Л. И. Берз и К. А. Хмелевский о борьбе с Антантой и белогвардейцами на Дону. Часть I
Из книги Леонида Израилевича Берза и Константина Абрамовича Хмелевского «Героические годы».
Донская контрреволюция искала спасения в новой поддержке извне. Еще в сентябре, когда явственно обозначился крах кайзеровской Германии, Краснов поспешил установить связи с империалистами Антанты. С этой целью командированный из Новочеркасска за оружием в Румынию барон Майдель начал переговоры с представителями англо-французского командования. Вскоре в Яссы направилась специальная донская миссия во главе с генералом Сазоновым.
[Читать далее]19 ноября 1918 года Краснов обратился к командующему войсками Антанты на востоке с просьбой о немедленной присылке на Юг России оружия, денег, снаряжения и 3-4 корпусов в поддержку белогвардейцам. Атаман настаивал, чтобы теперь же опытные французские, английские или американские генералы прибыли в Новочеркасск «для ознакомления с положением на фронте»...
Командующий союзными войсками обещал белогвардейцам прислать большое количество оружия, снаряжения, обмундирования, а также организовать финансовую помощь. Из ставки генерала Бертело посланцы атамана доставили в Новочеркасск 5500 винтовок, около 200 тыс. патронов, 47 пулеметов, 1 тыс. верст телеграфного кабеля и другого снаряжения.
27 ноября 1918 года корабли англо-французской эскадры появились на новороссийском рейде. Они привезли оружие и боеприпасы для белогвардейцев. На Дон и Кубань союзным командованием были направлены специальные миссии для руководства боевыми действиями деникинцев и красновцев...
Важнейшим условием поддержки белых державы-победительницы ставили объединение контрреволюционных сил на Юге России и подчинение их в военном, политическом и экономическом отношениях Антанте. Это вытекало из планов интервентов: укрепить и расширить антисоветский плацдарм в южных районах нашей страны, организовать эксплуатацию этого богатейшего края, создать крупные вооруженные силы, снабдить их всем необходимым и развернуть наступление на центр Советской республики - Москву.
Союзники добивались, чтобы главнокомандующим всеми белогвардейскими силами на юге стал Деникин. Но красновская клика, тревожась за свои сословные привилегии, стремилась сохранить автономию Войска Донского, самостоятельность казачьей армии. Атаман изо всех сил противился созданию единого командования. Это ослабляло лагерь белогвардейщины, затрудняло подготовку общего наступления контрреволюционеров на Москву.
Антанта решительно выступила против этих сепаратистских устремлений. Еще при переговорах с бароном Майделем представители союзников потребовали подчинения Донской армии Деникину и ухода в отставку Краснова, вконец скомпрометированного прислужничеством немцам. В подтверждение этих требований французское командование распорядилось ничего не давать красновцам из грузов, прибывших с первым транспортом в Новороссийск.
Тщетно Краснов пытался добиться получения союзнической помощи в обход командования Добровольческой армии, ссылаясь на тяжелое положение донского фронта. В ответ на все просьбы глава британской миссии в Екатеринодаре Пуль заявил: единое командование - основа для дальнейших переговоров. Донские сепаратисты вынуждены были уступить нажиму Антанты. На совещании с Деникиным, состоявшемся 8 января 1919 года на станции Торговая, Краснов признал единое командование. Белоказачья армия вошла в состав «вооруженных сил Юга России», возглавляемых Деникиным...
Победы советских войск ускорили разложение армии Краснова. Бросили фронт и отправились по домам казаки Еланской и Мигулинской станиц. Оставив позиции у Калача, двинулся в Вешенскую 28-й казачий полк. В станице фронтовики выпустили всех, кто был осужден и арестован за оставление боевых позиций, и распустили карательные отряды. На многолюдном станичном сборе 18 января 1919 года решено было немедленно послать делегатов для заключения перемирия с Красной Армией. Командир полка в приказе заявил, что «Вешенская станица не должна более исполнять предательских распоряжений атамана Краснова». Вместе с вешенцами выступили и казаки станицы Казанской. Они требовали изгнания с Дона контрреволюционеров и воссоединения области с Советской республикой…
Восставшие направили своих делегатов в 27, 32, 34, 38-й, Мешковский и Гундоровский полки с призывом бросить позиции и начать переговоры с представителями Красной Армии.
