Александр Степанов об урочище Сандармох. Часть III
Из книги Александра Степанова «Ложь и правда об урочище Сандармох».
Раздутый список жертв Сандармоха - только один из примеров «качества» исследовательской работы карельского «Мемориала» по установлению количества репрессированных. Однако хочется обратить внимание, что эта организация и руководитель ее карельского отделения Юрий Дмитриев занимались составлением и других подобных реестров.
В далеком 2008 году мне довелось подробно ознакомиться с олонецким списком «Мемориала», который Юрий Дмитриев передал в местную администрацию, когда в моем родном городе открывали памятник репрессированным в 1937 году олончанам. Сразу бросилось в глаза, что в него были внесены как репрессированные в Олонецком районе уроженцы других мест, так и наоборот - олончане, давно уехавшие со своей малой родины и арестованные совершенно в других районах, областях и республиках Советского Союза. Согласитесь, при подобном методе, если собрать все списки по стране, число репрессированных автоматически увеличивается очень существенно. Но только на бумаге.
[Читать далее]Даже при беглом знакомстве с пронумерованным списком бросалось в глаза, что часто одни и те же люди указывались в нем по два раза, а один человек оказался в списке аж четыре раза! Странная небрежность... И наконец, в этом скорбном списке почему-то оказались «несчастные» крестьяне Олонецкого уезда, которым в 1919 году революционный трибунал вынес общественное порицание за какие-то их незначительные прегрешения. А мы и не знали о такой беспредельной жестокости кровавой большевистской власти! Так или иначе, легким движением руки количество репрессированных было раздуто в 2-3 раза.
Дальше меня ждало еще более удивительное открытие - в «Поминальных списках Карелии, 1937-1938: Уничтоженная Карелия», составленных также Юрием Дмитриевым и размещенных в сети Интернет, обнаружился «Василий Тимофеевич Лазарев, 1910 г. р. в д. Уссуна Петровского района». Но это мой дальний родственник, которого я помню живым и бодрым еще в конце 70-х годов! Его действительно арестовали в 1938 году, только быстро выпустили, так что никакой судимости у него никогда не было. Он был участником Великой Отечественной войны, кавалером ордена Славы, директором лесопункта. Человека с такой биографией господам из «Мемориала» совершенно незачем было «поминать».
Между прочим, рядом с Василием Тимофеевичем Лазаревым обнаружился еще один Лазарев: «Мадамин Лазарев, место рождения: г. Оренбург, татарин, заключенный Беломорско-Балтийского комбината НКВД. Тройкой НКВД Карельской АССР от 28.12.1937 осужден по ст. 82 (побег). Сведений о реабилитации нет». И опять мы видим применение в массовом масштабе такого метода, как включение в списки политических репрессированных граждан, осужденных за уголовные преступления. К тому же не имеющих к нашей республике никакого отношения.
Аналогичные факты обнаруживаются, если зайти на сайт «Книга памяти Республики Карелия», где тоже опубликованы списки репрессированных жителей республики, составленные Юрием Дмитриевым. И вот на первой же странице бросается в глаза наличие сразу трех «двойников». Если посмотреть по биографиям двух Акимовых Петров Григорьевичей, двух Акимовых Федоров Григорьевичей и двух Аккиевых Петров Ивановичей - это одни и те же люди, но подсчитаны они по два раза.
И это только на одной странице, среди всего 13 фамилий! Подобных казусов там можно обнаружить множество.
Однако можно ли тогда говорить о неких «случайных» ошибках общества «Мемориал»? Мне думается, у нас есть все основания считать, что в данной организации существует конкретная методика по максимальному увеличению количества репрессированных в Советском Союзе по политическим мотивам граждан. Методика сознательной дезинформации нашего общества.
А началось это еще с начала 90-х годов, когда в общественное сознание был вбит миф о чуть ли не 100 миллионах «лучших людей», репрессированных в эпоху Сталина. Иногда, ссылаясь на Солженицына, называли цифру в 60 миллионов только погибших человек. И ведь миллионы других людей в это поверили, ибо давно, со времен деятельности небезызвестного доктора Геббельса, установлено, что чем наглее и невероятнее ложь, тем легче в нее верят.
