П. И. Павловский об анненковщине. Часть I
Из книги П. И. Павловского «Анненковщина».
Анненковщина составляла часть общего белогвардейского фронта против рабоче-крестьянской России. Время ее наивысшего развития - конец 1918, 1919 и начало 1920 гг. Это было самое тяжелое время для Советской России. После свержения власти буржуазии и помещиков в 1917 г. Советская Россия получила передышку до конца весны 1918 г. В мае месяце уже происходит восстание чехословацких войск, и вся Сибирь оказывается в руках блока буржуазии и соглашателей. При поддержке и под руководством «союзников» создается фронт якобы против германцев для того, чтобы тем легче, под патриотическим флагом, склонить к борьбе против советов кулацкие верхи сибирской деревни и одурачить середняков. Группа бывших членов Учредительного собрания вместе с так называемой Западно-сибирской областной думой создали в г. Омске правительство под названием Западно-сибирского комиссариата. Военным министром Западно-сибирского комиссариата становится Гришин-Алмазов, возглавлявший Новониколаевскую белогвардейскую организацию. Видную роль играет также Иванов-Ринов, бывший в свое время уездным начальником (нечто вроде исправника) в Туркестане. Он перед переворотом организовал и руководил нелегальной офицерской организацией в Омске; в Семипалатинске подобной же организацией руководил полковник Сидоров, ставший впоследствии заместителем Анненкова по командованию партизанской дивизией. Эти организации опирались исключительно на поддержку торгово-промышленных кругов, верхушку сибирского казачьего войска, бежавших из России после Октябрьского переворота офицеров, семей помещиков, бросавших землю в приволжских и приуральских губерниях и уходивших в Сибирь от восставшего крестьянства. К ним же примыкали учащиеся, чиновники и другие социальные группы, пострадавшие от Октябрьской революции. Часть членов организации называла себя социалистами-революционерами. Но все без исключения ратовали за Учр. собр. и блокировались с эсерами и меньшевиками.
[Читать далее]Насколько разнородны были эти боровшиеся за Учредительное собрание элементы видно из того, какие надежды они возлагали на Учредительное собрание. Уже несколько месяцев после выступления комитета Учредительного собрания в Самаре, в Приуралье под руководством кадет собрался съезд торгово-промышленных кругов, который высказался за крепкую власть, т. е. за единовластие, за российского диктатора. Еще более откровенно высказывался сам Анненков. Он определенно заявил, что ждал от Учредительного собрания выбора нового царя. И несомненно Анненков отражал взгляды тех групп военщины, которые группировались в свое время вокруг лозунга Учредительного собрания. Когда Анненков уже находился в Китае, разбитый и выкинутый за пределы Советской России, он, по словам своих единомышленников и соратников, оставался монархистом. Поэтому приобретает известную долю правдивости заявление некоторых современников, что существовала всероссийская монархическая организация, которая охватывала, все военные верхушки Сибири (колчаковщина), юго-востока (деникинщина), северо-запада (Юденич) и севера (Миллер).
Демократический строй мыслился этими представителями монархизма, как мостик, по которому легче всего вернуться к старому. Демократические иллюзии были нужны, чтобы до поры до времени обманывать некоторые круги крестьян, спекулируя на недочетах первых месяцев существования советской власти. И это подтверждается чрезвычайно легким переворотом, который совершил Колчак. Только в половине сентября произошло объединение всех групп, боровшихся против советской власти, на съезде в Уфе; только два месяца просуществовала Директория в Омске. И 18 ноября все демократические иллюзии были разбиты колчаковским переворотом. А сами члены Директории были арестованы и едва-едва унесли свои ноги из пределов колчаковии.
Все организации, поддерживавшие Директорию, сразу стали на сторону Колчака, за исключением двух-трех атаманов. Семенов не перешел на сторону Колчака потому, что его поддерживали японцы, а Колчака возвел на трон английский генерал Нокс, по соглашению с торгово-промышленными кругами Омска и казачьей офицерской верхушкой. Не сразу, не полностью и без энтузиазма признал Колчака Анненков, ибо у него была ставка на другого диктатора, на другого генерала. И только послав из Семипалатинска, где Анненков тогда находился, гонцов в Омск и там выяснив ситуацию, Анненков склонил свою голову перед Колчакам. А мелкобуржуазные партии, которые не имели в своем распоряжении реальной силы, либо должны были пойти на блок с Колчаком, либо пассивно созерцали происходившее, либо перешли на полулегальное положение, пытаясь вернуть невозвратное. И только в 1920 г., когда Красная армия гнала перед собой остатки колчаковских банд, представители сибирских мелкобуржуазных партий объединились на несколько дней в районе Иркутска и создали видимость власти с тем, чтобы через несколько дней передать ее революционному комитету, созданному победоносной Красной армией.
