радость Гхаары
Когда река Гхаара-лоонг пролилась с небес, она, конечно, не могла выбрать другого места, чем под самой нашей деревней. То есть никак не вышло бы у нее пролиться левее или правее, где живут Дооры, то есть скисла бы она от тоски, если бы не замочила наши сады и лавочки. Но мы привыкли к капризам и неблагодарности мироздания, тем более, что Старейшина у нас умный, терпеливый. Он просидел три дня в Длинном доме, напротив Боогы, глядя, как бушует и ярится под самыми окнами пенная волна Гхаары-лоонг, а вся деревня стояла поодаль и ждала, что же Боогы скажет на сей раз. Но Боогы ничего не говорил, только пил чай с финиками и время от времени курил трубку с зеленым дымом. Никто не может заваривать чай для Боогы, это честь для одного Старейшины, а когда Старейшина помрет, Боогы пошлет за финиками его внука, а племянник Старейшины сам станет Старейшиной. Все равно в их семье все пропахли уже зеленым дымом, даже мать жены племянника, оттого в деревне загодя знают, когда кто-то из них покидает дом. Они и на охоту не ходят - чтоб зверей не распугивать. Так вот, три дня Боогы ничего не говорил, а никто и не спрашивал. А на третий раздался голос Боогы, и тогда двери открылись, запахло зеленым дымом, Старейшина вышел и объявил людям деревни: "Боогы говорит, нам повезло. Боогы говорит, мы дураки, что не радуемся Гхааре-лоонг". Вид при этом у Старейшины был замысловатый, будто он и сам не знал, чему тут радоваться.
Слова Боогы - от них не отмахнешься, это вам не мухи в полдень. Нравится нам или нет, но деревня собралась и стала думать, чем же мы так осчастливлены, что никак того не уразумеем. Старейшина велел всем, кто может держать лук и мотыгу, бросить по два камня. Это значило, сказать два слова, почему нам хорошо, что есть Гхаара-лонга. Если бы он созвал только державших лук, пришли бы восемь и три охотников. Но тут дело вышло серьезное, и потому к совету призвали огородных, огородные первые бросили свои камни. Они сказали так: "Мы должны радоваться, потому что есть много воды, а когда она уйдет, мы будем радоваться еще больше". Это были крепкие слова, основательные, и многие к ним присоединились. Еще один из охотников сказал: "Река - хорошо, потому что она принесет нового ила и новую рыбу, а еще хорошо, что она не прошла по нашим домам". Тут тоже никто не стал спорить. И другой охотник сказала: "Река чуть-чуть успокоится, мы постираем наши одежды и циновки, и не придется тащить их далеко. И еще река - это хорошо, потому что она - река воды! - все удивленно замолчали, и охотник объяснила: -Река огня хуже". Жители старались, придумывали хоть что-то, чтобы сказать и порадоваться, но как-то выходило, что радостней всего будет, если Гхаара-лоонг возьмет и тихо кончится. Боогы хорошо - ему с Гхаарой-лоонг не жить, она для него все равно что струйка дыма. Но мы исполнили его завет - узнали, отчего нам повезло. Хотя радости в деревне не прибавилось, но как-то на душе полегчало: все ж приятно, когда у тебя столько благодати ни с того ни с сего.
Прошло пять дней, Гхаара-лоонг перестала рычать и яриться, как голодный зверь, муть в ней осела и пенная нечистая грива больше не вскипала над волнами. Дети уже выходили к ней, и мотыжницы брали ее кожаными ведрами поливать огороды, и первые циновки уже сохли на склоне - чисто вымытые и блестящие от золотого песка. И тогда мы пошли погулять к началу Гхаары-лоонг, чтобы узнать, откуда она произошла. Никакого смысла в том не было - ну не больше, чем в охапке соломы, что год пролежала на заднем дворе. Мы просто поднялись вверх вдоль размытого в земле русла, к воде недоверчиво слетались насекомые, звери еще не приходили пить - небесные реки бурливы и норовисты, должно пройти время, прежде чем появятся водопойные тропинки, а к тому мигу глядишь - и пересохла струя, пропал поток - только полоска ила говорит, что недавно по травам и камушкам неслись воды. Но Гхаара-лоонг мощная и полная, эта не скоро пересохнет. Мы шли ночь, день и еще ночь, и снова день, а на пустыре, который только недавно стал берегом, лежало здоровое, круглое и странное. Один из нас сказал: это, наверное,скорлупа - яйца или кокона, кто скажет? Только что же за огромное чудище может из такой громадины вылупиться? И следов такого размера вокруг не было видно. Снаружи оно было гладкое, блестящее, словно натертое воском, полосатое, как циновка в доме Старейшины, и вылощенное, как старая миска, а изнутри - красноватое, пористое и подвядшее. Пахло, впрочем, приятно - и совсем не тухлятиной. Что бы это ни было, решили мы, а не пропадать же добру! В три ножа легко и быстро срезали всю подкисшую дребедень, а когда под ней обнаружилось твердое, белое и плотное - то-то мы обрадовались, поняв, что перед нами лодка! Втроем кое-как справились с обработкой, из горы красноватой мякоти выбрали сколько-то пригодной, отдельно погрузили плоские коричневые, белые и желтоватые дощечки округлой формы. Нелегко нам было толкать наше суденышко к потоку, но все же мы справились. Недаром нами гордится деревня, недаром Боогы спустился и живет с нами, а не с Доорами, недаром великая Гхаара-лоонг избрала наше селенье, чтоб излиться подле него своей милостью. Судно наше соскользнуло в волны, завертелось, закачало бортами, чуть не черпая воду. Мы оттолкнулись от берега длинными легкими шестами - и поток стремительно повлек нас вниз, к деревне, чтобы удивить наших односельчан и принести им щедрые дары. К тому времени мы уже кой-что сообразили про нашу находку, и того, что мы узнали, хватило, чтобы напоить нас радостью. Красноватая плоть странного Чего-то была на вкус сладка и приятна, и вовсе не тяжела для наших животов. Отведав чуть-чуть, хотелось съесть еще, а если съесть много, животы раздувались, становились тугие, что твои барабаны, и начинали звонко петь. Как ни странно это прозвучит, но по всему выходило, что перед нами огромная ягода, вроде тех, что растут на стеблях, хоть и трудно представить себе стебель, который поднимет этот исполинский шар. Может, это ягода Боогов? Может, она упала вместе с Гхаарой-лоонг? Пусть Старейшина скажет нам, так мы решили, когда попрыгали в круглую нашу лодку и закружились на поверхности Великой реки.
Мы плыли и понимали, что везем с собой то, что соделает нас славными среди своего народа. Мы везли исполнение слов Боогы - то, что принесла нам Гхаара-лоонг. Когда река уйдет, она оставит много плодородного ила. Мы зароем округлые дощечки в ил, и может, совсем скоро у нас вдоль всей деревни будут расти Гхаар-бухузы - радость Гхаары? Боогы никогда не ошибается, а он сказал, что нам повезло.