И. Борисенко об оплошностях красных в Кубано-Черноморской ССР
Из вышедшего в 1930 году учебного пособия «Советские республики на Северном Кавказе в 1918 году».
…в городе Екатеринодаре стояли части Красной армии. В рядах армии в это время усиленно начал развиваться бандитизм, пышно расцветала анархия…
Анархия, свившая себе гнезда в рядах армии, и главным образом в совершенно разложившихся украинских отрядах, захлестывала города, железные дороги и места. В руках бандитски настроенных отрядов было оружие, и они подводили под рубрику контрреволюции всех, кого бандит или грабитель хотел просто экспроприировать.
В борьбе с анархией ЦИК принимает ряд срочных мер, организует агитационно-пропагандистскую коллегию, посылает членов ЦИК'а для работы на места, усиливает ЧК...
[Читать далее]В ряде черкесских аулов Кубани классовая борьба достигла высокого напряжения, были убийства вожаков черкесской бедноты.
14 мая 1918 г. Кубано-Черноморский ЦИК получил телеграмму от отдельского Лабинского Исполнительного Комитета о том, что местным гарнизоном, не подчинившимся распоряжениям местной власти, расстреляна группа неизвестных работников, по всем данным, грузинских, ехавших на подпольную работу...
ЦИК'ом немедленно были командированы представители в Армавир. Тут они установили следующее: железнодорожной охраной станции Армавир было замечено, что в одном из вагонов, направляющихся на Туапсе-Сочи, в трубах и вентиляторах были револьверы и офицерские погоны. Местная охранная команда железнодорожников, полагая, что едут контрреволюционеры, произвела обыск, арестовала всех бывших в вагоне, забрала все и направила в гор. Армавир.
Об этом узнал начальник гарнизона гор. Армавира Молоканов.
Молоканов совершенно не считался с местной Советской властью. Бандит, бывший уголовный преступник, с кучкой подобравшихся приятелей бандитов, он не раз дезорганизовал управление городом. Арестованные попали в распоряжение Молоканова и были направлены в тюрьму. Советские органы, узнав о случившемся, стали обсуждать вопрос о судьбе арестованных и возможностях освобождения их из рук Молоканова. Отдельский Исполком, заслушав информацию об арестованных, постановил: немедленно запросить Москву о том, действительно ли арестованные были командированы. Председатель Отдельского Исполкома по делу арестованных говорил с председателем Терского Совнаркома Буачидзе, который в свою очередь обещал запросить Москву. Но судьбой арестованных распоряжался Молоканов и провокатор, член Отдельского Исполнительного Комитета, поп Орлов.
Пустив провокацию, что Исполнительный Комитет и Городской Совет хотят освободить контрреволюционеров, что доверять местной Советской власти нельзя, Молоканов со своей «ротой» устроил в тюрьме импровизированный суд над 38 арестованными. Суд из молокановских бандитов создал для подсудимых тягчайшие условия, их не опрашивали, не дали также возможности рассказать о себе, что они за люди, кем они командированы, с какой целью и куда, не смотря на то, что старший из грузинских работников просил слово для того, чтобы все это объяснить.
Суд торопливо постановил - расстрелять всех арестованных, как контрреволюционеров...
Расстрел сопровождался не только криками со стороны расстреливаемых, но шумом и воем со стороны многолюдной толпы, выражавшей свое возмущение казнью. Немедленно после расстрела стали собираться рабочие митинги, требовавшие отчет от местной Советской власти, кого расстреляли, за что расстреляли и т. д. В Армавире началось большое противоанархическое движение. Вскоре ночью неизвестные, убив Молоканова, подтащили к Совету и тут бросили.
Акт произвола бандитов был лишним показателем того, как велики еще были силы анархо-бандитизма в республике, несмотря на огромную борьбу, которая велась с ним властью и всей здоровой молодой советской общественностью.
…
Картина положения на местах в это время была следующей. По всей Кубано-Черноморской Советской Социалистической Республике были организованы вместо атаманов и правлений Советы. Совет считался законной властью. Были станицы, где казачество, руководимое кулацким элементом, контрреволюционерами, категорически отказывалось признать Советы властью, несмотря на то, что большинство населения их властью признало. В таких станицах мероприятия Советской власти встречали противодействие. 3-й съезд Советов Таманского отдела дает материал, характеризующий эту борьбу в станице. Выступая с докладом на Отдельском Съезде, военный комиссар Таманского отдела говорил:
- Замечается несочувствие по отношению к Советской власти в некоторых станицах, делаются всяческие тормоза в работах Советской власти, и особенно в вопросах мобилизации...
В это время, на Кубани и Черноморье проходила мобилизация в Красную армию. В станицах, где Советскую власть казачество не признавало, контрреволюционными элементами мобилизация срывалась. Мобилизуемое казачество, вместо того, чтобы идти на фронт, скрывалось в лесах и горах, чтобы там, как говорили тогда, «пересидеть», а из него контрреволюционеры начали формировать отряды для нападения на станицы и Советы.