Борьба оскорбленного барина, привыкшего повелевать, хозяйничать, против рабочего и мужика была борьбой прямолинейной, жестокой, кровавой. На этом поприще в белом стане во время гражданский войны делали себе карьеру наиболее непримиримые, наиболее жестокие, чей путь омывался рабоче-крестьянской кровью. Они становились незаменимыми, выдвигались в первые ряды, близко подходили к кормилу правления. И поэтому в бессильной злобе ничему не научившиеся белогвардейцы жалки, когда в эмиграции пытаются свалить все вины и беды на атаманов. Нет тех слов политической горечи и раздражения, какими бы не клеймили бежавшие министры Гинсы и генералы Будберги атаманов и, в частности, Анненкова. Но расправы Анненкова ничем не отличаются от зверств генерала Розанова в Красноярском районе. А генерал Розанов был начальником штаба у главкома Директории Болдырева. И можно было бы назвать еще целый ряд имен колчаковских и деникинских деятелей, которые по своей изощренности в борьбе с советами, неслыханной подлости и бессмысленной жестокости в расправах были ничем не лучше и не хуже атамана Анненкова. Не приходится и говорить о застенках Красильникова, Каганаева и Волкова в Омске, живших и действовавших под крылышком у Колчака. Особенностью начала гражданской войны было то, что всякий сильный человек, сколотивший себе отряд, т. е. имевший в своих руках реальную силу, становился полновластным, ничем не обуздываемым хозяином на захваченной территории. Также и Анненков стал «удельным» правителем Степи и Семиречья. Он не считался со своим начальством, ни во что его не ставил. В других нормальных условиях Анненков не снес бы головы, не ушел бы от белого военного суда, а в белогвардейской разрухе перед ним расшаркивались...
Анненков умел выделять группы бойцов, которые казались ему наиболее стойкими и сознательными белыми, и предоставлял этой группе бойцов целый ряд привилегий. Ставка была именно на этих бойцов, которых он связывал при помощи торжественных обещаний, при помощи эмблем, татуировки, при помощи лозунгов «С нами бог и атаман», словом, при помощи всех тех методов, которые характерны были для белых, а ныне фашистских заговорщических организаций. Целью Анненкова было восстановление монархии, причем он, как человек гибкий и познавший все тонкости тактики, стремился к монархизму различными путями: то формальным подчинением советам, то через непосредственную борьбу с большевиками, то при помощи Учредительного собрания, то через непосредственную связь с монархическими организациями в Китае...
Весь путь, пройденный анненковцами в Китай, является прекрасным доказательством связи между белогвардейщиной и иностранным империализмом. Значение и влияние этого последнего в формировании белых армий против Советской России колоссальны и неоспоримы. Анненковский процесс захватил только белоэмиграцию в Китае. И что же выявилось? Все без остатка эмигрантские организации существуют на иностранные, в первую очередь, на английские деньги. Руководителей эмиграции, ее военачальников выбирают и поставляют англичане. Англичане хотели использовать и Анненкова в качестве главы белой эмиграции, и уже были близки к тому, чтобы отдать распоряжение о венчании Анненкова на должность заместителя Николая Николаевича в Китае. Англичане не пустили Анненкова в Канаду, желая его использовать. На глазах Анненкова англичане снабжали наиболее реакционные милитаристские клики Китая оружием в борьбе против революционных войск. Англичане в Шанхае на глазах Денисова использовали белоэмигрантов в качестве провокаторов для знаменитого майского расстрела 1925 г., восстановив этим весь трудовой Китай против английского империализма. Почему же Анненков особенно ценен англичанам в качестве кандидата на пост англо-империалистского вешателя советских рабочих и крестьян? Потому что Анненков своим дворянским происхождением, закалкой царского кадрового офицера, боевыми заслугами на пользу англо-российского империализма во время войны и, наконец, непримиримой, жестокой, кровавой расправой с восставшими рабочими и крестьянами представлял из себя того сильного человека, который нужен был английскому империализму, чтобы попытаться еще раз «взять в шоры» советских рабочих и крестьян. Анненков, который пролил столько трудовой крови, что сам захлебнулся в ней, был человеком, могшим сослужить службу звена между ничтожной российской контрреволюцией и стареющим и издыхающим английским империализмом. Анненков-монархист, Анненков, чья намять с проклятьем вспоминается миллионами советских рабочих и крестьян, Анненков, забросавший свой кровавый путь черепами и костями десятков тысяч трудящихся России, - он был единственным нужным и годным генералом для службы английскому империализму. По этим же самым причинам Анненков был и оставался кумиром всей белогвардейской накипи, которая еще живет за рубежом или прячет свою трусливую голову в пределах СССР.
