Жилье 16
"...Борис Шер и Михаил Зацепин подружились ещё будучи студентами операторского факультета Всесоюзного Государственного института кинематографии. Жили они тогда в студенческом общежитии.
Закончив учёбу, они оба получили назначение на Центральную студию кинохроники. Студия предоставила им работу, а насчёт жилья смогла дать лишь ценный совет: «Устраивайтесь, как можете, а на жильё от студии не рассчитывайте». Таким образом, начав работать на студии кинохроники, друзья продолжали жить в студенческом общежитии. Понимая, что теперь они живут на птичьих правах, друзья старались не попадаться на глаза коменданту общежития. Поэтому уходили они пораньше, а возвращались поздно и сразу же заваливались спать. Но комендант этот манёвр быстро раскусил и однажды, дождавшись друзей, заявил, что даёт им две недели для поисков жилья, а если они за это время не освободят место добровольно, то он просто выбросит их шмотки на улицу.
Сказать, что такое заявление коменданта уж очень обрадовало друзей, было бы, мягко говоря, небольшим преувеличением, но и огорчило не очень. К этому они были, так сказать, подготовлены морально.
А дальше получилось вот что. Как-то в сумерках друзья бродили по каким-то переулкам в районе улицы Воровского. Вдоль тротуара, по которому они шли, тянулась кирпичная стена. Идя вдоль этой стены, они увидели довольно большой пролом в кирпичной кладке стены. В пролом был виден какой-то не то сад, не то парк, а в нём, метрах в десяти от пролома - какой-то домик. Друзья заинтересовались этим фактом, пробрались через пролом и приблизились к домику. В двери домика они увидели ключ. Что же оставалось делать, если не открыть дверь?
Друзья отперли ключом дверь и вошли в домик. Внутри они обнаружили комнату площадью около 15 квадратных метров, к которой примыкали крохотная кухонька и санузел. Электричество и водопровод действовали, но никаких следов, что здесь кто-то живёт, не было.
«Это несправедливо, - решили друзья, - нам жить негде, а тут благоустроенное жильё пустует. Почему бы нам эту несправедливость не устранить?»
А устранить несправедливость можно было только одним способом - поселиться в домике, занять его под собственное жильё. Так друзья и сделали. Перетащили в домик свой нехитрый скарб, прихватив также из общежития два складных топчанчика, чтобы было на чём спать, и зажили припеваючи. Уходя утром на работу, они запирали дверь на ключ и прятали его в условном месте. Дверь они запирали не потому, что боялись, что украдут их пожитки, а для того, чтобы никто другой не занял это богом данное им жильё.
На ночь они также дверь запирали на ключ. Если один из них возвращался раньше, то он тоже запирал дверь и отпирал, только услышав стук в дверь и, узнав, кто стучит. Эту процедуру друзья превратили в своеобразную игру. Когда пришедший стучал в дверь, то находящийся в домике спрашивал: «Кто там?» Пришедший отвечал: «ГПУ!» - «А идите Вы на ху…» - отвечал находящийся в домике и отпирал дверь. Друзьям эта забава очень нравилась.
Так они прожили месяца полтора. Однажды под утро раздался стук в дверь. Борис от стука проснулся и по привычке спросил: «Кто там?». В ответ услышал: «ГПУ!». Спросонок, не заметив, что рядом спит Михаил, Борис по привычке сказал: «А идите Вы на ху…» И тут обычное развлечение закончилось необычно. От сильного толчка дверь слетела с петель и в комнату вломились три агента ГПУ с пистолетами в руках. - Руки за голову! - скомандовал один агент, - Не шевелиться! Отвечайте на вопросы быстро! Кто Вы такие? - Кинооператоры, - ответили друзья. - Что вы тут делаете? - Живём. - То есть как это «живём»? - Живём, как все люди живут. Спим, на кухне варим картошку, по нужде ходим в уборную. - А кто вас сюда поселил? - Никто. Увидели пустой домик и поселились. Жить-то нам негде, из студенческого общежития нас вытурили, а тут как раз и подвернулось благоустроенное жильё. - А что там за домиком?
- Не то сад, не то парк, мы туда не ходили. А вы, собственно, кто такие, - поинтересовались друзья, - и почему мы должны отвечать на ваши вопросы.
- Мы сотрудники ГПУ из группы захвата.
- А как вы узнали, что мы здесь живём?
- Вообще-то отвечать на вопросы должны вы, а не мы, - сказал один гепеушник, - но на сей раз сделаем для вас исключение. Дело в том, что служба наружного наблюдения установила, что какие-то личности приходят на территорию японского посольства и остаются там на ночь. Домик, в котором вы живёте предназначен для садовника. Но старый садовник уехал, а новый ещё не приехал. Поэтому домик и пустовал. За вами было установлено наблюдение, долгое время следили, что вы делаете здесь, но ничего криминального не обнаружили. В конце концов, решили взять вас и выяснить, зачем вы ходите в этот домик и остаетесь в нем до утра. А теперь, когда всё выяснилось, забирайте свои манатки и выметайтесь отсюда.
- А где нам жить? - Подайте заявление в Горсовет, чтобы вам выделили жильё. - Подать заявление мы можем, нас поставят на очередь, а жильё получат наши внуки, если до них дойдёт эта очередь. - А знаете, - сказал Борис, - у меня есть конструктивная идея. Просьбу о предоставлении нам жилья пусть напишет ГПУ. Это организация весьма авторитетная. Горсовет наверняка не захочет пререкаться с вами и жильё предоставит быстро. Так и поступили. Не прошло и недели после того, как ГПУ направило письмо в Моссовет, как друзьям была предоставлена комната. Вот и всё. Бывает, правда, редко, что и забава приносит реальную пользу. А произошло это ещё в самом начале тридцатых годов.
Кое-что о квартирном вопросе Иосиф Милькин На углу улицы Сретенки и Бульварного кольца стоял красивый пятиэтажный дом. Квартиры в нём были просторные и очень благоустроенные: в каждой квартире имелись душ и ванна, что в те времена было большой редкостью. Кроме парадного входа с красивой лестницей был и чёрный ход, по которому из квартир выносили мусор в сборный бак, стоявший во дворе. Жили в этом доме ответственные работники НКВД. Так тогда называлось самое могущественное ведомство в стране.
Но было одно исключение из этого правила. Одну квартиру занимал гражданин Зайонц, работавший скромным директором картины на киностудии «Мосфильм».
Естественно, что среди руководящих сотрудников вышепоименованной организации были желающие поселиться в этом доме. Но для этого надо было выселить Зайонца, как не имеющего никакого отношения к этой высокой организации. Поэтому Зайонцу неоднократно присылались письма с предложением освободить жилплощадь. Зайонц внимательно прочитывал эти повестки и, аккуратно сложив, выбрасывал в мусорный ящик.
Как-то к Зайонцу явился сотрудник хозяйственного управления НКВД и осведомился, когда, в конце концов, гражданин Зайонц выполнит предписания управления и освободит квартиру. Зайонц сказал, что он это сделает, но прежде хочет получить указание от заместителя руководителя НКВД, ведающего хозяйственными вопросами. Таким образом, Зайонц очутился на приёме у заместителя наркома НКВД.
Зам. наркома в вежливой форме объяснил Зайонцу, что у него нет никаких прав на проживание в доме, предназначенном для ответственных работников НКВД, и спросил у Зайонца, сколько ему нужно времени, чтобы подыскать себе другое жильё. Зайонц всё это внимательно выслушал и сказал, что он выедет, как только получит от руководства НКВД приказ, отменяющий его право на проживание в этом доме. - Ну что ж, - сказал зам. наркома, - если только в этом дело, то такой приказ Вы сейчас получите.
Сказав это, он вызвал секретаршу и продиктовал ей просимый Зайонцем приказ. Секретарша отпечатала приказ и принесла его на подпись. Зам наркома взял ручку, чтобы подписать приказ, но не стал сразу подписывать, а спросил Зайонца:- А, собственно, зачем Вам, товарищ Зайонц, этот приказ?
- Видите ли, - сказал Зайонц, - я получил эту квартиру по приказу товарища Дзержинского, как награду за разоблачение заговора левых эсеров в Москве. Естественно, что раз я получил квартиру по приказу, то и освободить её должен тоже по приказу. Вот Вы и отмените своим приказом приказ тов. Дзержинского и у Вас появится свободная квартира.
С этими словами Зайонц достал из кармана бумажник, а из бумажника вынул листок с приказом Дзержинского. Показав этот листок открывшему рот от удивления зам. наркома НКВД, Зайонц вежливо осведомился: - Вам всё понятно или нужны ещё какие-нибудь документы? Зам наркома быстро сообразил, что дело о выселении Зайонца может «пахнуть керосином», поэтому встал и, извинившись за беспокойство, сказал: -Товарищ Зайонц, живите себе на здоровье, больше Вас никто беспокоить не будет. И не беспокоили.