Один из ораторов на 3-м Таманском съезде-Зимин, сообщал:
- В станице Полтавской на почве мобилизации произошел конфликт. Жители не хотят мобилизоваться. Они заявляют, что им надоела эта война. В станице Старо-Величковской Советскую власть признают, но по мобилизации идти не хотят, пока не получат оружия у себя на месте, в станице. А потом заявляют: мы все пойдем. В станице Поповичевской казаки колеблются произвести мобилизацию, т. к. их уже один раз обманули, отобрали шашки и кинжалы. В станице Васюринской такое же положение. В станице Ново-Джерелиевской во время митинга произошла стрельба между казаками и Советскими войсками. В станице Бриньковской шли бои между казаками и Советскими войсками, и когда докладчик поехал с командиром отряда, Рогачевым, он увидел, что она совершенно пуста; удалось выяснить, что мужское население, способное носить оружие, ушло с отрядом, а остальным Красный отряд приказал выбраться из станицы. В станице Привольной мы встретили некоторых жителей, которые сообщили, что только что Красные расстреляли четырех человек, идет ловля разбегающихся жителей, над которыми учиняются самосуды, расстреливают и топят в плавнях. За станицей был виден целый караван жителей со скарбом, которые бежали, сами не зная куда. Рогачевская конница догоняла этих жителей и артиллерийской стрельбой впереди удалось жителей вернуть. В станице Хоперской шел ужасный бой, где было очень много убитых с обеих сторон. Отряд станицы Приморско-Ахтарской расстрелял пленных казаков из пулемета и учинял самосуды. Черноморская батарея иначе не может ездить, как не обстрелять казачьих станиц...
Контрреволюционеры из рядов казачества вели провокационную работу. Агитация белых среди середняцкого казачества пользовалась большим успехом. Эмиссары Кубанской Рады, бродившей за Деникинской армией, вели усиленную пропаганду против Советской власти, запугивая казаков отобранием земель, контрибуциями, конфискациями и т. д. и т. д. И как бы в подтверждение этого некоторые отряды из Украины, совершенно не заинтересованные в жизни данной Республики, действительно занимались конфискациями и реквизициями.
Наконец, именно в данный период все участковые земли, земли кубанского дворянства в кубанской буржуазии разбираются иногородним населением, а в некоторых станицах юртовые казачьи земли начинают переделяться с таким расчетом, чтобы в юрте наделить и местных иногородних. Словом, начала проводиться подлинная аграрная революция, которая неизбежно должна была изменить соотношение классовых сил, более четко разведя их по ту и другую сторону баррикад. Земельный вопрос стал тем вопросом, вокруг которого и развертывалась классовая борьба по станицам. На нем контрреволюция и развила бешеную агитацию и пожала крупные плоды. Казачество начинает усиленно организовываться в контрреволюционные отряды, сбегает со станиц в горы, леса и камыши и начинает вести партизанскую войну против Советов.
Белые казаки жестоко расправлялись с красноармейцами, если те попадали в их руки. В ответ на это красноармейские части громили восставшие казачьи станицы. Таким образом, быстро росли две враждебные силы,- контрреволюционное крепкое казачество, тянувшее за собой середняков, и казачья беднота и массы иногороднего населения, стоявшие за Советскую власть.
Причины, заставившие середняцкое казачество отвернуться от революции и пойти против нее, коренились в основном факте - началась пролетарская революция в станице. Но, несомненно, что неумелая тактика молодой Советской власти края, в особенности по отношению к середняцкому казачеству, которое тогда, как особая специфическая группа, почти не учитывалась, бандитизм и анархия в рядах Красной Армии и т. д. - сыграли тоже большую роль.
В воспоминаниях военного комиссара Баталпашинского отдела 1918 г. тов. Пономаренко мы находим такое признание:
- Военное положение отдела усложнялось все больше и больше, на отдел наступали банды со всех сторон, с юго-востока наступал Шкуро, который численно очень и очень увеличился, с юго-запада наступал Васильев, с запада наступали какие-то «Вознесенские отряды». Нужно было количество Красной Армии отдела увеличить. Мы объявили мобилизацию за 5 лет иногородних, в отношении казаков в приказе написали: «казаки же, могут являться добровольно только те из них, кто хочет защищать Советскую власть». Понятно, что мобилизованные иногородние явились, были немедленно вооружены и направлены по частям, но вместе с мобилизованными иногородними стали являться довольно большими партиями и казаки; они являлись в полной форме, с лошадьми, с холодным оружием и не было у них только винтовок, огнестрельного оружия, которым мы вооружали всех посылаемых на фронт. Мы боялись этих приходивших к нам казаков, брали их на фронт небольшими частицами, старались распылить их среди крестьянских иногородних масс. Первое время это нам удавалось, но позже, когда казаков стало идти гораздо больше, мы не успевали распылять их небольшими частицами среди иногородних и у нас в лагерных помещениях были постоянные резервы казаков без огнестрельного оружия от 400-500 человек и свыше. Как нам быть с казаками. В нашей собственной среде не было единодушного мнения. Я помню такой случай, когда однажды с фронта снялись известные бандитские отряды Наглова и Казанцова и прибыли в Невинномысскую, где находился военный комиссариат. Узнав, что в казармах находится несколько сотен казаков, отряд потребовал немедленного роспуска этих казаков в станицы. Ими был собран митинг, и на этом митинге говорили в первую очередь командиры этого отряда Наглов, Казанцов и др., за ними и рядовые бойцы отряда, что казакам они не верят, что казаков на фронт посылать нельзя, что пусть себе идут домой, делать им тут нечего. В ультимативной форме митинг потребовал от военкомата роспуска казаков. Характерно, что они выразили недоверие моему