А что накипь эта еще могла сыграть роль, об этом свидетельствует ряд анонимных писем со стороны контрреволюционных элементов внутри нашего Союза, которые призывали схваченного атамана к выдержке, стойкости, хладнокровию и самообладанию.
Для того чтобы уяснить подробно роль Анненкова в борьбе против большевиков и установить истоки, откуда идет непримиримая ненависть Анненкова к большевикам и советской власти, необходимо осветить некоторые моменты биографии Анненкова. Анненков происходит из потомственных дворян Новгородской губернии. С 8-летнего возраста А. был отдан в кадетский корпус, впоследствии по окончании его поступил в военное училище...
Февральская революция поставила весь офицерский корпус лицом к лицу с вопросами политики. Анненкову пришлось тоже выявлять свое мнение, выбирать между различными партиями. Анненков, по его словам, воспитывавшийся в семье потомственного дворянина, прошедший огромный военный стаж, начиная с 8-летнего возраста, не мог быть иным, как убежденным монархистом. Неоднократно на суде возвращались к этому вопросу, и каждый раз Анненков давал трафаретный ответ: старая царская армия была чужда политики, но в царской армии могли служить офицерами только последовательные стопроцентные монархисты. Поэтому после Февральской революции 1917 г. Анненков не сразу вводит у себя солдатские комитеты. Февральский переворот, принятый в армии без всяких колебаний, без всяких почти попыток защищать царя, а следовательно, выполнять данную царю присягу, произвел на Анненкова большое впечатление. Но единственным выводом, который он сделал для себя, был следующий: царь своей слабохарактерностью, произволом, влиянием Александры Федоровны и Распутина настолько потерял авторитет в стране, что единственным выходом для него был отказ от трона. И Анненков считал, что за низверженным царем явится новый законно избранный царь, но уже со светлым разумом, твердой волей, могущий доподлинно управлять страной, впадающей в состояние разрухи. Анненков, по его словам, преимущественно сталкивался с агитацией кадетов и эсеров. Он даже обмолвился, что сочувствовал программе эсеров; но это несомненная обмолвка, это дань царского офицера 1917 г., когда огромное большинство, даже монархисты становились эсерами, правильнее сказать, становились на платформу Керенского. И эта платформа Керенского проходит красной нитью через несколько месяцев политической неопределенности для Анненкова до самого восстания против власти советов. Большевиков и советскую власть Анненков считал властью незаконной, захватнической. И когда вся Россия разделилась на два лагеря, лагерь восставших против буржуазии рабочих, боровшихся за землю против помещиков крестьян, шедших за большевиками, и второй лагерь - буржуазных и околобуржуазных элементов в стране, поддержанных и офицерством и чиновничеством, Анненков, понятно, стал на сторону второго лагеря, возглавлявшегося Керенским. Что, собственно, прельщало его в платформе Керенского? Для него основным политическим вопросом был вопрос о государственной системе России. Его мечтой был царь с твердой волей. И единственный законный путь для этого он видел через Учредительное собрание.