Ефремов Анатолий, преподаватель сопромата, Фрунзе. Неведомо откуда появившийся «слух» прошёл среди «жильцов»-летом нашу пожарку будут «сносить», то есть разрушат все эти саманные постройки, так нелепо раскинувшиеся в самом центре столицы. Все обитатели дна получат, в случае сноса, отдельные благоустроенные квартиры, но надо подтвердить своё право на эти квартиры, будучи «законно прописанным» на дне, то есть, будучи его постоянным обитателем, что должно быть подтверждено официальным документом. Моя семья имеет эту прописку, но по настоянию осторожного отца надо перебираться в нашу большую комнату, потому что ожидается официальная «перепись» всех имеющихся в наличии «жильцов».
мы становимся обладателями неслыханного богатства-нам вручили «ордер» на право заселения отдельной двухкомнатной квартиры №13 на четвёртом этаже «панельного» дома в отдалённой предгорной городской новостройке под названием «Девятый микрорайон»..Выросший на дне, я ошеломлён свалившимся на нас никогда невиданным домашним уютом, а моя деловая жена уже присмотрела подходящую мебель рижской мебельной фабрики, слегка «подержаную», но почти как новую.
После работы в Алжире:
...квартира наша, хоть и расположенная удобно, близко от учебного корпуса, уже оказалась маловата для нас четверых, да и с горячей водой проблемы, потому, что у нас только встроенный бойлер, который нужно самим отапливать, а это работа не из приятных. Правда, очень скоро к бойлеру нам подводят газовую горелку, а на кухонной стене размещается компактная газовая «колонка» для горячей воды, но всё равно, не очень-то приятно ощущать потоки горящего и гудящего газа, и мы начинаем поиски вариантов улучшения нашего быта. В конце февраля, наконец-то, появляется приемлемый вариант-мы нашли семью, у которой на улице Чуйкова, бывшей Южной, кооперативная трёхкомнатная, то есть две спальни и общая гостиная, квартира на четвёртом этаже в новом панельном пятиэтажном доме престижной 109 серии, но оплачивать кооперативный взнос эти люди не в состоянии, поэтому готовы произвести обмен на нашу двухкомнатную «распашонку» с выплатой им разницы в стоимости этих квартир по ценам обменного «чёрного» рынка.
Беглый осмотр этой квартиры показал, что многое надо исправить и отремонтировать, да и близкое соседство с железной дорогой, за которой, хоть и слабо, но всё же погромыхивают и посвистывают корпуса завода «Киргизавтомаш», не совсем удобно, но дом в спокойном уголке, задвинутом от всех проезжих дорог, а железнодорожная линия уходит на восток, в сторону иссыккульского Рыбачьего, то есть, фактически, в тупик, и поэтому почти не загружена транспортными составами. А удобства налицо-на лестничной площадке всего две квартиры, центральное отопление от городской ТЭЦ, просторная лоджия, раздельные туалет и ванная с душем, что было тогда большой редкостью, вместительная кухня-столовая-это все в плюс, но нет телефона, это уже минус, хотя телефон всегда был большой проблемой в нашем городе.
Для обмена нужны «деревянные» дензнаки, но у нас их нет, а инвалютные банковские «сертификаты» годятся только для «инвалютных» магазинов, и попытки «конвертировать» их на том же чёрном рынке чреваты непредсказуемыми и опасными последствиями, и, кроме того, это строго преследуется законом. Уголовный Кодекс накручивает за такие операции до десяти лет «отсидки», да ещё и в условиях «строгого режима». Наша давняя знакомая москвичка Тоня, когда-то приезжавшая к нам на Иссык Куль со своей подругой Лидой, совсем недавно получила шесть лет колонии по приговору суда за подобные операции.
Подключаю к проблеме своего однокашника Саида, коренного обитателя Токульдоша, который исстари славится обладателями крупных состояний, неподконтрольных советской власти. Саид быстро нашёл такого «подпольного» богача, своего дальнего родственника, и наша красавица «Волга» была успешно продана ему за «законные» 9300, но «инвалютных», то есть фактически мы получили почти 30000 по курсу чёрного рынка из примерного расчёта 1 «сертификат» за 3 «деревянных». 2000 из них сразу ушли Саиду, как посреднику, а остальных с лихвой хватило не только на кооперативную квартиру, но и на новую импортную дефицитную «гостиную», или, как тогда называли, «стенку», которую моей жене удалось «вытянуть» у директора мебельного магазина, использовав неизменное «на лапу», да и осталась после всех этих операций приличная рублёвая «заначка». Болгарский спальный гарнитур у нас был куплен ещё до поездки в Ленинград, так, что новоселье, которое мы отметили в середине марта, было началом нашего «вживания» в полузабытую советскую и последовавшую за ней действительность, которая растянулась на долгие 21 год.
https://torin-kr.livejournal.com/999182.html ...При обсуждении того, как оно жилось в СССР-е, одной из основных тем является жилье. Вот, мол, у всех была крыша над головой, как же иначе, ведь основное завоевание социализма -- бесплатное жилье для всех желающих... Не хочу спорить, просто расскажу как с жильем было у моей семьи.
Я уже рассказывал о жилищных условиях своего появления на свет http://torin-kr.livejournal.com/38689.html. Но я там немного слукавил -- не соврал, нет, до откровенного вранья я у себя в ЖЖ не опускаюсь. Просто я не акцентировал внимание на том. что это была КОМСОМОЛЬСКАЯ стройка -- то есть несколько тысяч молодых человек необходимо было разместить в месте, где жилья до этого просто не было. Естественно, что самое простое -- поселить всю эту молодежь в казармах, назвав их "общежитиями". Но бог с ней, с комсомольской стройкой, тем более что мои родители покинули Новокузнецк еще до того, как мне исполнился год. Пару лет моя семья жила в маленьком поселке, почти деревне на Байкале -- там с жильем было все хорошо. Но моя мама не для того сбежала из своей родной деревни, чтобы променять ее на такую же... Поэтому не успело мне исполниться четырех лет, а моему младшему брату, появившемуся на свет как раз в этом поселке -- двух, как мои родители переехали в Красноярск.
И вот тут-то квартирный вопрос встал со всей остротой. Никто не рвался предоставлять отдельную квартиру семье из двух ничем не выделявшихся работников (с двумя маленькими детьми), ни один из которых не был уникальным специалистом... Нет, в очередь на жилье, конечно, везде бы поставили, но вот сколько эта очередь будет идти? А жить-то надо где-то прямо сейчас. В конце концов, отец устроился слесарем КИПиА (контрольно-измерительные приборы и автоматика) в некое управление "СибЦветМетАвтоматика". Управление занималось введением автоматизированных линий на различных шахтах и горно-обогатительных фабриках по Сибири. Работа была, как сейчас бы сказали, по-проектная -- приезжала группа, создавала участок, ставила автоматизированную линию, сдавала ее местным специалистам для эксплуатации и уезжала. Длился такой цикл года два- два с половиной. Вот отцу и предложили -- поедешь поработаешь на участке, на время жизни "на участке" работников жильем обеспечивают, а тут твоя очередь как раз на жилье подойдет. Ну не успеет за один "цикл", ну за два-то уж точно подойдет. Отец посоветовался с мамой. посидели-почесали затылки. Но а что делать-то? Согласились.
Вот так начались наши семейные путешествия по Сибири. Первый участок был в Абазе, есть такой небольшой городок на юге Красноярского края -- два с половиной года. Потом -- Шерловая Гора, поселок городского типа в Борзинском районе Читинской области (ныне -- Забайкальского края), еще два с небольшим года. Потом -- г. Балей примерно в том же районе -- три года. Отец за эти восемь лет "сделал карьеру", стал из рядового КИП-овца вначале бригадиром, а потом и начальником участка, а очередь на квартиру все никак не подходила. Точнее она уже пару раз подходила, но каждый раз в последний момент неизвестно откуда появлялся какой-нибудь льготник - внеочередник... и квартиру отдавали ему. В последний раз отцу клятвенно пообещали, что это уж точно ПОСЛЕДНИЙ раз. А чтобы он не сомневался, предложили следующую комбинацию -- давай мы тебя из очереди исключим, как ПОЛУЧИВШЕГО квартиру, но квартиры у нас прямо сейчас нет, мы тебе ПОКА вместо квартиры выдадим гарантийное письмо о том, что ты получишь квартиру в течении полугода. Все равно у тебя пока там на участке работы как раз еще на полгода... Отец согласился -- ну а чего, все равно до завершения работ ему из Балея не уехать, зачем ему пустая квартира в Красноярске. Мама немного повздыхала, но тоже согласилась. И мы стали ждать окончания этих полугода...
