1985 (Возможное продолжение «1984»)
В погожий весенний день Уинстона снова доставили в Министерство любви.
Его радушно встретил О’Брайен в своём новом кабинете, отделанном роскошно и изысканно. Его черный комбинезон сиял новизной и каким-то лоском вместе с лакированной портупеей и погонами старшего генерала. Прежде усталое его лицо было озарено вдохновением и свежестью. Морщины почти разгладились. Справа и слева от него стояли две стройные молодые женщины-офицеры. Блондинка принесла ему кофе, брюнетка подала папку с бумагами.
- У меня для Вас, Уинстон, три большие новости - сходу заявил О’Брайен, сияя улыбкой и золотой оправой, - да, садитесь, пожалуйста, и не желаете ли чего выпить - кофе, чаю или чего покрепче?
Уинстон растерянно отказался и осторожно сел на пододвинутый блондинкой стул, ожидая подвоха.
- Первая, для Вас главная, новость - Вас точно уже не расстреляют. Вы с честью выдержали испытания и можете быть зачислены в ряды Внутренней Партии. Пишите заявление. Несмотря на многолетнюю обработку Вы сумели сохранить творческие способности и критический ум. Более того, даже попав в Министерство любви, Вы проявили недюжинное упорство - так мы, да и Вы сами, узнали пределы вашей стойкости. Скажу откровенно, как Вы упирались немногие. Не обижайтесь на методы, но мы не могли иначе. Было необходимо расколоть Вас как орех, вскрыть как жестянку. Моя карьера и даже жизнь были на кону. Я и сам некогда прошёл через всё это и из приверженца Голдстейна сделался преданным членом Партии.
Уинстону показалось, что на стене кабинета закачался портрет Старшего Брата. Потом закачался и пол, как при лёгкой качке.
- Вторая новость, главная уже для всех нас, - после некоторого промедления сказал О’Брайен - мы, наконец, решились проститься со Старшим Братом, который умер шесть лет назад. Вы, вроде, Уинстон, уже научились его любить? Можете начинать постепенно переходить от любви к глубокому уважению. Через некоторое время партийцам будет позволена даже умеренная критика в соответствии с решением грядущего съезда Партии.
Уинстон отчётливо видел, что портрет Старшего Брата на стене стал раскачиваться всё сильнее и сильнее, а потом с грохотом рухнул на пол. Оказалось, что это упал сам Уинстон. Женщины-офицеры привели его в чувства, усадили на стул, принесли таблетку и воды, после чего Уинстону стало немного легче. Портрет висел на прежнем месте, но Старший Брат на нём стал безжизненным, потускнел и даже как будто съёжился.
- Да, Старший Брат умер, но Высший совет Внутренней партии держал это в тайне - что в общем точно соответствует учению Ангсоца - реальность определяется коллективным сознанием и раз Партия его мыслит живым, значит Он жив.
О’Брайен пристально посмотрел на Уинстона, который глядел на него со слабой улыбкой, в которой читалась сильная растерянность.
- И теперь третье, самое главное, - решением Высшего Совета Внутренней Партии после похорон Старшего Брата постановлено пойти на большие реформы - как всей нашей экономики и политики, так и самого учения Ангсоца. Вы вообще сознаёте, Уинстон, что это всё значит?! Вы мечтали, что революцию совершат пролы. И интуиция Вас в целом не подвела. Этому были определённые предпосылки - в разных частях Океании прошли большие волнения пролов в основном из-за сокращения выдачи по карточкам, Вы не могли этого знать. Не дожидаясь перерастания волнений в бунты, мы решили пойти на реформы, которые непременно сделают Океанию сильнее во всех отношениях.
Громко зазвонил телефон. О’Брайен взял трубку, выслушал молча и, коротко попрощавшись, поправил пенсне на носу.
- Только что завершилась спецоперация в Министерствах Мира и Правды. Министр Мира при аресте оказал сопротивление и был ликвидирован, Министр Правды арестован. Открытый судебный процесс над антипартийной группой будет через год. А новым Министром Правды назначили меня. Можете поздравить! И я предлагаю Вам стать моим замом и возглавить департамент исторической правды, чтобы нам вместе потрудиться на построение Нового социализма - понятно, согласно заветам усопшего Старшего Брата.
Пол снова закачался под Уинстоном. Он вцепился обеими руками за стул, чтобы не упасть навзничь, но на него рухнул потолок и свет погас. В бреду он видел рушащиеся здания министерств, плывущий в потоке людей гроб с телом Старшего Брата… Он очнулся в окружении людей в белых халатах, ему сделали укол и бережно усадили в кресло. Уинстон смотрел на О’Брайена и у него было чувство, что он снова в пыточной комнате 101.
- В чем же суть изменений, кто будет на месте Старшего Брата? - слабо проговорил Уинстон, переведя дух.
- Суть - в том, что мы отменяем карточное распределение и даём пролам свободу предпринимательства с возможностью обогащения, понятно, в разумных переделах, что даст рост производства и устранит дефициты основных товаров. При директорах всех крупных производств заместителями будут члены Внутренней Партии, получающие свой процент от прибыли, направляя часть своим кураторам из министерств.
- Во внешней политике теперь мы нацелены на устойчивый мир с Остазией и Евразией и будем «забрасывать» их уже не ракетами, а излишками нашей продукции, помогая им воевать между собой.
- Вместо Старшего Брата теперь будет Главный Друг и при нём ещё семеро Больших Друзей, возглавляющих министерства. Любое продвижение по службе теперь будет сопровождаться денежными выплатами руководству. Конкретно Вы, Уинстон, если согласитесь и сработаемся, после испытательного срока будете мне должны 10 млн. фунтов за назначение плюс по миллиону ежемесячно. Но Вам дадут в опеку одно из крупных издательств или телестудий и Вы, по моим подсчётам, быстро окупите инвестицию в свой карьерный рост. Так что соглашайтесь…
- А что же будет с учением Ангсоца, двоемыслием, мыслепреступлениями и прочим?
