Промышленность в челябинской идентичности. На материале фокус-групп
Продолжаем разговор об идентичности челябинцев. Напоминаю, что стандартно первое место челябинцы отдали природе См. http://k-kiselev.livejournal.com/288964.html, ее уникальности и прочим «добрым» характеристикам. Мол, нигде такой нет. Таких озер и гор. А вот на второе место, в отличие от большинства других регионов, вышли не «люди», которые хорошие, добрые, трудолюбивые и простые, но промышленность. Именно своей промышленностью гордятся челябинцы, сами скромно отведя себе третье место См.: http://k-kiselev.livejournal.com/289625.html.
Первоначально о предметном, т.е. о тех объектах, которыми гордятся.
Во-первых, чаще всего челябинцы вспоминают свою металлургическую промышленность. Наиболее распространенные высказывания: «Это край металлургии», «Производственный регион, черная металлургия», «Металлургия», «Магнитка», «Еще у нас есть Магнитогорск, ММК, но это отдельный разговор» и т.д.
Во-вторых, закономерно, говоря о промышленности, вспоминают о ядерщиках, хотя фокус-группы не проводились ни в «закрытых», ни в открытых городах, связанных с атомной промышленностью. Говорят так: «Ядерный центр России», «У нас собирают атомные ракеты, мы некий атомный щит России», «Закрытыми военными городами можно гордиться», «Научный потенциал, ядерный центр, одаренные ученые» и т.п.
В-третьих, челябинцы отметили строительную отрасль: «Край развивающегося строительства», «Челябинск - край красивых домов», «Строительная промышленность, большой промышленный потенциал» и т.д.
Все остальные промышленные предприятия и отрасли удостоились единичных упоминаний. Но и эти упоминания принципиально важны, ибо перечень на самом деле не сильно велик: «Макфа!» (именно так, с восклицательным знаком, произносилось название макаронной фабрики), «У нас есть славная фабрика обуви «Юничел», «Оружейные компании».
Естественно, что промышленная тема не могла не сопровождаться оценочными высказываниями, которые тоже вполне логичны и связаны с двумя вечными спутниками промышленной тематики: с зарплатами и экологией.
С одной стороны, промышленность означает зарплаты, доход, деньги. Говоря о промышленности, люди отмечали, что в итоге в области есть «занятость людей, нет такой безработицы, как в других регионах, меньше бомжей». Или еще одно показательное высказывание: «Стабильная экономическая ситуация [в области], есть обозначенные средние заработные платы».
С другой, всегда рядом с гордящимися своей промышленностью находились экологические скептики: «Лучше тем [в Челябинской области], что у нас больше радиации», «Надо людям создавать условия специальные, а то получается атомная помойка».
Особое место в общей совокупности высказываний заняли «рассуждения» о Магнитогорском металлургическом комбинате. Связано это в том числе с тем, что Магнитогорск попал в выборку. При этом Миасс, Челябинск, Златоуст, Аргаяш, где также проводились фокус-группы, о своих заводах и иных производствах не вспоминали, но иногда упоминали ММК. Что ж... действительно флагман и гигант. В самом же Магнитогорске ММК стал одной из основных тем. Причем, помимо понятной идентификации, приобщения к комбинату, было достаточно много критических замечаний, свидетельствующих о наличии проблемы, связанной со стремлением порвать со своей «промышленной идентичностью».
Для примера два высказывания: «Я стремлюсь уехать, никакой перспективы. На комбинат из ста человек - один-два осознанно хотят идти работать. Проводилась конференция. Человек 500 [встречались] с работодателями, спрашивали: кто хочет пойти на комбинат? Никто руки не поднял. Если ты не одаренный какой-нибудь, не сын чей-нибудь - так и будешь рабочим там», «Комбинат слабее становится … Уровень жизни, как и по всей стране, становится ниже».
Фактически наблюдалась закономерность, чем ближе к идентификатору, чем он конкретнее, чем виднее, тем более критичное отношение к нему. Идентификатор, который входит в повседневность, является этой самой повседневностью, подвергается закономерно деконструкции, раскодируется и при этом теряет свою сакральность, свое символическое содержание. Так и случилось с ММК.