И вдруг где-то через месяц после этой "сделки" отца с руководством своего управления в газете "Труд", официальном органе ВЦСПС (Всесоюзный Центральный Совет Профессиональных Союзов) появляется статья. что все эти "гарантийные письма" абсолютно незаконны, что никаких квартир обладателям таких писем никто давать не будет и что вообще их можно использовать вместо туалетной бумаги -- все равно никакой другой ценностью они не обладают. Вначале с мамой случился нервный припадок -- восемь лет она жила мечтой о СВОЕЙ квартире в КРАСНОЯРСКЕ. Потом она решила бороться за свое счастье. Бороться, в понимании моей мамы, означало писать жалобы во все инстанции, вплоть до ЦК КПСС с требованием разобраться и восстановить справедливость. Этим она и начала заниматься и... случилось ЧУДО. Нам ДАЛИ квартиру. До ЦК дело не дошло, все решилось на уровне министерства, которому подчинялась это самая "СибЦветМетАвтоматика".
Правда с работы отцу пришлось уйти. Нет, его никто не выгонял, просто как-то так оказалось, что работы в Красноярске для него нет. Внезапно вспомнили, что человек без высшего образования (а отец закончил только школу ФЗО -- аналог современного ПТУ) не может работать на руководящей должности, а слесари-киповцы в Красноярске управлению не нужны -- только "на участках". И пришлось отцу пойти электриком на радиозавод -- менять лампочки и автоматы в цеху... Зато у нас появилась КВАРТИРА -- стандартная "двушка" -- "хрущевка", в которой я, с небольшими паузами и прожил следующие 20 лет своей жизни. Вот такой была цена "бесплатного" жилья в СССР -- всего-то восемь лет жизни за малогабаритную "двушку". В общем, даром...
Как Миша Глидер получил квартиру в Москве Иосиф Милькин: Центральная студия документальных фильмов регулярно перечисляла Моссовету значительные средства, участвуя тем самым в жилищном строительстве. В соответствии с этим Моссовет регулярно выделял студии квартиры, и постепенно все сотрудники студии, у кого не было квартиры или те, кто нуждался в улучшении жилищных условий, были обеспечены отдельными квартирами. Все, кроме кинооператора Миши Глидера. Дело в том, что Миша жил в поселке Раменское по Казанской железной дороге, и Управление по учету и распределению жилплощади Москвы ордер на квартиру ему не выдавало, ссылаясь на какое-то правило, запрещающее переселять жителей из области в Москву. Студия несколько раз пыталась оформить Мише ордер на получаемую ею из Моссовета квартиру, но каждый раз в Управлении получала отказ.
Сам Миша, человек исключительно скромный, жил в Раменском в старом двухкомнатном доме с родителями, женой и дочкой и лично никаких мер для получения квартиры не предпринимал.
Какими-то путями об этом узнали Мишины друзья - партизаны, бойцы отряда, которым он командовал во время войны, и они решили, что настало самое время сказать кое-кому, что они думают об этом деле, а заодно провести кое с кем необходимую небольшую воспитательную работу. Таким образом, в одно прекрасное утро в приемную начальника Управления по учету и распределению жилплощади Москвы вошли два «мальчика», ширина плеч которых определялась отнюдь не покроем пиджаков.
Отшвырнув, как котят, помощника начальника и личного секретаря, которые пытались выяснить у пришедших, по какому вопросу они хотят побеспокоить начальника и назначен ли им прием, они пинком ноги распахнули дверь в кабинет и вошли.
Тут сразу стало ясно, что благородным манерам и изящной словесности пришедшие обучались не в Смольном институте для благородных девиц. Один из вошедших, ласково глядя на начальника, ласково же спросил, долго ли он, сука, будет мудохаться с оформлением Мише Глидеру ордера на квартиру? Может быть, он ждет, что для этого наступит какой-нибудь подходящий случай? А ведь случаи бывают разные. Вот, бывает, едет большой начальник по благоустроенному шоссе и вдруг, ну совершенно случайно, его машина летит под откос. А бывает, что на машину большого начальника на шоссе с совсем небольшим движением налетает, конечно же, чисто случайно, многотонный самосвал, гружённый булыжником.
От таких слов явно попахивало свежей могилой, а начальнику Управления совсем не хотелось присутствовать на собственных похоронах. К тому же у него от услышанного как-то нехорошо заурчало в желудке.
В это время второй «мальчик», любовно разглядывая свой кулак, размером с ядро главного калибра крепостной артиллерии, вежливо осведомился, правильно ли он догадался о желании уважаемого начальника самому вручить Мише ордер на квартиру? Заикаясь от страха, начальник залепетал, что он именно так и хочет сделать, и сразу же после ухода Мишиных друзей он помчится в Раменское, чтобы тут же и выполнить обещанное. «Мальчики» молча кивнули головами и ушли.
Но начальник все-таки обманул «мальчиков». Он не сразу поехал в Раменское, а сначала торопливо кинулся в сортир, чтобы снять исподние, запачканные чем-то, что дурно пахло. Только после этой необходимой процедуры он сел в машину и поехал в Раменское. Он очень торопился и всю дорогу боязливо глядел по сторонам, стараясь подальше держаться от обочины и опасаясь появления самосвала.
Когда он приехал в Раменское, Миши дома не было - задержался где-то на съемках. Начальник терпеливо почти до самой ночи сидел на пороге Мишиного дома и, дождавшись и вручив ему ордер, долго упрашивал Мишу сказать, если его будут спрашивать, что ордер ему он вручил сам лично и именно сегодня. Вот какие бывают странные истории.
***
В Черниговско-Волынском соединении «трудился» и как кинооператор, и как подрывник Михаил Глидер. 12 раз он выходил на диверсии, в результате которых было подорвано 10 немецких составов. Но съемки ему удалось осуществить лишь однажды. Кадры, снятые Глидером, вошли в десятки киножурналов, в фильм Довженко о партизанах. Глидер был удостоен Государственной премии за фильм «Народные мстители». Он был среди украинских партизан и на территории Польши и Словакии.
Академик Андрей Сахаров ...Вскоре после моего возвращения с объекта произошло важное событие в нашей семейной жизни - рождение второй дочери. Утром 28 июля Клава еще успела постирать белье, потом мы на электричке поехали в город, вечером я отвез ее на такси в ближайший роддом; через два часа она родила дочь Любу Пока Клава с Любой находились в роддоме, мы с Таней жили у моих родителей. Осенью я позвонил (по совету Зельдовича) Курчатову с просьбой помочь мне в получении квартиры вместо нашей 14-метровой комнаты в «коридорном доме». Курчатов обещал. Вскоре мы уже въезжали в огромную, по нашим меркам, трехкомнатную отдельную квартиру на окраине Москвы (с окнами на парк, правда сильно замусоренный; но однажды оттуда к нам забежал заяц; не только дети, но и я были этим сильно обрадованы).
Я. Б. Зельдович сострил по поводу получения мною квартиры, что это первое использование термоядерной энергии в мирных целях.
Буньков Владимир Георгиевич.инженер ЦАГИ, https://jlm-taurus.livejournal.com/184172.html
3 июля 1988 года, воскресенье....у меня в жизни были две чрезвычайных радости: это сначала отдельная квартира на 46-м году жизни (а до этого я не знал, что значит жить без соседей), и потом на 54-м году жизни - мир видео.
Нет, конечно, было много и других удовольствий, но то были скорее увлечения, которые всегда сопровождались напряжённой работой: и фотография, и звукозапись, и научная работа и воспитание детей. А вот просто удовольствие, не связанное ни с каким трудом - это жить в отдельной квартире и смотреть каждый день удивительные фильмы! Даже путешествия и туристские походы - это не просто отдых, а ещё и работа, связанная с длительной подготовкой.
...если бы я не был барахольщиком, то порядок оставался бы самим собой. Но ничего не исчезает, а только накапливается. В первый день я задумал ревизовать этажерку и полку слева от моего рабочего стола. Две ниши в этажерке и одна полка заняли у меня сутки. Моя квартира похожа на магазин «Сделай сам», набитый некондиционными деталями и материалами. Стоимость хлама, который я переворошил за сутки от 100 до 1000 руб.
Очень много консервных банок, иногда я их запас сокращаю, разрезав на жесть, а жесть легко хранить в компактных пачках. Много пеналов от фотоплёнки (в них можно хранить соль и спички в походе). Полиэтиленовые пакеты разных размеров. Я не выбрасываю даже рваные, т. к. ими можно легко облицевать какие-нибудь книги или коробки (утюгом через кальку). Есть много самодельных приборов: модуль видео-вход, стенды для испытания модуля питания МП-2 и УМ, вольтметры, частотомеры и т.д. Вот, что я заметил: если какое-то дело не закончено, но макет не разобран, то он превращается в предмет для свалки. Таких дел за 6 лет набралось несколько и каждое из них занимает место.
Раевский Владимир Абрамович. Минфин СССР https://jlm-taurus.livejournal.com/187960.html
...ордер на первую в жизни отдельную квартиру. Получение её было достаточно хлопотным делом. Нас было четверо с мамой и полуторагодовалым сыном, но за нами числились «излишки» жилой площади в двух комнатах площадью 40 кв. метров коммунальной квартиры, а на учёт очередников ставили только с 7 кв. метрами на душу. Даже после постановки на учёт и представления списка на получение жилья от управления был фильтр проверки обоснованности продвижения очереди: совет ветеранов при парткоме, затем «треугольник» (руководство, партком, местком), а потом ещё ветераны райкома и сам райком партии. Мой послужной список позволял рассчитывать на обходной манёвр, придуманный для выдвиженцев с мест в центральный аппарат. В число кандидатов для прохождения упомянутых процедур претендент в этом случае не попадал. Руководство Минфина (обычно это был В.В. Деменцев) направляло письмо в Моссовет с просьбой выделить квартиру из городского фонда с погашением долга за счёт вводимого силами нашей ведомственной стройремконторы дома.