Когда в 1917 г. после Октябрьского переворота началась демобилизация армии, то анненковский партизанский отряд… отправился в Омск, для того чтобы поступить в распоряжение войсковых казачьих властей. Анненков захватил с собой огромное количество оружия, снаряжения, очевидно, имея в виду пустить его в дело при первой же возможности... В самом же Омске находилось войсковое казачье управление и войсковой атаман. Казачьи власти, выражавшие настроение верхушек казаков-стариков, не хотели не только подчиняться, но даже считаться с Омским советом рабочих депутатов. Пользуясь отсутствием достаточной реальной силы в руках Омского совдепа, они сосуществовали, причем ждали удобного момента для вооруженного выступления против этого совдепа. Чтоб утвердить позицию войскового атамана и управления, предполагалось созвать войсковой круг - высший орган казачьего управления. Для укрепления позиций старорежимного казачества в состав казачьего войска принимались различные разночинцы и мелкобуржуазные элементы, которые должны были впоследствии сыграть роль в войсковом круге. Совет казачьих депутатов, выражавший мнение и настроение большинства казаков-фронтовиков, стоявших на платформе советской власти… отдал приказ немедленно разойтись казакам по станицам, оставив оружие. Атаман Анненков этому не подчинился. Он перешел на нелегальное положение, оружия не сдал, но все-таки значительная часть партизан из его отряда ушла, и он остался с небольшой сравнительно группой в районе Омска. За свое неповиновение Анненков был объявлен вне закона... Где причины, побудившие атамана Анненкова стать на защиту войскового начальства, на защиту интересов верхушечного слоя казаков? Он рассказывал в туманных выражениях о боязни, что большевики ликвидируют казачье сословие, о том, что казаки лишатся своих привилегий. Но когда выходило на поверку и спрашивали Анненкова, в чем же он видел привилегии и лишения каких привилегий он опасался, то на это он членораздельно ответить не мог. Ясно, только одно - в 1918 г. и среди казаков шло расслоение. Молодое и фронтовое казачество группировалось вокруг советов казачьих депутатов, а все старое, патриархально- заскорузлое, исконно-монархическое - под лозунгом защиты сословных казачьих интересов становилось на платформу Керенского, т. е. против большевиков. Через несколько времени после перехода Анненкова на нелегальное положение созвался нелегальный «войсковой круг» в станице Атаманской под Омском. Круг разрабатывал меры для борьбы с большевиками. Анненков на этом войсковом круге присутствовал, принимал участие в разрешении всех вопросов и, по-видимому, получил директиву о новом сформировании отряда. После этого к нему потекли добровольцы. Нельзя сказать, чтобы Анненков был высокого мнения о составе этих добровольцев. Они все принадлежали к бывшему офицерству, торгово-промышленным классам, учащейся молодежи и т. д. Для того, чтобы попасть добровольцем в отряд, нужно было получить рекомендацию нелегальной организации. Haряду с упоминавшейся уже выше нелегальной организацией Иванова-Ринова в Омске существовала организация «13-ти». По словам Анненкова, она была представительницей исключительно казаков. Впоследствии вся эта организация «13-ти» перешла полностью в ведение Анненкова и заняла различные должности в отряде. В частности, одним из членов этой организации «13-ти» был хорунжий Гонаго, впоследствии руководивший одним из самых гнусных дел анненковщины: насилиями, убийством и издевательствами над женами и дочерьми отрядных офицеров... Добавим еще несколько черт к характеристике атамана Анненкова: напомним, с нашей точки зрения, в высшей степени смехотворный, но для Анненкова того времени чрезвычайно важный факт из его жизни. В Омском войсковом соборе хранились знамена казачьего войска и в том числе знамя, пожалованное войску в память его трехсотлетнего существования. Находясь на нелегальном положении, Анненков совершил налет на войсковой собор, захватил эти знамена и увез их в Кокчетав. И только после свержения советской власти, под давлением угроз и устыжений со стороны казаков, он согласился эти знамена вернуть войсковому кругу. Не потому ли он совершил этот налет, что тот, у кого находились эти знамена, как войсковые реликвии, становился если не фактическим, то формальным руководителем казачества Сибирского войска?
И, наконец, после того как атаман собрал значительное количество партизан, присоединился к чехам и выступил против советской власти. На станции Мельничной находился штаб чехословацкого войска под командой майора Гануша. Этот штаб руководил операциями против Омского красного гарнизона. Анненков явился со своим отрядом на станцию Мельничную и отдал себя в распоряжение командования чешских войск, приняв активное участие со своими кавалеристами в низвержении власти советов в районе Омска.