заместителю тов. Тимофееву, Кубанскому казаку. Тов. Тимофеев, казак бедняк, дравшийся за Советскую власть, как за свою власть, был поражен, и это на него подействовало таким образом, что мне стоило больших усилий удержать его от самоубийства. Согласно постановлению митинга, я должен был распустить отряд. Явился в казарму к казакам, казаки знали о происходившем митинге, знали и о том, как относится этот отряд к ним. Был собран тут же в казармах летучий митинг, на который пришли совершенно все казаки. Я начал говорить, что ввиду того, что война почти кончается, что надобности в пополнении частей не имеется, они, казаки, должны идти по домам, мы их распускаем. Я видел сотни опущенных голов, сотни глаз, направленных на свои ноги. Казаки знали, почему их распускают, и по-своему расценили этот шаг. Когда я кончил свою речь, из рядов казаков выступил казак и попросил слова. Не дать ему слова мы не могли. Вот, что приблизительно он сказал: «Мы, казаки ряда станиц, отозвавшиеся на призыв Советской власти, военного комиссариата защищать Советскую власть, искренне пошли, чтобы стать ее защитниками. Другой власти у нас нет, и никакой другой власти мы не признаем; та власть, с которой борется трудовой народ, это власть богачей, это не наша власть но, вот когда мы пришли защищать свою Советскую власть, нам вдруг выносят недоверие, нам не верят, нас на фронт не посылают, нас боятся, нас одергивают, нас распускают назад в станицы. Вот, мы пойдем в станицу, что же мы там скажем? Ведь мы красные, мы были в рядах Красной Армии! Богатые станицы нас встретят враждебно, как красных, как же нам быть? Куда же нам идти? Идти в ряды белых? Мы не можем, красные нас прогнали, они силою толкают нас на сторону белых, они своими руками создают себе врагов, они хотят, чтобы мы стали для Советской власти врагами. У нас положение безвыходное, но, несмотря на это, врагами Советской власти мы не станем»... Разволновавшийся казак прервал свою речь и пошел в гущу казаков. Во время его речи, головы казаков поднялись, все слушали с напряженным вниманием, все были согласны с ним»…
К этому прибавить нечего. Бедняцкое казачество нелепой политикой анархиствовавших, бандитствовавших отрядов бросалось в объятия белых. Недаром же любая станица Дона, Кубани и Терека знает случаи, когда десятки и сотни молодых казаков, ранее защищавших Советскую власть, были на общем сходе станицы при вступлении белых выпороты стариками, посажены на лошадей и отправлены на фронт для защиты «Единой, Неделимой» деникинской помещичьей России. Большую трагедию пережило бедняцкое и часть середняцкого казачества в это время. Иногородний кулак в борьбе за захват земли развил бешеную шовинистическую агитацию против казачества вообще, а местная Советская власть, по слабости партийных организаций и кадров пролетариата, положение исправить не могла.
А вот еще иллюстрация того, как бедняцко-середняцкое казачество ставили в ряды белых. Хотя этот факт относится и к весне, но он характеризует «деятельность», которая продолжалась и позже.
В Кавказской, на общем митинге станицы был поднят вопрос о том, чтобы из ближайших земель экономистов-тавричан к станичному юрту прирезать некоторую площадь земли, ибо наделение иногородних землей из юрта станицы сильно уменьшило паевой надел. Было вынесено соответствующее постановление. Кем-то это постановление в искаженном виде было передано в ближайшее село иногородних - Гулькевичи, где председателем Ревкома был известный авантюрист Никитенко. Моментально собрав отряд до тысячи человек, вооруженный пулеметами и артиллерией, полученной от 39-й пехотной дивизии, Никитенко двинулся к ст. Кавказской. Не доходя до Кавказской 2-3 версты, Никитенко приказал открыть артиллерийскую стрельбу по станице. Ураганным огнем шести орудий никитенский отряд привел в ужас станицу. Жители метались, не зная, что делать, а Никитенко поливал станицу шрапнелью. Вскоре в станицу заскочила его кавалерия, и начались аресты казаков. Тут же за станицей Никитенко творил «скорый» суд, арестованные расстреливались. В это безобразие вынужден был вмешаться II съезд Советов Кубанской области. Никитенко был арестован и расстрелян, но такие операции проводились на Кубани не один раз и не одним отрядом.
Прохождение украинских бандитских разложившихся частей через казачьи станицы Дона, Кубани и Терека, частей, получивших от казаков название «Чертовой свадьбы», также не могло не быть причиной, толкавшей часто казачество на выступление против Советов, ибо эти банды выдавали себя за Советские отряды, за Советскую власть.
Приведем картину прохождения «Чертовой свадьбы» через станицу:
- Весь отряд посажен в тачанки. В тачанках зачастую чистокровки лошади. В них сидят на коврах или поповских ризах по несколько накрашенных девок, около них стоят играющие граммофоны, тут же четверти с водкой, окорока, балалайки, кадушечки меда. К тачанкам привязаны бараны, медведи. Пьяная матросня выбивает в бубны, свистит, шумит, стреляет. Лошади и тачанки перевязаны разноцветными лентами, тачанки засыпаны цветами. Бойцы в фантастических нарядах, вроде: казачья гвардейская черкеска, длинные брюки, шпоры на босых ногах, дамская шляпа на голове, или халамида попа, полстянка горца, плеть и шашка казака, домашние туфли станичной щеголихи и т. д. Эти свадьбы десятками тачанок двигались через станицы, нередко одна за другой. Все живое в станицах старалось спрятаться при прохождении такого отряда, ибо эти отряды забирали все, что им нужно, не терпели никаких разговоров хозяев, стреляли в кого попало когда попало, а выходя из станицы, выпускали по паре лент из пулемета по оставляемой станице «на память». Сидя в ямах, за плетнями, замаскированные и спрятанные казаки с ужасом наблюдали прохождение «Чертовой свадьбы». Те обиды, какие чинились в станице этими свадьбами, вздымали на дыбы казачество»...
