Когда зреют бананы
Сегодня о бананах я пишу в романтическом ключе. Хочется зафиксировать то, что поведала ученица, та самая, что переводила стихи о луне. Ей задали написать сочинение о бананах, и она прибежала ко мне за помощью.
Единственное, что я знаю о бананах, сказала она, - это то, что мои родители поженились благодаря этому фрукту.
Они были врачи, оба. Мама была уроженкой маленькой закрытой деревни, единственной дочерью в семье, наследницей огромного дома и земли.
А отец был... чужак. Он был отличный специалист, закончил аж Киотосский государственный университет, было от чего нос задирать. Красавчик, высокий, стройный, серьёзный, заносчивый, на хромой козе не подъедешь. Но... он родился и вырос на Тайване.
Тогда Тайвань был колонией Японии. Его семья выращивала строительный лес, который поставляла на нужды родины. Детей в семье было пятеро, он самый умный. Японцам в собственной колонии не было нужды изучать китайский, японский язык был там государственным. Никто из окружающих японцев никогда и не пытался заговорить на китайском, хозяева колонии вели себя по-хозяйски. Школы Тайваня были ориентированы на японцев, как и университеты, но для самого умного в семье ребёнка был выбран настоящий престижный ВУЗ, и на государственную субсидию был куплен билет в далёкий город Киото.
Мальчик отучился и поступил доктором в престижную больницу города Гифу, там и увидела его будущая жена. Он был замкнут и неприятно прямолинеен, японцы не такие, стараются избегать "острых углов", а этот всегда рубил с плеча. Его невозможно было полюбить, такой он был независимый и самодостаточный. Но она плевать хотела. Она была единственной дочерью, наследницей и неплохим врачом, и он её интересовал.
Однажды, бесконечной зимой, когда не было ни сил, ни желания согревать задубевшие пальцы, она увидела его без брони. Спросила: "Надоел этот холод, да?" И он с тоской во взгляде вдруг ответил: "А в нашем доме, знаете, сейчас созрели бананы..." В этот миг он, чужак для всех, стал родным для неё. Он больше не говорил о бананах, но она... помнила.
Закончилась война. Она привезла его в свою деревню. Родня приняла его в штыки. Поставила условие - если через год не будет детей, - развод. И это - с врачом, завиднейшим женихом! Так дети спасли их брак.
Никто не признавал его, даже когда он стал главой престижной клиники в Гифу, его считали не настоящим японцем. Он наводнил свою больницу хорошими врачами из Тайваня, за это его тоже не любили.
Даже дочери постоянно, всю жизнь, ощущали его чужеродность. "Почему ты вышла за него?" - однажды спросила старшая. "Он тосковал о бананах. Я его пожалела", - только и сказала мать.
До самой смерти матери старшая дочь так и не поняла, как можно было выйти замуж за чужака-строптивца из-за "бананов".
Но когда мы с горем пополам написали её сочинение, она чуть не прослезилась. "Я не понимала свою мать, - сказала она. "Моя мать была очень сильная духом. Это был её выбор, это был её человек. Для всех - чужак. А для неё - свой".
Я думаю, она сегодня впервые посмотрела на отца глазами своей матери. Впервые простила ему его чужеродность.