Иван Поляков о белых. Часть VII
Из книги белогвардейского начштаба Ивана Алексеевича Полякова «Донские казаки в борьбе с большевиками».
…чувства неприязни и предвзятого недоверия к донской власти, культивируемые кругами Добровольческой армии, нашли горячее сочувствие и поддержку среди так называемой донской «оппозиции». Зарождение последней на Дону, по существу, не обуславливалось, как то обычно бывает, несогласием общественных групп или политических партий и расхождением их с программой, проводимой правительством, отнюдь нет. Не имела оппозиция корней и в народной массе...
[Читать далее]Донская оппозиция, если ее можно так назвать, родилась в среде нашей гнилой интеллигенции, которая, как известно, усиленно подтачивала устои Государства Российского, а когда эти устои рухнули, она оказалась несостоятельной удержать власть в своих руках и, покорно передав ее большевикам, сама разбежалась. Ее зарождение обуславливалось исключительно личными мотивами. Чувство уязвленного самолюбия, личная обида, зависть, злоба и месть к главе войска донского и ближайшему его окружению явились камнями, положенными в ее основание. Ее сильно поддерживал и воодушевлял бывший походный атаман П. X. Попов, со своими помощниками генералами: Сидориным, Семилетовым, и полковниками: Гущиным, А. Бабкиным, Гнилорыбовым, И. Быкадоровым и другими участниками «Степного похода». Они считали себя, после расформирования нами партизанских отрядов, так или иначе обойденными или обиженными. Дело в том, что их ставка на ген. П. X. Попова, как будущего донского атамана в мае месяце 1918 года оказалась битой и все расчеты нарушенными. Избрание ген. Краснова донским атаманом не отвечало их чаяниям и сильно их озлобило. Работать на скромных постах, в соответствии с их знаниями и способностями, они не захотели. Вместо честного труда эти люди стали всячески будировать в обществе, мутить казаков и применять всевозможные средства и способы, лишь бы свалить атамана Краснова, стоявшего на пути к осуществлению ими их корыстных, личных целей.
…в день избрания донским атаманом ген. Краснова походный атаман ген. Попов ушел в отставку. Уклонились от работы и его ближайшие сотрудники, посвятив все свое свободное время борьбе с донской властью. Позорное поведение донских генералов нашло в окружении генерала Деникина живой отклик. На почве обоюдного недовольства донской властью произошло трогательное слияние одних и других. В результате, донская «оппозиция» стала крепнуть и, черпая в Екатеринодаре средства и моральную поддержку, начала действовать более решительно. С течением времени в ее ряды стал вливаться еще и новый элемент. Надо иметь в виду, что Новочеркасск жил тогда далеко не нормальной жизнью... Разнообразные дельцы, банкиры, промышленники, чиновники, общественные деятели, члены Государственной Думы, купцы, артисты, журналисты, торговые спекулянты, словом чрезвычайно пестрый элемент просачивался ежедневно и оседал в Новочеркасске... То же было и в Ростове...
Интеллигенция в массе ненавидела большевиков, но, я бы сказал, не открытой ненавистью, толкающей человека на все, на геройство и подвиг, а скорее ненавистью глухой, трусливой, грозящей из-за угла.
Пока над городами висела опасность возвращения большевиков, интеллигенция таилась по подвалам и погребам, мечтая лишь, чтобы было мясо, хлеб, сахар, чтобы не слышно было стрельбы... Но животный страх быстро прошел... Тогда интеллигенция, особенно пришлая, уклоняясь от непосредственного участия в борьбе с красными, мало-помалу стала повышать голос и претендовать на роль, которую она играла в Царской России. …атаман… решительно пресекал непрошенное вмешательство в дела управления Краем. Это постепенно создавало ему личных врагов. Некоторые не захотели простить отказа и занялись вредной политической пропагандой, стремясь взбудоражить общественное мнение и всплыть на мутной воде. Для парализования подобной деятельности донская власть приняла оградительные меры и стала применять высылку из пределов Донской области. Большинство высылаемых оставалось в Екатеринодаре. Там вскоре при штабе Добровольческой армии, при молчаливом согласии ген. Деникина, образовалась внушительная по размерам шумная толпа, внешне пестрая, внутренно единая, спаянная шипящей злобой и личной местью к атаману Краснову и его сотрудникам.
…наиболее действенным элементом оппозиции явилась группа офицеров-партизан, лично обиженных и мстивших атаману и его помощникам...
В обществе образовался своеобразный тотализатор: одни играли на союзников, другие на немцев... Краснов… не верил иногороднему населению области, не допускал его к управлению краем и говорил: «Дон для Донцов».
…захваченную добычу казаки… считали собственностью своей части. Оружие давали казакам, которые еще его не имели, снаряды и патроны оставляли себе, а все остальное слали в станицу, как подарок женам или в общую станичную казну. К пленным большевикам казаки относились, в общем, свысока, пренебрежительно... Пленных использовали, главным образом, на черных работах у себя или с той же целью отсылали их в глубокий тыл. Зато пленным казакам пощады не давали. Были случаи, когда отец сына или брат брата приговаривали к смертной казни.
…Донскому командованию пришлось столкнуться с… нежеланием казаков далеко отрываться от своих станиц или выходить за пределы своего округа. Стали появляться признаки сепаратизма отдельных округов, грозившие иногда большими осложнениями.
