Я/МЫ = сердце+ум+здравый смысл+тело
Жан Ануй, Софокл, Рои Хен «Антигона» СПб ТЮЗ, режиссёр Александр Морфов, 2021
И правда стала вдали, ибо истина преткнулась на площади.
Библия. Книга пророка Исайи. Глава 59, стих 14
Пролог играется на ярко освещённой прямоугольной зелёной лужайке, висящей в темноте сцены, словно в воспоминании. Корифей хора рассказывает предысторию этого царственного семейства, начиная с Эдипа, а фигурки персонажей, эту историю пантомимически изображают. Это - потерянный, утраченный древнегреческий рай, где все эти братья-сёстры-дочери-сыновья-отец-мать были вместе и счастливы, то была самая счастливая семья во всём древнем мире. Неумолимый рок, зацепившийся за Эдипа, всё это семейство разъединяет, эту солнечно-зелёную идиллию разрушает.
Анонсированная корифеем хора трагедия, трагедия Антигоны и вокруг неё - это всё работа того самого рока, разрушившего рай Эдипова семейства, всё рассыпалось и разъединилось. И брат (Полиник) пошёл войной на брата (Этеокл), принеся смерть друг другу. И никто друг друга не слышит, не хочет слышать. Из потерянного рая действие переносится в трагическую реальность, декорация представляет собой библиотеку, замкнутый ряд шкафов с книгами, хранилище бесполезных знаний и мудростей, эти серые пыльные тома - никому не нужны, и никого ничему не могут научить.
Тут у каждого своя правда:
Антигона. Это правда сердца. Надо-надо похоронить, убитого брата. Делай что должно…
Креон. Это правда ума и закона. Оба брата, убившие друг друга в братской войне - подонки и убийцы. Но для порядка и закона один объявлен героем и похоронен с почестями, а другой - захватчиком, и труп его должен гнить.
Хемон. Это правда здравого смысла - «Антигона не совершила ничего противоестественного».
Исмена. Это правда тела, правда животного инстинкта. «У меня нет смелости. Антигона всегда была озорницей, а я… я - красавица» Но больше слов о её правде говорит её витальный танец, в красном платье до пола, на авансцене, вдоль полупрозрачного занавеса - «я … я красавица… у меня будет семья у меня будут дети … и они будут красивы…»
Главных правдорубов, Антигону и Креона, перехлёстывает в их прямоправдолинейности:
- Креон - «я должен казнить Антигону, я не могу её не казнить, иначе люди скажут…»
- Антигона, у самого финала - «а я не знаю, зачем и за что я умираю…»
И все эти разные правды, да ещё с перехлёстами, в истину не соединяются, не могут соединиться, ибо каждый слушает только себя, но не носителя другой правды, и тогда в это потемневшее пространство вступает трагическая «Сарабанда». Библиотечные стены раздвигаются, там несколько зрительских рядов, как в кинотеатре, там сидят зрители и жуют попкорн, это - все то ли актёры, то ли действующие лица этой трагедии. Миссия зрителя - глазеть и потрясаться. Миссия трагического героя - умереть на сцене, под хруст попкорна, и потрясать.
И правда стала вдали, ибо истина преткнулась на площади.
Библия. Книга пророка Исайи. Глава 59, стих 14
Пролог играется на ярко освещённой прямоугольной зелёной лужайке, висящей в темноте сцены, словно в воспоминании. Корифей хора рассказывает предысторию этого царственного семейства, начиная с Эдипа, а фигурки персонажей, эту историю пантомимически изображают. Это - потерянный, утраченный древнегреческий рай, где все эти братья-сёстры-дочери-сыновья-отец-мать были вместе и счастливы, то была самая счастливая семья во всём древнем мире. Неумолимый рок, зацепившийся за Эдипа, всё это семейство разъединяет, эту солнечно-зелёную идиллию разрушает.
Анонсированная корифеем хора трагедия, трагедия Антигоны и вокруг неё - это всё работа того самого рока, разрушившего рай Эдипова семейства, всё рассыпалось и разъединилось. И брат (Полиник) пошёл войной на брата (Этеокл), принеся смерть друг другу. И никто друг друга не слышит, не хочет слышать. Из потерянного рая действие переносится в трагическую реальность, декорация представляет собой библиотеку, замкнутый ряд шкафов с книгами, хранилище бесполезных знаний и мудростей, эти серые пыльные тома - никому не нужны, и никого ничему не могут научить.
Тут у каждого своя правда:
Антигона. Это правда сердца. Надо-надо похоронить, убитого брата. Делай что должно…
Креон. Это правда ума и закона. Оба брата, убившие друг друга в братской войне - подонки и убийцы. Но для порядка и закона один объявлен героем и похоронен с почестями, а другой - захватчиком, и труп его должен гнить.
Хемон. Это правда здравого смысла - «Антигона не совершила ничего противоестественного».
Исмена. Это правда тела, правда животного инстинкта. «У меня нет смелости. Антигона всегда была озорницей, а я… я - красавица» Но больше слов о её правде говорит её витальный танец, в красном платье до пола, на авансцене, вдоль полупрозрачного занавеса - «я … я красавица… у меня будет семья у меня будут дети … и они будут красивы…»
Главных правдорубов, Антигону и Креона, перехлёстывает в их прямоправдолинейности:
- Креон - «я должен казнить Антигону, я не могу её не казнить, иначе люди скажут…»
- Антигона, у самого финала - «а я не знаю, зачем и за что я умираю…»
И все эти разные правды, да ещё с перехлёстами, в истину не соединяются, не могут соединиться, ибо каждый слушает только себя, но не носителя другой правды, и тогда в это потемневшее пространство вступает трагическая «Сарабанда». Библиотечные стены раздвигаются, там несколько зрительских рядов, как в кинотеатре, там сидят зрители и жуют попкорн, это - все то ли актёры, то ли действующие лица этой трагедии. Миссия зрителя - глазеть и потрясаться. Миссия трагического героя - умереть на сцене, под хруст попкорна, и потрясать.