Анненковщина составляла часть общего белогвардейского фронта против рабоче-крестьянской России. Время ее наивысшего развития - конец 1918, 1919 и начало 1920 гг. Это было самое тяжелое время для Советской России. После свержения власти буржуазии и помещиков в 1917 г. Советская Россия получила передышку до конца весны 1918 г. В мае месяце уже происходит восстание чехословацких войск, и вся Сибирь оказывается в руках блока буржуазии и соглашателей. При поддержке и под руководством «союзников» создается фронт якобы против германцев для того, чтобы тем легче, под патриотическим флагом, склонить к борьбе против советов кулацкие верхи сибирской деревни и одурачить середняков. Группа бывших членов Учредительного собрания вместе с так называемой Западно-сибирской областной думой создали в г. Омске правительство под названием Западно-сибирского комиссариата. Военным министром Западно-сибирского комиссариата становится Гришин-Алмазов, возглавлявший Новониколаевскую белогвардейскую организацию. Видную роль играет также Иванов-Ринов, бывший в свое время уездным начальником (нечто вроде исправника) в Туркестане. Он перед переворотом организовал и руководил нелегальной офицерской организацией в Омске; в Семипалатинске подобной же организацией руководил полковник Сидоров, ставший впоследствии заместителем Анненкова по командованию партизанской дивизией. Эти организации опирались исключительно на поддержку торгово-промышленных кругов, верхушку сибирского казачьего войска, бежавших из России после Октябрьского переворота офицеров, семей помещиков, бросавших землю в приволжских и приуральских губерниях и уходивших в Сибирь от восставшего крестьянства. К ним же примыкали учащиеся, чиновники и другие социальные группы, пострадавшие от Октябрьской революции. Часть членов организации называла себя социалистами-революционерами. Но все без исключения ратовали за Учр. собр. и блокировались с эсерами и меньшевиками.
[Читать далее]Насколько разнородны были эти боровшиеся за Учредительное собрание элементы видно из того, какие надежды они возлагали на Учредительное собрание. Уже несколько месяцев после выступления комитета Учредительного собрания в Самаре, в Приуралье под руководством кадет собрался съезд торгово-промышленных кругов, который высказался за крепкую власть, т. е. за единовластие, за российского диктатора. Еще более откровенно высказывался сам Анненков. Он определенно заявил, что ждал от Учредительного собрания выбора нового царя. И несомненно Анненков отражал взгляды тех групп военщины, которые группировались в свое время вокруг лозунга Учредительного собрания. Когда Анненков уже находился в Китае, разбитый и выкинутый за пределы Советской России, он, по словам своих единомышленников и соратников, оставался монархистом. Поэтому приобретает известную долю правдивости заявление некоторых современников, что существовала всероссийская монархическая организация, которая охватывала, все военные верхушки Сибири (колчаковщина), юго-востока (деникинщина), северо-запада (Юденич) и севера (Миллер).
Демократический строй мыслился этими представителями монархизма, как мостик, по которому легче всего вернуться к старому. Демократические иллюзии были нужны, чтобы до поры до времени обманывать некоторые круги крестьян, спекулируя на недочетах первых месяцев существования советской власти. И это подтверждается чрезвычайно легким переворотом, который совершил Колчак. Только в половине сентября произошло объединение всех групп, боровшихся против советской власти, на съезде в Уфе; только два месяца просуществовала Директория в Омске. И 18 ноября все демократические иллюзии были разбиты колчаковским переворотом. А сами члены Директории были арестованы и едва-едва унесли свои ноги из пределов колчаковии.
Все организации, поддерживавшие Директорию, сразу стали на сторону Колчака, за исключением двух-трех атаманов. Семенов не перешел на сторону Колчака потому, что его поддерживали японцы, а Колчака возвел на трон английский генерал Нокс, по соглашению с торгово-промышленными кругами Омска и казачьей офицерской верхушкой. Не сразу, не полностью и без энтузиазма признал Колчака Анненков, ибо у него была ставка на другого диктатора, на другого генерала. И только послав из Семипалатинска, где Анненков тогда находился, гонцов в Омск и там выяснив ситуацию, Анненков склонил свою голову перед Колчакам. А мелкобуржуазные партии, которые не имели в своем распоряжении реальной силы, либо должны были пойти на блок с Колчаком, либо пассивно созерцали происходившее, либо перешли на полулегальное положение, пытаясь вернуть невозвратное. И только в 1920 г., когда Красная армия гнала перед собой остатки колчаковских банд, представители сибирских мелкобуржуазных партий объединились на несколько дней в районе Иркутска и создали видимость власти с тем, чтобы через несколько дней передать ее революционному комитету, созданному победоносной Красной армией.