Только беспощадными репрессиями и широким применением полевых судов… удалось сломить этот узкий казачий патриотизм и повести казаков на освобождение области...
Видную роль в истории освободительного движения… сыграл донской казак - большевик, Войск. старшина Миронов, сумевший совратить казаков и посеять раздор в казачьей семье. В результате, когда красногвардейцы… небольшими силами повели наступление… неустойчивые казачьи отряды, не оказав должного сопротивления, откатились на правый берег Дона, а часть казаков перешла на сторону изменника Миронова. Стало ясно, что войска Усть-Медведицкого округа неспособны даже защищать свои родные очаги. Тогда было решено для восстановления положения в этом округе прибегнуть к помощи войск другого района. В Усть-Медведицкий округ был направлен отряд ген. Фицхелаурова...
Посылку в указанный округ войск ген. Фицхелаурова следует объяснить… тем, что генералы Фицхелауров и Мамантов, оба популярные среди казаков, оба ими любимые, оба лично храбрые, прекрасно разбиравшиеся в казачьей психологии - не ладили друг с другом. Став под Царицыном соседями они продолжали враждовать, что крайне вредно отражалось на деле. Надо было во что то бы то ни стало разъединить их... После долгих переговоров по аппарату, применяя хитрость и лесть, мне в конце концов удалось убедить ген. Фицхелаурова передать большую часть своих войск ген. Мамантову и лишь с отборными полками двинуться в Усть-Медведицкий округ. Я рисовал ему привлекательность и выгоду такой задачи, когда он, выгнав Миронова из Усть-Медведицкого округа, станет самостоятельным командующим нового северо-восточного фронта и мобилизацией в нем казаков сможет с избытком пополнить и свои части и даже сформировать себе новые полки.
...
Началась предвыборная кампания, бурная по темпу, но весьма односторонняя. Агитационная работа велась только «оппозицией»... Они неистовствовали и делали все, чтобы поколебать в казачьей массе доверие к донскому правительству. Они упрекали правительство за сношение с Украиной и немцами, за закрытие какой-то газеты, за ликвидацию партизанских отрядов. Ставили ему в вину и вялую борьбу с большевиками, и арест германскими властями богатого Ростовского купца Парамонова, и даже курсирование в области скорых, а не курьерских поездов...
Вся последующая работа донского парламента характеризовалась… скрытой, глухой борьбой некоторой части интеллигентной группы Круга против атамана...
Стремясь к власти и желая играть видную роль, часть делегатов Круга упорно стремилась умалить власть атамана и за ее счет увеличить авторитет Круга, т. е. «коллектива» придав ему то доминирующее значение, какое он имел при Каледине и Назарове. Этому Краснов энергично противился. …он… отстаивал всю полноту единоличной власти атамана...
Страстная защита каждой стороной своей точки зрения приводила иногда к открытым столкновениям, что красной нитью проходило через все заседания Круга.
…Краснов в вопросе умаления атаманской власти не шел ни на какие уступки.
Это принципиальное расхождение дало повод противникам атамана выдвинуть ему новое обвинение, в виде отрицательного его отношения к народоправству вообще и, в частности, к народному представительству - Войсковому Кругу, а несколько позднее бросить атаману упрек в монархизме.
…упоминание атамана в программной речи о Добровольческой армии привело ген. Деникина в негодование, о чем он немедленно сообщил представителю Добровольческой армии на Большом Войсковом Круге ген. Лукомскому. Давая разные указания, Главнокомандующий рекомендует своему представителю войти в связь с оппозицией донскому атаману. Он пишет: «изложенное в пункте 3-м надлежит сообщить доверительно отдельным видным представителям оппозиции. Естественно, что такие директивы мы расценивали, как непрошенное и совершенно недопустимое вмешательство в наши внутренние дела, на что Деникин не имел никакого права. Ген. Лукомский был наш официальный гость и как таковому ему, прежде всего, надлежало держаться нейтральной линии, а отнюдь не вмешиваться в наши семейные дрязги...
Непрекращающаяся борьба в донском парламенте и разлагающее влияние праздных разговоров и резких пререканий между враждующими сторонами на общество, а главное, на донскую армию, побудило немцев, до окончательного выяснения обстановки, занять выжидательную позицию и прекратить снабжение Дона оружием, снарядами и патронами. Для нас это решение немцев было крайне тяжелым ударом...
Для осуществления идеи сформирования неказачьей армии донской атаман решил воспользоваться отчасти уже готовой организацией, созданной в Киеве союзом «Наша Родина». …гетман Скоропадский охотно давал средства на создание в Воронежской губернии русской армии. Выказывали желание помочь денежно и русские банки...
Будущая армия получила наименование «Южная»...
По первоначальному плану, предполагалось Южную армию подчинить ген. Деникину… Выгод от этого было бы много, не считая и того, что работа добровольческого командования в донской области по формированию и управлению этой армией невольно сблизила бы донских и добровольческих руководителей и, быть может, несколько рассеяла вражду между ними, много вредившую общему делу.
Но начатые в этом отношении переговоры донского атамана с ген. Деникиным… ни к чему положительному не привели...
В сферах Добровольческой армии идея формирования такой неказачьей армии сочувствия не нашла. Наоборот, встретила даже явно отрицательное отношение. В создании Южной армии на границе донской области ген. Деникин усмотрел ослабление Добровольческой армии, умаление ее значения и даже для себя обиду. Не нравилось ему и то, что к этому делу был причастен Гетман и, значит, немцы...
