Переведите меня через Майдан
Посмотрела “Майдан” Лозницы. Неоднозначно. Сам фильм - набор статичных видеорядов с оригинальной озвучкой. Камера просто фиксирует определенный кусок происходящего. Причем очевидно, что оператор не ставил себе за цель поймать в кадр что-либо оригинальное. Ракурс Лозницы - ракурс случайного зеваки, который забрел в эту человеческую гущу и засмотрелся.
Первые 30 минут даже несколько нудновато. Для тех, кто всё это видел воочию, был частью этого прекрасного муравейника, и в дождь и в снег в 18.30 возле главпочтамта с коляской (прости Настя, но купаться сегодня опять не будем), и каждое воскресенье на 12, и как же это прекрасно - петь гимн стотысячной толпой, и мальтийский чай..
В следующие 60 минут уже как-то втягиваешься. И начинает быть просто приятно. Трогательно, забавно, местами смешно смотреть на эти лица. Такие чистые и простые. Тысячи и тысячи лиц. Улыбаются, удивляются, хмурятся, мерзнут, мокнут, что-то пьют, едят, что-то говорят, поют, молятся. И все время куда-то идут. Майдан у Лозницы видится как биомасса. В хорошем смысле этого слова. Частью этой биомассы быть не стыдно, а наоборот. Потому что прекрасно быть частью того, что хочет быть лучше.
Но потом, когда краски сгущаются, когда звуки песен сменяют взрывы шумовых гранат, под кожу возвращается тот страх. И дальше смотреть становится физически больно. Когда вдруг вспоминаешь, к чему все это идет. И хочется, как героине “Танцующей в темноте”, которая не досматривала мюзиклы до конца, уйти из зала пораньше. Чтобы не слышать “Пливе кача”. Чтобы оставить себе только светлый Майдан. А черный и мертвый забыть.
Последние 30 минут - это чистый мазохизм. Это очень больно. Тем более зная, что “Майдан” - это не конец, что дальше будет “Донбасс”, а там уже счет идет не на сотни, а на тысячи.
Может быть, когда лет через десять мы будем (а мы все-таки будем) пересматривать этот фильм, и когда мы давно забудем, что такое совать медсестре 100 грн, когда все машины будут запаркованы в положенном месте, когда брусчатку на майдане каждое утро будет мыть специальная техника, может быть тогда не будет так больно. Иначе... Иначе нам всем действительно можно поставить ноль. Не смотря на попытки.
Первые 30 минут даже несколько нудновато. Для тех, кто всё это видел воочию, был частью этого прекрасного муравейника, и в дождь и в снег в 18.30 возле главпочтамта с коляской (прости Настя, но купаться сегодня опять не будем), и каждое воскресенье на 12, и как же это прекрасно - петь гимн стотысячной толпой, и мальтийский чай..
В следующие 60 минут уже как-то втягиваешься. И начинает быть просто приятно. Трогательно, забавно, местами смешно смотреть на эти лица. Такие чистые и простые. Тысячи и тысячи лиц. Улыбаются, удивляются, хмурятся, мерзнут, мокнут, что-то пьют, едят, что-то говорят, поют, молятся. И все время куда-то идут. Майдан у Лозницы видится как биомасса. В хорошем смысле этого слова. Частью этой биомассы быть не стыдно, а наоборот. Потому что прекрасно быть частью того, что хочет быть лучше.
Но потом, когда краски сгущаются, когда звуки песен сменяют взрывы шумовых гранат, под кожу возвращается тот страх. И дальше смотреть становится физически больно. Когда вдруг вспоминаешь, к чему все это идет. И хочется, как героине “Танцующей в темноте”, которая не досматривала мюзиклы до конца, уйти из зала пораньше. Чтобы не слышать “Пливе кача”. Чтобы оставить себе только светлый Майдан. А черный и мертвый забыть.
Последние 30 минут - это чистый мазохизм. Это очень больно. Тем более зная, что “Майдан” - это не конец, что дальше будет “Донбасс”, а там уже счет идет не на сотни, а на тысячи.
Может быть, когда лет через десять мы будем (а мы все-таки будем) пересматривать этот фильм, и когда мы давно забудем, что такое совать медсестре 100 грн, когда все машины будут запаркованы в положенном месте, когда брусчатку на майдане каждое утро будет мыть специальная техника, может быть тогда не будет так больно. Иначе... Иначе нам всем действительно можно поставить ноль. Не смотря на попытки.