Субъект воли и действия по учению прп. Максима Исповедника.
Вчера в двух разных местах одновременно говорили о том, следует ли говорить о природной или ипостасной воле человека. Решил выложить фрагмент старой статьи об ИВФ Лурье.
ИВФ о природной воле и действии.
Интересно представление Лурье о позиции православных (в первую очередь - прп. Максима Исповедника) в споре с монофелитами. Вот как он ставит проблему в главке Главный тезис монофелитства: энергия принадлежит ипостаси:
Пример христологического аргумента «в чистом виде»:
«Что обозначает имя Иисус Христос, природу или ипостась? - И если природу, то почему же вы не исповедуете единую природу, как яковиты? - А если ипостась, то именно она, а не природа, волит и действует» (Вопрос II, 7).
Христологический аргумент был, пожалуй, самым наглядным - как с точки зрения обыденного сознания, которому трудно было бы ответить, что «волит и действует» не Христос (= ипостась), а каждая из Его двух природ в отдельности, так и с точки зрения традиционного богословского языка, сформировавшегося в эпоху Пятого Вселенского собора» [1].
Действительно, для «обыденного сознания» довольно трудно представить, что действует не Христос. Да и об ипостаси человека сказать, что действует не Петр, например, или Павел, а общая природа - и в Петре, и в Павле, тоже «с точки зрения обыденного сознания» нелегко. Тем более что монофелиты предложили свой, как говорит Лурье, «главный монофелитский силлогизм», сравнительно с которым даже об учении прп. Максима «нельзя сказать», что оно «отличается такой очевидностью» [2]. Вот этот «главный монофелитский силлогизм»:
«Иисус Христос волит и действует,
Иисус Христос - имя ипостаси, а не природы,
значит, волит и действует ипостась, а не природа» [3].
Что же мог противопоставить прп. Максим Исповедник (не говоря уже о ком-то, кто смотрит «с точки зрения обыденного сознания») этому силлогизму, если и сам он полагал, что действует ипостась?! Вот приведенный Вадимом Мироновичем отрывок из жития прп. Максима, где явно утверждается, что действует ипостась:
«[Феодосий:] Сотвори любовь, скажи нам: что значит, что никто не действует как некто по ипостаси, но как нечто по природе, ибо я не понял этих слов, и они смущают меня.
Максим: Никто не действует как некто по ипостаси, но как нечто по природе. Например: Петр и Павел действуют, но не по-петровски и по-павловски, а по-человечески, ибо оба они - люди по естеству своему и по общему логосу природы, а не ипостасно по отдельно-личным качествам. <…> И таким образом, во всякой природе, определяемой многим числом [индивидуумов], мы созерцаем общее, а не единичное (индивидуальное) действие (энергию). Итак, кто говорит об ипостасном действии (энергии), тот самую природу, которая одна, представляет бесконечной по действиям (энергиям) и множеству входящих в нее индивидуумов, а также (мыслит ее) отличающейся от самой себя» [4].
Как же прп. Максиму могло прийти в голову отрицать, что действует ипостась, если он сам говорит, что «Петр и Павел действуют»? Лурье же, приводя данную цитату, не может, видимо, просто понять прямых значений слов цитируемого текста. Ему кажется, что здесь отрицается действие ипостаси и утверждается, что действует природа. А ведь смысл сказанного прп. Максимом настолько ясен, что впору заподозрить в способности Лурье понимать тексты какой-то ипостасный изъян.