А строили мы много - один дом в два-три года. В конце 1973 года мы праздновали новоселье в кругу нашего постоянного дружеского общения в трёхкомнатной квартире скромного панельного дома, но с шикарным видом на находящийся в 40 метрах парк Сокольники. За журнальным столиком в самой «большой», 16-метровой, комнате уместилась вся наша многочисленная компания, которая ещё долго будет желанной в этих стенах в очередные «субботы». Только через три года после нового назначения
удалось поменять жильё на более комфортабельное в том же полюбившемся нам районе.
Флоренская Вера Александровна. Плановик https://jlm-taurus.livejournal.com/175700.html
В 1932 году Пашуканис узнал, что создается строительный кооператив для ученых. Леня этого не знал, ему и в голову не приходило интересоваться этим. Пашуканис сказал: «Одна старая профессура записалась, а нашим что? Леонид, записывайтесь немедленно!» В этом кооперативе одновременно можно было записаться и на дачу. Леня сказал: «Это еще зачем?» Пашуканис сказал: «Записывайтесь!» А как выплачивать? Все гонорары шли потом на кооператив. Выстроили дом. Квартиры распределили. Нам - самая плохая в нижнем этаже, с окнами на улицу. Вечером нам кто-то сказал: «Немедленно занимайте квартиру, иначе в нее кто-нибудь въедет».
Мы тут же поехали, захватив кое-какие вещи, взломали замок и заняли квартиру. Трахтенберг таким же манером въехал в свою квартиру, хотя она и не была кооперативная. Жилищный кризис был ужасный. Ведь прошло столько лет (около двадцати лет с начала Первой мировой войны), когда ничего не строилось и не ремонтировалось, а население Москвы непомерно росло. На другой день мы перевезли свою мебель из 16,5‐метровой комнаты на Усачевке в дом № 16, кв. № 16. Квартира была трехкомнатная, светлая, солнечная. Кухня была очень большая, метров 14. Мы так радовались. Леня ходил из комнаты в комнату важный.
Мы все трое: Олечка четырех лет, Ленечка семи лет и я - ходили за ним следом. Где он садился, там и мы садились. Стульев еще не хватало. В большой комнате было окно фонарем и под ним две батареи были соединены отопительной трубой. Там садились ребята. Тогда еще они туда умещались и, как птенцы из гнезда, выглядывали. Они от удивления ничего не говорили, только слушали и смотрели, мы и сами были оглушены таким счастьем. Первое, что мы сделали, - сообщили родителям Лени, что если они хотят приехать, то одна комната в их распоряжении. Они немедленно приехали. Кое-как стали покупать мебель. То стул (один еще до сих пор у меня), то столик (он еще на даче). Яков прислал пианино. Его роскошный жест нас потряс. Многие за нас радовались. Было новоселье - вот тогда-то, кажется, Яков и спел «Золотого петушка».
Казимов Вахид Ахунович. Председатель горисполкома https://jlm-taurus.livejournal.com/188623.html
Директор тракторного завода Пулат Мирзаахмедов объявил по всей территории России о наборе слесарей, сварщиков и других специалистов. Пообещал, что каждый приехавший будет обеспечен квартирой в течение одного года. В Ташкент стали прибывать люди. Приехало сразу 20-30 семей. Часть из них мы вернули обратно, некоторым пришлось выдать квартиры вне очереди. Позже мы пригласили Мирзаахмедова и указали ему на неуместность и ошибочность подобных самовольных действий.
Каждый год перед составлением планов мы ездили в Москву на 10-15 дней и посещали различные инстанции. Ходили к министрам авиации, сельского машиностроения, химии и ставили перед ними вопросы ребром: это ваши заводы, мы уже 3-4 года выдаём квартиры за счёт города, вы принимаете людей на работу, так выплачивайте нам деньги. Удалось добиться хороших результатов: ежегодно мы получали средства на строительство жилья для авиационного завода 20 тыс. кв. м, для тракторного завода 10-15 тыс.кв.м. для Ташсельмаша, Узбексельмаша и делили их между предприятиями лёгкой, химической промышленности. В решении этого вопроса внёс огромный вклад Шараф Рашидович. Он звонил московским министрам и просил содействия и помощи для нас. Среди министров бывшего Союза ССР Шараф Рашидович пользовался большим авторитетом и уважением.
Поначалу строились некрасивые 4-этажные дома СПТУ, потом мы уже приступили к строительству 4-этажных панельных домов из собственных материалов. Потом приступили к возведению 9-этажных зданий. В Ташкенте появилось монолитное строительство. Эти дома были построены на проспектах Космонавтов, Дружбы Народов. Со временем перед нами возникла другая проблема - все построенные дома каждые 20 лет нуждались в капитальном ремонте, т.е. нужно было обновлять крыши, сантехнику, коммуникации. Кроме того, в конструкциях панельных домов предусмотрены закладные детали в панели, которые в месте стыка приваривались друг к другу. Металл при хорошей изоляции служит длительное время, если же она нарушена или не соответствует требованиям, он начинает ржаветь со скоростью 1 мм в десять лет. При проведении капитального ремонта места сварки тщательно проверялись, иначе многоэтажки могли сложиться, как карточный домик. Этим вопросам уделялось большое внимание.
Если в 1966 году было построено почти один миллион квадратных метров жилья, то через двадцать пять лет необходимо было обеспечить капитальный ремонт этого одного миллиона кв.м. жилья. Однако определённая часть денег, предназначенных на капитальный ремонт, расходовалась по другим направлениям - иногда финансы расходовались на капитальное строительство, на срочные, неожиданные и чрезвычайные нужды. И если, к примеру, 500 тыс.кв. м. жилья не будет своевременно капитально отремонтировано, то в следующем году эта цифра оказывалась уже дополнительной нагрузкой. Это безусловное и строгое требование мы старались выполнить полностью.
Я докладывал руководству своё мнение по этим вопросам, потому что игнорирование вопросов капитального ремонта могло со временем привести к очень тяжёлым, возможно, катастрофическим последствиям.
Работа и радовала, и приносила немалые огорчения. Качество многих построенных домов не отвечало предъявляемым требованиям. Деньги поступали по лимиту сверху. К примеру, если нам выделяли средств на один миллион кв. метров жилья, и мы его осваивали, то и на следующий год также давали средства на один миллион кв. метров. Но если мы из выделенных на год средств сдавали жилья на 800 тыс. кв.м. то на следующий год Москва выделяла нам средства на недоосвоенный объём меньше. По городу в очереди на квартиру стояло свыше 100 тысяч семей. К слову, на те неосвоенные средства можно было построить дополнительно 5 тысяч квартир. Учитывая этот факт, мы старались всеми силами помочь строителям.
Много проблем возникало при сдаче в эксплуатацию домов с недостатками. К концу года в приёмной собиралась очередь из руководителей Главташкентстроя и его трестов, просивших принять в эксплуатацию тот или иной дом, а то и несколько домов сразу. Городская комиссия принимала их с условием устранения недостатков в январе следующего года. Я утверждал акты комиссии по приёмке домов, и затем они попадали в статотчёты. Мы выезжали на место строительства для осмотра готовых к сдаче домов и отмечали массу недостатков: полы не доведены до конца, не проведены озеленительные и благоустроительные работы. Как принимать подобный дом? Строители неоднократно обещали, что будут работать в три смены и исправят все недостатки.
Я и сам, признаться, опасался утверждать акты приёмки таких домов, ведь тогда существовало правило: в дома с выявленными недостатками нельзя выписывать ордера на вселение. Приходилось звонить председателю Народного контроля республики Насыру Махмудовичу Махмудову и просить, чтобы дней пятнадцать он не присылал в Ташкент комиссию, а за это время мы должны были устранить все недостатки. Потому что, принимать дома с недоделками - это нарушение закона, фактически преступление. Я подписывал бумаги только с его согласия.
Дня через 3-4 я обходил все новостройки. На строительных площадках царила тишина - все работы остановлены. 1 января - праздничный день, 2-го января похмелье и только ближе к 10 января наступало какое-то оживление в работе. Все это напоминало хождение по лезвию бритвы. Если дать принципиальную оценку нашим действиям, то всех нас нужно было бы привлечь к ответственности. Однако не поступи мы таким образом, то 5 000 семей в год оставались бы без квартир. Ближе к марту мы сдавали в эксплуатацию дома плана прошлого года. Таким образом, мы вынуждены были закрывать глаза на многое, хотя нам самим все это было не по душе…
У людей не было нормального жилья, многие ютились в маленьких полуразвалившихся домиках, и «хрущевки» в это время во многом помогли решить проблему, сняли определённое напряжение в квартирном вопросе.