До сих пор у многих наших сограждан при дискуссиях на данную тему срабатывает психологическая защита. Конечно, обидно признаваться самому себе, что 30 лет назад какие-то наглые жулики тебя обманули, как доверчивого простака. Хотя есть признание бывшего председателя правления Международного общества «Мемориал» Арсения Рогинского:
«В начале 90-х я довольно много занимался статистикой советского террора. Изучил огромное количество отчетных «простыней» о терроре за все годы, из разных регионов Советского Союза. Статистика у нас всерьез начинается с 1921 г., до 1921 г. сохранились только разрозненные обрывки. А начиная с 1921 года - огромные папки. Году в 1994-м я все изучил, все расписал и сложил. Дальше - нужно было публиковать. Я посмотрел на свои цифры... Вокруг меня во внешнем мире существуют люди, мнение которых важно для меня: существует традиционное интеллигентское общественное мнение и, что самое главное, мнение бывших заключенных, которых в 1994 г. в живых еще оставалось очень много. И они мерили наши жертвы за всю историю террора какими-то совершенно немыслимыми цифрами, десятками миллионов.
А по моим подсчетам за всю историю советской власти, от 1918 до 1987 года (последние аресты были в начале 1987-го), по сохранившимся документам получилось, что арестованных органами безопасности по всей стране было 7 миллионов 100 тысяч человек. При этом среди них были арестованные не только по политическим статьям. И довольно много. Да, их арестовали органы безопасности, но органы безопасности арестовывали в разные годы и за бандитизм, контрабанду, фальшивомонетничество. И по многим другим «общеуголовным» статьям...
Что с этим делать? И я принадлежу этому обществу, живу среди этих людей, я их часть. Не советской власти часть, не российской демократии, а этих людей. Просто точно знал, что, во-первых, не поверят. А во-вторых, для круга, к которому я считаю себя принадлежащим, это значило бы, что все, что нам говорили о цифрах до этих пор вполне уважаемые нами люди, неправда».
Заметим, Рогинский говорил только об арестованных, а не осужденных. Но суть его слов понятна: существует либеральный миф о политических репрессиях в СССР, и этот миф ни при каких условиях нельзя подвергать сомнению. Добавим, что ситуация с Сандармохом является совсем небольшим эпизодом формирования этого глобального мифа.
…хочется остановиться еще на одном аспекте рассматриваемой нами проблемы. Урочище Сандармох давно принято приводить в пример как одно из самых больших на Северо-Западе захоронений жертв массовых расстрелов. Чтобы так утверждать, надо заставить себя забыть некоторые иные подобные события первой половины двадцатого века. Например, «Выборгскую резню».
29 апреля 1918 года, менее чем за 20 лет до событий в Сандармохе, захватившие Выборг белофинские войска барона Маннергейма казнили в этом городе без суда и следствия несколько тысяч человек. Историки говорят примерно о 3 тысячах жертв. Большая часть их - финские красногвардейцы, но в числе расстрелянных было от 400 до 1000 русских жителей Выборга, а также поляков и евреев. Показательно, что многие русские служили в Выборге, многие бежали в этот город, будучи противниками Советской власти, и поэтому ждали войска Маннергейма как «освободителей». Среди них были офицеры, солдаты, гражданские лица, в том числе женщины и дети...
Но про так называемую «Выборгскую резню», в которой погибло явно не меньше, а скорее всего, даже больше людей, чем в Сандармохе, почти никогда не вспоминают. Понятно, почему этого не делает «просветительское» общество «Мемориал». Для его руководителей убитые в Выборге люди неинтересны по политическим и идеологическим мотивам. Хотя их как раз можно считать жертвами, причем как политических репрессий, так и этнических чисток. Но ведь и российские власти абсолютно не уделяют внимания увековечиванию памяти об этом трагическом эпизоде нашей общей истории!
Кстати, если присмотреться к участникам современных дискуссий, нельзя не заметить тот удивительный факт, что российские поклонники Карла Густава Маннергейма и обличители сталинских репрессий - это одни и те же люди. А ведь тут, как говорится, либо крестик, либо трусы...