Преподобный Максим ясно говорит, что действуют ипостаси, а далее разъясняет, что ипостаси действуют в соответствии со своей природой. Спросим: «Как еще может действовать человеческая ипостась, если не по-человечески?» Если бы мы полагали, что ипостась действует «ипостасно», то вынуждены были бы признать, что у ипостасей разные природы; но ипостась, конечно, действует природно, то есть, ипостась человека действует как человек, ипостась лошади - как лошадь. Именно это и находим у прп. Максима в данном тексте, то есть, утверждение, что ипостаси одной природы действуют соответственно той природе, которой принадлежат: «Петр и Павел действуют, но не по-петровски и по-павловски, а по-человечески, ибо оба они - люди по естеству своему…». То же мы можем прочесть и в «Диспуте с Пирром» (причем в контексте разъяснения прп. Максимом того, как может действовать сложная ипостась, которой является человек):
«И каждый человек не раздваивается из-за того, что действует двойственно сообразно своим природам, и из-за того, что действующий двойственно один, он не смешивает движения, сущностно присущие его природам» [5].
Но, может быть, прп. Максим говорил что-то другое, если дело шло о сложной ипостаси Христа? Никак:
«Пирр. Не один ли был действующий?
Максим. Да, один.
Пирр. Так если один действующий, то действие одно, как у одного.
Максим. Этот Один - Христос» [6].
Таким образом, можно сказать, что прп. Максим вовсе не пытался опровергнуть утверждение монофелитов о том, что действует - ипостась. Но мало того. Из последней цитаты мы видим ошибку Лурье, формулирующего не тот силлогизм, который на самом деле опровергали диофелиты-православные (приведенный им «главный монофелитский силлогизм» нуждался не в опровержении, а в правильном истолковании). Преподобный Максим возражает вовсе не против признания ипостаси - действующим, но против признания в сложной ипостаси одного действия. Силлогизм, предлагаемый Пирром, выглядит следующим образом:
Христос - один по ипостаси.
У одной ипостаси - одно действие.
Следовательно, во Христе - одно действие.
Отказ признать вывод означал, по мнению монофелитов, признание во Христе двух ипостасей.
На это прп. Максим отвечает, что действующий - действительно один, и «этот Один - Христос». Но он опровергает попытку признания истинной вторую посылку. Сложная ипостась, согласно прп. Максиму, действует двояким образом, сообразно своим природам, и это не нарушает единства ипостаси:
«Итак, Он действует двойственно из-за двойственности природ или единично из-за единственности ипостаси? Но если Он, Один и Тот же, действовал двойственно, будучи один, то, значит, вместе с числом действий не вводится число лиц, а если - единично (из-за единственности лица), то рассуждение об этом повлечет те же самые нелепости по тому же самому поводу. Ведь если действие ипостасно, то вместе с множеством ипостасей будет усматриваться и различие действий» [7].
Как кажется, Вадим Миронович просто не сообразил (как и не разглядел в им же цитируемом тексте слов, прямо делающих невозможным его понимание), что отрицание прп. Максимом «ипостасного действия» не есть отрицание того, что действует ипостась, а есть разъяснение вполне очевидного факта, что ипостась действует природно.
То же самое следует сказать и о взгляде прп. Максима на проблему одной или двух воль во Христе, и на проблему субъекта воления. Аргументация Пирра в этом случае такая же, как и рассмотренная ранее:
«Пирр. Так что, ты полагаешь, признающий одну волю во Христе отклоняется от христианского учения?
Максим. Совершенно верно. Ведь что может быть более нечестивым, чем говорить, будто Один и Тот же одной и тою же волей до Своего воплощения создал все из не сущего, и поддерживает, и промыслительно опекает, и спасительно руководствует, а после вочеловечения хочет есть и пить, переходит с места на место и делает все прочее, что вне упрека и порицания, посредством чего Он явил домостроительство чистым от всякой ложной видимости?
П. Христос один, или нет?
М. Да, ясно, что один.
П. Так, если Христос один, то Он, разумеется, и желал как один, а если Он желал как один, то у Него, разумеется, и одна воля, а не две» [8].
Возражение прп. Максима строится следующим образом:
М. Говорить что-либо, не проведя различия между значениями высказываемого, - это не что иное, как смешивать все и стараться оставить неясным предмет исследования, что несвойственно ученым мужам. Посему скажи мне вот что: Христос, будучи один, есть только человек или только Бог, или оба вместе, и Бог и человек?