События развивались с необычайной быстротой. Заслушав делегатов-повстанцев, 32-й, 34-й и Мешковский казачьи полки бросили позиции и ушли в тыл. В семи станицах Верхне-Донского округа казаки перебили контрреволюционных офицеров и организовали оборону против карателей.
Отказались воевать против Советской власти и хоперцы.
6, 22, 23, 24-й конные полки и 22-й пехотный полк постановили направить делегацию к командиру советской 23-й дивизии Ф. К. Миронову для выработки условий сдачи оружия.
Тщетно пытался донской атаман задержать развал своего «воинства». Напрасно сыпал он угрозами и сеял лживые обещания. «Передайте доблестным хоперцам, - говорил Краснов командующему белоказачьими частями Хоперского округа полковнику Саватееву, - что час спасения наступает, необходимо продержаться одну-две недели. В конце января авангарды английской пехоты прибывают в мое распоряжение и будут двинуты на северный фронт...».
Но успехи советских армий Южного фронта и героическая борьба трудящихся Украины сорвали широкие планы англо-французских десантных операций.
В странах Запада росло и ширилось движение против антисоветской интервенции. Империалисты Антанты вынуждены были отказаться от посылки на Украину и Дон новых больших контингентов своих войск. Они предпочитали продолжать интервенцию более гибкими, замаскированными приемами, усиливая снабжение южной белогвардейщины оружием, боеприпасами, снаряжением...
В обстановке тяжелых поражений белогвардейских войск на фронте и нарастающих революционных выступлений рабочих и крестьян в тылу собрался в середине февраля 1919 года Большой войсковой круг. На первых же его заседаниях ярко проявилось полное банкротство Краснова и его клики. Командующий донской армией генерал Денисов в докладе Кругу вынужден был признать развал фронта, переход на сторону Советской власти многих казачьих полков и населения ряда станиц и хуторов в северных округах области. Он констатировал также совершенное расстройство тыла: хозяйственная разруха, отсутствие резервов, нежелание сражаться против Красной Армии не только рабочих и крестьян, но и рядовых казаков. Генерал подчеркнул большую роль агитации большевиков в росте антивоенных настроений. «Если нам не будет оказана посторонняя помощь, - заключил Денисов, - то вряд ли мы удержим все то, чем завладели».
В командующем и атамане делегаты Круга видели непосредственных виновников поражений и общего развала. Денисову был вынесен вотум недоверия. Вслед за ним подал в отставку Краснов. Донским атаманом был избран сторонник Деникина А. Богаевский, командармом - генерал Сидорин.
Новый атаман не блистал ни военными, ни политическими талантами. Но зато, по словам бывшего войскового прокурора Калинина, он обладал «симпатичными свойствами, которые удовлетворяли в равной мере и Деникина и Харламова (председателя Круга), - полной бездарностью и умением никому не противоречить».
Расчеты русской и международной реакции на Донскую область как на монолитный, внутренне сплоченный антисоветский плацдарм провалились. «Казачья вандея» оказалась раздираемой острыми противоречиями. Год революции и гражданской войны усилил классовую дифференциацию населения области. Резче обозначилась противоположность устремлений атаманско-кулацкой верхушки и трудового казачества...
Смена атамана и командующего армией не могла остановить этих процессов. Казаки по-прежнему не хотели воевать с Красной Армией, и новый атаман тщетно взывал к «храбрым казачкам» и «славным старикам отцам»: «Пристыдите ваших сыновей, мужей, братьев, женихов, гоните их в бой... лаской и угрозой заставьте их быть настоящими казаками-донцами»...
Однако многие рядовые казаки еще оставались опутанными сословными связями и предрассудками. При отступлении из северных и восточных округов белогвардейцам удавалось увести с собой часть мужского населения. Оставшиеся подчас недоверчиво, а то и враждебно относились к Красной Армии. Переломить эти настроения было непросто.
Военком 5-го курского советского полка Инзенской дивизии Попов вспоминает: «...Часто мы заставали пустые хаты, почти все взрослое население уходило с белыми; все же там, где было возможно, мы устраивали собрания казаков, разъясняя им про Советскую власть и Красную Армию. В иных местах казаки после наших собраний добровольно поступали в полк и впоследствии многие из них легли за власть Советов».