Но еще удивительней бурная реакция на историю с Сандармохом и уголовное дело Юрия Дмитриева некоторых представителей Финляндии. «Озабоченность» этим педофильским скандалом выражали должностные лица соседнего государства, включая министра иностранных дел Пекку Хаависто. На эту тему выступали некие финские историки. За Юрия Дмитриева вступился даже Пен-клуб Финляндии. Вот цитата из его заявления:
«Вот что происходит в ближайшей к нам соседней стране. Мы не можем оставаться равнодушными к тому, как обращаются с Дмитриевым, к явным нападкам на объективную свободу изучения истории и на факты, подтвержденные исследованиями... Согласие с историей можно найти, лишь изучая ее и открыто обсуждая ее самые мрачные моменты».
Извините, господа, но нам в России тоже не все равно, что происходит в ближайшей к нам стране. Наверное, стоит напомнить, что в 1918 году в Финляндии после победы белых в гражданской войне 8 тысяч красных финнов было расстреляно и еще 12 тысяч человек умерло в концлагерях. В тюрьмы и лагеря было брошено почти 3 процента населения страны, то есть в 2-4 раза больше, чем было всех заключенных, уголовных и политических, в ГУЛАГе даже в самые суровые годы. В концлагеря при Маннергейме заключали даже малолетних детей красных, а самым молодым девушкам, расстрелянным без судебного разбирательства, было 14 лет.
В этой связи остается лишь предложить членам финского Пен-клуба, как и всем остальным общественным и государственным деятелям Финляндии, озабоченным ситуацией с изучением истории Советского Союза, обсудить для начала самые мрачные моменты своей истории, беспощадный геноцид своего населения, осуществленный тогда по политическим и идеологическим мотивам. Можно даже потребовать снести памятники тогдашнему руководителю финского государства Карлу Густаву Маннергейму.
И вот когда памятники этому кровавому палачу, союзнику Адольфа Гитлера и военному преступнику будут в Финляндии низвергнуты, тогда у наших финских коллег появится полное моральное право лезть к соседям со своими проповедями и нравоучениями.
Раздутый список жертв Сандармоха - только один из примеров «качества» исследовательской работы карельского «Мемориала» по установлению количества репрессированных. Однако хочется обратить внимание, что эта организация и руководитель ее карельского отделения Юрий Дмитриев занимались составлением и других подобных реестров.
В далеком 2008 году мне довелось подробно ознакомиться с олонецким списком «Мемориала», который Юрий Дмитриев передал в местную администрацию, когда в моем родном городе открывали памятник репрессированным в 1937 году олончанам. Сразу бросилось в глаза, что в него были внесены как репрессированные в Олонецком районе уроженцы других мест, так и наоборот - олончане, давно уехавшие со своей малой родины и арестованные совершенно в других районах, областях и республиках Советского Союза. Согласитесь, при подобном методе, если собрать все списки по стране, число репрессированных автоматически увеличивается очень существенно. Но только на бумаге.
[Читать далее]Даже при беглом знакомстве с пронумерованным списком бросалось в глаза, что часто одни и те же люди указывались в нем по два раза, а один человек оказался в списке аж четыре раза! Странная небрежность... И наконец, в этом скорбном списке почему-то оказались «несчастные» крестьяне Олонецкого уезда, которым в 1919 году революционный трибунал вынес общественное порицание за какие-то их незначительные прегрешения. А мы и не знали о такой беспредельной жестокости кровавой большевистской власти! Так или иначе, легким движением руки количество репрессированных было раздуто в 2-3 раза.
Дальше меня ждало еще более удивительное открытие - в «Поминальных списках Карелии, 1937-1938: Уничтоженная Карелия», составленных также Юрием Дмитриевым и размещенных в сети Интернет, обнаружился «Василий Тимофеевич Лазарев, 1910 г. р. в д. Уссуна Петровского района». Но это мой дальний родственник, которого я помню живым и бодрым еще в конце 70-х годов! Его действительно арестовали в 1938 году, только быстро выпустили, так что никакой судимости у него никогда не было. Он был участником Великой Отечественной войны, кавалером ордена Славы, директором лесопункта. Человека с такой биографией господам из «Мемориала» совершенно незачем было «поминать».