П. Ясное дело, вместе и Бог, и человек.
М. Итак, Христос, будучи по природе Богом и человеком, желал как Один и Тот же Бог и человек или только как Христос? Но если по предпосылке Христос желал как Бог и человек, ясно, что Он, будучи единым, желал двойственным а не единственным образом. Ведь если Христос не есть нечто иное помимо Его природ, из которых и в которых Он есть, то очевидно, что Он, будучи Один и Тот же, желал и действовал сообразно Своим природам, то есть так, как каждой из них присуще, раз ни одна из них не лишена воли или действия. Если же Христос желал и действовал сообразно Своим природам, то есть так, как каждой из них присуще, а природ у Него две, то, разумеется, и природных воль у Него две, и равночисленных им сущностных действий. Ибо как число природ Одного и Того же Христа, мыслимое и высказываемое благочестиво, не разделяет Христа, но представляет различие природ сохраняющимся даже в соединении, так же и число сущностно присущих Его природам воль и действий (ибо, как сказано, Он, Один и Тот же, был способен желать и действовать для нашего спасения обеими Своими природами) не вводит разделения, ни в коем случае, но показывает их сохранение и пребывание даже в соединении, и только» [9].
Итак, ясно, что, согласно прп. Максиму Исповеднику, волит и действует ипостась, а если говорить о сложной ипостаси Христа, то «очевидно, что Он, будучи Один и Тот же, желал и действовал сообразно Своим природам, то есть так, как каждой из них присуще» [10].
Для пущей ясности обратимся за разъяснениями к прп. Иоанну Дамаскину, которому сам Лурье отдает преимущественное право быть толкователем мысли прп. Максима:
«Стало быть, поскольку Христос один, и ипостась Его также одна, один и тот же самый есть и Желающий как божеским образом, так и человеческим. А так как Он имеет две природы, способные хотеть, потому что они разумны (ибо все разумное и способно хотеть и самовластно), то мы скажем, что в Нем два хотения, или две природных воли. Ибо Тот же способен хотеть сообразно с обеими Своими природами, потому что Он воспринял способность хотеть, существующую в нас от природы. И так как один Христос и один и тот же Желающий сообразен с каждой из двух природ, то мы скажем, что предмет хотения в Нем один и тот же, потому что Он хотел не только того, чего хотел по природе как Бог (ведь хотеть есть и пить и подобное не свойственно Божеству), но и того, что составляет человеческую природу, - не из-за противоположности намерения, но по особенностям природ» (Точное изложение православной веры. Кн. III, гл. 14) [11].
Добавим и еще одну цитату:
«Всякая ипостась желает, действует и движется отдельно и обособленно: и это свойство ипостаси, и потому ипостась и лицо тождественны. И лишь в Божестве каждая ипостась не желает обособленно и не действует обособленно, но одно воление, одно действие, одно движение трех ипостасей» (Слово о вере против несториан, 48) [12].
Есть и еще одно интересное рассуждение у прп. Иоанна, напрямую касающееся до идей Лурье. В Точном изложении православной веры, в главе, посвященной рассмотрению слов св. Дионисия Ареопагита о «богомужнем действии», прп. Иоанн говорит:
«Итак, нужно знать, что в отношении к Господу нашему Иисусу Христу мы ведем речь то как о двух природах, то как об одном Лице, но то и это восходит к одному понятию; ибо две природы - один Христос, и один Христос - две природы. Посему одно и тоже - сказать: действует Христос и той и другой из Его природ, и: действует каждая из двух природ во Христе с участием другой. Итак, божественная природа приобщается к плоти, действующей вследствие того, что, по благоволению божественной воли, ей позволяется страдать и совершать свойственное ей, - и вследствие того, что действие плоти несомненно было спасительно, что есть признак не человеческого действия, но божественного. Плоть же приобщается к действующему божеству Слова как потому, что божественные действия совершались через тело, как бы через орудие, так и из-за того, что Один был действовавший вместе и божески, и человечески» (Кн. III, гл. 19) [13].
