Лекционное
Бедные, бедные мои "дети"! Готовясь к лекции по Мандельштаму, перечитала прошлогодний лекционный конспект. С первого раза поняла далеко не все, что имела в виду. А они-то, вообще не филологи, а журналисты, все это выслушали на слух и даже не пикнули (наоборот, храбро сказали, что Мандельштам им понравился. За что в этом году получат семинар по Бродскому. Некоторые из этих "детей" даже отреагировали типа "йес" по этому поводу. Герои, однозначно. Они ведь еще не знают, что это такое - семинар по Бродскому в моем исполнении. Гы-гы).
Я к ним ужасно несправедлива. Вот бывают же группы и курсы из разряда "спасибо, что пришли", а уж семинар я вам и сама расскажу, чтобы таки "впендюрить духовности по самые гыгышары" (Коляда). А этим достается за то, что не все пришли, не все задания доделали и не все ответы на вопросы додумали. То есть, конечно, каждый курс сам для себя устанавливает, того не ведая, планку обучения. Но каждый раз все равно отчаянно хочется приподнять эту планку еще выше, еще чуть-чуть... - И когда я готовлю уже вторую лекцию по "Актуальным проблемам науки" и ощущаю, что мои собственные мозги натурально закипают, ну о чем я думаю, а? Ну почему я их не жалею, ведь еще после первой лекции они плакали, что им сложно? И мне сложно от того, что им сложно. И тем не менее. - А еще у меня есть курс "Фольклорные основы современной литературы". Ах, какой же это супер, на самом деле.
Current music:
За то, что я руки твои не сумел удержать,
За то, что я предал соленые нежные губы,
Я должен рассвета в дремучем акрополе ждать.
Как я ненавижу пахучие древние срубы!
Ахейские мужи во тьме снаряжают коня,
Зубчатыми пилами в стены вгрызаются крепко,
Никак не уляжется крови сухая возня,
И нет для тебя ни названья, ни звука, ни слепка.
Как мог я подумать, что ты возвратишься, как смел?
Зачем преждевременно я от тебя оторвался?
Еще не рассеялся мрак и петух не пропел,
Еще в древесину горячий топор не врезался.
Прозрачной слезой на стенах проступила смола,
И чувствует город свои деревянные ребра,
Но хлынула к лестницам кровь и на приступ пошла,
И трижды приснился мужьям соблазнительный образ.
Где милая Троя? Где царский, где девичий дом?
Он будет разрушен, высокий Приамов скворешник.
И падают стрелы сухим деревянным дождем,
И стрелы другие растут на земле, как орешник.
Последней звезды безболезненно гаснет укол,
И серою ласточкой утро в окно постучится,
И медленный день, как в соломе проснувшийся вол,
На стогнах, шершавых от долгого сна, шевелится.
(Он самый. Одно из самых любимых. 1920 год).
Я к ним ужасно несправедлива. Вот бывают же группы и курсы из разряда "спасибо, что пришли", а уж семинар я вам и сама расскажу, чтобы таки "впендюрить духовности по самые гыгышары" (Коляда). А этим достается за то, что не все пришли, не все задания доделали и не все ответы на вопросы додумали. То есть, конечно, каждый курс сам для себя устанавливает, того не ведая, планку обучения. Но каждый раз все равно отчаянно хочется приподнять эту планку еще выше, еще чуть-чуть... - И когда я готовлю уже вторую лекцию по "Актуальным проблемам науки" и ощущаю, что мои собственные мозги натурально закипают, ну о чем я думаю, а? Ну почему я их не жалею, ведь еще после первой лекции они плакали, что им сложно? И мне сложно от того, что им сложно. И тем не менее. - А еще у меня есть курс "Фольклорные основы современной литературы". Ах, какой же это супер, на самом деле.
Current music:
За то, что я руки твои не сумел удержать,
За то, что я предал соленые нежные губы,
Я должен рассвета в дремучем акрополе ждать.
Как я ненавижу пахучие древние срубы!
Ахейские мужи во тьме снаряжают коня,
Зубчатыми пилами в стены вгрызаются крепко,
Никак не уляжется крови сухая возня,
И нет для тебя ни названья, ни звука, ни слепка.
Как мог я подумать, что ты возвратишься, как смел?
Зачем преждевременно я от тебя оторвался?
Еще не рассеялся мрак и петух не пропел,
Еще в древесину горячий топор не врезался.
Прозрачной слезой на стенах проступила смола,
И чувствует город свои деревянные ребра,
Но хлынула к лестницам кровь и на приступ пошла,
И трижды приснился мужьям соблазнительный образ.
Где милая Троя? Где царский, где девичий дом?
Он будет разрушен, высокий Приамов скворешник.
И падают стрелы сухим деревянным дождем,
И стрелы другие растут на земле, как орешник.
Последней звезды безболезненно гаснет укол,
И серою ласточкой утро в окно постучится,
И медленный день, как в соломе проснувшийся вол,
На стогнах, шершавых от долгого сна, шевелится.
(Он самый. Одно из самых любимых. 1920 год).