Кампания, поднятая Екатеринодарской прессой против Южной армии и наряду с этим крайне нелестные отзывы о ней ставки вскоре возымели свое действие: лучшие офицеры стали воздерживаться от поступления в армию, боясь своим участием скомпрометировать себя в глазах Добровольческого командования. В армию устремился худший элемент. Желали попасть, главным образом, те, кто далеко не отвечал назначению и не удовлетворял даже самым снисходительным требованиям. …в зачислении в формируемые полки видели лишь способ уклониться от боевой службы на фронте. Одновременно спрос на тыловые должности сильно возрос.
Бойкотирование Екатеринодаром Южной армии несомненно сильно отражалось на ее формировании. Между тем, для Дона создание Южной армии было вопросом жизни...
Попытки ген. Краснова найти в высших кругах Добровольческого командования популярного русского генерала на пост командующего этой армией окончились… неудачей. Ставка продолжала занимать непримиримую позицию в отношении Южной армии. Поручить формирование ее одному из донских генералов, по понятным причинам, было бы нецелесообразно. Тогда атаман решил с этой просьбой обратиться к герою Львова и Перемышля - безупречно честному и стоявшему вне политики ген. от артиллерии Н. И. Иванову. Принципиально не отказываясь, ген. Иванов, однако прежде, чем окончательно принять предложение атамана, решил поехать в Екатеринодар и заручиться согласием ген. Деникина. …Иванов вернулся из Екатеринодара крайне мрачным. Видно было, что тамошняя атмосфера удручающе подействовала на старика. Тем не менее... Иванов согласился стать во главе армии...
…в то время ген. Иванов уже сильно сдал. …ему начинала изменять память... Кончив, бывало один вопрос, мы переходили к следующему, но ген. Иванов, забыв, очевидно, вновь возвращался к первому, уже окончательно решенному. Так порой несколько часов дорогого времени уходило непродуктивно на подобные разговоры.
…у него не было талантливых помощников... Не менее решающую роль в неудаче сыграла и ставка Добровольческой армии, окружившая атмосферой враждебности формирование этой армии. Виновато отчасти и донское командование… не уделявшее достаточного внимания формированию Южной армии.
…нужны были старшие начальники... Они в избытке были в Добровольческой армии, болтаясь без дела в тылу, но дать их в Южную армию ген. Деникин не хотел. Столь же безуспешно несколько раз я просил о том же и ген. Романовского.
Перевезенная из Киева в район Чертково-Кантемировка организация союза «Наша Родина», как остов будущей армии, оказалась весьма пестрым сбродом людей. Добрая половина из них ничего общего с военным делом не имела: кандидаты на должности будущих губернаторов или градоначальников, статские советники, акцизные чиновники, исправники, дамы и девицы, сестры милосердия, никогда не видевшие раненых и больных, разнообразные председатели бывших еще в проекте многочисленных организаций, командиры несуществующих бригад и полков, священнослужители разных рангов и т. д., одним словом чрезвычайно разношерстный элемент, малопригодный к военной службе и к тому же настроенный весьма панически.
…я послал в район Чертково-Кантемировка… штаб-офицеров и своих адъютантов, поручив им ознакомиться на месте с жизнью и настроением прибывшей организации... Привезенные ими сведения далеко меня не радовали. Они рисовали мне жуткую картину беззаботной жизни «организации», на фоне которой процветало пьянство, кутежи, скандалы, самоуправство, разгул и взяточничество. Безобразное поведение прибывших вызвало в населении ближайшего района острое недовольство и справедливый ропот, готовый перейти в открытый бунт.
В боевом отношении названная организация была равноценна нулю. Нельзя было надеяться и на быстрое ее улучшение. Среди старших воинских чинов обнаружилась яркая тенденция к формированию больших штабов (армий, корпусов, дивизий), что, по-моему, не сулило успеха уже по одному тому, что для этого мы не располагали достаточным количеством ни средств, ни людей.
Суммируя все данные о новой организации, я приходил к убеждению, что для успеха дела необходимо принять драконовские меры. Мне казалось нужным, прежде всего, применением военно-полевых судов, основательно расчистить эту компанию, одну треть разогнать, а из оставшихся сначала сформировать один полк, который и обучать непрестанно днем и ночью, обставив его жизнь суровыми казарменными условиями... Но для проведения этого в жизнь нужны были решительные и энергичные люди. Таковых на Дону, как я говорил, свободных не было, а получить их из Добровольческой армии не удалось...
На этом я закончу описание попытки создания на территории Дона русской армии... Касается ее и ген. Деникин в своих «Очерках Русской Смуты», рисуя ее возникновение и существование весьма мрачными красками, как вредную, распущенную и развращенную организацию, «немецкую затею». …изложенное им зачастую не только далеко не отвечает истине, но даже искажены некоторые общеизвестные факты.
…казаки… охотно обороняли свои округа и временами безропотно выходили за пределы области, но обязательно в непосредственной близости своего округа. Отрываться далеко от своих станиц казаки всемерно противились. Случалось иногда, что полк храбро сражается с большевиками вдали от своего округа, пока в последнем все благополучно. При первых вестях о наступлении красных в том районе и угрозы захвата ими казачьих станиц станичники начинали выказывать нервное беспокойство за судьбу своих семей и своего имущества. В результате под предлогом защиты своих родных станиц происходило массовое дезертирство. Дабы сохранить полк, как боевую единицу, донское командование вынуждено было спешно перебрасывать его в родной его округ, хотя бы это и шло в ущерб требованиям общей обстановки...