Борьба оскорбленного барина, привыкшего повелевать, хозяйничать, против рабочего и мужика была борьбой прямолинейной, жестокой, кровавой. На этом поприще в белом стане во время гражданский войны делали себе карьеру наиболее непримиримые, наиболее жестокие, чей путь омывался рабоче-крестьянской кровью. Они становились незаменимыми, выдвигались в первые ряды, близко подходили к кормилу правления. И поэтому в бессильной злобе ничему не научившиеся белогвардейцы жалки, когда в эмиграции пытаются свалить все вины и беды на атаманов. Нет тех слов политической горечи и раздражения, какими бы не клеймили бежавшие министры Гинсы и генералы Будберги атаманов и, в частности, Анненкова. Но расправы Анненкова ничем не отличаются от зверств генерала Розанова в Красноярском районе. А генерал Розанов был начальником штаба у главкома Директории Болдырева. И можно было бы назвать еще целый ряд имен колчаковских и деникинских деятелей, которые по своей изощренности в борьбе с советами, неслыханной подлости и бессмысленной жестокости в расправах были ничем не лучше и не хуже атамана Анненкова. Не приходится и говорить о застенках Красильникова, Каганаева и Волкова в Омске, живших и действовавших под крылышком у Колчака. Особенностью начала гражданской войны было то, что всякий сильный человек, сколотивший себе отряд, т. е. имевший в своих руках реальную силу, становился полновластным, ничем не обуздываемым хозяином на захваченной территории. Также и Анненков стал «удельным» правителем Степи и Семиречья. Он не считался со своим начальством, ни во что его не ставил. В других нормальных условиях Анненков не снес бы головы, не ушел бы от белого военного суда, а в белогвардейской разрухе перед ним расшаркивались...
Анненков умел выделять группы бойцов, которые казались ему наиболее стойкими и сознательными белыми, и предоставлял этой группе бойцов целый ряд привилегий. Ставка была именно на этих бойцов, которых он связывал при помощи торжественных обещаний, при помощи эмблем, татуировки, при помощи лозунгов «С нами бог и атаман», словом, при помощи всех тех методов, которые характерны были для белых, а ныне фашистских заговорщических организаций. Целью Анненкова было восстановление монархии, причем он, как человек гибкий и познавший все тонкости тактики, стремился к монархизму различными путями: то формальным подчинением советам, то через непосредственную борьбу с большевиками, то при помощи Учредительного собрания, то через непосредственную связь с монархическими организациями в Китае...
Весь путь, пройденный анненковцами в Китай, является прекрасным доказательством связи между белогвардейщиной и иностранным империализмом. Значение и влияние этого последнего в формировании белых армий против Советской России колоссальны и неоспоримы. Анненковский процесс захватил только белоэмиграцию в Китае. И что же выявилось? Все без остатка эмигрантские организации существуют на иностранные, в первую очередь, на английские деньги. Руководителей эмиграции, ее военачальников выбирают и поставляют англичане. Англичане хотели использовать и Анненкова в качестве главы белой эмиграции, и уже были близки к тому, чтобы отдать распоряжение о венчании Анненкова на должность заместителя Николая Николаевича в Китае. Англичане не пустили Анненкова в Канаду, желая его использовать. На глазах Анненкова англичане снабжали наиболее реакционные милитаристские клики Китая оружием в борьбе против революционных войск. Англичане в Шанхае на глазах Денисова использовали белоэмигрантов в качестве провокаторов для знаменитого майского расстрела 1925 г., восстановив этим весь трудовой Китай против английского империализма. Почему же Анненков особенно ценен англичанам в качестве кандидата на пост англо-империалистского вешателя советских рабочих и крестьян? Потому что Анненков своим дворянским происхождением, закалкой царского кадрового офицера, боевыми заслугами на пользу англо-российского империализма во время войны и, наконец, непримиримой, жестокой, кровавой расправой с восставшими рабочими и крестьянами представлял из себя того сильного человека, который нужен был английскому империализму, чтобы попытаться еще раз «взять в шоры» советских рабочих и крестьян. Анненков, который пролил столько трудовой крови, что сам захлебнулся в ней, был человеком, могшим сослужить службу звена между ничтожной российской контрреволюцией и стареющим и издыхающим английским империализмом. Анненков-монархист, Анненков, чья намять с проклятьем вспоминается миллионами советских рабочих и крестьян, Анненков, забросавший свой кровавый путь черепами и костями десятков тысяч трудящихся России, - он был единственным нужным и годным генералом для службы английскому империализму. По этим же самым причинам Анненков был и оставался кумиром всей белогвардейской накипи, которая еще живет за рубежом или прячет свою трусливую голову в пределах СССР.
