Пионерский лагерь
В связи с наступлением летних каникул и массовым заездом знакомых школьников в пионерские лагеря вспомнилась история из личного опыта..
В один из теплых солнечных весенних дней, когда природа во всю просыпалась от зимней спячки, а я привычно делала уроки у бабушки, раздался телефонный звонок:
- Дочь, привет! Хочешь летом поехать в пионерский лагерь? - послышался голос отца на другом конце провода.
- Да, очень хочу!
- Хорошо, тогда возьму тебе путевку.
- Бери!
- Кто звонил? - спросила выходящая из кухни бабушка.
- Папа. Сказал, что возьмет мне путевку в пионерский лагерь, - радостно пританцовывая, отрапортовала я.
- Вот, значит, как, - с сомнением в голосе произнесла бабушка. - И ты действительно хочешь поехать?
- Да.
- А плакать не будешь?
- Нет!
- И домой проситься?
- Не буду! - твердо ответила я.
Путевка была куплена, и все замерли в ожидании дня моего отъезда.
Все родственники, узнав о моем решении, словно сговорившись, начали рассказывать чудесные эпизоды из родительского лагерного прошлого.
О том, как отца забрали из лагеря раньше срока, и как он, спустя несколько лет, взяв на себя повышенные обязательства, самовольно вывез с вещами свою младшую двоюродную сестру, пожалев "бедного ребенка".
Лагерная биография моей мамы тоже оказалась сомнительной. Она, в отличие от папы, с трудом, но выдержала смену до конца, правда при условии, что в отряде работала бабушкина лучшая подруга, бывшая почти членом их семьи.
Короче, наслушавшись этих душещипательных историй, и с завидной регулярностью отрицательно отвечая на вопросы каждого первого о "плакать" и "проситься домой", летом, между вторым и третьим классом, в возрасте 8 лет, я отправилась в пионерский лагерь, который имел гордое название "Дзержинец", что как бы само собой намекало на причастность к определенному ведомству.
Мама привезла нас с чемоданом на троллейбусе в воскресенье днем. Оформив документы, и, оставив вещи на одной из свободных кроватей, мы пошли, так сказать, на прощание, прогуляться в находящийся неподалеку парк с аттракционами. За катанием на каруселях и поеданием мороженого в кафе "Лето" время прошло незаметно.
Перед тем как вернуть меня в уже к тому моменту собравшийся коллектив, мама сказала, что они с папой приедут на неделе, а в выходные заберут на ночь помыться. Я в свою очередь пообещала не скучать и писать письма. На том мы и расстались.
Я вернулась в отряд, разложила свои вещи на оставленную мне соседкой по тумбочке полку и сдала чемодан в камеру хранения.
Наш отряд располагался в одноэтажном деревянном здании с двумя большими спальнями для мальчиков и девочек и террасой для занятий и игр. В нашей девичьей части стояло штук двадцать кроватей, тумбочки и оцинкованное ведро для ночных нужд. Основные услуги были во дворе.
Будучи ребенком общительным и контактным, я очень быстро со всеми перезнакомилась и даже завела себе подругу Лену, которая спала от меня через нашу с ней тумбочку. С другой стороны к моей кровати вплотную примыкала кровать девочки Оли, которая тоже сыграла немаловажную роль в моей судьбе.
Словом, началась настоящая лагерная жизнь с подъемом под звук горна, утренней зарядкой, дежурствами в столовой, играми на свежем воздухе, весельем и интересными занятиями с вожатыми.
Все было замечательно, пока, с наступлением темноты, добрая часть нашего девичьего населения не начинала всхлипывать, скучая по дому. В первый вечер я держалась - ну обещала же родственникам не плакать.
Напомню, в лагерь меня привезли в воскресенье. Так вот во вторник мама получила первое письмо, начинающееся словами - "Здравствуйте дорогие мои мама и папа! У меня все хорошо. Все девочки плачут, а я не плачу" Ну чем не подтверждение выдержки?!
Тем не менее ежевечерний стройный хор женских страданий не оставил никаких шансов сохранять спокойствие, и уже во второй вечер я всхлипывала с ним на брудершафт, вспоминая истории о "досрочном освобождении" моих папы и тети, и, начиная постепенно примерять на себя подобный сценарий.
Первый визит родителей был запланирован на среду.
Пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что амнистия в этот день мне не светит, а вот на пятницу, когда родители приедут забрать меня помыться, вполне можно рассчитывать.
Дезертировать в одиночку мне было как-то не комфортно, поэтому я начала вербовать сообщников.
Подруга Лена оказалась "тертым калачом" и не поддалась на мои повстанческие провокации, зато соседка по кровати Оля, такой же неофит в лагерном деле как и я, быстро прониклась идеей выхода на свободу и присоединилась к планированию данного мероприятия.
Несколько дней, лежа в постели, перед сном, мы шепотом обсуждали наш план, и, назначив в итоге пятницу днем "Х", приготовились действовать.
В среду, когда приехали, как и обещали, мама с папой, о своих намерениях я умолчала. Лишь разок, с полным, как мне тогда казалось, безразличием в голосе, поинтересовалась - не могут ли они меня забрать. В ответ услышала нервное хихиканье и уверенное "нет", ну а я, другого и не ожидая, продолжила копить силы на пятницу.
На следующий день, когда на свидание приехала моя тетя с четвероюродной сестрой и банкой клубники я тоже не раскололась.
Лагерная жизнь продолжалась, периодически отвлекая меня от главного замысла всякими интересными событиями типа дискотеки, где дядя-шестиклассник пригласил меня на медленный танец.
И вот наступила долгожданная пятница. Утром мы с Олей встали как обычно, сделали зарядку, позавтракали и пошли по намеченному сценарию в камеру хранения забирать чемоданы. Ведь приезд родителей ожидался только вечером, а камера хранения, работала по установленному расписанию и могла сорвать весь наш многострадальный план. Этого я допустить никак не могла, слишком многое было поставлено на карту.
Чемоданы заняли почетное место под кроватями в ожидании приезда родителей.
Когда появились мои мама с папой, я сообщила им радостную новость об окончательном возвращении домой, дала указание маме, что нужно подписать кое-какие бумаги в администрации и предъявила собранный чемодан.
Мама робко попыталась уговорить меня подумать дома до воскресенья, а потом уже забирать вещи, но я была непреклонна и ответила решительное "нет". Последним ее аргументом был: "Давай спросим у папы, и если он разрешит..."
Папа в данном случае оказался "слабым звеном" в цепочке и, улыбнувшись, сказал: "Поехали!"
Мама издала только раздосадованное "Валера", и мы пошли в машину с чемоданом.
Так закончилась, едва начавшись, моя лагерная жизнь. Это было мое первое и последнее знакомство с пионерским лагерем, которое продлилось всего пять дней, но запомнилось, полагаю, что навсегда.
P.S. Разрешили ли уехать моей сообщнице Оле, я не знаю, так как отбыла восвояси еще до того как ее родители появились на горизонте.