Нередко по ходу военных действий настоятельно требовалось пожертвовать временно частью территории донской области и 2-3 десятками казачьих станиц, чтобы сосредоточив нужные силы войск добиться решительного успеха на каком-либо одном направлении, а затем вернуть все потерянное... За такой способ действий, казалось бы, говорила и теория военного искусства и здравый рассудок, но, к сожалению, применить его при тогдашней психологии казачества было совершенно немыслимо. Подобная операция привела бы к массовому оставлению своих частей казаками как тех станиц, которые уже были заняты красными, так и тех, которым непосредственно угрожала опасность). Кроме того, могли быть и другие последствия, как-то: неисполнение приказов, бунты, насилие над командным составом и т. п.
…в ноябре месяце общая обстановка на Дону неожиданно сильно изменилась к худшему. В минуту страшного напряжения борьбы произошло величайшее событие: поражение Германии, отречение Императора Вильгельма от престола и, как следствие указанного - оставление немецкими войсками Украины. …Советское правительство на Украине неожиданно нашло весьма благоприятные для себя условия, а в лице населения встретило верного союзника.
…крестьяне донской области… настроенные к казакам враждебно, они были крайне ненадежны. При первых неудачах, они не только распылялись, но предавали своих соседей и уводили к красным командный состав. В этом отношении особенно выделялся Таганрогский округ - угольный район. Крестьяне этого округа, призванные в армию, явно проявили свое отрицательное отношение к казачьей борьбе с большевиками. Случаи массового дезертирства с уносом оружия и злостная агитация вынудили донское командование заменить им службу военным налогом и назначением на принудительные тяжелые работы.
…донским посланцам… было поручено передать письма атамана командующему союзными войсками на востоке ген. Франшэ-д’Эсперэ...
Здесь весьма знаменательно, что к немцам, как нашему недавнему противнику, атаман обращался всегда в форме просьбы и оказываемую ими войску помощь компенсировал предоставлением им тех или иных экономических выгод. Наоборот, от союзников, Краснов… требовал, считая их обязанными помогать России и, значит, Дону.
…донское посольство не застало…. Франшэ-д’Эсперэ, а его заместитель ген. Бартелло встретил донских делегатов чрезвычайно сухо. Оказалось, что донская делегация несколько запоздала со своим приездом, ибо к этому времени союзники уже заочно признали ген. Деникина вождем на юге, расценивая его человеком непоколебимой верности союзнической ориентации. Как затем выяснилось, такое признание союзников не обошлось без деятельного участия агентов Добровольческого командования, всемерно чернивших перед ними войско Донское...
…наши доводы на представителей Добровольческого командования не действовали...
В ответ на это на голову донской делегации посыпались резкие и неуместные упреки. …генералы Лукомский и Драгомиров, не считаясь с элементарными понятиями необходимого в таких случаях такта, забросали нас обидными фразами, обвиняя и в «военной безграмотности» и в «грубой насмешке над идеей единого командования» и т. д...
…Деникин упорно… мерил все на аршин Добровольческой армии...
В Екатеринодаре и слышать не желали, что казаки поголовно могут защищать только свои хаты и свою родную землю. Принудить же их поголовно пойти освобождать Россию не представлялось возможным и не было тогда той силы, которая бы заставила их выполнить это. Зная настроение казачьей массы, донское командование все время лавировало между разными течениями...
…через полтора месяца… в казачьих частях произошел надлом, на фронте начались прискорбные явления: самовольное оставление позиций, переход к красным и донская армия почти без боя, местами стала катиться назад. …излишняя самоуверенность и необъяснимая предубежденность к нам Добровольческих верхов явились непреодолимым препятствием к взаимному пониманию.
Французские офицеры, прибывшие в Екатеринодар, продолжали оставаться при штабе генерала Деникина и будучи, видимо, под влиянием враждебных Дону кругов Добровольческой армии, не собирались посетить Дон для установления непосредственных сношений с донской властью...
Меня глубоко возмутило, когда мне принесли телеграмму министра торговли и промышленности Добровольческой армии, В. Лебедева из Екатеринодара на имя председателя Войскового Круга В. Харламова. В ней говорилось, что едущие на Дон представители союзников никем не уполномочены, по существу - подставные лица, нанятые атаманом с целью инсценировать его дружбу с союзниками. Далее автор предлагал эти сведения в спешном порядке распространить в обществе.
…посылка такой возмутительной телеграммы была сделана с ведома высшего командования Добровольческой армии. Посредничество третьих лиц было излюбленным приемом ставки Добровольческой армии. Даже миссию получения от нас патронов и снарядов ген. Деникин признавал возможным возлагать иногда на частных лиц, совершенно непричастных к военному делу. Я помню, как с этой целью приезжал инженер Кригер-Войновский и другие «общественные деятели». Они излагали нам тяжелое положение Добровольческой армии и просили помочь ей, указывая при этом и точное количество снарядов и патронов. Видимо, временами, Добровольческое командование хотело остаться в стороне, иначе говоря - желало и невинность соблюсти и капитал приобрести. Ну, чем иным, как не этим можно было объяснить подобное посредничество, совершенно ненужное, когда при штабах армий… находились представители командований, а еще проще было ген. Романовскому переговорить со мной по прямому проводу, что обычно он и делал...