Многие средневековые черты, сохранившиеся в жизни, хозяйстве и быту, затрудняли переход трудового казачества на сторону диктатуры пролетариата. Наряду с мелкособственническими устремлениями, они оставались почвой для возможных новых колебаний средних слоев донской станицы в условиях бушевавшей гражданской войны. «Действительность показывает, - писал В. И. Ленин в 1919 году, - что лишь в долгой и жестокой борьбе тяжелый опыт колеблющейся мелкой буржуазии приводит ее после сравнения диктатуры пролетариата с диктатурой капиталистов к выводу, что первая лучше последней».
…в округах, недавно освобожденных от красновцев, силы контрреволюции оставались весьма значительными. Агенты врага действовали почти в каждой станице и хуторе. Казачьи зажиточные верхи бешено сопротивлялись преобразованиям, проводимым Советской властью, вели самую разнузданную антисоветскую агитацию против продразверстки, коммун, всячески разжигали сословную вражду, выступая против уравнения крестьян в правах с казаками.
Недовольство политикой продразверстки и опасения за целость своих земель выражала и значительная часть средних, сравнительно обеспеченных слоев казачества.
Это недовольство усугублялось в известной мере ошибками, допускавшимися некоторыми местными партийными организациями и руководителями Донбюро и Реввоенсовета Южного фронта в проведении земельной и продовольственной политики.
Объявив о создании во всех бывших частновладельческих имениях советских хозяйств, руководители «Граждупра» отказались вовсе от раздела помещичьих земель между крестьянами. В результате крестьяне весной 1919 года получили для запашки лишь те участки, которые они обычно арендовали у помещиков. Земельная теснота в хуторах и станицах этим не уничтожалась, и крестьяне, по признанию руководителя «Граждупра» С. Сырцова, «имели виды на казачьи земли». Это вело к оживлению сословной розни. В ряде мест нарушался принцип добровольности при организации коммун.
При осуществлении продовольственной разверстки в Хоперском, Вешенском, Котельниковском районах нарушалось ленинское указание: «С бедных крестьян - ничего, с середняка - умеренно, с богатого - много».
В этих округах массовые реквизиции производились по преимуществу в хозяйствах казаков-середняков и даже бедняков. При этом, как сообщал комиссар Хоперского округа В. Ф. Ларин в докладе Казачьему отделу ВЦИК, «цели советской продовольственной политики, принципы хлебной монополии не разъяснялись, а местные продовольственные органы действовали, главным образом, силой».
Были допущены серьезные извращения при проведении политики по отношению к казакам, принимавшим ранее участие в борьбе с Советской властью. Массовые репрессии применялись не только к контрреволюционным кулацким верхам, что было необходимо, но и к рядовым казакам, обманом и насилием вовлеченным в борьбу на сторону контрреволюции. Грубые нарушения революционной законности допускались, в частности, Хоперским революционным трибуналом, Морозовским районным ревкомом.
Ошибки были порождены, главным образом, отсутствием опыта у многих работников, оказавшихся в обстановке сложного переплетения классовых и сословных противоречий в станицах и хуторах. Большой вред делу Советской власти нанесли также провокационные действия чуждых, вражеских элементов, проникших кое-где в местные органы власти.
Белогвардейская агентура использовала эти ошибки и извращения для усиления своей подрывной деятельности в освобожденных районах Дона.
Очагом крупного мятежа оказались станицы Казанская и Вешенская...
Социальную базу вешенского мятежа составляла кулацко-казачья контрреволюция, выступившая против диктатуры пролетариата за восстановление своих экономических позиций и сословных привилегий. Чтобы привлечь на свою сторону рядовых казаков и крестьян, руководители восстания выдвинули демагогический эсеровско-кулацкий лозунг «Советы без коммунистов». Главари мятежа использовали при этом широко распространенные в то время среди трудовых казаков, даже враждебно настроенных к Краснову и Деникину, иллюзии, что с генеральской кликой и засильем богатеев можно покончить без диктатуры пролетариата, посредством «всеказачьего Круга», «всеказачьих», «свободно избранных» Советов.
Маскируя свои контрреволюционные цели, руководители восстания вынуждены были сохранить даже советскую форму власти в захваченных ими станицах и хуторах. В донесении о ходе мятежа атаман Верхне-Донского округа сообщал в Новочеркасск: «Учитывая данный момент и принимая во внимание склонность жителей к народоправству, решено было создать окружную власть в окружном Совете».