Анархия захлестывала область. ЦИК едва успевал ликвидировать крупных авантюристов. То появляется комендант города, назначенный без ведома ЦИК'а, вроде Бронштейна, то появляется комиссар здравоохранения Чернобаев, то появляется особоуполноченный какого-нибудь Ревкома, вроде Макса Шнейдера. Какие то кучки захватывают партийный комитет, выкидывают дела и бумаги в окна на улицу, являются какие-то отряды в бюро профессиональных союзов и, арестовав всех, делают обыски, по улицам идут с музыкой шайки золотаревцев, без ведома власти где-нибудь забирают буржуазию и объявляют ей о наложенной на нее каким-нибудь отрядом контрибуции.
Необходимо дать характеристику соотношения классовых сил на Кубани к этому времени. В связи с декретом по земельному вопросу II-го съезда Советов, безземельное и малоземельное иногороднее население с большим напором землю брало; оно выставило от себя в качестве вооруженной силы Советской власти огромные отряды, куда вошли почти все, способные носить оружие. За Советскую власть боролся еще и иногородний кулак из «пришлых». Он видел, что настанут времена, когда он не будет платить больших арендных денег за землю, ее можно отнять у хозяев, а уж как сделать ее своей, как потом распорядиться, это будет видно дальше. И этот тип кулака защищал Советскую власть до поры, до времени.
Не совсем «нормальное» отношение вооруженных отрядов, состоявших главным образом из иногородних, к казачьим частям, защищавшим Советскую власть, приводившее к тому, что часто последние расформировывались и вливались небольшими кучками в отряды иногородних, тяжело отзывалось на настроении части середняцкого и даже бедняцкого казачества. Кулачество повело активную борьбу против Советской власти, и, увлекая за собой массы казачества, готовило вооруженные силы, снабжая свои повстанческие, партизанские отряды в лесах, камышах и степях всем необходимым, начиная от вооружения и патронов и кончая одеждой и хлебом.
Основным ядром, вокруг которого организовалось контрреволюционное казачество, руководителем всех партизанских отрядов, явилось казачье дворянство. Удельный вес рабочего класса в это время как-то стерся, потонул. Слишком невелик количественно был рабочий класс на Кубани, его наличие ощущалось слабо. С большим трудом Коммунистической партии удавалось общее руководство сохранять за собой. Наступило тягчайшее время для жизни Советской власти в Крае. Партии социалистов-революционеров и меньшевиков в это время существовали легально, даже больше, они принимали участие в общественной жизни. Так, до июля месяца 1918 г. они принимали участие в работах Екатеринодарского Городского Совета. Они открыто обсуждали на своих партийных собраниях и на заседаниях Горсовета ошибки ЦИК'а, ошибки Советской власти. Но, в целом, политика этих партий была политикой оппозиции. В это же время, колоссальную деятельность развили партии кадет и монархистов, объединившие свою работу. Они занимались устройством заговоров, раскидывая сеть их из центра по периферии. Из Северного Кавказа сеть перекидывали на Украину, на Волгу, в Сибирь. Головка заговора укрылась в недрах «Союза спасения Кубани», который нелегально существовал в Екатеринодаре, а его филиалы были по всем городам Кубанской области. Его агенты в станицах вели агитацию и подготовку к вооруженному выступлению против Советской власти...
Колебания и отход рядового казачества и мелкой буржуазии вообще от Советской власти, можно наблюдать в их отношении к партиям большевиков и лев. социалистов-революционеров. В те моменты, когда отход казаков от Советской власти был налицо, партия левых социалистов-революционеров количественно увеличилась. В 1918 г. на съезде, обыкновенно делегаты записывались в большевики и левые эсеры, ибо беспартийным быть почти никто не хотел. Обыкновенно на съездах фракция большевиков была очень большой, зато в те времена, когда казачество не разделяло политики большевиков, на съездах оно записывалось во фракции левых социалистов-революционеров, ибо рядовое казачество понимало, что левые социалисты-революционеры - это нечто вроде оппозиции большевикам. Нельзя не вспомнить III-го съезда Советов Кубани. Это было время, когда бедняцко-середняцкое казачество по отношению к Советской власти начало колебаться и на этом съезде фракция левых социалистов-революционеров достигла 40% всего состава съезда, а в станицах в кампаниях по записи в члены партии, в этот период, левые социалисты-революционеры имеют огромнейший успех: так, в Баталпашинской в августе месяце кампания левых социалистов по записи в партию дала в течение 2-х дней около 150 с лишним человек, главным образом из интеллигенции и казачества. Мы видим, что процесс отхода мелкой буржуазии от революции в этот период проходит под прикрытием знамени лев. эсеров. В станице Славянской в течение недели записалось около 300 человек. Под розовым знаменем левых эсеров можно было на время укрыться от ударов революции, и мелкая буржуазия это использовала.
К средине июня и началу июля общая обстановка усложнилась не только в Кубано-Черноморской, но и в соседних республиках и областях. В ряде мест шли беспрерывные бои, и уже победа кое-где склонялась на сторону контрреволюции.
