к Захару в его через 20

[jizia]

Стулья всегда заняты.
Всегда не добирается до конца, оставляет кого-то лежать в проходе
Под ногами. Тело уступает, постукиванию стрелок о циферблат.
Знать бы, где взять такую уверенность,
прекратил бы вести эти длинные разговоры
С чем то висящим по стенам в бесконечных комнатах,
в квадратах которых живут эти бездомные долгие сны.

Стул делят на два, когда обретают тень.
Форма петли это тот же нимб, и настигает его изнанкой.
Сложно дышать. Но каждый сбросивший камень с души кулик,
Не ведает, что из таких как он будет сложен фундамент
Мира, что держится на курьих словах. Сложен сон у таких
Как он не бывает глаз, только одно окно, циферблат оно же,
встал и вышел следующий, проторенной родовой, разговоры месить под кожей.

Стул занял другой.
Второй Киев, создает пересечение двух линий. Тонкое нагромождение строений
Прокалывает конечности двух тел. одно за другим, жидкая форма слова,
Перетекает в живого выводок его праотцов. мертвые шепчут подсказки из-за двери.
В каждой комнате, где есть четыре стены,
Разговариваешь с собственной тенью как центр спасенной мировой души
с единственным призраком перемирия.