А что накипь эта еще могла сыграть роль, об этом свидетельствует ряд анонимных писем со стороны контрреволюционных элементов внутри нашего Союза, которые призывали схваченного атамана к выдержке, стойкости, хладнокровию и самообладанию.
Для того чтобы уяснить подробно роль Анненкова в борьбе против большевиков и установить истоки, откуда идет непримиримая ненависть Анненкова к большевикам и советской власти, необходимо осветить некоторые моменты биографии Анненкова. Анненков происходит из потомственных дворян Новгородской губернии. С 8-летнего возраста А. был отдан в кадетский корпус, впоследствии по окончании его поступил в военное училище...
Февральская революция поставила весь офицерский корпус лицом к лицу с вопросами политики. Анненкову пришлось тоже выявлять свое мнение, выбирать между различными партиями. Анненков, по его словам, воспитывавшийся в семье потомственного дворянина, прошедший огромный военный стаж, начиная с 8-летнего возраста, не мог быть иным, как убежденным монархистом. Неоднократно на суде возвращались к этому вопросу, и каждый раз Анненков давал трафаретный ответ: старая царская армия была чужда политики, но в царской армии могли служить офицерами только последовательные стопроцентные монархисты. Поэтому после Февральской революции 1917 г. Анненков не сразу вводит у себя солдатские комитеты. Февральский переворот, принятый в армии без всяких колебаний, без всяких почти попыток защищать царя, а следовательно, выполнять данную царю присягу, произвел на Анненкова большое впечатление. Но единственным выводом, который он сделал для себя, был следующий: царь своей слабохарактерностью, произволом, влиянием Александры Федоровны и Распутина настолько потерял авторитет в стране, что единственным выходом для него был отказ от трона. И Анненков считал, что за низверженным царем явится новый законно избранный царь, но уже со светлым разумом, твердой волей, могущий доподлинно управлять страной, впадающей в состояние разрухи. Анненков, по его словам, преимущественно сталкивался с агитацией кадетов и эсеров. Он даже обмолвился, что сочувствовал программе эсеров; но это несомненная обмолвка, это дань царского офицера 1917 г., когда огромное большинство, даже монархисты становились эсерами, правильнее сказать, становились на платформу Керенского. И эта платформа Керенского проходит красной нитью через несколько месяцев политической неопределенности для Анненкова до самого восстания против власти советов. Большевиков и советскую власть Анненков считал властью незаконной, захватнической. И когда вся Россия разделилась на два лагеря, лагерь восставших против буржуазии рабочих, боровшихся за землю против помещиков крестьян, шедших за большевиками, и второй лагерь - буржуазных и околобуржуазных элементов в стране, поддержанных и офицерством и чиновничеством, Анненков, понятно, стал на сторону второго лагеря, возглавлявшегося Керенским. Что, собственно, прельщало его в платформе Керенского? Для него основным политическим вопросом был вопрос о государственной системе России. Его мечтой был царь с твердой волей. И единственный законный путь для этого он видел через Учредительное собрание.