…чувства неприязни и предвзятого недоверия к донской власти, культивируемые кругами Добровольческой армии, нашли горячее сочувствие и поддержку среди так называемой донской «оппозиции». Зарождение последней на Дону, по существу, не обуславливалось, как то обычно бывает, несогласием общественных групп или политических партий и расхождением их с программой, проводимой правительством, отнюдь нет. Не имела оппозиция корней и в народной массе...
[Читать далее]Донская оппозиция, если ее можно так назвать, родилась в среде нашей гнилой интеллигенции, которая, как известно, усиленно подтачивала устои Государства Российского, а когда эти устои рухнули, она оказалась несостоятельной удержать власть в своих руках и, покорно передав ее большевикам, сама разбежалась. Ее зарождение обуславливалось исключительно личными мотивами. Чувство уязвленного самолюбия, личная обида, зависть, злоба и месть к главе войска донского и ближайшему его окружению явились камнями, положенными в ее основание. Ее сильно поддерживал и воодушевлял бывший походный атаман П. X. Попов, со своими помощниками генералами: Сидориным, Семилетовым, и полковниками: Гущиным, А. Бабкиным, Гнилорыбовым, И. Быкадоровым и другими участниками «Степного похода». Они считали себя, после расформирования нами партизанских отрядов, так или иначе обойденными или обиженными. Дело в том, что их ставка на ген. П. X. Попова, как будущего донского атамана в мае месяце 1918 года оказалась битой и все расчеты нарушенными. Избрание ген. Краснова донским атаманом не отвечало их чаяниям и сильно их озлобило. Работать на скромных постах, в соответствии с их знаниями и способностями, они не захотели. Вместо честного труда эти люди стали всячески будировать в обществе, мутить казаков и применять всевозможные средства и способы, лишь бы свалить атамана Краснова, стоявшего на пути к осуществлению ими их корыстных, личных целей.
…в день избрания донским атаманом ген. Краснова походный атаман ген. Попов ушел в отставку. Уклонились от работы и его ближайшие сотрудники, посвятив все свое свободное время борьбе с донской властью. Позорное поведение донских генералов нашло в окружении генерала Деникина живой отклик. На почве обоюдного недовольства донской властью произошло трогательное слияние одних и других. В результате, донская «оппозиция» стала крепнуть и, черпая в Екатеринодаре средства и моральную поддержку, начала действовать более решительно. С течением времени в ее ряды стал вливаться еще и новый элемент. Надо иметь в виду, что Новочеркасск жил тогда далеко не нормальной жизнью... Разнообразные дельцы, банкиры, промышленники, чиновники, общественные деятели, члены Государственной Думы, купцы, артисты, журналисты, торговые спекулянты, словом чрезвычайно пестрый элемент просачивался ежедневно и оседал в Новочеркасске... То же было и в Ростове...
Интеллигенция в массе ненавидела большевиков, но, я бы сказал, не открытой ненавистью, толкающей человека на все, на геройство и подвиг, а скорее ненавистью глухой, трусливой, грозящей из-за угла.
Пока над городами висела опасность возвращения большевиков, интеллигенция таилась по подвалам и погребам, мечтая лишь, чтобы было мясо, хлеб, сахар, чтобы не слышно было стрельбы... Но животный страх быстро прошел... Тогда интеллигенция, особенно пришлая, уклоняясь от непосредственного участия в борьбе с красными, мало-помалу стала повышать голос и претендовать на роль, которую она играла в Царской России. …атаман… решительно пресекал непрошенное вмешательство в дела управления Краем. Это постепенно создавало ему личных врагов. Некоторые не захотели простить отказа и занялись вредной политической пропагандой, стремясь взбудоражить общественное мнение и всплыть на мутной воде. Для парализования подобной деятельности донская власть приняла оградительные меры и стала применять высылку из пределов Донской области. Большинство высылаемых оставалось в Екатеринодаре. Там вскоре при штабе Добровольческой армии, при молчаливом согласии ген. Деникина, образовалась внушительная по размерам шумная толпа, внешне пестрая, внутренно единая, спаянная шипящей злобой и личной местью к атаману Краснову и его сотрудникам.
…наиболее действенным элементом оппозиции явилась группа офицеров-партизан, лично обиженных и мстивших атаману и его помощникам...
В обществе образовался своеобразный тотализатор: одни играли на союзников, другие на немцев... Краснов… не верил иногороднему населению области, не допускал его к управлению краем и говорил: «Дон для Донцов».
…захваченную добычу казаки… считали собственностью своей части. Оружие давали казакам, которые еще его не имели, снаряды и патроны оставляли себе, а все остальное слали в станицу, как подарок женам или в общую станичную казну. К пленным большевикам казаки относились, в общем, свысока, пренебрежительно... Пленных использовали, главным образом, на черных работах у себя или с той же целью отсылали их в глубокий тыл. Зато пленным казакам пощады не давали. Были случаи, когда отец сына или брат брата приговаривали к смертной казни.
…Донскому командованию пришлось столкнуться с… нежеланием казаков далеко отрываться от своих станиц или выходить за пределы своего округа. Стали появляться признаки сепаратизма отдельных округов, грозившие иногда большими осложнениями.
Только беспощадными репрессиями и широким применением полевых судов… удалось сломить этот узкий казачий патриотизм и повести казаков на освобождение области...