Закончив учёбу, они оба получили назначение на Центральную студию кинохроники. Студия предоставила им работу, а насчёт жилья смогла дать лишь ценный совет: «Устраивайтесь, как можете, а на жильё от студии не рассчитывайте». Таким образом, начав работать на студии кинохроники, друзья продолжали жить в студенческом общежитии. Понимая, что теперь они живут на птичьих правах, друзья старались не попадаться на глаза коменданту общежития. Поэтому уходили они пораньше, а возвращались поздно и сразу же заваливались спать. Но комендант этот манёвр быстро раскусил и однажды, дождавшись друзей, заявил, что даёт им две недели для поисков жилья, а если они за это время не освободят место добровольно, то он просто выбросит их шмотки на улицу.
Сказать, что такое заявление коменданта уж очень обрадовало друзей, было бы, мягко говоря, небольшим преувеличением, но и огорчило не очень. К этому они были, так сказать, подготовлены морально.
А дальше получилось вот что. Как-то в сумерках друзья бродили по каким-то переулкам в районе улицы Воровского. Вдоль тротуара, по которому они шли, тянулась кирпичная стена. Идя вдоль этой стены, они увидели довольно большой пролом в кирпичной кладке стены. В пролом был виден какой-то не то сад, не то парк, а в нём, метрах в десяти от пролома - какой-то домик. Друзья заинтересовались этим фактом, пробрались через пролом и приблизились к домику. В двери домика они увидели ключ. Что же оставалось делать, если не открыть дверь?
Друзья отперли ключом дверь и вошли в домик. Внутри они обнаружили комнату площадью около 15 квадратных метров, к которой примыкали крохотная кухонька и санузел. Электричество и водопровод действовали, но никаких следов, что здесь кто-то живёт, не было.
«Это несправедливо, - решили друзья, - нам жить негде, а тут благоустроенное жильё пустует. Почему бы нам эту несправедливость не устранить?»
А устранить несправедливость можно было только одним способом - поселиться в домике, занять его под собственное жильё. Так друзья и сделали. Перетащили в домик свой нехитрый скарб, прихватив также из общежития два складных топчанчика, чтобы было на чём спать, и зажили припеваючи. Уходя утром на работу, они запирали дверь на ключ и прятали его в условном месте. Дверь они запирали не потому, что боялись, что украдут их пожитки, а для того, чтобы никто другой не занял это богом данное им жильё.
На ночь они также дверь запирали на ключ. Если один из них возвращался раньше, то он тоже запирал дверь и отпирал, только услышав стук в дверь и, узнав, кто стучит. Эту процедуру друзья превратили в своеобразную игру. Когда пришедший стучал в дверь, то находящийся в домике спрашивал: «Кто там?» Пришедший отвечал: «ГПУ!» - «А идите Вы на ху…» - отвечал находящийся в домике и отпирал дверь. Друзьям эта забава очень нравилась.
Так они прожили месяца полтора. Однажды под утро раздался стук в дверь. Борис от стука проснулся и по привычке спросил: «Кто там?». В ответ услышал: «ГПУ!». Спросонок, не заметив, что рядом спит Михаил, Борис по привычке сказал: «А идите Вы на ху…» И тут обычное развлечение закончилось необычно. От сильного толчка дверь слетела с петель и в комнату вломились три агента ГПУ с пистолетами в руках. - Руки за голову! - скомандовал один агент, - Не шевелиться! Отвечайте на вопросы быстро! Кто Вы такие? - Кинооператоры, - ответили друзья. - Что вы тут делаете? - Живём. - То есть как это «живём»? - Живём, как все люди живут. Спим, на кухне варим картошку, по нужде ходим в уборную. - А кто вас сюда поселил? - Никто. Увидели пустой домик и поселились. Жить-то нам негде, из студенческого общежития нас вытурили, а тут как раз и подвернулось благоустроенное жильё. - А что там за домиком?
- Не то сад, не то парк, мы туда не ходили. А вы, собственно, кто такие, - поинтересовались друзья, - и почему мы должны отвечать на ваши вопросы.
- Мы сотрудники ГПУ из группы захвата.
- А как вы узнали, что мы здесь живём?
- Вообще-то отвечать на вопросы должны вы, а не мы, - сказал один гепеушник, - но на сей раз сделаем для вас исключение. Дело в том, что служба наружного наблюдения установила, что какие-то личности приходят на территорию японского посольства и остаются там на ночь. Домик, в котором вы живёте предназначен для садовника. Но старый садовник уехал, а новый ещё не приехал. Поэтому домик и пустовал. За вами было установлено наблюдение, долгое время следили, что вы делаете здесь, но ничего криминального не обнаружили. В конце концов, решили взять вас и выяснить, зачем вы ходите в этот домик и остаетесь в нем до утра. А теперь, когда всё выяснилось, забирайте свои манатки и выметайтесь отсюда.
- А где нам жить? - Подайте заявление в Горсовет, чтобы вам выделили жильё. - Подать заявление мы можем, нас поставят на очередь, а жильё получат наши внуки, если до них дойдёт эта очередь. - А знаете, - сказал Борис, - у меня есть конструктивная идея. Просьбу о предоставлении нам жилья пусть напишет ГПУ. Это организация весьма авторитетная. Горсовет наверняка не захочет пререкаться с вами и жильё предоставит быстро. Так и поступили. Не прошло и недели после того, как ГПУ направило письмо в Моссовет, как друзьям была предоставлена комната. Вот и всё. Бывает, правда, редко, что и забава приносит реальную пользу. А произошло это ещё в самом начале тридцатых годов.
Кое-что о квартирном вопросе Иосиф Милькин На углу улицы Сретенки и Бульварного кольца стоял красивый пятиэтажный дом. Квартиры в нём были просторные и очень благоустроенные: в каждой квартире имелись душ и ванна, что в те времена было большой редкостью. Кроме парадного входа с красивой лестницей был и чёрный ход, по которому из квартир выносили мусор в сборный бак, стоявший во дворе. Жили в этом доме ответственные работники НКВД. Так тогда называлось самое могущественное ведомство в стране.
Но было одно исключение из этого правила. Одну квартиру занимал гражданин Зайонц, работавший скромным директором картины на киностудии «Мосфильм».
Естественно, что среди руководящих сотрудников вышепоименованной организации были желающие поселиться в этом доме. Но для этого надо было выселить Зайонца, как не имеющего никакого отношения к этой высокой организации. Поэтому Зайонцу неоднократно присылались письма с предложением освободить жилплощадь. Зайонц внимательно прочитывал эти повестки и, аккуратно сложив, выбрасывал в мусорный ящик.
Как-то к Зайонцу явился сотрудник хозяйственного управления НКВД и осведомился, когда, в конце концов, гражданин Зайонц выполнит предписания управления и освободит квартиру. Зайонц сказал, что он это сделает, но прежде хочет получить указание от заместителя руководителя НКВД, ведающего хозяйственными вопросами. Таким образом, Зайонц очутился на приёме у заместителя наркома НКВД.
Зам. наркома в вежливой форме объяснил Зайонцу, что у него нет никаких прав на проживание в доме, предназначенном для ответственных работников НКВД, и спросил у Зайонца, сколько ему нужно времени, чтобы подыскать себе другое жильё. Зайонц всё это внимательно выслушал и сказал, что он выедет, как только получит от руководства НКВД приказ, отменяющий его право на проживание в этом доме. - Ну что ж, - сказал зам. наркома, - если только в этом дело, то такой приказ Вы сейчас получите.
Сказав это, он вызвал секретаршу и продиктовал ей просимый Зайонцем приказ. Секретарша отпечатала приказ и принесла его на подпись. Зам наркома взял ручку, чтобы подписать приказ, но не стал сразу подписывать, а спросил Зайонца:- А, собственно, зачем Вам, товарищ Зайонц, этот приказ?
- Видите ли, - сказал Зайонц, - я получил эту квартиру по приказу товарища Дзержинского, как награду за разоблачение заговора левых эсеров в Москве. Естественно, что раз я получил квартиру по приказу, то и освободить её должен тоже по приказу. Вот Вы и отмените своим приказом приказ тов. Дзержинского и у Вас появится свободная квартира.
С этими словами Зайонц достал из кармана бумажник, а из бумажника вынул листок с приказом Дзержинского. Показав этот листок открывшему рот от удивления зам. наркома НКВД, Зайонц вежливо осведомился: - Вам всё понятно или нужны ещё какие-нибудь документы? Зам наркома быстро сообразил, что дело о выселении Зайонца может «пахнуть керосином», поэтому встал и, извинившись за беспокойство, сказал: -Товарищ Зайонц, живите себе на здоровье, больше Вас никто беспокоить не будет. И не беспокоили.