Повстанческий «Совет» явился орудием насилий и издевательств над крестьянской и казачьей беднотой, над подлинными сторонниками Советской власти. Главари мятежников через свой «Совет» производили беспощадные реквизиции продуктов, скота, фуража, наложили на жителей захваченных станиц налог в 5 млн. рублей. Против казаков, отказавшихся присоединиться к мятежу, белогвардейцы направили… карательные отряды.
…собравшийся под руководством В. И. Ленина 16 марта 1919 года Пленум ЦК РКП (б), обсудив положение в освобожденных районах Донской области, отметил, что трудовое казачество северных округов «может содействовать нам». ЦК партии указал донским работникам, что необходимо прекратить массовые репрессии, проводившиеся в некоторых районах против казачества...
Решающее значение для установления правильных взаимоотношений с середняком, в том числе и с трудовым казачеством, имел VIII съезд РКП (б), проходивший с 18 по 23 марта 1919 года...
Съезд осудил имевшиеся в практике некоторых местных органов ошибки в крестьянском вопросе и провозгласил курс на достижение соглашения и установление прочного союза рабочего класса со средними слоями деревни при опоре на бедноту для беспощадной борьбы с кулачеством...
Настаивая на беспощадном подавлении всех контрреволюционных элементов, РВС указал на недопустимость массового террора по отношению к мирному населению. Учрежденные ранее полковые ревтрибуналы как органы борьбы с контрреволюцией в станицах и хуторах упразднялись.
Отменялись приказы о конфискации у казачьего населения повозок с лошадьми, фуража и седел. Реввоенсовет потребовал строжайше преследовать самовольные реквизиции, беспощадно карать всех должностных лиц, виновных в злоупотреблениях.
В приказе по 16-й стрелковой дивизии начдив Р. П. Эйдеман писал: «Не должно быть места в рядах Красной Армии всяким негодяям, позорящим Рабоче-Крестьянскую Красную Армию...
Пусть каждый красный солдат помнит, что наш успех и наша победа зависят одинаково как от военных успехов, так и от отношения к трудовому населению Дона».
Усть-Медведицкое бюро РКП (б)… обратило особое внимание на необходимость достижения соглашения с середняком, осудило имевшиеся попытки насильственного объединения крестьян и казаков в коммуны.
В Хоперском и Морозовском округах были смещены и отданы под суд члены Ревтрибунала и ревкома, которые нарушали революционную законность, чинили насилия...
Однако отдельные руководители Донбюро и образованного в мае 1919 года областного ревкома (С. Сырцов, А. Белобородов) допускали ошибки по отношению к казачеству. Столкнувшись с отчаянным сопротивлением кулацких верхов, за которыми шла часть обманутого трудового казачества, они стали настаивать на проведении «расказачивания», т. е. на немедленной насильственной ломке всего хозяйственного и бытового уклада жизни казаков... Сторонники «расказачивания» требовали немедленного расчленения Донской области - передачи северных и восточных округов в состав Воронежской и Царицынской губерний и создания из южных районов Ростовской губернии. Этим предполагалось положить начало «распылению» казачества. Той же цели должно было служить поспешно введенное новое административное деление области. Несмотря на сообщение Я. М. Свердлова о том, что ЦК РКП (б) отложил проведение районирования на Дону до созыва съездов Советов, Реввоенсовет Южного фронта приказом № 333 от 6 марта 1919 года отменил старое «казачье- полицейское» деление и вместо округов ввел районы. На основе этого приказа во многих местах станицы и хутора переименовывались в волости и деревни, жителям запрещалось носить лампасы, упразднялось самое слово «казак».
Подобные действия оживляли сословную рознь, вызывали недовольство трудовых казаков, еще крепко связанных старыми предрассудками, привыкших к своему бытовому укладу, мешали сплочению казачьего и неказачьего трудящегося населения в общей борьбе против иностранных интервентов и контрреволюции. «Естественно, - писал позже М. А. Шолохов, - что такая политика, проводимая некоторыми представителями Советской власти, иногда даже заведомыми врагами, была истолкована, как желание уничтожить не классы, а казачество».
