Трепетное благоговение...

[kalakazo]

Если питерский "Золотой треугольник"
Нева-Фонтанка-Невский
уже почти совсем расселён
и по вечерам,
когда закрываются театры,
здесь совсем пустынно и выстуженно,
то в Коломне всё ещё кипит "живая жизнь".
Если "центр" всегда был стилизован,
точно под одну гребёнку,
стандартом всеобщей друг к другу деликатности,
то в Коломне прятались и сейчас "похованы"
самые колоритные антики и собиратели!
Достаточно отступить от Николы
всего каких-то триста метров,
как попадаешь в хлебосольные руки отца N.
Он и вправду подаёт тебе руку,
чтоб ты мог перешагнуть порог
модерного платяного шкафа,
захлопнув дверцу какого и попадаешь
в его берендеево рукоделье:
персидские ковры на стенах и на полу,
для сохранности которых свинчены батареи
центрального отопления;
в три ряда картины;
в красном углу среди икон и теплящихся лампад -
двухметровый, в полный рост,
портрет усатого генералиссимуса.
От послевоенной безотцовщины батюшке
досталось трепетное благоговение
перед святостью Отца народов;
от достославной эпохи,
когда он, будучи кандидатом философии
и примерным коммунистом,
преподавал "истмат" в далёком Иваново,
осталось раздражённое неприятие Владимира Соловьёва.
Вылетевший оттудова пулей из-за так и никогда
непроговорённых "досад",
будущий пастырь, уже на брегах Невы,
пропахал ещё не один десяток лет
гинекологом в женской консультации
и только уже в перестроечном затишье
осуществил мечту любимой мамочки -
стал иеромонахом.
Автор эротоманных романов,
погромных антисоловьёвских статей,
заглавный идеолог православнутого сталинизма
вещает с плохо скрываемым
презрением к нынешней эпохе
и ея захудалым людишкам:
"Никодимовцы ведь полный пустоцвет:
стали кругом, взялись за руки -
так что на танке не проедешь!
Это всё равно, что заказать рыбку для удовольствия,
а тебе вместо обещанной севрюги
приносят обглоданный рыбий хвост..."
После третьей раскупоренной
батюшка мне пытается втюхать
свое собрание самоваров,
после четвёртой -
погружается в ностальгически грустные воспоминания:
"Да, владыченька в постели был неистов!...
Богородичны пел собственного сочиненья!..
"Ныне отпущаеши" - под конец!..
Аки цемент между учителем и учеником!...
посвящал на херувимское служение!"...
В прихожей озираешься,
не зная в какой из шкафов потребно выходить.
При расставании "святой отец" окидывает
тебя с ног до головы
и вроде как ненароком замечает:
"А в дневнике моём сарказном и едком
много кому ещё на орехи-то достанется!"
Возвращаешься к себе уже по вьюге:
на Покровской площади,
где северный ветерок сбивает с ног,
возникает ощущение,
точно выпил литр касторки
с чесноком и красным перцем
и всё это ещё закусил шершавым персиком
и сливовым мармеладом...