[1] ИВФ. С. 320.
[2] Там же. С. 322.
[3] Там же.
[4] Там же.
[5] Диспут с Пирром. Прп. Максим Исповедник и христологические споры VII столетия. М., 2004. С.217.
[6] Там же.
[7] Диспут с Пирром. С. 217-218.
[8] Там же. С. 149.
[9] Там же. С. 149-151.
[10] Точно такое же «обыденное сознание» мы можем увидеть и у отцов VI Вселенского Собора, и в текстах, на которых они основываются. Вот два примера из многих: «Хотя мы учим, что два образа действуют вместе, каждый согласно со своею естественною особенностью; но мы говорим, что один и тот же Сын и Христос естественным образом совершает высокое и уничиженное, согласно естественному и существенному качеству каждого из двух естеств Своих, потому что эти естества, пребывая неизменными и неслитными, и будучи ясно познаваемы как два, и будучи соединены неслитно, не были лишены этих (свойств своих) и являлись в одной ипостаси. <…> Тем, что Сам Он, единый Христос и Сын, совершает то и другое, уничтожается гнусный поток (учения) Нестория» (Послание св. патр. Софрония Иерусалимского. // Деяния… Т. IV. С. 150, 151); «Как сочетание двух естеств сохранило нам одну неслитную и нераздельную ипостась, проявляющуюся в двух естествах, так и одна ипостась, проявляющаяся в двух естествах, обнаруживала свойства, принадлежащие тому и другому естеству. Итак, мы признаем в Нем две естественные воли и два естественных действия, сообща и нераздельно проявляющиеся» (Приветственное слово от VI Вселенского Собора к благочестивому и христолюбивому императору Константину. // Деяния… Т. IV. С. 234).
[11] Источник знания. С. 257.
[12] Христологические и полемические трактаты. Слова на богородичные праздники. С. 151.
[13] Источник знания. С. 275-276.
ИВФ о природной воле и действии.
Интересно представление Лурье о позиции православных (в первую очередь - прп. Максима Исповедника) в споре с монофелитами. Вот как он ставит проблему в главке Главный тезис монофелитства: энергия принадлежит ипостаси:
Пример христологического аргумента «в чистом виде»:
«Что обозначает имя Иисус Христос, природу или ипостась? - И если природу, то почему же вы не исповедуете единую природу, как яковиты? - А если ипостась, то именно она, а не природа, волит и действует» (Вопрос II, 7).
Христологический аргумент был, пожалуй, самым наглядным - как с точки зрения обыденного сознания, которому трудно было бы ответить, что «волит и действует» не Христос (= ипостась), а каждая из Его двух природ в отдельности, так и с точки зрения традиционного богословского языка, сформировавшегося в эпоху Пятого Вселенского собора» [1].
Действительно, для «обыденного сознания» довольно трудно представить, что действует не Христос. Да и об ипостаси человека сказать, что действует не Петр, например, или Павел, а общая природа - и в Петре, и в Павле, тоже «с точки зрения обыденного сознания» нелегко. Тем более что монофелиты предложили свой, как говорит Лурье, «главный монофелитский силлогизм», сравнительно с которым даже об учении прп. Максима «нельзя сказать», что оно «отличается такой очевидностью» [2]. Вот этот «главный монофелитский силлогизм»:
«Иисус Христос волит и действует,
Иисус Христос - имя ипостаси, а не природы,
значит, волит и действует ипостась, а не природа» [3].
Что же мог противопоставить прп. Максим Исповедник (не говоря уже о ком-то, кто смотрит «с точки зрения обыденного сознания») этому силлогизму, если и сам он полагал, что действует ипостась?! Вот приведенный Вадимом Мироновичем отрывок из жития прп. Максима, где явно утверждается, что действует ипостась:
«[Феодосий:] Сотвори любовь, скажи нам: что значит, что никто не действует как некто по ипостаси, но как нечто по природе, ибо я не понял этих слов, и они смущают меня.