Против установки на «расказачивание» выступили многие местные партийные и советские работники, командиры и комиссары армий Южного фронта.
Донская контрреволюция искала спасения в новой поддержке извне. Еще в сентябре, когда явственно обозначился крах кайзеровской Германии, Краснов поспешил установить связи с империалистами Антанты. С этой целью командированный из Новочеркасска за оружием в Румынию барон Майдель начал переговоры с представителями англо-французского командования. Вскоре в Яссы направилась специальная донская миссия во главе с генералом Сазоновым.
[Читать далее]19 ноября 1918 года Краснов обратился к командующему войсками Антанты на востоке с просьбой о немедленной присылке на Юг России оружия, денег, снаряжения и 3-4 корпусов в поддержку белогвардейцам. Атаман настаивал, чтобы теперь же опытные французские, английские или американские генералы прибыли в Новочеркасск «для ознакомления с положением на фронте»...
Командующий союзными войсками обещал белогвардейцам прислать большое количество оружия, снаряжения, обмундирования, а также организовать финансовую помощь. Из ставки генерала Бертело посланцы атамана доставили в Новочеркасск 5500 винтовок, около 200 тыс. патронов, 47 пулеметов, 1 тыс. верст телеграфного кабеля и другого снаряжения.
27 ноября 1918 года корабли англо-французской эскадры появились на новороссийском рейде. Они привезли оружие и боеприпасы для белогвардейцев. На Дон и Кубань союзным командованием были направлены специальные миссии для руководства боевыми действиями деникинцев и красновцев...
Важнейшим условием поддержки белых державы-победительницы ставили объединение контрреволюционных сил на Юге России и подчинение их в военном, политическом и экономическом отношениях Антанте. Это вытекало из планов интервентов: укрепить и расширить антисоветский плацдарм в южных районах нашей страны, организовать эксплуатацию этого богатейшего края, создать крупные вооруженные силы, снабдить их всем необходимым и развернуть наступление на центр Советской республики - Москву.
Союзники добивались, чтобы главнокомандующим всеми белогвардейскими силами на юге стал Деникин. Но красновская клика, тревожась за свои сословные привилегии, стремилась сохранить автономию Войска Донского, самостоятельность казачьей армии. Атаман изо всех сил противился созданию единого командования. Это ослабляло лагерь белогвардейщины, затрудняло подготовку общего наступления контрреволюционеров на Москву.
Антанта решительно выступила против этих сепаратистских устремлений. Еще при переговорах с бароном Майделем представители союзников потребовали подчинения Донской армии Деникину и ухода в отставку Краснова, вконец скомпрометированного прислужничеством немцам. В подтверждение этих требований французское командование распорядилось ничего не давать красновцам из грузов, прибывших с первым транспортом в Новороссийск.
Тщетно Краснов пытался добиться получения союзнической помощи в обход командования Добровольческой армии, ссылаясь на тяжелое положение донского фронта. В ответ на все просьбы глава британской миссии в Екатеринодаре Пуль заявил: единое командование - основа для дальнейших переговоров. Донские сепаратисты вынуждены были уступить нажиму Антанты. На совещании с Деникиным, состоявшемся 8 января 1919 года на станции Торговая, Краснов признал единое командование. Белоказачья армия вошла в состав «вооруженных сил Юга России», возглавляемых Деникиным...
Победы советских войск ускорили разложение армии Краснова. Бросили фронт и отправились по домам казаки Еланской и Мигулинской станиц. Оставив позиции у Калача, двинулся в Вешенскую 28-й казачий полк. В станице фронтовики выпустили всех, кто был осужден и арестован за оставление боевых позиций, и распустили карательные отряды. На многолюдном станичном сборе 18 января 1919 года решено было немедленно послать делегатов для заключения перемирия с Красной Армией. Командир полка в приказе заявил, что «Вешенская станица не должна более исполнять предательских распоряжений атамана Краснова». Вместе с вешенцами выступили и казаки станицы Казанской. Они требовали изгнания с Дона контрреволюционеров и воссоединения области с Советской республикой…
Восставшие направили своих делегатов в 27, 32, 34, 38-й, Мешковский и Гундоровский полки с призывом бросить позиции и начать переговоры с представителями Красной Армии.
