Homo Koshkiens? Homo Theatrum!
Илья Ильф, Евгений Петров «Двенадцать стульев» Коляда-театр, режиссёр Николай Коляда, 2017
Всюду кошки. На развешанных ковриках - нарисованные, на декорации - плюшевые, у каждого персонажа - кошачий лейбл, где-то на одежде, в виде маленькой сумочки, или наклейки. Предполагаю, что этот «кошачий ключ» к пьесе-роману режиссёр нашёл в связи с двумя обстоятельствами:
- У одного из двух главных героев кошачье имя - Киса.
- Коляда любит кошек, и хорошо знает их повадки и нрав. Давно, ещё в дофейсбучные времена kolyadanik в своём ЖЖ писал про своих кошек, их жило много у него в квартире.
Кошки - существа независимые, гуляющие, живущие сами по себе. Добавляя кошачьи краски каждому персонажу, иногда почти неуловимые (например, в пластике официанта и дворника Макушина), иногда демонстративно выставленные напоказ в виде набивных и плюшевых кошек в руках у героев и колядующей массовки, режиссёр рисует вечное явление Homo Egoistus, ну а в образах спектакля - Homo Koshkiens. В центре спектакля два жуликоватых «кота» - Киса и Ося. В контексте колядовских хороводов, на этот раз кошачьих, весьма иронично смотрятся красные консолидирующие лозунги, висящие над сценой: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», «Мы победили!» Под перманентные народные припевки «Ой лимончики, вы мои лимончики», «Мама я жулика люблю» и т.п. «У кошки четыре ноги» безусловно очевидно, что пролетарии так и не соединились, и те самые мы так и не победили.
И весь этот театральный балаган с колядками-хороводами смотрится как комическо-ироническое послесловие к ушедшей эпохе красных лозунгов, как яркая иллюстрация её утопичности, как объяснение того невероятного факта, почему она слиняла буквально в три дня.
Приключения Оси и Кисы в поисках стульев, в одном из которых зашито сокровище, являет паноптикум разнообразных колоритных типов Homo Koshkiens, от Эллочки-Людоедки, Фимы Собак и Альхена до отца Фёдора, Ляписа Трубецкого, Изнурёнкова и др.
А самое интересное происходит в финале: последний уровень игры «12 стульев» пройден, вот этот стул, где драгоценности были найдены, бедному Кисе (на нём лица нет!) показывают на что они были потрачены, артисты спускаются в зал - «Построили вот этот театр! Вот этот зал! Вот эту сцену! Вот эти стены! Вот эти софиты!», приносят на сцену театральный реквизит в мешках. Бледный Киса вытаскивает длинный фанерный ящик, машет зрителям лапкой плюшевой киски, и ложится в него как в гроб, и сверху крышкой закрывается, артисты засыпают гроб комками серой кошачьей шерсти из мешков. Homo Koshkiens умер. Homo Theatrum родился! И тут меняется смысл лозунгов над сценой: «Мы победили!» - и всё-таки победили!, победили те, кто строил театр, театр Коляды. «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» - «Театралы, соединяйтесь в Коляда-театре!»
Всюду кошки. На развешанных ковриках - нарисованные, на декорации - плюшевые, у каждого персонажа - кошачий лейбл, где-то на одежде, в виде маленькой сумочки, или наклейки. Предполагаю, что этот «кошачий ключ» к пьесе-роману режиссёр нашёл в связи с двумя обстоятельствами:
- У одного из двух главных героев кошачье имя - Киса.
- Коляда любит кошек, и хорошо знает их повадки и нрав. Давно, ещё в дофейсбучные времена kolyadanik в своём ЖЖ писал про своих кошек, их жило много у него в квартире.
Кошки - существа независимые, гуляющие, живущие сами по себе. Добавляя кошачьи краски каждому персонажу, иногда почти неуловимые (например, в пластике официанта и дворника Макушина), иногда демонстративно выставленные напоказ в виде набивных и плюшевых кошек в руках у героев и колядующей массовки, режиссёр рисует вечное явление Homo Egoistus, ну а в образах спектакля - Homo Koshkiens. В центре спектакля два жуликоватых «кота» - Киса и Ося. В контексте колядовских хороводов, на этот раз кошачьих, весьма иронично смотрятся красные консолидирующие лозунги, висящие над сценой: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», «Мы победили!» Под перманентные народные припевки «Ой лимончики, вы мои лимончики», «Мама я жулика люблю» и т.п. «У кошки четыре ноги» безусловно очевидно, что пролетарии так и не соединились, и те самые мы так и не победили.
И весь этот театральный балаган с колядками-хороводами смотрится как комическо-ироническое послесловие к ушедшей эпохе красных лозунгов, как яркая иллюстрация её утопичности, как объяснение того невероятного факта, почему она слиняла буквально в три дня.
Приключения Оси и Кисы в поисках стульев, в одном из которых зашито сокровище, являет паноптикум разнообразных колоритных типов Homo Koshkiens, от Эллочки-Людоедки, Фимы Собак и Альхена до отца Фёдора, Ляписа Трубецкого, Изнурёнкова и др.
А самое интересное происходит в финале: последний уровень игры «12 стульев» пройден, вот этот стул, где драгоценности были найдены, бедному Кисе (на нём лица нет!) показывают на что они были потрачены, артисты спускаются в зал - «Построили вот этот театр! Вот этот зал! Вот эту сцену! Вот эти стены! Вот эти софиты!», приносят на сцену театральный реквизит в мешках. Бледный Киса вытаскивает длинный фанерный ящик, машет зрителям лапкой плюшевой киски, и ложится в него как в гроб, и сверху крышкой закрывается, артисты засыпают гроб комками серой кошачьей шерсти из мешков. Homo Koshkiens умер. Homo Theatrum родился! И тут меняется смысл лозунгов над сценой: «Мы победили!» - и всё-таки победили!, победили те, кто строил театр, театр Коляды. «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» - «Театралы, соединяйтесь в Коляда-театре!»