Видную роль в истории освободительного движения… сыграл донской казак - большевик, Войск. старшина Миронов, сумевший совратить казаков и посеять раздор в казачьей семье. В результате, когда красногвардейцы… небольшими силами повели наступление… неустойчивые казачьи отряды, не оказав должного сопротивления, откатились на правый берег Дона, а часть казаков перешла на сторону изменника Миронова. Стало ясно, что войска Усть-Медведицкого округа неспособны даже защищать свои родные очаги. Тогда было решено для восстановления положения в этом округе прибегнуть к помощи войск другого района. В Усть-Медведицкий округ был направлен отряд ген. Фицхелаурова...
Посылку в указанный округ войск ген. Фицхелаурова следует объяснить… тем, что генералы Фицхелауров и Мамантов, оба популярные среди казаков, оба ими любимые, оба лично храбрые, прекрасно разбиравшиеся в казачьей психологии - не ладили друг с другом. Став под Царицыном соседями они продолжали враждовать, что крайне вредно отражалось на деле. Надо было во что то бы то ни стало разъединить их... После долгих переговоров по аппарату, применяя хитрость и лесть, мне в конце концов удалось убедить ген. Фицхелаурова передать большую часть своих войск ген. Мамантову и лишь с отборными полками двинуться в Усть-Медведицкий округ. Я рисовал ему привлекательность и выгоду такой задачи, когда он, выгнав Миронова из Усть-Медведицкого округа, станет самостоятельным командующим нового северо-восточного фронта и мобилизацией в нем казаков сможет с избытком пополнить и свои части и даже сформировать себе новые полки.
...
Началась предвыборная кампания, бурная по темпу, но весьма односторонняя. Агитационная работа велась только «оппозицией»... Они неистовствовали и делали все, чтобы поколебать в казачьей массе доверие к донскому правительству. Они упрекали правительство за сношение с Украиной и немцами, за закрытие какой-то газеты, за ликвидацию партизанских отрядов. Ставили ему в вину и вялую борьбу с большевиками, и арест германскими властями богатого Ростовского купца Парамонова, и даже курсирование в области скорых, а не курьерских поездов...
Вся последующая работа донского парламента характеризовалась… скрытой, глухой борьбой некоторой части интеллигентной группы Круга против атамана...
Стремясь к власти и желая играть видную роль, часть делегатов Круга упорно стремилась умалить власть атамана и за ее счет увеличить авторитет Круга, т. е. «коллектива» придав ему то доминирующее значение, какое он имел при Каледине и Назарове. Этому Краснов энергично противился. …он… отстаивал всю полноту единоличной власти атамана...
Страстная защита каждой стороной своей точки зрения приводила иногда к открытым столкновениям, что красной нитью проходило через все заседания Круга.
…Краснов в вопросе умаления атаманской власти не шел ни на какие уступки.
Это принципиальное расхождение дало повод противникам атамана выдвинуть ему новое обвинение, в виде отрицательного его отношения к народоправству вообще и, в частности, к народному представительству - Войсковому Кругу, а несколько позднее бросить атаману упрек в монархизме.
…упоминание атамана в программной речи о Добровольческой армии привело ген. Деникина в негодование, о чем он немедленно сообщил представителю Добровольческой армии на Большом Войсковом Круге ген. Лукомскому. Давая разные указания, Главнокомандующий рекомендует своему представителю войти в связь с оппозицией донскому атаману. Он пишет: «изложенное в пункте 3-м надлежит сообщить доверительно отдельным видным представителям оппозиции. Естественно, что такие директивы мы расценивали, как непрошенное и совершенно недопустимое вмешательство в наши внутренние дела, на что Деникин не имел никакого права. Ген. Лукомский был наш официальный гость и как таковому ему, прежде всего, надлежало держаться нейтральной линии, а отнюдь не вмешиваться в наши семейные дрязги...
Непрекращающаяся борьба в донском парламенте и разлагающее влияние праздных разговоров и резких пререканий между враждующими сторонами на общество, а главное, на донскую армию, побудило немцев, до окончательного выяснения обстановки, занять выжидательную позицию и прекратить снабжение Дона оружием, снарядами и патронами. Для нас это решение немцев было крайне тяжелым ударом...
Для осуществления идеи сформирования неказачьей армии донской атаман решил воспользоваться отчасти уже готовой организацией, созданной в Киеве союзом «Наша Родина». …гетман Скоропадский охотно давал средства на создание в Воронежской губернии русской армии. Выказывали желание помочь денежно и русские банки...
Будущая армия получила наименование «Южная»...
По первоначальному плану, предполагалось Южную армию подчинить ген. Деникину… Выгод от этого было бы много, не считая и того, что работа добровольческого командования в донской области по формированию и управлению этой армией невольно сблизила бы донских и добровольческих руководителей и, быть может, несколько рассеяла вражду между ними, много вредившую общему делу.
Но начатые в этом отношении переговоры донского атамана с ген. Деникиным… ни к чему положительному не привели...
В сферах Добровольческой армии идея формирования такой неказачьей армии сочувствия не нашла. Наоборот, встретила даже явно отрицательное отношение. В создании Южной армии на границе донской области ген. Деникин усмотрел ослабление Добровольческой армии, умаление ее значения и даже для себя обиду. Не нравилось ему и то, что к этому делу был причастен Гетман и, значит, немцы...