События развивались с необычайной быстротой. Заслушав делегатов-повстанцев, 32-й, 34-й и Мешковский казачьи полки бросили позиции и ушли в тыл. В семи станицах Верхне-Донского округа казаки перебили контрреволюционных офицеров и организовали оборону против карателей.
Отказались воевать против Советской власти и хоперцы.
6, 22, 23, 24-й конные полки и 22-й пехотный полк постановили направить делегацию к командиру советской 23-й дивизии Ф. К. Миронову для выработки условий сдачи оружия.
Тщетно пытался донской атаман задержать развал своего «воинства». Напрасно сыпал он угрозами и сеял лживые обещания. «Передайте доблестным хоперцам, - говорил Краснов командующему белоказачьими частями Хоперского округа полковнику Саватееву, - что час спасения наступает, необходимо продержаться одну-две недели. В конце января авангарды английской пехоты прибывают в мое распоряжение и будут двинуты на северный фронт...».
Но успехи советских армий Южного фронта и героическая борьба трудящихся Украины сорвали широкие планы англо-французских десантных операций.
В странах Запада росло и ширилось движение против антисоветской интервенции. Империалисты Антанты вынуждены были отказаться от посылки на Украину и Дон новых больших контингентов своих войск. Они предпочитали продолжать интервенцию более гибкими, замаскированными приемами, усиливая снабжение южной белогвардейщины оружием, боеприпасами, снаряжением...
В обстановке тяжелых поражений белогвардейских войск на фронте и нарастающих революционных выступлений рабочих и крестьян в тылу собрался в середине февраля 1919 года Большой войсковой круг. На первых же его заседаниях ярко проявилось полное банкротство Краснова и его клики. Командующий донской армией генерал Денисов в докладе Кругу вынужден был признать развал фронта, переход на сторону Советской власти многих казачьих полков и населения ряда станиц и хуторов в северных округах области. Он констатировал также совершенное расстройство тыла: хозяйственная разруха, отсутствие резервов, нежелание сражаться против Красной Армии не только рабочих и крестьян, но и рядовых казаков. Генерал подчеркнул большую роль агитации большевиков в росте антивоенных настроений. «Если нам не будет оказана посторонняя помощь, - заключил Денисов, - то вряд ли мы удержим все то, чем завладели».
В командующем и атамане делегаты Круга видели непосредственных виновников поражений и общего развала. Денисову был вынесен вотум недоверия. Вслед за ним подал в отставку Краснов. Донским атаманом был избран сторонник Деникина А. Богаевский, командармом - генерал Сидорин.
Новый атаман не блистал ни военными, ни политическими талантами. Но зато, по словам бывшего войскового прокурора Калинина, он обладал «симпатичными свойствами, которые удовлетворяли в равной мере и Деникина и Харламова (председателя Круга), - полной бездарностью и умением никому не противоречить».
Расчеты русской и международной реакции на Донскую область как на монолитный, внутренне сплоченный антисоветский плацдарм провалились. «Казачья вандея» оказалась раздираемой острыми противоречиями. Год революции и гражданской войны усилил классовую дифференциацию населения области. Резче обозначилась противоположность устремлений атаманско-кулацкой верхушки и трудового казачества...
Смена атамана и командующего армией не могла остановить этих процессов. Казаки по-прежнему не хотели воевать с Красной Армией, и новый атаман тщетно взывал к «храбрым казачкам» и «славным старикам отцам»: «Пристыдите ваших сыновей, мужей, братьев, женихов, гоните их в бой... лаской и угрозой заставьте их быть настоящими казаками-донцами»...
Однако многие рядовые казаки еще оставались опутанными сословными связями и предрассудками. При отступлении из северных и восточных округов белогвардейцам удавалось увести с собой часть мужского населения. Оставшиеся подчас недоверчиво, а то и враждебно относились к Красной Армии. Переломить эти настроения было непросто.
Военком 5-го курского советского полка Инзенской дивизии Попов вспоминает: «...Часто мы заставали пустые хаты, почти все взрослое население уходило с белыми; все же там, где было возможно, мы устраивали собрания казаков, разъясняя им про Советскую власть и Красную Армию. В иных местах казаки после наших собраний добровольно поступали в полк и впоследствии многие из них легли за власть Советов».