…в городе Екатеринодаре стояли части Красной армии. В рядах армии в это время усиленно начал развиваться бандитизм, пышно расцветала анархия…
Анархия, свившая себе гнезда в рядах армии, и главным образом в совершенно разложившихся украинских отрядах, захлестывала города, железные дороги и места. В руках бандитски настроенных отрядов было оружие, и они подводили под рубрику контрреволюции всех, кого бандит или грабитель хотел просто экспроприировать.
В борьбе с анархией ЦИК принимает ряд срочных мер, организует агитационно-пропагандистскую коллегию, посылает членов ЦИК'а для работы на места, усиливает ЧК...
[Читать далее]В ряде черкесских аулов Кубани классовая борьба достигла высокого напряжения, были убийства вожаков черкесской бедноты.
14 мая 1918 г. Кубано-Черноморский ЦИК получил телеграмму от отдельского Лабинского Исполнительного Комитета о том, что местным гарнизоном, не подчинившимся распоряжениям местной власти, расстреляна группа неизвестных работников, по всем данным, грузинских, ехавших на подпольную работу...
ЦИК'ом немедленно были командированы представители в Армавир. Тут они установили следующее: железнодорожной охраной станции Армавир было замечено, что в одном из вагонов, направляющихся на Туапсе-Сочи, в трубах и вентиляторах были револьверы и офицерские погоны. Местная охранная команда железнодорожников, полагая, что едут контрреволюционеры, произвела обыск, арестовала всех бывших в вагоне, забрала все и направила в гор. Армавир.
Об этом узнал начальник гарнизона гор. Армавира Молоканов.
Молоканов совершенно не считался с местной Советской властью. Бандит, бывший уголовный преступник, с кучкой подобравшихся приятелей бандитов, он не раз дезорганизовал управление городом. Арестованные попали в распоряжение Молоканова и были направлены в тюрьму. Советские органы, узнав о случившемся, стали обсуждать вопрос о судьбе арестованных и возможностях освобождения их из рук Молоканова. Отдельский Исполком, заслушав информацию об арестованных, постановил: немедленно запросить Москву о том, действительно ли арестованные были командированы. Председатель Отдельского Исполкома по делу арестованных говорил с председателем Терского Совнаркома Буачидзе, который в свою очередь обещал запросить Москву. Но судьбой арестованных распоряжался Молоканов и провокатор, член Отдельского Исполнительного Комитета, поп Орлов.
Пустив провокацию, что Исполнительный Комитет и Городской Совет хотят освободить контрреволюционеров, что доверять местной Советской власти нельзя, Молоканов со своей «ротой» устроил в тюрьме импровизированный суд над 38 арестованными. Суд из молокановских бандитов создал для подсудимых тягчайшие условия, их не опрашивали, не дали также возможности рассказать о себе, что они за люди, кем они командированы, с какой целью и куда, не смотря на то, что старший из грузинских работников просил слово для того, чтобы все это объяснить.
Суд торопливо постановил - расстрелять всех арестованных, как контрреволюционеров...
Расстрел сопровождался не только криками со стороны расстреливаемых, но шумом и воем со стороны многолюдной толпы, выражавшей свое возмущение казнью. Немедленно после расстрела стали собираться рабочие митинги, требовавшие отчет от местной Советской власти, кого расстреляли, за что расстреляли и т. д. В Армавире началось большое противоанархическое движение. Вскоре ночью неизвестные, убив Молоканова, подтащили к Совету и тут бросили.
Акт произвола бандитов был лишним показателем того, как велики еще были силы анархо-бандитизма в республике, несмотря на огромную борьбу, которая велась с ним властью и всей здоровой молодой советской общественностью.
…
Картина положения на местах в это время была следующей. По всей Кубано-Черноморской Советской Социалистической Республике были организованы вместо атаманов и правлений Советы. Совет считался законной властью. Были станицы, где казачество, руководимое кулацким элементом, контрреволюционерами, категорически отказывалось признать Советы властью, несмотря на то, что большинство населения их властью признало. В таких станицах мероприятия Советской власти встречали противодействие. 3-й съезд Советов Таманского отдела дает материал, характеризующий эту борьбу в станице. Выступая с докладом на Отдельском Съезде, военный комиссар Таманского отдела говорил:
- Замечается несочувствие по отношению к Советской власти в некоторых станицах, делаются всяческие тормоза в работах Советской власти, и особенно в вопросах мобилизации...
В это время, на Кубани и Черноморье проходила мобилизация в Красную армию. В станицах, где Советскую власть казачество не признавало, контрреволюционными элементами мобилизация срывалась. Мобилизуемое казачество, вместо того, чтобы идти на фронт, скрывалось в лесах и горах, чтобы там, как говорили тогда, «пересидеть», а из него контрреволюционеры начали формировать отряды для нападения на станицы и Советы.