Максим: Никто не действует как некто по ипостаси, но как нечто по природе. Например: Петр и Павел действуют, но не по-петровски и по-павловски, а по-человечески, ибо оба они - люди по естеству своему и по общему логосу природы, а не ипостасно по отдельно-личным качествам. <…> И таким образом, во всякой природе, определяемой многим числом [индивидуумов], мы созерцаем общее, а не единичное (индивидуальное) действие (энергию). Итак, кто говорит об ипостасном действии (энергии), тот самую природу, которая одна, представляет бесконечной по действиям (энергиям) и множеству входящих в нее индивидуумов, а также (мыслит ее) отличающейся от самой себя» [4].
Как же прп. Максиму могло прийти в голову отрицать, что действует ипостась, если он сам говорит, что «Петр и Павел действуют»? Лурье же, приводя данную цитату, не может, видимо, просто понять прямых значений слов цитируемого текста. Ему кажется, что здесь отрицается действие ипостаси и утверждается, что действует природа. А ведь смысл сказанного прп. Максимом настолько ясен, что впору заподозрить в способности Лурье понимать тексты какой-то ипостасный изъян.
Преподобный Максим ясно говорит, что действуют ипостаси, а далее разъясняет, что ипостаси действуют в соответствии со своей природой. Спросим: «Как еще может действовать человеческая ипостась, если не по-человечески?» Если бы мы полагали, что ипостась действует «ипостасно», то вынуждены были бы признать, что у ипостасей разные природы; но ипостась, конечно, действует природно, то есть, ипостась человека действует как человек, ипостась лошади - как лошадь. Именно это и находим у прп. Максима в данном тексте, то есть, утверждение, что ипостаси одной природы действуют соответственно той природе, которой принадлежат: «Петр и Павел действуют, но не по-петровски и по-павловски, а по-человечески, ибо оба они - люди по естеству своему…». То же мы можем прочесть и в «Диспуте с Пирром» (причем в контексте разъяснения прп. Максимом того, как может действовать сложная ипостась, которой является человек):
«И каждый человек не раздваивается из-за того, что действует двойственно сообразно своим природам, и из-за того, что действующий двойственно один, он не смешивает движения, сущностно присущие его природам» [5].
Но, может быть, прп. Максим говорил что-то другое, если дело шло о сложной ипостаси Христа? Никак:
«Пирр. Не один ли был действующий?
Максим. Да, один.
Пирр. Так если один действующий, то действие одно, как у одного.
Максим. Этот Один - Христос» [6].
Таким образом, можно сказать, что прп. Максим вовсе не пытался опровергнуть утверждение монофелитов о том, что действует - ипостась. Но мало того. Из последней цитаты мы видим ошибку Лурье, формулирующего не тот силлогизм, который на самом деле опровергали диофелиты-православные (приведенный им «главный монофелитский силлогизм» нуждался не в опровержении, а в правильном истолковании). Преподобный Максим возражает вовсе не против признания ипостаси - действующим, но против признания в сложной ипостаси одного действия. Силлогизм, предлагаемый Пирром, выглядит следующим образом:
Христос - один по ипостаси.
У одной ипостаси - одно действие.
Следовательно, во Христе - одно действие.
Отказ признать вывод означал, по мнению монофелитов, признание во Христе двух ипостасей.
На это прп. Максим отвечает, что действующий - действительно один, и «этот Один - Христос». Но он опровергает попытку признания истинной вторую посылку. Сложная ипостась, согласно прп. Максиму, действует двояким образом, сообразно своим природам, и это не нарушает единства ипостаси:
«Итак, Он действует двойственно из-за двойственности природ или единично из-за единственности ипостаси? Но если Он, Один и Тот же, действовал двойственно, будучи один, то, значит, вместе с числом действий не вводится число лиц, а если - единично (из-за единственности лица), то рассуждение об этом повлечет те же самые нелепости по тому же самому поводу. Ведь если действие ипостасно, то вместе с множеством ипостасей будет усматриваться и различие действий» [7].
