Конец режима и начало
Нынешний гибридный авторитарно-либеральный политический режим в России бесповоротно подходит к своему концу. Нарастание протестов и недовольства граждан по разным поводам, застой в экономике, резкое падение популярности правящей партии, ужесточение допуска на выборы оппозиции, проблема передачи власти в 2024 г., - все это вопиет о приближающемся конце.
Существующий режим сложился в 2003 г. и долгое время характеризовался достаточно широкими гражданскими свободами при неуклонном сужении политических. Сильная цензура пока существует только на ТВ, а наличие свободы Интернета значительно ослабляет её действие. По-прежнему существуют и действуют оппозиционные партии. Им иногда даже согласуют акции. Может быть не там, где они хотят, но тем не менее. Представители системной оппозиции сидят в Думе и даже могут участвовать в выборах президента. Это всё не укладывается в типичный авторитаризм.
Но с 2019 г. "демократический" фасад режима стал давать глубокие трещины, доходящие до основания. Контроль над ТВ и махинации на выборах перестали гарантировать результаты. Путин долгие годы своим авторитетом и административным ресурсом мог обеспечивать монопольное положение «Единой России». Но теперь кандидатам от партии власти приходится идти самовыдвиженцами, так как принадлежность к ЕР стала отнимать голоса, а не добавлять. Образно выражаясь, корабль «ЕдРа» верно идёт ко дну. На палубе ещё играет музыка, но трюмы уже заливает. Президенту, чтобы не уйти с ним на политическое дно, необходимо искать новый корабль, которого пока не видно на горизонте, или прыгать на айсберг - т.е. отказываться от системы «суверенной демократии» и решаться на глубокую политическую заморозку. Этого ему тоже не хочется. Он всегда мыслил себя европейским политиком, пусть консервативным, но европейским. Отказываться от западной политической формы (демократической) для него всё равно, что Петру или Николаю I облачаться в парчовое с оплечьями платье Алексея Михайловича. Путин не хочет выглядеть ни туркменбаши, ни елбасы, ни генсеком, ни российским царём. Но что-то выбирать ему всё равно придётся.
Попытка ничего не менять и ограничиваться мелкими репрессиями или уступками, плодить новые политтехнологические проекты взамен «Единой России» с каждым годом будет только увеличивать вероятность резкого обрушения, как это было в 1917 г. или на нашей памяти в 1991 г. Либо демократизация, либо правление станет неприкрыто авторитарным, не обременяющим себя никакими демократическими регалиями. И в первом, и во втором случае возможен относительный успех или провал.
Провал демократического пути означает распад государства или его резкое ослабление из-за нарастающего хаоса. И в отличии, скажем, от Украины или Грузии у России практически не будет внешних сил, заинтересованных в сохранении её целостности. Если Запад в 1991 г. старался помочь Ельцину и не допустить распространение распада на РФ, то он теперь, очевидно, будет изо всех сил валить ослабевшего противника. Большинство соседей тоже не преминут воспользоваться моментом и ужать соседа, который теснил их не одно столетие. При этом Китай может быть наиболее опасен.
Успех демократического пути в принципе также возможен. Положительных примеров не так много, но ведь есть Индия - многонародное, многоконфессиональное незападное государство, крупнейшая демократия мира, которая при всех внутренних противоречиях стоит на пути устойчивого развития, который всё никак не нащупает Россия. Сейчас правящая сила там - партия «Бхаратия джаната» - консервативно-националистическая и совсем не прозападно-либеральная, но страна демонстрирует темпы роста экономики выше китайских, что к 2050 г. может сделать её третьей экономикой мира.
Авторитарный же выбор России, очевидно, приведёт к попытке повторить путь Китая, заполучить вторую редакцию НЭПа - неприкрытую политическую диктатуру при смешанной экономике и возрождении госпланирования. Успеху тут может сопутствовать государственная концентрация ресурсов на развитии высоких технологий и резкое сокращение импорта потребительских товаров, от чего поначалу сильно пострадает средний класс, привыкший к качественному и разнообразному импорту. Сильно противодействовать тут будет крупный капитал, отвыкший ходить в узде. Сейчас многие ещё терпят и соглашаются не лезть в политику, пока государство не слишком ограничивает их бизнес. Хотя и сейчас, при обострении отношения с Западом, многие выезжают и выводят капиталы.
Запад также не будет в восторге от «второго Китая». Если первому в своё время помогали встать на ноги, не препятствовали передаче технологий с надеждой на западный путь и чтобы создать противовес СССР, то нам совсем не будут помогать. Даже наоборот - усилят санкции и технологическую изоляцию. Да и Китай не радует иметь конкурента под боком . Им лучше, чтобы всё шло, как идёт. Но это с каждым годом всё сложнее.
Провал «китайского пути» и упорное нежелание демократизации создаёт угрозу дальнейшего закукливания, изоляции и превращении страны во вторую Северную Корею, озабоченную исключительно выживанием режима и шантажом соседей. У России больше возможности для изолированного существования, но всё же спустя 70-и лет возвращаться к архаичной сталинской модели будет мало желающих даже в верхах. И это вселяет некоторый оптимизм.