Один из ораторов на 3-м Таманском съезде-Зимин, сообщал:
- В станице Полтавской на почве мобилизации произошел конфликт. Жители не хотят мобилизоваться. Они заявляют, что им надоела эта война. В станице Старо-Величковской Советскую власть признают, но по мобилизации идти не хотят, пока не получат оружия у себя на месте, в станице. А потом заявляют: мы все пойдем. В станице Поповичевской казаки колеблются произвести мобилизацию, т. к. их уже один раз обманули, отобрали шашки и кинжалы. В станице Васюринской такое же положение. В станице Ново-Джерелиевской во время митинга произошла стрельба между казаками и Советскими войсками. В станице Бриньковской шли бои между казаками и Советскими войсками, и когда докладчик поехал с командиром отряда, Рогачевым, он увидел, что она совершенно пуста; удалось выяснить, что мужское население, способное носить оружие, ушло с отрядом, а остальным Красный отряд приказал выбраться из станицы. В станице Привольной мы встретили некоторых жителей, которые сообщили, что только что Красные расстреляли четырех человек, идет ловля разбегающихся жителей, над которыми учиняются самосуды, расстреливают и топят в плавнях. За станицей был виден целый караван жителей со скарбом, которые бежали, сами не зная куда. Рогачевская конница догоняла этих жителей и артиллерийской стрельбой впереди удалось жителей вернуть. В станице Хоперской шел ужасный бой, где было очень много убитых с обеих сторон. Отряд станицы Приморско-Ахтарской расстрелял пленных казаков из пулемета и учинял самосуды. Черноморская батарея иначе не может ездить, как не обстрелять казачьих станиц...
Контрреволюционеры из рядов казачества вели провокационную работу. Агитация белых среди середняцкого казачества пользовалась большим успехом. Эмиссары Кубанской Рады, бродившей за Деникинской армией, вели усиленную пропаганду против Советской власти, запугивая казаков отобранием земель, контрибуциями, конфискациями и т. д. и т. д. И как бы в подтверждение этого некоторые отряды из Украины, совершенно не заинтересованные в жизни данной Республики, действительно занимались конфискациями и реквизициями.
Наконец, именно в данный период все участковые земли, земли кубанского дворянства в кубанской буржуазии разбираются иногородним населением, а в некоторых станицах юртовые казачьи земли начинают переделяться с таким расчетом, чтобы в юрте наделить и местных иногородних. Словом, начала проводиться подлинная аграрная революция, которая неизбежно должна была изменить соотношение классовых сил, более четко разведя их по ту и другую сторону баррикад. Земельный вопрос стал тем вопросом, вокруг которого и развертывалась классовая борьба по станицам. На нем контрреволюция и развила бешеную агитацию и пожала крупные плоды. Казачество начинает усиленно организовываться в контрреволюционные отряды, сбегает со станиц в горы, леса и камыши и начинает вести партизанскую войну против Советов.
Белые казаки жестоко расправлялись с красноармейцами, если те попадали в их руки. В ответ на это красноармейские части громили восставшие казачьи станицы. Таким образом, быстро росли две враждебные силы,- контрреволюционное крепкое казачество, тянувшее за собой середняков, и казачья беднота и массы иногороднего населения, стоявшие за Советскую власть.
Причины, заставившие середняцкое казачество отвернуться от революции и пойти против нее, коренились в основном факте - началась пролетарская революция в станице. Но, несомненно, что неумелая тактика молодой Советской власти края, в особенности по отношению к середняцкому казачеству, которое тогда, как особая специфическая группа, почти не учитывалась, бандитизм и анархия в рядах Красной Армии и т. д. - сыграли тоже большую роль.
В воспоминаниях военного комиссара Баталпашинского отдела 1918 г. тов. Пономаренко мы находим такое признание:
- Военное положение отдела усложнялось все больше и больше, на отдел наступали банды со всех сторон, с юго-востока наступал Шкуро, который численно очень и очень увеличился, с юго-запада наступал Васильев, с запада наступали какие-то «Вознесенские отряды». Нужно было количество Красной Армии отдела увеличить. Мы объявили мобилизацию за 5 лет иногородних, в отношении казаков в приказе написали: «казаки же, могут являться добровольно только те из них, кто хочет защищать Советскую власть». Понятно, что мобилизованные иногородние явились, были немедленно вооружены и направлены по частям, но вместе с мобилизованными иногородними стали являться довольно большими партиями и казаки; они являлись в полной форме, с лошадьми, с холодным оружием и не было у них только винтовок, огнестрельного оружия, которым мы вооружали всех посылаемых на фронт. Мы боялись этих приходивших к нам казаков, брали их на фронт небольшими частицами, старались распылить их среди крестьянских иногородних масс. Первое время это нам удавалось, но позже, когда казаков стало идти гораздо больше, мы не успевали распылять их небольшими частицами среди иногородних и у нас в лагерных помещениях были постоянные резервы казаков без огнестрельного оружия от 400-500 человек и свыше. Как нам быть с казаками. В нашей собственной среде не было единодушного мнения. Я помню такой случай, когда однажды с фронта снялись известные бандитские отряды Наглова и Казанцова и прибыли в Невинномысскую, где находился военный комиссариат. Узнав, что в казармах находится несколько сотен казаков, отряд потребовал немедленного роспуска этих казаков в станицы. Ими был собран митинг, и на этом митинге говорили в первую очередь командиры этого отряда Наглов, Казанцов и др., за ними и рядовые бойцы отряда, что казакам они не верят, что казаков на фронт посылать нельзя, что пусть себе идут домой, делать им тут нечего. В ультимативной форме митинг потребовал от военкомата роспуска казаков. Характерно, что они выразили недоверие моему