Кампания, поднятая Екатеринодарской прессой против Южной армии и наряду с этим крайне нелестные отзывы о ней ставки вскоре возымели свое действие: лучшие офицеры стали воздерживаться от поступления в армию, боясь своим участием скомпрометировать себя в глазах Добровольческого командования. В армию устремился худший элемент. Желали попасть, главным образом, те, кто далеко не отвечал назначению и не удовлетворял даже самым снисходительным требованиям. …в зачислении в формируемые полки видели лишь способ уклониться от боевой службы на фронте. Одновременно спрос на тыловые должности сильно возрос.
Бойкотирование Екатеринодаром Южной армии несомненно сильно отражалось на ее формировании. Между тем, для Дона создание Южной армии было вопросом жизни...
Попытки ген. Краснова найти в высших кругах Добровольческого командования популярного русского генерала на пост командующего этой армией окончились… неудачей. Ставка продолжала занимать непримиримую позицию в отношении Южной армии. Поручить формирование ее одному из донских генералов, по понятным причинам, было бы нецелесообразно. Тогда атаман решил с этой просьбой обратиться к герою Львова и Перемышля - безупречно честному и стоявшему вне политики ген. от артиллерии Н. И. Иванову. Принципиально не отказываясь, ген. Иванов, однако прежде, чем окончательно принять предложение атамана, решил поехать в Екатеринодар и заручиться согласием ген. Деникина. …Иванов вернулся из Екатеринодара крайне мрачным. Видно было, что тамошняя атмосфера удручающе подействовала на старика. Тем не менее... Иванов согласился стать во главе армии...
…в то время ген. Иванов уже сильно сдал. …ему начинала изменять память... Кончив, бывало один вопрос, мы переходили к следующему, но ген. Иванов, забыв, очевидно, вновь возвращался к первому, уже окончательно решенному. Так порой несколько часов дорогого времени уходило непродуктивно на подобные разговоры.
…у него не было талантливых помощников... Не менее решающую роль в неудаче сыграла и ставка Добровольческой армии, окружившая атмосферой враждебности формирование этой армии. Виновато отчасти и донское командование… не уделявшее достаточного внимания формированию Южной армии.
…нужны были старшие начальники... Они в избытке были в Добровольческой армии, болтаясь без дела в тылу, но дать их в Южную армию ген. Деникин не хотел. Столь же безуспешно несколько раз я просил о том же и ген. Романовского.
Перевезенная из Киева в район Чертково-Кантемировка организация союза «Наша Родина», как остов будущей армии, оказалась весьма пестрым сбродом людей. Добрая половина из них ничего общего с военным делом не имела: кандидаты на должности будущих губернаторов или градоначальников, статские советники, акцизные чиновники, исправники, дамы и девицы, сестры милосердия, никогда не видевшие раненых и больных, разнообразные председатели бывших еще в проекте многочисленных организаций, командиры несуществующих бригад и полков, священнослужители разных рангов и т. д., одним словом чрезвычайно разношерстный элемент, малопригодный к военной службе и к тому же настроенный весьма панически.
…я послал в район Чертково-Кантемировка… штаб-офицеров и своих адъютантов, поручив им ознакомиться на месте с жизнью и настроением прибывшей организации... Привезенные ими сведения далеко меня не радовали. Они рисовали мне жуткую картину беззаботной жизни «организации», на фоне которой процветало пьянство, кутежи, скандалы, самоуправство, разгул и взяточничество. Безобразное поведение прибывших вызвало в населении ближайшего района острое недовольство и справедливый ропот, готовый перейти в открытый бунт.
В боевом отношении названная организация была равноценна нулю. Нельзя было надеяться и на быстрое ее улучшение. Среди старших воинских чинов обнаружилась яркая тенденция к формированию больших штабов (армий, корпусов, дивизий), что, по-моему, не сулило успеха уже по одному тому, что для этого мы не располагали достаточным количеством ни средств, ни людей.
Суммируя все данные о новой организации, я приходил к убеждению, что для успеха дела необходимо принять драконовские меры. Мне казалось нужным, прежде всего, применением военно-полевых судов, основательно расчистить эту компанию, одну треть разогнать, а из оставшихся сначала сформировать один полк, который и обучать непрестанно днем и ночью, обставив его жизнь суровыми казарменными условиями... Но для проведения этого в жизнь нужны были решительные и энергичные люди. Таковых на Дону, как я говорил, свободных не было, а получить их из Добровольческой армии не удалось...
На этом я закончу описание попытки создания на территории Дона русской армии... Касается ее и ген. Деникин в своих «Очерках Русской Смуты», рисуя ее возникновение и существование весьма мрачными красками, как вредную, распущенную и развращенную организацию, «немецкую затею». …изложенное им зачастую не только далеко не отвечает истине, но даже искажены некоторые общеизвестные факты.
…казаки… охотно обороняли свои округа и временами безропотно выходили за пределы области, но обязательно в непосредственной близости своего округа. Отрываться далеко от своих станиц казаки всемерно противились. Случалось иногда, что полк храбро сражается с большевиками вдали от своего округа, пока в последнем все благополучно. При первых вестях о наступлении красных в том районе и угрозы захвата ими казачьих станиц станичники начинали выказывать нервное беспокойство за судьбу своих семей и своего имущества. В результате под предлогом защиты своих родных станиц происходило массовое дезертирство. Дабы сохранить полк, как боевую единицу, донское командование вынуждено было спешно перебрасывать его в родной его округ, хотя бы это и шло в ущерб требованиям общей обстановки...