Ефремов Анатолий, преподаватель сопромата, Фрунзе. Неведомо откуда появившийся «слух» прошёл среди «жильцов»-летом нашу пожарку будут «сносить», то есть разрушат все эти саманные постройки, так нелепо раскинувшиеся в самом центре столицы. Все обитатели дна получат, в случае сноса, отдельные благоустроенные квартиры, но надо подтвердить своё право на эти квартиры, будучи «законно прописанным» на дне, то есть, будучи его постоянным обитателем, что должно быть подтверждено официальным документом. Моя семья имеет эту прописку, но по настоянию осторожного отца надо перебираться в нашу большую комнату, потому что ожидается официальная «перепись» всех имеющихся в наличии «жильцов».
мы становимся обладателями неслыханного богатства-нам вручили «ордер» на право заселения отдельной двухкомнатной квартиры №13 на четвёртом этаже «панельного» дома в отдалённой предгорной городской новостройке под названием «Девятый микрорайон»..Выросший на дне, я ошеломлён свалившимся на нас никогда невиданным домашним уютом, а моя деловая жена уже присмотрела подходящую мебель рижской мебельной фабрики, слегка «подержаную», но почти как новую.
После работы в Алжире:
...квартира наша, хоть и расположенная удобно, близко от учебного корпуса, уже оказалась маловата для нас четверых, да и с горячей водой проблемы, потому, что у нас только встроенный бойлер, который нужно самим отапливать, а это работа не из приятных. Правда, очень скоро к бойлеру нам подводят газовую горелку, а на кухонной стене размещается компактная газовая «колонка» для горячей воды, но всё равно, не очень-то приятно ощущать потоки горящего и гудящего газа, и мы начинаем поиски вариантов улучшения нашего быта. В конце февраля, наконец-то, появляется приемлемый вариант-мы нашли семью, у которой на улице Чуйкова, бывшей Южной, кооперативная трёхкомнатная, то есть две спальни и общая гостиная, квартира на четвёртом этаже в новом панельном пятиэтажном доме престижной 109 серии, но оплачивать кооперативный взнос эти люди не в состоянии, поэтому готовы произвести обмен на нашу двухкомнатную «распашонку» с выплатой им разницы в стоимости этих квартир по ценам обменного «чёрного» рынка.
Беглый осмотр этой квартиры показал, что многое надо исправить и отремонтировать, да и близкое соседство с железной дорогой, за которой, хоть и слабо, но всё же погромыхивают и посвистывают корпуса завода «Киргизавтомаш», не совсем удобно, но дом в спокойном уголке, задвинутом от всех проезжих дорог, а железнодорожная линия уходит на восток, в сторону иссыккульского Рыбачьего, то есть, фактически, в тупик, и поэтому почти не загружена транспортными составами. А удобства налицо-на лестничной площадке всего две квартиры, центральное отопление от городской ТЭЦ, просторная лоджия, раздельные туалет и ванная с душем, что было тогда большой редкостью, вместительная кухня-столовая-это все в плюс, но нет телефона, это уже минус, хотя телефон всегда был большой проблемой в нашем городе.
Для обмена нужны «деревянные» дензнаки, но у нас их нет, а инвалютные банковские «сертификаты» годятся только для «инвалютных» магазинов, и попытки «конвертировать» их на том же чёрном рынке чреваты непредсказуемыми и опасными последствиями, и, кроме того, это строго преследуется законом. Уголовный Кодекс накручивает за такие операции до десяти лет «отсидки», да ещё и в условиях «строгого режима». Наша давняя знакомая москвичка Тоня, когда-то приезжавшая к нам на Иссык Куль со своей подругой Лидой, совсем недавно получила шесть лет колонии по приговору суда за подобные операции.
Подключаю к проблеме своего однокашника Саида, коренного обитателя Токульдоша, который исстари славится обладателями крупных состояний, неподконтрольных советской власти. Саид быстро нашёл такого «подпольного» богача, своего дальнего родственника, и наша красавица «Волга» была успешно продана ему за «законные» 9300, но «инвалютных», то есть фактически мы получили почти 30000 по курсу чёрного рынка из примерного расчёта 1 «сертификат» за 3 «деревянных». 2000 из них сразу ушли Саиду, как посреднику, а остальных с лихвой хватило не только на кооперативную квартиру, но и на новую импортную дефицитную «гостиную», или, как тогда называли, «стенку», которую моей жене удалось «вытянуть» у директора мебельного магазина, использовав неизменное «на лапу», да и осталась после всех этих операций приличная рублёвая «заначка». Болгарский спальный гарнитур у нас был куплен ещё до поездки в Ленинград, так, что новоселье, которое мы отметили в середине марта, было началом нашего «вживания» в полузабытую советскую и последовавшую за ней действительность, которая растянулась на долгие 21 год.
https://torin-kr.livejournal.com/999182.html ...При обсуждении того, как оно жилось в СССР-е, одной из основных тем является жилье. Вот, мол, у всех была крыша над головой, как же иначе, ведь основное завоевание социализма -- бесплатное жилье для всех желающих... Не хочу спорить, просто расскажу как с жильем было у моей семьи.
Я уже рассказывал о жилищных условиях своего появления на свет http://torin-kr.livejournal.com/38689.html. Но я там немного слукавил -- не соврал, нет, до откровенного вранья я у себя в ЖЖ не опускаюсь. Просто я не акцентировал внимание на том. что это была КОМСОМОЛЬСКАЯ стройка -- то есть несколько тысяч молодых человек необходимо было разместить в месте, где жилья до этого просто не было. Естественно, что самое простое -- поселить всю эту молодежь в казармах, назвав их "общежитиями". Но бог с ней, с комсомольской стройкой, тем более что мои родители покинули Новокузнецк еще до того, как мне исполнился год. Пару лет моя семья жила в маленьком поселке, почти деревне на Байкале -- там с жильем было все хорошо. Но моя мама не для того сбежала из своей родной деревни, чтобы променять ее на такую же... Поэтому не успело мне исполниться четырех лет, а моему младшему брату, появившемуся на свет как раз в этом поселке -- двух, как мои родители переехали в Красноярск.
И вот тут-то квартирный вопрос встал со всей остротой. Никто не рвался предоставлять отдельную квартиру семье из двух ничем не выделявшихся работников (с двумя маленькими детьми), ни один из которых не был уникальным специалистом... Нет, в очередь на жилье, конечно, везде бы поставили, но вот сколько эта очередь будет идти? А жить-то надо где-то прямо сейчас. В конце концов, отец устроился слесарем КИПиА (контрольно-измерительные приборы и автоматика) в некое управление "СибЦветМетАвтоматика". Управление занималось введением автоматизированных линий на различных шахтах и горно-обогатительных фабриках по Сибири. Работа была, как сейчас бы сказали, по-проектная -- приезжала группа, создавала участок, ставила автоматизированную линию, сдавала ее местным специалистам для эксплуатации и уезжала. Длился такой цикл года два- два с половиной. Вот отцу и предложили -- поедешь поработаешь на участке, на время жизни "на участке" работников жильем обеспечивают, а тут твоя очередь как раз на жилье подойдет. Ну не успеет за один "цикл", ну за два-то уж точно подойдет. Отец посоветовался с мамой. посидели-почесали затылки. Но а что делать-то? Согласились.
Вот так начались наши семейные путешествия по Сибири. Первый участок был в Абазе, есть такой небольшой городок на юге Красноярского края -- два с половиной года. Потом -- Шерловая Гора, поселок городского типа в Борзинском районе Читинской области (ныне -- Забайкальского края), еще два с небольшим года. Потом -- г. Балей примерно в том же районе -- три года. Отец за эти восемь лет "сделал карьеру", стал из рядового КИП-овца вначале бригадиром, а потом и начальником участка, а очередь на квартиру все никак не подходила. Точнее она уже пару раз подходила, но каждый раз в последний момент неизвестно откуда появлялся какой-нибудь льготник - внеочередник... и квартиру отдавали ему. В последний раз отцу клятвенно пообещали, что это уж точно ПОСЛЕДНИЙ раз. А чтобы он не сомневался, предложили следующую комбинацию -- давай мы тебя из очереди исключим, как ПОЛУЧИВШЕГО квартиру, но квартиры у нас прямо сейчас нет, мы тебе ПОКА вместо квартиры выдадим гарантийное письмо о том, что ты получишь квартиру в течении полугода. Все равно у тебя пока там на участке работы как раз еще на полгода... Отец согласился -- ну а чего, все равно до завершения работ ему из Балея не уехать, зачем ему пустая квартира в Красноярске. Мама немного повздыхала, но тоже согласилась. И мы стали ждать окончания этих полугода...
И вдруг где-то через месяц после этой "сделки" отца с руководством своего управления в газете "Труд", официальном органе ВЦСПС (Всесоюзный Центральный Совет Профессиональных Союзов) появляется статья. что все эти "гарантийные письма" абсолютно незаконны, что никаких квартир обладателям таких писем никто давать не будет и что вообще их можно использовать вместо туалетной бумаги -- все равно никакой другой ценностью они не обладают. Вначале с мамой случился нервный припадок -- восемь лет она жила мечтой о СВОЕЙ квартире в КРАСНОЯРСКЕ. Потом она решила бороться за свое счастье. Бороться, в понимании моей мамы, означало писать жалобы во все инстанции, вплоть до ЦК КПСС с требованием разобраться и восстановить справедливость. Этим она и начала заниматься и... случилось ЧУДО. Нам ДАЛИ квартиру. До ЦК дело не дошло, все решилось на уровне министерства, которому подчинялась это самая "СибЦветМетАвтоматика".