- Как мы установили, контролировать каждого не имеет никакого смысла. На вашем же примере с Джулией видно, как ловко люди научаются лицемерить. Когда мы создали прибор по чтению мыслей, то стало очевидно, что лицемерят почти все в Партии, кроме полных идиотов, неспособных на малейшую творческую работу.
- Вроде Парсонса - знаете, что с ним?
- Ваш сосед по дому и коллега? Знаю его дело. Умнейший человек и большой эрудит - со страху играл полного идиота и очень талантливо. После разоблачения прошёл комнату 101, быстро восстановился и теперь зачислен во Внутреннюю Партию.
- Невероятно! Но так как же вы думаете удерживать власть, если в Партии все так повально лицемерят?
- Мы дадим пролам и партийным возможность справедливого социалистического обогащения - без капиталистической страсти наживы. Наш принцип - обогатился сам, обогати и остальных, кто вокруг, ниже и особенно выше тебя - обеспечивает устойчивый социальный порядок. Лучшее же средство от лицемерия - свобода слова. Благодаря ей Партия будет точно знать, кто что думает без всяких мыслечитающих устройств, которые ещё очень несовершенны. Сейчас все, кто поумнее, научились делать перед телекранами самые преданные лица, при этом думая о правительстве разные гадости. Пусть не скрывают, говорят без страха открыто и мы без полиции мыслей будем знать, что у кого на уме.
- А как же тогда возможно постоянно переписывать историю, изымая из неё факты и имена?
- Мы теперь убедились, что «уточнение фактов» - это лишнее. Пусть будет одна правдивая история без фальсификаций. Это недостаточно проработанная сторона Ангсоца. Факты истории скрывать или искажать вредно и просто глупо, при этом история выхолащивается, теряет богатство и драматизм, к ней теряется интерес как к легкодоступной женщине. Фальшивую историю можно использовать только для примитивной пропаганды, но высоких чувств она уже не вызывает. Надо не вымарывать и искажать факты, а работать на уровне правильного их подбора и тонких интерпретаций - так намного убедительнее, чем всякий раз грубо всё переписывать. Большинство, даже пролы, - не полные идиоты, не помнящие, что происходило и говорилось год-пять-десять лет назад. Свобода слова и творчества в известных рамках, которые только стимулируют творческий процесс, несомненно сделают жизнь партийцев и думающих пролов более интересной, счастливой и уверенной. Людям, особенно умственного труда, для самоуважения важно свободно высказываться без страха перед репрессиями. Хотя бы иногда.
- А как будут устанавливаться рамки свободы?
- Рамки допустимого существовали всегда и везде. Теперь, для примера, можно сказать: «Старший Брат ошибался в том и этом», но не «Старший Брат - кровавый диктатор». Критиковать можно, но не подрывать устои. Партийцы должны безупречно чувствовать рамки, но это не тоже самое, что говорить на чёрное белое и 2х2 = 5. Пролам же - ещё проще, для них нет разницы между «жена - дура» и «большой начальник - сволочь». Стихийный выплеск эмоций, который быстро проходит. Главное, не допускать скопления озлобленных толп, грозящих беспорядками и погромами.
- А что будет со свободой собраний и шествий - когда-то ведь были такие?
- Такого точно не будет - это ничто иное как неприкрытое давление толпы на власть, да ещё под прикрытием закона. Шествия могут быть только организованные сверху - для утверждения единства Партии и пролов. Недовольные же чем-либо пусть составляют и подписывают петиции, им официально ответят. Обратная связь между Партией и народом важна и полезна, но давить на власть не стоит и пытаться. В толпе всегда появляется чувство, что она и есть народ, имеющий некие права на власть. Потом все это выплёскивается в беспорядки, захват власти проходимцами из толпы или скорее перебежавшими к ним дезертирами из прежней власти. Так в истории было бесчисленное число раз.
- Извините за прямоту, возможно выхожу за рамки, - но Партия пришла к власти таким же путём…
- Всё так, только Старший Брат с соратниками стремились к гармоничному и счастливому обществу, а не к личному обогащению. Вы же знаете, что он был бессеребренник и культивировал в Партии излишний аскетизм, от чего мы все так натерпелись. Ничего, всё это в прошлом… Теперь для всей Партии будут доступны красивые дома и удобная мебель, хорошие костюмы и вино, театр… И секс со всеми его радостями тоже не будет под запретом. В вашем случае с Джулией ничто уже не мешает вам жить вместе. Для восстановления здоровья и былых чувств мы можем отправить вас на партийный курорт, где есть всё для этого - тёплое море и экзотические блюда, музыка, хорошие старые фильмы... Если конечно пожелаете…
- Но, что же будет с пролами?
- С ними проще всего - военные расходы мы сократим, достаток у них будет. В культурном же плане большинству из них достаточно пошлого юмора, слезливых историй, скандалов из жизни звёзд, ну и, конечно, спортивных трансляций. На это всё придётся немало потратиться. Без этого пропаганда патриотизма успеха иметь не будет. А он не может обходиться без ярких исторических образов, которые трудно придумать. Значит мы будем возвращаться к элементам подлинной истории…
- А вы не боитесь, что народ снова захочет парламент и короля, и вообще вернуться в Старую добрую Англию?
- Мы думаем над этим - как совместить более-менее реальную историю с Новым социализмом. Собственно, я и призываю Вас стать моим помощником и поработать над этим вместе с хорошо знакомым Вам мистером Чаррингтоном, который знает толк в исторических вещах.