Когда в 1917 г. после Октябрьского переворота началась демобилизация армии, то анненковский партизанский отряд… отправился в Омск, для того чтобы поступить в распоряжение войсковых казачьих властей. Анненков захватил с собой огромное количество оружия, снаряжения, очевидно, имея в виду пустить его в дело при первой же возможности... В самом же Омске находилось войсковое казачье управление и войсковой атаман. Казачьи власти, выражавшие настроение верхушек казаков-стариков, не хотели не только подчиняться, но даже считаться с Омским советом рабочих депутатов. Пользуясь отсутствием достаточной реальной силы в руках Омского совдепа, они сосуществовали, причем ждали удобного момента для вооруженного выступления против этого совдепа. Чтоб утвердить позицию войскового атамана и управления, предполагалось созвать войсковой круг - высший орган казачьего управления. Для укрепления позиций старорежимного казачества в состав казачьего войска принимались различные разночинцы и мелкобуржуазные элементы, которые должны были впоследствии сыграть роль в войсковом круге. Совет казачьих депутатов, выражавший мнение и настроение большинства казаков-фронтовиков, стоявших на платформе советской власти… отдал приказ немедленно разойтись казакам по станицам, оставив оружие. Атаман Анненков этому не подчинился. Он перешел на нелегальное положение, оружия не сдал, но все-таки значительная часть партизан из его отряда ушла, и он остался с небольшой сравнительно группой в районе Омска. За свое неповиновение Анненков был объявлен вне закона... Где причины, побудившие атамана Анненкова стать на защиту войскового начальства, на защиту интересов верхушечного слоя казаков? Он рассказывал в туманных выражениях о боязни, что большевики ликвидируют казачье сословие, о том, что казаки лишатся своих привилегий. Но когда выходило на поверку и спрашивали Анненкова, в чем же он видел привилегии и лишения каких привилегий он опасался, то на это он членораздельно ответить не мог. Ясно, только одно - в 1918 г. и среди казаков шло расслоение. Молодое и фронтовое казачество группировалось вокруг советов казачьих депутатов, а все старое, патриархально- заскорузлое, исконно-монархическое - под лозунгом защиты сословных казачьих интересов становилось на платформу Керенского, т. е. против большевиков. Через несколько времени после перехода Анненкова на нелегальное положение созвался нелегальный «войсковой круг» в станице Атаманской под Омском. Круг разрабатывал меры для борьбы с большевиками. Анненков на этом войсковом круге присутствовал, принимал участие в разрешении всех вопросов и, по-видимому, получил директиву о новом сформировании отряда. После этого к нему потекли добровольцы. Нельзя сказать, чтобы Анненков был высокого мнения о составе этих добровольцев. Они все принадлежали к бывшему офицерству, торгово-промышленным классам, учащейся молодежи и т. д. Для того, чтобы попасть добровольцем в отряд, нужно было получить рекомендацию нелегальной организации. Haряду с упоминавшейся уже выше нелегальной организацией Иванова-Ринова в Омске существовала организация «13-ти». По словам Анненкова, она была представительницей исключительно казаков. Впоследствии вся эта организация «13-ти» перешла полностью в ведение Анненкова и заняла различные должности в отряде. В частности, одним из членов этой организации «13-ти» был хорунжий Гонаго, впоследствии руководивший одним из самых гнусных дел анненковщины: насилиями, убийством и издевательствами над женами и дочерьми отрядных офицеров... Добавим еще несколько черт к характеристике атамана Анненкова: напомним, с нашей точки зрения, в высшей степени смехотворный, но для Анненкова того времени чрезвычайно важный факт из его жизни. В Омском войсковом соборе хранились знамена казачьего войска и в том числе знамя, пожалованное войску в память его трехсотлетнего существования. Находясь на нелегальном положении, Анненков совершил налет на войсковой собор, захватил эти знамена и увез их в Кокчетав. И только после свержения советской власти, под давлением угроз и устыжений со стороны казаков, он согласился эти знамена вернуть войсковому кругу. Не потому ли он совершил этот налет, что тот, у кого находились эти знамена, как войсковые реликвии, становился если не фактическим, то формальным руководителем казачества Сибирского войска?
И, наконец, после того как атаман собрал значительное количество партизан, присоединился к чехам и выступил против советской власти. На станции Мельничной находился штаб чехословацкого войска под командой майора Гануша. Этот штаб руководил операциями против Омского красного гарнизона. Анненков явился со своим отрядом на станцию Мельничную и отдал себя в распоряжение командования чешских войск, приняв активное участие со своими кавалеристами в низвержении власти советов в районе Омска.