Между прочим, рядом с Василием Тимофеевичем Лазаревым обнаружился еще один Лазарев: «Мадамин Лазарев, место рождения: г. Оренбург, татарин, заключенный Беломорско-Балтийского комбината НКВД. Тройкой НКВД Карельской АССР от 28.12.1937 осужден по ст. 82 (побег). Сведений о реабилитации нет». И опять мы видим применение в массовом масштабе такого метода, как включение в списки политических репрессированных граждан, осужденных за уголовные преступления. К тому же не имеющих к нашей республике никакого отношения.
Аналогичные факты обнаруживаются, если зайти на сайт «Книга памяти Республики Карелия», где тоже опубликованы списки репрессированных жителей республики, составленные Юрием Дмитриевым. И вот на первой же странице бросается в глаза наличие сразу трех «двойников». Если посмотреть по биографиям двух Акимовых Петров Григорьевичей, двух Акимовых Федоров Григорьевичей и двух Аккиевых Петров Ивановичей - это одни и те же люди, но подсчитаны они по два раза.
И это только на одной странице, среди всего 13 фамилий! Подобных казусов там можно обнаружить множество.
Однако можно ли тогда говорить о неких «случайных» ошибках общества «Мемориал»? Мне думается, у нас есть все основания считать, что в данной организации существует конкретная методика по максимальному увеличению количества репрессированных в Советском Союзе по политическим мотивам граждан. Методика сознательной дезинформации нашего общества.
А началось это еще с начала 90-х годов, когда в общественное сознание был вбит миф о чуть ли не 100 миллионах «лучших людей», репрессированных в эпоху Сталина. Иногда, ссылаясь на Солженицына, называли цифру в 60 миллионов только погибших человек. И ведь миллионы других людей в это поверили, ибо давно, со времен деятельности небезызвестного доктора Геббельса, установлено, что чем наглее и невероятнее ложь, тем легче в нее верят.
До сих пор у многих наших сограждан при дискуссиях на данную тему срабатывает психологическая защита. Конечно, обидно признаваться самому себе, что 30 лет назад какие-то наглые жулики тебя обманули, как доверчивого простака. Хотя есть признание бывшего председателя правления Международного общества «Мемориал» Арсения Рогинского:
«В начале 90-х я довольно много занимался статистикой советского террора. Изучил огромное количество отчетных «простыней» о терроре за все годы, из разных регионов Советского Союза. Статистика у нас всерьез начинается с 1921 г., до 1921 г. сохранились только разрозненные обрывки. А начиная с 1921 года - огромные папки. Году в 1994-м я все изучил, все расписал и сложил. Дальше - нужно было публиковать. Я посмотрел на свои цифры... Вокруг меня во внешнем мире существуют люди, мнение которых важно для меня: существует традиционное интеллигентское общественное мнение и, что самое главное, мнение бывших заключенных, которых в 1994 г. в живых еще оставалось очень много. И они мерили наши жертвы за всю историю террора какими-то совершенно немыслимыми цифрами, десятками миллионов.
А по моим подсчетам за всю историю советской власти, от 1918 до 1987 года (последние аресты были в начале 1987-го), по сохранившимся документам получилось, что арестованных органами безопасности по всей стране было 7 миллионов 100 тысяч человек. При этом среди них были арестованные не только по политическим статьям. И довольно много. Да, их арестовали органы безопасности, но органы безопасности арестовывали в разные годы и за бандитизм, контрабанду, фальшивомонетничество. И по многим другим «общеуголовным» статьям...
Что с этим делать? И я принадлежу этому обществу, живу среди этих людей, я их часть. Не советской власти часть, не российской демократии, а этих людей. Просто точно знал, что, во-первых, не поверят. А во-вторых, для круга, к которому я считаю себя принадлежащим, это значило бы, что все, что нам говорили о цифрах до этих пор вполне уважаемые нами люди, неправда».