В итоге несколько гипотез:
1) Несмотря на достаточное количество деталей, упоминаемых участниками фокус-групп (названия предприятий, оценка их перспектив и т.д.) создается впечатление о некоторой абстрактности рассуждений и оценок. Фактически участники фокус-группы осознавали себя некоторыми «телевизионными» экспертами, которые рассуждали о чем-то отвлеченном, впрямую их не касающимся. Исключение - данные фокус-групп в Магнитогорске.
Например, участники говорили о металлургии вообще. Как о некой абстракции. Еще раз повторю, упоминание Магнитогорского металлургического комбината, скорее, - исключение, чем правило. Проще говоря, у людей в «головах» пока сидит абстрактное представление о промышленности, аналогичное тоже упоминаемому на фокус-группах «Урал - опорный край державы, ее добытчик и кузнец».
2) При этом, чем дальше от предмета оценки оценивающий, тем он позитивнее настроен, тем более могучей и значимой видится промышленность. Соответственно, чем ближе, тем более «жестко» проходит деконструкция символа, идентификатора. Тем более критичны высказывания.
3) При этом общим доминирующим фоном все равно является позитивное отношение к промышленности, гордость как за индустриальную металлургическую мощь, так и за «умную» атомную и ракетную отрасли. Названные «Макфа», «Юничел» и златоустовские оружейники «картинку» эффектно и доказательно дополняют.
4) По факту в области доминирует «индустриальное» отношение к промышленности, когда промышленность «наше все». Постиндустриальная забота об экологии оказывается исключительно вторичной в контексте рассуждений о «связке»: «промышленность-зарплата-занятость-стабильность».
5) Не прозвучало ни разу никаких высказываний о промышленности в контексте модернизации, современности. И это настораживает, с одной стороны. И обозначает перспективы работы, с другой.
6) Если программы реиндустриализации России, о которых власть говорит с завидной регулярностью, считать реальными, то в Челябинской области налицо полная идентификационная, ментальная готовность к их реализации.
7) Что касается политики, то вполне логичной выглядит гипотеза о том, что Челябинская область выглядит более перспективным полигоном для любых экспериментов уральского полпредства и федеральной власти с рабочим движением, народным фронтом и т.д., чем любой Тагил. Здесь процесс может проходить и мягче, и эффективнее. Ибо идентичность. Еще бы, кроме вреда, хоть какая-то польза от этих экспериментов была бы
Первоначально о предметном, т.е. о тех объектах, которыми гордятся.
Во-первых, чаще всего челябинцы вспоминают свою металлургическую промышленность. Наиболее распространенные высказывания: «Это край металлургии», «Производственный регион, черная металлургия», «Металлургия», «Магнитка», «Еще у нас есть Магнитогорск, ММК, но это отдельный разговор» и т.д.
Во-вторых, закономерно, говоря о промышленности, вспоминают о ядерщиках, хотя фокус-группы не проводились ни в «закрытых», ни в открытых городах, связанных с атомной промышленностью. Говорят так: «Ядерный центр России», «У нас собирают атомные ракеты, мы некий атомный щит России», «Закрытыми военными городами можно гордиться», «Научный потенциал, ядерный центр, одаренные ученые» и т.п.
В-третьих, челябинцы отметили строительную отрасль: «Край развивающегося строительства», «Челябинск - край красивых домов», «Строительная промышленность, большой промышленный потенциал» и т.д.
Все остальные промышленные предприятия и отрасли удостоились единичных упоминаний. Но и эти упоминания принципиально важны, ибо перечень на самом деле не сильно велик: «Макфа!» (именно так, с восклицательным знаком, произносилось название макаронной фабрики), «У нас есть славная фабрика обуви «Юничел», «Оружейные компании».
Естественно, что промышленная тема не могла не сопровождаться оценочными высказываниями, которые тоже вполне логичны и связаны с двумя вечными спутниками промышленной тематики: с зарплатами и экологией.
С одной стороны, промышленность означает зарплаты, доход, деньги. Говоря о промышленности, люди отмечали, что в итоге в области есть «занятость людей, нет такой безработицы, как в других регионах, меньше бомжей». Или еще одно показательное высказывание: «Стабильная экономическая ситуация [в области], есть обозначенные средние заработные платы».