Многие средневековые черты, сохранившиеся в жизни, хозяйстве и быту, затрудняли переход трудового казачества на сторону диктатуры пролетариата. Наряду с мелкособственническими устремлениями, они оставались почвой для возможных новых колебаний средних слоев донской станицы в условиях бушевавшей гражданской войны. «Действительность показывает, - писал В. И. Ленин в 1919 году, - что лишь в долгой и жестокой борьбе тяжелый опыт колеблющейся мелкой буржуазии приводит ее после сравнения диктатуры пролетариата с диктатурой капиталистов к выводу, что первая лучше последней».
…в округах, недавно освобожденных от красновцев, силы контрреволюции оставались весьма значительными. Агенты врага действовали почти в каждой станице и хуторе. Казачьи зажиточные верхи бешено сопротивлялись преобразованиям, проводимым Советской властью, вели самую разнузданную антисоветскую агитацию против продразверстки, коммун, всячески разжигали сословную вражду, выступая против уравнения крестьян в правах с казаками.
Недовольство политикой продразверстки и опасения за целость своих земель выражала и значительная часть средних, сравнительно обеспеченных слоев казачества.
Это недовольство усугублялось в известной мере ошибками, допускавшимися некоторыми местными партийными организациями и руководителями Донбюро и Реввоенсовета Южного фронта в проведении земельной и продовольственной политики.
Объявив о создании во всех бывших частновладельческих имениях советских хозяйств, руководители «Граждупра» отказались вовсе от раздела помещичьих земель между крестьянами. В результате крестьяне весной 1919 года получили для запашки лишь те участки, которые они обычно арендовали у помещиков. Земельная теснота в хуторах и станицах этим не уничтожалась, и крестьяне, по признанию руководителя «Граждупра» С. Сырцова, «имели виды на казачьи земли». Это вело к оживлению сословной розни. В ряде мест нарушался принцип добровольности при организации коммун.
При осуществлении продовольственной разверстки в Хоперском, Вешенском, Котельниковском районах нарушалось ленинское указание: «С бедных крестьян - ничего, с середняка - умеренно, с богатого - много».
В этих округах массовые реквизиции производились по преимуществу в хозяйствах казаков-середняков и даже бедняков. При этом, как сообщал комиссар Хоперского округа В. Ф. Ларин в докладе Казачьему отделу ВЦИК, «цели советской продовольственной политики, принципы хлебной монополии не разъяснялись, а местные продовольственные органы действовали, главным образом, силой».
Были допущены серьезные извращения при проведении политики по отношению к казакам, принимавшим ранее участие в борьбе с Советской властью. Массовые репрессии применялись не только к контрреволюционным кулацким верхам, что было необходимо, но и к рядовым казакам, обманом и насилием вовлеченным в борьбу на сторону контрреволюции. Грубые нарушения революционной законности допускались, в частности, Хоперским революционным трибуналом, Морозовским районным ревкомом.
Ошибки были порождены, главным образом, отсутствием опыта у многих работников, оказавшихся в обстановке сложного переплетения классовых и сословных противоречий в станицах и хуторах. Большой вред делу Советской власти нанесли также провокационные действия чуждых, вражеских элементов, проникших кое-где в местные органы власти.
Белогвардейская агентура использовала эти ошибки и извращения для усиления своей подрывной деятельности в освобожденных районах Дона.
Очагом крупного мятежа оказались станицы Казанская и Вешенская...
Социальную базу вешенского мятежа составляла кулацко-казачья контрреволюция, выступившая против диктатуры пролетариата за восстановление своих экономических позиций и сословных привилегий. Чтобы привлечь на свою сторону рядовых казаков и крестьян, руководители восстания выдвинули демагогический эсеровско-кулацкий лозунг «Советы без коммунистов». Главари мятежа использовали при этом широко распространенные в то время среди трудовых казаков, даже враждебно настроенных к Краснову и Деникину, иллюзии, что с генеральской кликой и засильем богатеев можно покончить без диктатуры пролетариата, посредством «всеказачьего Круга», «всеказачьих», «свободно избранных» Советов.
Маскируя свои контрреволюционные цели, руководители восстания вынуждены были сохранить даже советскую форму власти в захваченных ими станицах и хуторах. В донесении о ходе мятежа атаман Верхне-Донского округа сообщал в Новочеркасск: «Учитывая данный момент и принимая во внимание склонность жителей к народоправству, решено было создать окружную власть в окружном Совете».