Правда с работы отцу пришлось уйти. Нет, его никто не выгонял, просто как-то так оказалось, что работы в Красноярске для него нет. Внезапно вспомнили, что человек без высшего образования (а отец закончил только школу ФЗО -- аналог современного ПТУ) не может работать на руководящей должности, а слесари-киповцы в Красноярске управлению не нужны -- только "на участках". И пришлось отцу пойти электриком на радиозавод -- менять лампочки и автоматы в цеху... Зато у нас появилась КВАРТИРА -- стандартная "двушка" -- "хрущевка", в которой я, с небольшими паузами и прожил следующие 20 лет своей жизни. Вот такой была цена "бесплатного" жилья в СССР -- всего-то восемь лет жизни за малогабаритную "двушку". В общем, даром...
Как Миша Глидер получил квартиру в Москве Иосиф Милькин: Центральная студия документальных фильмов регулярно перечисляла Моссовету значительные средства, участвуя тем самым в жилищном строительстве. В соответствии с этим Моссовет регулярно выделял студии квартиры, и постепенно все сотрудники студии, у кого не было квартиры или те, кто нуждался в улучшении жилищных условий, были обеспечены отдельными квартирами. Все, кроме кинооператора Миши Глидера. Дело в том, что Миша жил в поселке Раменское по Казанской железной дороге, и Управление по учету и распределению жилплощади Москвы ордер на квартиру ему не выдавало, ссылаясь на какое-то правило, запрещающее переселять жителей из области в Москву. Студия несколько раз пыталась оформить Мише ордер на получаемую ею из Моссовета квартиру, но каждый раз в Управлении получала отказ.
Сам Миша, человек исключительно скромный, жил в Раменском в старом двухкомнатном доме с родителями, женой и дочкой и лично никаких мер для получения квартиры не предпринимал.
Какими-то путями об этом узнали Мишины друзья - партизаны, бойцы отряда, которым он командовал во время войны, и они решили, что настало самое время сказать кое-кому, что они думают об этом деле, а заодно провести кое с кем необходимую небольшую воспитательную работу. Таким образом, в одно прекрасное утро в приемную начальника Управления по учету и распределению жилплощади Москвы вошли два «мальчика», ширина плеч которых определялась отнюдь не покроем пиджаков.
Отшвырнув, как котят, помощника начальника и личного секретаря, которые пытались выяснить у пришедших, по какому вопросу они хотят побеспокоить начальника и назначен ли им прием, они пинком ноги распахнули дверь в кабинет и вошли.
Тут сразу стало ясно, что благородным манерам и изящной словесности пришедшие обучались не в Смольном институте для благородных девиц. Один из вошедших, ласково глядя на начальника, ласково же спросил, долго ли он, сука, будет мудохаться с оформлением Мише Глидеру ордера на квартиру? Может быть, он ждет, что для этого наступит какой-нибудь подходящий случай? А ведь случаи бывают разные. Вот, бывает, едет большой начальник по благоустроенному шоссе и вдруг, ну совершенно случайно, его машина летит под откос. А бывает, что на машину большого начальника на шоссе с совсем небольшим движением налетает, конечно же, чисто случайно, многотонный самосвал, гружённый булыжником.
От таких слов явно попахивало свежей могилой, а начальнику Управления совсем не хотелось присутствовать на собственных похоронах. К тому же у него от услышанного как-то нехорошо заурчало в желудке.
В это время второй «мальчик», любовно разглядывая свой кулак, размером с ядро главного калибра крепостной артиллерии, вежливо осведомился, правильно ли он догадался о желании уважаемого начальника самому вручить Мише ордер на квартиру? Заикаясь от страха, начальник залепетал, что он именно так и хочет сделать, и сразу же после ухода Мишиных друзей он помчится в Раменское, чтобы тут же и выполнить обещанное. «Мальчики» молча кивнули головами и ушли.
Но начальник все-таки обманул «мальчиков». Он не сразу поехал в Раменское, а сначала торопливо кинулся в сортир, чтобы снять исподние, запачканные чем-то, что дурно пахло. Только после этой необходимой процедуры он сел в машину и поехал в Раменское. Он очень торопился и всю дорогу боязливо глядел по сторонам, стараясь подальше держаться от обочины и опасаясь появления самосвала.
Когда он приехал в Раменское, Миши дома не было - задержался где-то на съемках. Начальник терпеливо почти до самой ночи сидел на пороге Мишиного дома и, дождавшись и вручив ему ордер, долго упрашивал Мишу сказать, если его будут спрашивать, что ордер ему он вручил сам лично и именно сегодня. Вот какие бывают странные истории.
***
В Черниговско-Волынском соединении «трудился» и как кинооператор, и как подрывник Михаил Глидер. 12 раз он выходил на диверсии, в результате которых было подорвано 10 немецких составов. Но съемки ему удалось осуществить лишь однажды. Кадры, снятые Глидером, вошли в десятки киножурналов, в фильм Довженко о партизанах. Глидер был удостоен Государственной премии за фильм «Народные мстители». Он был среди украинских партизан и на территории Польши и Словакии.
Академик Андрей Сахаров ...Вскоре после моего возвращения с объекта произошло важное событие в нашей семейной жизни - рождение второй дочери. Утром 28 июля Клава еще успела постирать белье, потом мы на электричке поехали в город, вечером я отвез ее на такси в ближайший роддом; через два часа она родила дочь Любу Пока Клава с Любой находились в роддоме, мы с Таней жили у моих родителей. Осенью я позвонил (по совету Зельдовича) Курчатову с просьбой помочь мне в получении квартиры вместо нашей 14-метровой комнаты в «коридорном доме». Курчатов обещал. Вскоре мы уже въезжали в огромную, по нашим меркам, трехкомнатную отдельную квартиру на окраине Москвы (с окнами на парк, правда сильно замусоренный; но однажды оттуда к нам забежал заяц; не только дети, но и я были этим сильно обрадованы).
Я. Б. Зельдович сострил по поводу получения мною квартиры, что это первое использование термоядерной энергии в мирных целях.
Буньков Владимир Георгиевич.инженер ЦАГИ, https://jlm-taurus.livejournal.com/184172.html
3 июля 1988 года, воскресенье....у меня в жизни были две чрезвычайных радости: это сначала отдельная квартира на 46-м году жизни (а до этого я не знал, что значит жить без соседей), и потом на 54-м году жизни - мир видео.
Нет, конечно, было много и других удовольствий, но то были скорее увлечения, которые всегда сопровождались напряжённой работой: и фотография, и звукозапись, и научная работа и воспитание детей. А вот просто удовольствие, не связанное ни с каким трудом - это жить в отдельной квартире и смотреть каждый день удивительные фильмы! Даже путешествия и туристские походы - это не просто отдых, а ещё и работа, связанная с длительной подготовкой.
...если бы я не был барахольщиком, то порядок оставался бы самим собой. Но ничего не исчезает, а только накапливается. В первый день я задумал ревизовать этажерку и полку слева от моего рабочего стола. Две ниши в этажерке и одна полка заняли у меня сутки. Моя квартира похожа на магазин «Сделай сам», набитый некондиционными деталями и материалами. Стоимость хлама, который я переворошил за сутки от 100 до 1000 руб.
Очень много консервных банок, иногда я их запас сокращаю, разрезав на жесть, а жесть легко хранить в компактных пачках. Много пеналов от фотоплёнки (в них можно хранить соль и спички в походе). Полиэтиленовые пакеты разных размеров. Я не выбрасываю даже рваные, т. к. ими можно легко облицевать какие-нибудь книги или коробки (утюгом через кальку). Есть много самодельных приборов: модуль видео-вход, стенды для испытания модуля питания МП-2 и УМ, вольтметры, частотомеры и т.д. Вот, что я заметил: если какое-то дело не закончено, но макет не разобран, то он превращается в предмет для свалки. Таких дел за 6 лет набралось несколько и каждое из них занимает место.
Раевский Владимир Абрамович. Минфин СССР https://jlm-taurus.livejournal.com/187960.html
...ордер на первую в жизни отдельную квартиру. Получение её было достаточно хлопотным делом. Нас было четверо с мамой и полуторагодовалым сыном, но за нами числились «излишки» жилой площади в двух комнатах площадью 40 кв. метров коммунальной квартиры, а на учёт очередников ставили только с 7 кв. метрами на душу. Даже после постановки на учёт и представления списка на получение жилья от управления был фильтр проверки обоснованности продвижения очереди: совет ветеранов при парткоме, затем «треугольник» (руководство, партком, местком), а потом ещё ветераны райкома и сам райком партии. Мой послужной список позволял рассчитывать на обходной манёвр, придуманный для выдвиженцев с мест в центральный аппарат. В число кандидатов для прохождения упомянутых процедур претендент в этом случае не попадал. Руководство Минфина (обычно это был В.В. Деменцев) направляло письмо в Моссовет с просьбой выделить квартиру из городского фонда с погашением долга за счёт вводимого силами нашей ведомственной стройремконторы дома.