Существующий режим сложился в 2003 г. и долгое время характеризовался достаточно широкими гражданскими свободами при неуклонном сужении политических. Сильная цензура пока существует только на ТВ, а наличие свободы Интернета значительно ослабляет её действие. По-прежнему существуют и действуют оппозиционные партии. Им иногда даже согласуют акции. Может быть не там, где они хотят, но тем не менее. Представители системной оппозиции сидят в Думе и даже могут участвовать в выборах президента. Это всё не укладывается в типичный авторитаризм.
Но с 2019 г. "демократический" фасад режима стал давать глубокие трещины, доходящие до основания. Контроль над ТВ и махинации на выборах перестали гарантировать результаты. Путин долгие годы своим авторитетом и административным ресурсом мог обеспечивать монопольное положение «Единой России». Но теперь кандидатам от партии власти приходится идти самовыдвиженцами, так как принадлежность к ЕР стала отнимать голоса, а не добавлять. Образно выражаясь, корабль «ЕдРа» верно идёт ко дну. На палубе ещё играет музыка, но трюмы уже заливает. Президенту, чтобы не уйти с ним на политическое дно, необходимо искать новый корабль, которого пока не видно на горизонте, или прыгать на айсберг - т.е. отказываться от системы «суверенной демократии» и решаться на глубокую политическую заморозку. Этого ему тоже не хочется. Он всегда мыслил себя европейским политиком, пусть консервативным, но европейским. Отказываться от западной политической формы (демократической) для него всё равно, что Петру или Николаю I облачаться в парчовое с оплечьями платье Алексея Михайловича. Путин не хочет выглядеть ни туркменбаши, ни елбасы, ни генсеком, ни российским царём. Но что-то выбирать ему всё равно придётся.
Попытка ничего не менять и ограничиваться мелкими репрессиями или уступками, плодить новые политтехнологические проекты взамен «Единой России» с каждым годом будет только увеличивать вероятность резкого обрушения, как это было в 1917 г. или на нашей памяти в 1991 г. Либо демократизация, либо правление станет неприкрыто авторитарным, не обременяющим себя никакими демократическими регалиями. И в первом, и во втором случае возможен относительный успех или провал.
Провал демократического пути означает распад государства или его резкое ослабление из-за нарастающего хаоса. И в отличии, скажем, от Украины или Грузии у России практически не будет внешних сил, заинтересованных в сохранении её целостности. Если Запад в 1991 г. старался помочь Ельцину и не допустить распространение распада на РФ, то он теперь, очевидно, будет изо всех сил валить ослабевшего противника. Большинство соседей тоже не преминут воспользоваться моментом и ужать соседа, который теснил их не одно столетие. При этом Китай может быть наиболее опасен.
Успех демократического пути в принципе также возможен. Положительных примеров не так много, но ведь есть Индия - многонародное, многоконфессиональное незападное государство, крупнейшая демократия мира, которая при всех внутренних противоречиях стоит на пути устойчивого развития, который всё никак не нащупает Россия. Сейчас правящая сила там - партия «Бхаратия джаната» - консервативно-националистическая и совсем не прозападно-либеральная, но страна демонстрирует темпы роста экономики выше китайских, что к 2050 г. может сделать её третьей экономикой мира.
Авторитарный же выбор России, очевидно, приведёт к попытке повторить путь Китая, заполучить вторую редакцию НЭПа - неприкрытую политическую диктатуру при смешанной экономике и возрождении госпланирования. Успеху тут может сопутствовать государственная концентрация ресурсов на развитии высоких технологий и резкое сокращение импорта потребительских товаров, от чего поначалу сильно пострадает средний класс, привыкший к качественному и разнообразному импорту. Сильно противодействовать тут будет крупный капитал, отвыкший ходить в узде. Сейчас многие ещё терпят и соглашаются не лезть в политику, пока государство не слишком ограничивает их бизнес. Хотя и сейчас, при обострении отношения с Западом, многие выезжают и выводят капиталы.
Запад также не будет в восторге от «второго Китая». Если первому в своё время помогали встать на ноги, не препятствовали передаче технологий с надеждой на западный путь и чтобы создать противовес СССР, то нам совсем не будут помогать. Даже наоборот - усилят санкции и технологическую изоляцию. Да и Китай не радует иметь конкурента под боком . Им лучше, чтобы всё шло, как идёт. Но это с каждым годом всё сложнее.
Провал «китайского пути» и упорное нежелание демократизации создаёт угрозу дальнейшего закукливания, изоляции и превращении страны во вторую Северную Корею, озабоченную исключительно выживанием режима и шантажом соседей. У России больше возможности для изолированного существования, но всё же спустя 70-и лет возвращаться к архаичной сталинской модели будет мало желающих даже в верхах. И это вселяет некоторый оптимизм.