заместителю тов. Тимофееву, Кубанскому казаку. Тов. Тимофеев, казак бедняк, дравшийся за Советскую власть, как за свою власть, был поражен, и это на него подействовало таким образом, что мне стоило больших усилий удержать его от самоубийства. Согласно постановлению митинга, я должен был распустить отряд. Явился в казарму к казакам, казаки знали о происходившем митинге, знали и о том, как относится этот отряд к ним. Был собран тут же в казармах летучий митинг, на который пришли совершенно все казаки. Я начал говорить, что ввиду того, что война почти кончается, что надобности в пополнении частей не имеется, они, казаки, должны идти по домам, мы их распускаем. Я видел сотни опущенных голов, сотни глаз, направленных на свои ноги. Казаки знали, почему их распускают, и по-своему расценили этот шаг. Когда я кончил свою речь, из рядов казаков выступил казак и попросил слова. Не дать ему слова мы не могли. Вот, что приблизительно он сказал: «Мы, казаки ряда станиц, отозвавшиеся на призыв Советской власти, военного комиссариата защищать Советскую власть, искренне пошли, чтобы стать ее защитниками. Другой власти у нас нет, и никакой другой власти мы не признаем; та власть, с которой борется трудовой народ, это власть богачей, это не наша власть но, вот когда мы пришли защищать свою Советскую власть, нам вдруг выносят недоверие, нам не верят, нас на фронт не посылают, нас боятся, нас одергивают, нас распускают назад в станицы. Вот, мы пойдем в станицу, что же мы там скажем? Ведь мы красные, мы были в рядах Красной Армии! Богатые станицы нас встретят враждебно, как красных, как же нам быть? Куда же нам идти? Идти в ряды белых? Мы не можем, красные нас прогнали, они силою толкают нас на сторону белых, они своими руками создают себе врагов, они хотят, чтобы мы стали для Советской власти врагами. У нас положение безвыходное, но, несмотря на это, врагами Советской власти мы не станем»... Разволновавшийся казак прервал свою речь и пошел в гущу казаков. Во время его речи, головы казаков поднялись, все слушали с напряженным вниманием, все были согласны с ним»…
К этому прибавить нечего. Бедняцкое казачество нелепой политикой анархиствовавших, бандитствовавших отрядов бросалось в объятия белых. Недаром же любая станица Дона, Кубани и Терека знает случаи, когда десятки и сотни молодых казаков, ранее защищавших Советскую власть, были на общем сходе станицы при вступлении белых выпороты стариками, посажены на лошадей и отправлены на фронт для защиты «Единой, Неделимой» деникинской помещичьей России. Большую трагедию пережило бедняцкое и часть середняцкого казачества в это время. Иногородний кулак в борьбе за захват земли развил бешеную шовинистическую агитацию против казачества вообще, а местная Советская власть, по слабости партийных организаций и кадров пролетариата, положение исправить не могла.
А вот еще иллюстрация того, как бедняцко-середняцкое казачество ставили в ряды белых. Хотя этот факт относится и к весне, но он характеризует «деятельность», которая продолжалась и позже.
В Кавказской, на общем митинге станицы был поднят вопрос о том, чтобы из ближайших земель экономистов-тавричан к станичному юрту прирезать некоторую площадь земли, ибо наделение иногородних землей из юрта станицы сильно уменьшило паевой надел. Было вынесено соответствующее постановление. Кем-то это постановление в искаженном виде было передано в ближайшее село иногородних - Гулькевичи, где председателем Ревкома был известный авантюрист Никитенко. Моментально собрав отряд до тысячи человек, вооруженный пулеметами и артиллерией, полученной от 39-й пехотной дивизии, Никитенко двинулся к ст. Кавказской. Не доходя до Кавказской 2-3 версты, Никитенко приказал открыть артиллерийскую стрельбу по станице. Ураганным огнем шести орудий никитенский отряд привел в ужас станицу. Жители метались, не зная, что делать, а Никитенко поливал станицу шрапнелью. Вскоре в станицу заскочила его кавалерия, и начались аресты казаков. Тут же за станицей Никитенко творил «скорый» суд, арестованные расстреливались. В это безобразие вынужден был вмешаться II съезд Советов Кубанской области. Никитенко был арестован и расстрелян, но такие операции проводились на Кубани не один раз и не одним отрядом.
Прохождение украинских бандитских разложившихся частей через казачьи станицы Дона, Кубани и Терека, частей, получивших от казаков название «Чертовой свадьбы», также не могло не быть причиной, толкавшей часто казачество на выступление против Советов, ибо эти банды выдавали себя за Советские отряды, за Советскую власть.
Приведем картину прохождения «Чертовой свадьбы» через станицу:
- Весь отряд посажен в тачанки. В тачанках зачастую чистокровки лошади. В них сидят на коврах или поповских ризах по несколько накрашенных девок, около них стоят играющие граммофоны, тут же четверти с водкой, окорока, балалайки, кадушечки меда. К тачанкам привязаны бараны, медведи. Пьяная матросня выбивает в бубны, свистит, шумит, стреляет. Лошади и тачанки перевязаны разноцветными лентами, тачанки засыпаны цветами. Бойцы в фантастических нарядах, вроде: казачья гвардейская черкеска, длинные брюки, шпоры на босых ногах, дамская шляпа на голове, или халамида попа, полстянка горца, плеть и шашка казака, домашние туфли станичной щеголихи и т. д. Эти свадьбы десятками тачанок двигались через станицы, нередко одна за другой. Все живое в станицах старалось спрятаться при прохождении такого отряда, ибо эти отряды забирали все, что им нужно, не терпели никаких разговоров хозяев, стреляли в кого попало когда попало, а выходя из станицы, выпускали по паре лент из пулемета по оставляемой станице «на память». Сидя в ямах, за плетнями, замаскированные и спрятанные казаки с ужасом наблюдали прохождение «Чертовой свадьбы». Те обиды, какие чинились в станице этими свадьбами, вздымали на дыбы казачество»...