А строили мы много - один дом в два-три года. В конце 1973 года мы праздновали новоселье в кругу нашего постоянного дружеского общения в трёхкомнатной квартире скромного панельного дома, но с шикарным видом на находящийся в 40 метрах парк Сокольники. За журнальным столиком в самой «большой», 16-метровой, комнате уместилась вся наша многочисленная компания, которая ещё долго будет желанной в этих стенах в очередные «субботы». Только через три года после нового назначения
удалось поменять жильё на более комфортабельное в том же полюбившемся нам районе.
Флоренская Вера Александровна. Плановик https://jlm-taurus.livejournal.com/175700.html
В 1932 году Пашуканис узнал, что создается строительный кооператив для ученых. Леня этого не знал, ему и в голову не приходило интересоваться этим. Пашуканис сказал: «Одна старая профессура записалась, а нашим что? Леонид, записывайтесь немедленно!» В этом кооперативе одновременно можно было записаться и на дачу. Леня сказал: «Это еще зачем?» Пашуканис сказал: «Записывайтесь!» А как выплачивать? Все гонорары шли потом на кооператив. Выстроили дом. Квартиры распределили. Нам - самая плохая в нижнем этаже, с окнами на улицу. Вечером нам кто-то сказал: «Немедленно занимайте квартиру, иначе в нее кто-нибудь въедет».
Мы тут же поехали, захватив кое-какие вещи, взломали замок и заняли квартиру. Трахтенберг таким же манером въехал в свою квартиру, хотя она и не была кооперативная. Жилищный кризис был ужасный. Ведь прошло столько лет (около двадцати лет с начала Первой мировой войны), когда ничего не строилось и не ремонтировалось, а население Москвы непомерно росло. На другой день мы перевезли свою мебель из 16,5‐метровой комнаты на Усачевке в дом № 16, кв. № 16. Квартира была трехкомнатная, светлая, солнечная. Кухня была очень большая, метров 14. Мы так радовались. Леня ходил из комнаты в комнату важный.
Мы все трое: Олечка четырех лет, Ленечка семи лет и я - ходили за ним следом. Где он садился, там и мы садились. Стульев еще не хватало. В большой комнате было окно фонарем и под ним две батареи были соединены отопительной трубой. Там садились ребята. Тогда еще они туда умещались и, как птенцы из гнезда, выглядывали. Они от удивления ничего не говорили, только слушали и смотрели, мы и сами были оглушены таким счастьем. Первое, что мы сделали, - сообщили родителям Лени, что если они хотят приехать, то одна комната в их распоряжении. Они немедленно приехали. Кое-как стали покупать мебель. То стул (один еще до сих пор у меня), то столик (он еще на даче). Яков прислал пианино. Его роскошный жест нас потряс. Многие за нас радовались. Было новоселье - вот тогда-то, кажется, Яков и спел «Золотого петушка».
Казимов Вахид Ахунович. Председатель горисполкома https://jlm-taurus.livejournal.com/188623.html
Директор тракторного завода Пулат Мирзаахмедов объявил по всей территории России о наборе слесарей, сварщиков и других специалистов. Пообещал, что каждый приехавший будет обеспечен квартирой в течение одного года. В Ташкент стали прибывать люди. Приехало сразу 20-30 семей. Часть из них мы вернули обратно, некоторым пришлось выдать квартиры вне очереди. Позже мы пригласили Мирзаахмедова и указали ему на неуместность и ошибочность подобных самовольных действий.
Каждый год перед составлением планов мы ездили в Москву на 10-15 дней и посещали различные инстанции. Ходили к министрам авиации, сельского машиностроения, химии и ставили перед ними вопросы ребром: это ваши заводы, мы уже 3-4 года выдаём квартиры за счёт города, вы принимаете людей на работу, так выплачивайте нам деньги. Удалось добиться хороших результатов: ежегодно мы получали средства на строительство жилья для авиационного завода 20 тыс. кв. м, для тракторного завода 10-15 тыс.кв.м. для Ташсельмаша, Узбексельмаша и делили их между предприятиями лёгкой, химической промышленности. В решении этого вопроса внёс огромный вклад Шараф Рашидович. Он звонил московским министрам и просил содействия и помощи для нас. Среди министров бывшего Союза ССР Шараф Рашидович пользовался большим авторитетом и уважением.
Поначалу строились некрасивые 4-этажные дома СПТУ, потом мы уже приступили к строительству 4-этажных панельных домов из собственных материалов. Потом приступили к возведению 9-этажных зданий. В Ташкенте появилось монолитное строительство. Эти дома были построены на проспектах Космонавтов, Дружбы Народов. Со временем перед нами возникла другая проблема - все построенные дома каждые 20 лет нуждались в капитальном ремонте, т.е. нужно было обновлять крыши, сантехнику, коммуникации. Кроме того, в конструкциях панельных домов предусмотрены закладные детали в панели, которые в месте стыка приваривались друг к другу. Металл при хорошей изоляции служит длительное время, если же она нарушена или не соответствует требованиям, он начинает ржаветь со скоростью 1 мм в десять лет. При проведении капитального ремонта места сварки тщательно проверялись, иначе многоэтажки могли сложиться, как карточный домик. Этим вопросам уделялось большое внимание.
Если в 1966 году было построено почти один миллион квадратных метров жилья, то через двадцать пять лет необходимо было обеспечить капитальный ремонт этого одного миллиона кв.м. жилья. Однако определённая часть денег, предназначенных на капитальный ремонт, расходовалась по другим направлениям - иногда финансы расходовались на капитальное строительство, на срочные, неожиданные и чрезвычайные нужды. И если, к примеру, 500 тыс.кв. м. жилья не будет своевременно капитально отремонтировано, то в следующем году эта цифра оказывалась уже дополнительной нагрузкой. Это безусловное и строгое требование мы старались выполнить полностью.
Я докладывал руководству своё мнение по этим вопросам, потому что игнорирование вопросов капитального ремонта могло со временем привести к очень тяжёлым, возможно, катастрофическим последствиям.
Работа и радовала, и приносила немалые огорчения. Качество многих построенных домов не отвечало предъявляемым требованиям. Деньги поступали по лимиту сверху. К примеру, если нам выделяли средств на один миллион кв. метров жилья, и мы его осваивали, то и на следующий год также давали средства на один миллион кв. метров. Но если мы из выделенных на год средств сдавали жилья на 800 тыс. кв.м. то на следующий год Москва выделяла нам средства на недоосвоенный объём меньше. По городу в очереди на квартиру стояло свыше 100 тысяч семей. К слову, на те неосвоенные средства можно было построить дополнительно 5 тысяч квартир. Учитывая этот факт, мы старались всеми силами помочь строителям.
Много проблем возникало при сдаче в эксплуатацию домов с недостатками. К концу года в приёмной собиралась очередь из руководителей Главташкентстроя и его трестов, просивших принять в эксплуатацию тот или иной дом, а то и несколько домов сразу. Городская комиссия принимала их с условием устранения недостатков в январе следующего года. Я утверждал акты комиссии по приёмке домов, и затем они попадали в статотчёты. Мы выезжали на место строительства для осмотра готовых к сдаче домов и отмечали массу недостатков: полы не доведены до конца, не проведены озеленительные и благоустроительные работы. Как принимать подобный дом? Строители неоднократно обещали, что будут работать в три смены и исправят все недостатки.
Я и сам, признаться, опасался утверждать акты приёмки таких домов, ведь тогда существовало правило: в дома с выявленными недостатками нельзя выписывать ордера на вселение. Приходилось звонить председателю Народного контроля республики Насыру Махмудовичу Махмудову и просить, чтобы дней пятнадцать он не присылал в Ташкент комиссию, а за это время мы должны были устранить все недостатки. Потому что, принимать дома с недоделками - это нарушение закона, фактически преступление. Я подписывал бумаги только с его согласия.
Дня через 3-4 я обходил все новостройки. На строительных площадках царила тишина - все работы остановлены. 1 января - праздничный день, 2-го января похмелье и только ближе к 10 января наступало какое-то оживление в работе. Все это напоминало хождение по лезвию бритвы. Если дать принципиальную оценку нашим действиям, то всех нас нужно было бы привлечь к ответственности. Однако не поступи мы таким образом, то 5 000 семей в год оставались бы без квартир. Ближе к марту мы сдавали в эксплуатацию дома плана прошлого года. Таким образом, мы вынуждены были закрывать глаза на многое, хотя нам самим все это было не по душе…
У людей не было нормального жилья, многие ютились в маленьких полуразвалившихся домиках, и «хрущевки» в это время во многом помогли решить проблему, сняли определённое напряжение в квартирном вопросе.