Как кажется, Вадим Миронович просто не сообразил (как и не разглядел в им же цитируемом тексте слов, прямо делающих невозможным его понимание), что отрицание прп. Максимом «ипостасного действия» не есть отрицание того, что действует ипостась, а есть разъяснение вполне очевидного факта, что ипостась действует природно.
То же самое следует сказать и о взгляде прп. Максима на проблему одной или двух воль во Христе, и на проблему субъекта воления. Аргументация Пирра в этом случае такая же, как и рассмотренная ранее:
«Пирр. Так что, ты полагаешь, признающий одну волю во Христе отклоняется от христианского учения?
Максим. Совершенно верно. Ведь что может быть более нечестивым, чем говорить, будто Один и Тот же одной и тою же волей до Своего воплощения создал все из не сущего, и поддерживает, и промыслительно опекает, и спасительно руководствует, а после вочеловечения хочет есть и пить, переходит с места на место и делает все прочее, что вне упрека и порицания, посредством чего Он явил домостроительство чистым от всякой ложной видимости?
П. Христос один, или нет?
М. Да, ясно, что один.
П. Так, если Христос один, то Он, разумеется, и желал как один, а если Он желал как один, то у Него, разумеется, и одна воля, а не две» [8].
Возражение прп. Максима строится следующим образом:
М. Говорить что-либо, не проведя различия между значениями высказываемого, - это не что иное, как смешивать все и стараться оставить неясным предмет исследования, что несвойственно ученым мужам. Посему скажи мне вот что: Христос, будучи один, есть только человек или только Бог, или оба вместе, и Бог и человек?
П. Ясное дело, вместе и Бог, и человек.
М. Итак, Христос, будучи по природе Богом и человеком, желал как Один и Тот же Бог и человек или только как Христос? Но если по предпосылке Христос желал как Бог и человек, ясно, что Он, будучи единым, желал двойственным а не единственным образом. Ведь если Христос не есть нечто иное помимо Его природ, из которых и в которых Он есть, то очевидно, что Он, будучи Один и Тот же, желал и действовал сообразно Своим природам, то есть так, как каждой из них присуще, раз ни одна из них не лишена воли или действия. Если же Христос желал и действовал сообразно Своим природам, то есть так, как каждой из них присуще, а природ у Него две, то, разумеется, и природных воль у Него две, и равночисленных им сущностных действий. Ибо как число природ Одного и Того же Христа, мыслимое и высказываемое благочестиво, не разделяет Христа, но представляет различие природ сохраняющимся даже в соединении, так же и число сущностно присущих Его природам воль и действий (ибо, как сказано, Он, Один и Тот же, был способен желать и действовать для нашего спасения обеими Своими природами) не вводит разделения, ни в коем случае, но показывает их сохранение и пребывание даже в соединении, и только» [9].
Итак, ясно, что, согласно прп. Максиму Исповеднику, волит и действует ипостась, а если говорить о сложной ипостаси Христа, то «очевидно, что Он, будучи Один и Тот же, желал и действовал сообразно Своим природам, то есть так, как каждой из них присуще» [10].