Анархия захлестывала область. ЦИК едва успевал ликвидировать крупных авантюристов. То появляется комендант города, назначенный без ведома ЦИК'а, вроде Бронштейна, то появляется комиссар здравоохранения Чернобаев, то появляется особоуполноченный какого-нибудь Ревкома, вроде Макса Шнейдера. Какие то кучки захватывают партийный комитет, выкидывают дела и бумаги в окна на улицу, являются какие-то отряды в бюро профессиональных союзов и, арестовав всех, делают обыски, по улицам идут с музыкой шайки золотаревцев, без ведома власти где-нибудь забирают буржуазию и объявляют ей о наложенной на нее каким-нибудь отрядом контрибуции.
Необходимо дать характеристику соотношения классовых сил на Кубани к этому времени. В связи с декретом по земельному вопросу II-го съезда Советов, безземельное и малоземельное иногороднее население с большим напором землю брало; оно выставило от себя в качестве вооруженной силы Советской власти огромные отряды, куда вошли почти все, способные носить оружие. За Советскую власть боролся еще и иногородний кулак из «пришлых». Он видел, что настанут времена, когда он не будет платить больших арендных денег за землю, ее можно отнять у хозяев, а уж как сделать ее своей, как потом распорядиться, это будет видно дальше. И этот тип кулака защищал Советскую власть до поры, до времени.
Не совсем «нормальное» отношение вооруженных отрядов, состоявших главным образом из иногородних, к казачьим частям, защищавшим Советскую власть, приводившее к тому, что часто последние расформировывались и вливались небольшими кучками в отряды иногородних, тяжело отзывалось на настроении части середняцкого и даже бедняцкого казачества. Кулачество повело активную борьбу против Советской власти, и, увлекая за собой массы казачества, готовило вооруженные силы, снабжая свои повстанческие, партизанские отряды в лесах, камышах и степях всем необходимым, начиная от вооружения и патронов и кончая одеждой и хлебом.
Основным ядром, вокруг которого организовалось контрреволюционное казачество, руководителем всех партизанских отрядов, явилось казачье дворянство. Удельный вес рабочего класса в это время как-то стерся, потонул. Слишком невелик количественно был рабочий класс на Кубани, его наличие ощущалось слабо. С большим трудом Коммунистической партии удавалось общее руководство сохранять за собой. Наступило тягчайшее время для жизни Советской власти в Крае. Партии социалистов-революционеров и меньшевиков в это время существовали легально, даже больше, они принимали участие в общественной жизни. Так, до июля месяца 1918 г. они принимали участие в работах Екатеринодарского Городского Совета. Они открыто обсуждали на своих партийных собраниях и на заседаниях Горсовета ошибки ЦИК'а, ошибки Советской власти. Но, в целом, политика этих партий была политикой оппозиции. В это же время, колоссальную деятельность развили партии кадет и монархистов, объединившие свою работу. Они занимались устройством заговоров, раскидывая сеть их из центра по периферии. Из Северного Кавказа сеть перекидывали на Украину, на Волгу, в Сибирь. Головка заговора укрылась в недрах «Союза спасения Кубани», который нелегально существовал в Екатеринодаре, а его филиалы были по всем городам Кубанской области. Его агенты в станицах вели агитацию и подготовку к вооруженному выступлению против Советской власти...
Колебания и отход рядового казачества и мелкой буржуазии вообще от Советской власти, можно наблюдать в их отношении к партиям большевиков и лев. социалистов-революционеров. В те моменты, когда отход казаков от Советской власти был налицо, партия левых социалистов-революционеров количественно увеличилась. В 1918 г. на съезде, обыкновенно делегаты записывались в большевики и левые эсеры, ибо беспартийным быть почти никто не хотел. Обыкновенно на съездах фракция большевиков была очень большой, зато в те времена, когда казачество не разделяло политики большевиков, на съездах оно записывалось во фракции левых социалистов-революционеров, ибо рядовое казачество понимало, что левые социалисты-революционеры - это нечто вроде оппозиции большевикам. Нельзя не вспомнить III-го съезда Советов Кубани. Это было время, когда бедняцко-середняцкое казачество по отношению к Советской власти начало колебаться и на этом съезде фракция левых социалистов-революционеров достигла 40% всего состава съезда, а в станицах в кампаниях по записи в члены партии, в этот период, левые социалисты-революционеры имеют огромнейший успех: так, в Баталпашинской в августе месяце кампания левых социалистов по записи в партию дала в течение 2-х дней около 150 с лишним человек, главным образом из интеллигенции и казачества. Мы видим, что процесс отхода мелкой буржуазии от революции в этот период проходит под прикрытием знамени лев. эсеров. В станице Славянской в течение недели записалось около 300 человек. Под розовым знаменем левых эсеров можно было на время укрыться от ударов революции, и мелкая буржуазия это использовала.
К средине июня и началу июля общая обстановка усложнилась не только в Кубано-Черноморской, но и в соседних республиках и областях. В ряде мест шли беспрерывные бои, и уже победа кое-где склонялась на сторону контрреволюции.