Нередко по ходу военных действий настоятельно требовалось пожертвовать временно частью территории донской области и 2-3 десятками казачьих станиц, чтобы сосредоточив нужные силы войск добиться решительного успеха на каком-либо одном направлении, а затем вернуть все потерянное... За такой способ действий, казалось бы, говорила и теория военного искусства и здравый рассудок, но, к сожалению, применить его при тогдашней психологии казачества было совершенно немыслимо. Подобная операция привела бы к массовому оставлению своих частей казаками как тех станиц, которые уже были заняты красными, так и тех, которым непосредственно угрожала опасность). Кроме того, могли быть и другие последствия, как-то: неисполнение приказов, бунты, насилие над командным составом и т. п.
…в ноябре месяце общая обстановка на Дону неожиданно сильно изменилась к худшему. В минуту страшного напряжения борьбы произошло величайшее событие: поражение Германии, отречение Императора Вильгельма от престола и, как следствие указанного - оставление немецкими войсками Украины. …Советское правительство на Украине неожиданно нашло весьма благоприятные для себя условия, а в лице населения встретило верного союзника.
…крестьяне донской области… настроенные к казакам враждебно, они были крайне ненадежны. При первых неудачах, они не только распылялись, но предавали своих соседей и уводили к красным командный состав. В этом отношении особенно выделялся Таганрогский округ - угольный район. Крестьяне этого округа, призванные в армию, явно проявили свое отрицательное отношение к казачьей борьбе с большевиками. Случаи массового дезертирства с уносом оружия и злостная агитация вынудили донское командование заменить им службу военным налогом и назначением на принудительные тяжелые работы.
…донским посланцам… было поручено передать письма атамана командующему союзными войсками на востоке ген. Франшэ-д’Эсперэ...
Здесь весьма знаменательно, что к немцам, как нашему недавнему противнику, атаман обращался всегда в форме просьбы и оказываемую ими войску помощь компенсировал предоставлением им тех или иных экономических выгод. Наоборот, от союзников, Краснов… требовал, считая их обязанными помогать России и, значит, Дону.
…донское посольство не застало…. Франшэ-д’Эсперэ, а его заместитель ген. Бартелло встретил донских делегатов чрезвычайно сухо. Оказалось, что донская делегация несколько запоздала со своим приездом, ибо к этому времени союзники уже заочно признали ген. Деникина вождем на юге, расценивая его человеком непоколебимой верности союзнической ориентации. Как затем выяснилось, такое признание союзников не обошлось без деятельного участия агентов Добровольческого командования, всемерно чернивших перед ними войско Донское...
…наши доводы на представителей Добровольческого командования не действовали...
В ответ на это на голову донской делегации посыпались резкие и неуместные упреки. …генералы Лукомский и Драгомиров, не считаясь с элементарными понятиями необходимого в таких случаях такта, забросали нас обидными фразами, обвиняя и в «военной безграмотности» и в «грубой насмешке над идеей единого командования» и т. д...
…Деникин упорно… мерил все на аршин Добровольческой армии...
В Екатеринодаре и слышать не желали, что казаки поголовно могут защищать только свои хаты и свою родную землю. Принудить же их поголовно пойти освобождать Россию не представлялось возможным и не было тогда той силы, которая бы заставила их выполнить это. Зная настроение казачьей массы, донское командование все время лавировало между разными течениями...
…через полтора месяца… в казачьих частях произошел надлом, на фронте начались прискорбные явления: самовольное оставление позиций, переход к красным и донская армия почти без боя, местами стала катиться назад. …излишняя самоуверенность и необъяснимая предубежденность к нам Добровольческих верхов явились непреодолимым препятствием к взаимному пониманию.
Французские офицеры, прибывшие в Екатеринодар, продолжали оставаться при штабе генерала Деникина и будучи, видимо, под влиянием враждебных Дону кругов Добровольческой армии, не собирались посетить Дон для установления непосредственных сношений с донской властью...
Меня глубоко возмутило, когда мне принесли телеграмму министра торговли и промышленности Добровольческой армии, В. Лебедева из Екатеринодара на имя председателя Войскового Круга В. Харламова. В ней говорилось, что едущие на Дон представители союзников никем не уполномочены, по существу - подставные лица, нанятые атаманом с целью инсценировать его дружбу с союзниками. Далее автор предлагал эти сведения в спешном порядке распространить в обществе.
…посылка такой возмутительной телеграммы была сделана с ведома высшего командования Добровольческой армии. Посредничество третьих лиц было излюбленным приемом ставки Добровольческой армии. Даже миссию получения от нас патронов и снарядов ген. Деникин признавал возможным возлагать иногда на частных лиц, совершенно непричастных к военному делу. Я помню, как с этой целью приезжал инженер Кригер-Войновский и другие «общественные деятели». Они излагали нам тяжелое положение Добровольческой армии и просили помочь ей, указывая при этом и точное количество снарядов и патронов. Видимо, временами, Добровольческое командование хотело остаться в стороне, иначе говоря - желало и невинность соблюсти и капитал приобрести. Ну, чем иным, как не этим можно было объяснить подобное посредничество, совершенно ненужное, когда при штабах армий… находились представители командований, а еще проще было ген. Романовскому переговорить со мной по прямому проводу, что обычно он и делал...