С другой, всегда рядом с гордящимися своей промышленностью находились экологические скептики: «Лучше тем [в Челябинской области], что у нас больше радиации», «Надо людям создавать условия специальные, а то получается атомная помойка».
Особое место в общей совокупности высказываний заняли «рассуждения» о Магнитогорском металлургическом комбинате. Связано это в том числе с тем, что Магнитогорск попал в выборку. При этом Миасс, Челябинск, Златоуст, Аргаяш, где также проводились фокус-группы, о своих заводах и иных производствах не вспоминали, но иногда упоминали ММК. Что ж... действительно флагман и гигант. В самом же Магнитогорске ММК стал одной из основных тем. Причем, помимо понятной идентификации, приобщения к комбинату, было достаточно много критических замечаний, свидетельствующих о наличии проблемы, связанной со стремлением порвать со своей «промышленной идентичностью».
Для примера два высказывания: «Я стремлюсь уехать, никакой перспективы. На комбинат из ста человек - один-два осознанно хотят идти работать. Проводилась конференция. Человек 500 [встречались] с работодателями, спрашивали: кто хочет пойти на комбинат? Никто руки не поднял. Если ты не одаренный какой-нибудь, не сын чей-нибудь - так и будешь рабочим там», «Комбинат слабее становится … Уровень жизни, как и по всей стране, становится ниже».
Фактически наблюдалась закономерность, чем ближе к идентификатору, чем он конкретнее, чем виднее, тем более критичное отношение к нему. Идентификатор, который входит в повседневность, является этой самой повседневностью, подвергается закономерно деконструкции, раскодируется и при этом теряет свою сакральность, свое символическое содержание. Так и случилось с ММК.
В итоге несколько гипотез:
1) Несмотря на достаточное количество деталей, упоминаемых участниками фокус-групп (названия предприятий, оценка их перспектив и т.д.) создается впечатление о некоторой абстрактности рассуждений и оценок. Фактически участники фокус-группы осознавали себя некоторыми «телевизионными» экспертами, которые рассуждали о чем-то отвлеченном, впрямую их не касающимся. Исключение - данные фокус-групп в Магнитогорске.
Например, участники говорили о металлургии вообще. Как о некой абстракции. Еще раз повторю, упоминание Магнитогорского металлургического комбината, скорее, - исключение, чем правило. Проще говоря, у людей в «головах» пока сидит абстрактное представление о промышленности, аналогичное тоже упоминаемому на фокус-группах «Урал - опорный край державы, ее добытчик и кузнец».
2) При этом, чем дальше от предмета оценки оценивающий, тем он позитивнее настроен, тем более могучей и значимой видится промышленность. Соответственно, чем ближе, тем более «жестко» проходит деконструкция символа, идентификатора. Тем более критичны высказывания.
3) При этом общим доминирующим фоном все равно является позитивное отношение к промышленности, гордость как за индустриальную металлургическую мощь, так и за «умную» атомную и ракетную отрасли. Названные «Макфа», «Юничел» и златоустовские оружейники «картинку» эффектно и доказательно дополняют.
4) По факту в области доминирует «индустриальное» отношение к промышленности, когда промышленность «наше все». Постиндустриальная забота об экологии оказывается исключительно вторичной в контексте рассуждений о «связке»: «промышленность-зарплата-занятость-стабильность».
5) Не прозвучало ни разу никаких высказываний о промышленности в контексте модернизации, современности. И это настораживает, с одной стороны. И обозначает перспективы работы, с другой.
6) Если программы реиндустриализации России, о которых власть говорит с завидной регулярностью, считать реальными, то в Челябинской области налицо полная идентификационная, ментальная готовность к их реализации.
7) Что касается политики, то вполне логичной выглядит гипотеза о том, что Челябинская область выглядит более перспективным полигоном для любых экспериментов уральского полпредства и федеральной власти с рабочим движением, народным фронтом и т.д., чем любой Тагил. Здесь процесс может проходить и мягче, и эффективнее. Ибо идентичность. Еще бы, кроме вреда, хоть какая-то польза от этих экспериментов была бы