Для пущей ясности обратимся за разъяснениями к прп. Иоанну Дамаскину, которому сам Лурье отдает преимущественное право быть толкователем мысли прп. Максима:
«Стало быть, поскольку Христос один, и ипостась Его также одна, один и тот же самый есть и Желающий как божеским образом, так и человеческим. А так как Он имеет две природы, способные хотеть, потому что они разумны (ибо все разумное и способно хотеть и самовластно), то мы скажем, что в Нем два хотения, или две природных воли. Ибо Тот же способен хотеть сообразно с обеими Своими природами, потому что Он воспринял способность хотеть, существующую в нас от природы. И так как один Христос и один и тот же Желающий сообразен с каждой из двух природ, то мы скажем, что предмет хотения в Нем один и тот же, потому что Он хотел не только того, чего хотел по природе как Бог (ведь хотеть есть и пить и подобное не свойственно Божеству), но и того, что составляет человеческую природу, - не из-за противоположности намерения, но по особенностям природ» (Точное изложение православной веры. Кн. III, гл. 14) [11].
Добавим и еще одну цитату:
«Всякая ипостась желает, действует и движется отдельно и обособленно: и это свойство ипостаси, и потому ипостась и лицо тождественны. И лишь в Божестве каждая ипостась не желает обособленно и не действует обособленно, но одно воление, одно действие, одно движение трех ипостасей» (Слово о вере против несториан, 48) [12].
Есть и еще одно интересное рассуждение у прп. Иоанна, напрямую касающееся до идей Лурье. В Точном изложении православной веры, в главе, посвященной рассмотрению слов св. Дионисия Ареопагита о «богомужнем действии», прп. Иоанн говорит:
«Итак, нужно знать, что в отношении к Господу нашему Иисусу Христу мы ведем речь то как о двух природах, то как об одном Лице, но то и это восходит к одному понятию; ибо две природы - один Христос, и один Христос - две природы. Посему одно и тоже - сказать: действует Христос и той и другой из Его природ, и: действует каждая из двух природ во Христе с участием другой. Итак, божественная природа приобщается к плоти, действующей вследствие того, что, по благоволению божественной воли, ей позволяется страдать и совершать свойственное ей, - и вследствие того, что действие плоти несомненно было спасительно, что есть признак не человеческого действия, но божественного. Плоть же приобщается к действующему божеству Слова как потому, что божественные действия совершались через тело, как бы через орудие, так и из-за того, что Один был действовавший вместе и божески, и человечески» (Кн. III, гл. 19) [13].
[1] ИВФ. С. 320.
[2] Там же. С. 322.
[3] Там же.
[4] Там же.
[5] Диспут с Пирром. Прп. Максим Исповедник и христологические споры VII столетия. М., 2004. С.217.
[6] Там же.
[7] Диспут с Пирром. С. 217-218.
[8] Там же. С. 149.
[9] Там же. С. 149-151.
[10] Точно такое же «обыденное сознание» мы можем увидеть и у отцов VI Вселенского Собора, и в текстах, на которых они основываются. Вот два примера из многих: «Хотя мы учим, что два образа действуют вместе, каждый согласно со своею естественною особенностью; но мы говорим, что один и тот же Сын и Христос естественным образом совершает высокое и уничиженное, согласно естественному и существенному качеству каждого из двух естеств Своих, потому что эти естества, пребывая неизменными и неслитными, и будучи ясно познаваемы как два, и будучи соединены неслитно, не были лишены этих (свойств своих) и являлись в одной ипостаси. <…> Тем, что Сам Он, единый Христос и Сын, совершает то и другое, уничтожается гнусный поток (учения) Нестория» (Послание св. патр. Софрония Иерусалимского. // Деяния… Т. IV. С. 150, 151); «Как сочетание двух естеств сохранило нам одну неслитную и нераздельную ипостась, проявляющуюся в двух естествах, так и одна ипостась, проявляющаяся в двух естествах, обнаруживала свойства, принадлежащие тому и другому естеству. Итак, мы признаем в Нем две естественные воли и два естественных действия, сообща и нераздельно проявляющиеся» (Приветственное слово от VI Вселенского Собора к благочестивому и христолюбивому императору Константину. // Деяния… Т. IV. С. 234).
[11] Источник знания. С. 257.
[12] Христологические и полемические трактаты. Слова на богородичные праздники. С. 151.
[13] Источник знания. С. 275-276.