Заметим, Рогинский говорил только об арестованных, а не осужденных. Но суть его слов понятна: существует либеральный миф о политических репрессиях в СССР, и этот миф ни при каких условиях нельзя подвергать сомнению. Добавим, что ситуация с Сандармохом является совсем небольшим эпизодом формирования этого глобального мифа.
…хочется остановиться еще на одном аспекте рассматриваемой нами проблемы. Урочище Сандармох давно принято приводить в пример как одно из самых больших на Северо-Западе захоронений жертв массовых расстрелов. Чтобы так утверждать, надо заставить себя забыть некоторые иные подобные события первой половины двадцатого века. Например, «Выборгскую резню».
29 апреля 1918 года, менее чем за 20 лет до событий в Сандармохе, захватившие Выборг белофинские войска барона Маннергейма казнили в этом городе без суда и следствия несколько тысяч человек. Историки говорят примерно о 3 тысячах жертв. Большая часть их - финские красногвардейцы, но в числе расстрелянных было от 400 до 1000 русских жителей Выборга, а также поляков и евреев. Показательно, что многие русские служили в Выборге, многие бежали в этот город, будучи противниками Советской власти, и поэтому ждали войска Маннергейма как «освободителей». Среди них были офицеры, солдаты, гражданские лица, в том числе женщины и дети...
Но про так называемую «Выборгскую резню», в которой погибло явно не меньше, а скорее всего, даже больше людей, чем в Сандармохе, почти никогда не вспоминают. Понятно, почему этого не делает «просветительское» общество «Мемориал». Для его руководителей убитые в Выборге люди неинтересны по политическим и идеологическим мотивам. Хотя их как раз можно считать жертвами, причем как политических репрессий, так и этнических чисток. Но ведь и российские власти абсолютно не уделяют внимания увековечиванию памяти об этом трагическом эпизоде нашей общей истории!
Кстати, если присмотреться к участникам современных дискуссий, нельзя не заметить тот удивительный факт, что российские поклонники Карла Густава Маннергейма и обличители сталинских репрессий - это одни и те же люди. А ведь тут, как говорится, либо крестик, либо трусы...
Но еще удивительней бурная реакция на историю с Сандармохом и уголовное дело Юрия Дмитриева некоторых представителей Финляндии. «Озабоченность» этим педофильским скандалом выражали должностные лица соседнего государства, включая министра иностранных дел Пекку Хаависто. На эту тему выступали некие финские историки. За Юрия Дмитриева вступился даже Пен-клуб Финляндии. Вот цитата из его заявления:
«Вот что происходит в ближайшей к нам соседней стране. Мы не можем оставаться равнодушными к тому, как обращаются с Дмитриевым, к явным нападкам на объективную свободу изучения истории и на факты, подтвержденные исследованиями... Согласие с историей можно найти, лишь изучая ее и открыто обсуждая ее самые мрачные моменты».
Извините, господа, но нам в России тоже не все равно, что происходит в ближайшей к нам стране. Наверное, стоит напомнить, что в 1918 году в Финляндии после победы белых в гражданской войне 8 тысяч красных финнов было расстреляно и еще 12 тысяч человек умерло в концлагерях. В тюрьмы и лагеря было брошено почти 3 процента населения страны, то есть в 2-4 раза больше, чем было всех заключенных, уголовных и политических, в ГУЛАГе даже в самые суровые годы. В концлагеря при Маннергейме заключали даже малолетних детей красных, а самым молодым девушкам, расстрелянным без судебного разбирательства, было 14 лет.
В этой связи остается лишь предложить членам финского Пен-клуба, как и всем остальным общественным и государственным деятелям Финляндии, озабоченным ситуацией с изучением истории Советского Союза, обсудить для начала самые мрачные моменты своей истории, беспощадный геноцид своего населения, осуществленный тогда по политическим и идеологическим мотивам. Можно даже потребовать снести памятники тогдашнему руководителю финского государства Карлу Густаву Маннергейму.
И вот когда памятники этому кровавому палачу, союзнику Адольфа Гитлера и военному преступнику будут в Финляндии низвергнуты, тогда у наших финских коллег появится полное моральное право лезть к соседям со своими проповедями и нравоучениями.