Повстанческий «Совет» явился орудием насилий и издевательств над крестьянской и казачьей беднотой, над подлинными сторонниками Советской власти. Главари мятежников через свой «Совет» производили беспощадные реквизиции продуктов, скота, фуража, наложили на жителей захваченных станиц налог в 5 млн. рублей. Против казаков, отказавшихся присоединиться к мятежу, белогвардейцы направили… карательные отряды.
…собравшийся под руководством В. И. Ленина 16 марта 1919 года Пленум ЦК РКП (б), обсудив положение в освобожденных районах Донской области, отметил, что трудовое казачество северных округов «может содействовать нам». ЦК партии указал донским работникам, что необходимо прекратить массовые репрессии, проводившиеся в некоторых районах против казачества...
Решающее значение для установления правильных взаимоотношений с середняком, в том числе и с трудовым казачеством, имел VIII съезд РКП (б), проходивший с 18 по 23 марта 1919 года...
Съезд осудил имевшиеся в практике некоторых местных органов ошибки в крестьянском вопросе и провозгласил курс на достижение соглашения и установление прочного союза рабочего класса со средними слоями деревни при опоре на бедноту для беспощадной борьбы с кулачеством...
Настаивая на беспощадном подавлении всех контрреволюционных элементов, РВС указал на недопустимость массового террора по отношению к мирному населению. Учрежденные ранее полковые ревтрибуналы как органы борьбы с контрреволюцией в станицах и хуторах упразднялись.
Отменялись приказы о конфискации у казачьего населения повозок с лошадьми, фуража и седел. Реввоенсовет потребовал строжайше преследовать самовольные реквизиции, беспощадно карать всех должностных лиц, виновных в злоупотреблениях.
В приказе по 16-й стрелковой дивизии начдив Р. П. Эйдеман писал: «Не должно быть места в рядах Красной Армии всяким негодяям, позорящим Рабоче-Крестьянскую Красную Армию...
Пусть каждый красный солдат помнит, что наш успех и наша победа зависят одинаково как от военных успехов, так и от отношения к трудовому населению Дона».
Усть-Медведицкое бюро РКП (б)… обратило особое внимание на необходимость достижения соглашения с середняком, осудило имевшиеся попытки насильственного объединения крестьян и казаков в коммуны.
В Хоперском и Морозовском округах были смещены и отданы под суд члены Ревтрибунала и ревкома, которые нарушали революционную законность, чинили насилия...
Однако отдельные руководители Донбюро и образованного в мае 1919 года областного ревкома (С. Сырцов, А. Белобородов) допускали ошибки по отношению к казачеству. Столкнувшись с отчаянным сопротивлением кулацких верхов, за которыми шла часть обманутого трудового казачества, они стали настаивать на проведении «расказачивания», т. е. на немедленной насильственной ломке всего хозяйственного и бытового уклада жизни казаков... Сторонники «расказачивания» требовали немедленного расчленения Донской области - передачи северных и восточных округов в состав Воронежской и Царицынской губерний и создания из южных районов Ростовской губернии. Этим предполагалось положить начало «распылению» казачества. Той же цели должно было служить поспешно введенное новое административное деление области. Несмотря на сообщение Я. М. Свердлова о том, что ЦК РКП (б) отложил проведение районирования на Дону до созыва съездов Советов, Реввоенсовет Южного фронта приказом № 333 от 6 марта 1919 года отменил старое «казачье- полицейское» деление и вместо округов ввел районы. На основе этого приказа во многих местах станицы и хутора переименовывались в волости и деревни, жителям запрещалось носить лампасы, упразднялось самое слово «казак».
Подобные действия оживляли сословную рознь, вызывали недовольство трудовых казаков, еще крепко связанных старыми предрассудками, привыкших к своему бытовому укладу, мешали сплочению казачьего и неказачьего трудящегося населения в общей борьбе против иностранных интервентов и контрреволюции. «Естественно, - писал позже М. А. Шолохов, - что такая политика, проводимая некоторыми представителями Советской власти, иногда даже заведомыми врагами, была истолкована, как желание уничтожить не классы, а казачество».
Против установки на «расказачивание» выступили многие местные партийные и советские работники, командиры и комиссары армий Южного фронта.