за упокой
«Высоцкий. Requiem», Большой театр кукол, режиссёры Руслан Кудашов и Павел Григорьев, 2015
За упокой Семёнова Высоцкого Владимира
коленопреклонённая Москва,
разгладивши битловки, заводила
его потусторонние слова.
Андрей Вознесенский. Реквием оптимистический 1970-го года (1971)
Кукла - это знак. Знак, образ человека. Высоцкий - знаковая фигура XX века. Увы, в спектакле театр обошёлся без знака, без кукол. Между двумя блоками зрительских рядов два молодёжных хора, женский и мужской, то смешиваясь, то раздельно играют в песни Высоцкого, то читают, то мелодекламируют, то поют их, чаще всего хором, в унисон, но с меняющимися солистами. Более всего это похоже на ранний, начала нулевых, чтецко-литературный театр Марины Брусникиной, от которого она потом ушла. Мелодии невысоцкие, другие, новые или какие-то случайные, вплоть до Полонеза Огинского, и гитара, без которого Высоцкого трудно представить и в театре, и в воспоминании ни разу не звучала.
Запомнились два номера. Когда звучала «Баллада о борьбе» - «жили книжные дети, не знавшие битв, изнывая от мелких своих катастроф», сверху спускались книжки (Марк Твен, Стивенсон, Купер, Пушкин, …) и открытки-повестки, и ребята подбегали с ними к столу, где военкоматовские машинистки стучали карандашами как бы на машинках назначение - «Если в жарком бою испытал что почём…»
И когда женский хор пел «Притчу о правде и лжи», пел как спор-скандал на коммунальной кухне, получалось нечто вроде оперетки-оперы, напомнило эпизод из шедеврального таганского «Владимира Высоцкого». Были ещё хорошие отдельные сценки с живыми высоцко-узнаваемыми зэками, хулиганами, спортсменами, но … большей частью всё было мимо Высоцкого, иногда недалеко, но не рядом. В целом было ощущение, что это не про Высоцкого, а про какого-то другого поэта из XX века, поэта третьего или четвёртого ряда, типа Жигулина или Передреева.
И зачем-то спектакль начинается с панихиды по Высоцкому, звучат похоронные речи над гробом, вместо гроба - доски. И перед финалом похороны-панихида ещё раз возникнет. Спектакль формально заупокойного жанра, для исполнения дважды в году, 25 января и 25 июля.
За упокой Семёнова Высоцкого Владимира
коленопреклонённая Москва,
разгладивши битловки, заводила
его потусторонние слова.
Андрей Вознесенский. Реквием оптимистический 1970-го года (1971)
Кукла - это знак. Знак, образ человека. Высоцкий - знаковая фигура XX века. Увы, в спектакле театр обошёлся без знака, без кукол. Между двумя блоками зрительских рядов два молодёжных хора, женский и мужской, то смешиваясь, то раздельно играют в песни Высоцкого, то читают, то мелодекламируют, то поют их, чаще всего хором, в унисон, но с меняющимися солистами. Более всего это похоже на ранний, начала нулевых, чтецко-литературный театр Марины Брусникиной, от которого она потом ушла. Мелодии невысоцкие, другие, новые или какие-то случайные, вплоть до Полонеза Огинского, и гитара, без которого Высоцкого трудно представить и в театре, и в воспоминании ни разу не звучала.
Запомнились два номера. Когда звучала «Баллада о борьбе» - «жили книжные дети, не знавшие битв, изнывая от мелких своих катастроф», сверху спускались книжки (Марк Твен, Стивенсон, Купер, Пушкин, …) и открытки-повестки, и ребята подбегали с ними к столу, где военкоматовские машинистки стучали карандашами как бы на машинках назначение - «Если в жарком бою испытал что почём…»
И когда женский хор пел «Притчу о правде и лжи», пел как спор-скандал на коммунальной кухне, получалось нечто вроде оперетки-оперы, напомнило эпизод из шедеврального таганского «Владимира Высоцкого». Были ещё хорошие отдельные сценки с живыми высоцко-узнаваемыми зэками, хулиганами, спортсменами, но … большей частью всё было мимо Высоцкого, иногда недалеко, но не рядом. В целом было ощущение, что это не про Высоцкого, а про какого-то другого поэта из XX века, поэта третьего или четвёртого ряда, типа Жигулина или Передреева.
И зачем-то спектакль начинается с панихиды по Высоцкому, звучат похоронные речи над гробом, вместо гроба - доски. И перед финалом похороны-панихида ещё раз возникнет. Спектакль формально заупокойного жанра, для исполнения дважды в году, 25 января и 25 июля.