а на Невский слетелася стая сапог
За моим окном дерево, вровень, ветки - почти достают стекло. С самого света и дотемна на дереве, как лимоны, висят синицы, желтопузые, с галстучками, и орут. Звенят. Свиристят. Как еще это называется? Это самый весенний звук, что мне доводилось слышать. И некоторый казус в том, что я, девочка из тайги, впервые в жизни услышала синиц в спальном районе Питера. У нас в таежных городах их просто нет. Синицы не сидят на ветках, именно висят, поминутно обрываясь и перепархивая. Комок пуха - а движется, как зрелый фрукт.
А еще сюда залетают чайки. Выглядит так, будто их ветром заносит, - до того нелепо и само явление краснолапой птицы среди многоэтажек, и суматошные чаячьи метания по косой. Они такие тяжелые, гузастые. Как гуси. И в то же время действительно похожи на несомый ветром бумажный лист или конверт. Их много в Питере, и много их на Амуре. Но я на всю жизнь помню только одну чайку, единую вечную чайку в байкальском заливе: она плывет, очень ровно и очень быстро, и с высоты скал я отчетливо вижу, как у нее под водой гребут лапки. Под невозможно прозрачной байкальской водой, зеленой, наполненной исчерна-серым кольчатым малахитовым узором и солнечными бликами.
Такая шкатулка была у бабушки. Настоящий малахит. Пропадающие в зеленом черные колечки каменного узора. И книжка в черной обложке - "Малахитовая шкатулка". Бабушка родом с Урала, с Екатеринбурга. Едва приехав поступать в УрГУ, чуть ли не в тот же день, я обнаружила за углом общаги домик-музей Бажова. Смотрительница сказала, что студенты сюда не ходят, обидно, ведь журфак, филологи, а не ходят к Бажову...
И там же я запомнила первую в своей жизни крысу. Не в самом Бажовском домике, а в переулке, домашнем, полынном, простеньком, с канавкой и прилаженной через канавку толстой веткой-мостиком. По мостику, чуть вперевалку, шла крыса. Большая, тяжелая, увесистая, как чайка, на ловких изящных лапках. Деловито и грациозно. Я и не поняла сперва, что это за зверь. Лапки. Цепкие пальчатые лапки.
Я иду по весеннему, грязному, снежному, мокрому питерскому бульвару, по бурым лужам и остаткам гололеда, и смотрю вниз, вниз, под ноги, на ноги... поймать, зацепиться, увернуться, уцелеть... маленькие изящные сапожки, каблучки, легкость и хваткость шага - как я выгляжу со стороны? Я, девочка из тайги, способная чувствовать стопой все неровности земли и травы, без боли ходить по гравию, прыгать по мокрым камням, по горячим камням, держаться ногой, как рукой, за скальный выступ...
Сапожки. Каблучки. Асфальт.
А еще сюда залетают чайки. Выглядит так, будто их ветром заносит, - до того нелепо и само явление краснолапой птицы среди многоэтажек, и суматошные чаячьи метания по косой. Они такие тяжелые, гузастые. Как гуси. И в то же время действительно похожи на несомый ветром бумажный лист или конверт. Их много в Питере, и много их на Амуре. Но я на всю жизнь помню только одну чайку, единую вечную чайку в байкальском заливе: она плывет, очень ровно и очень быстро, и с высоты скал я отчетливо вижу, как у нее под водой гребут лапки. Под невозможно прозрачной байкальской водой, зеленой, наполненной исчерна-серым кольчатым малахитовым узором и солнечными бликами.
Такая шкатулка была у бабушки. Настоящий малахит. Пропадающие в зеленом черные колечки каменного узора. И книжка в черной обложке - "Малахитовая шкатулка". Бабушка родом с Урала, с Екатеринбурга. Едва приехав поступать в УрГУ, чуть ли не в тот же день, я обнаружила за углом общаги домик-музей Бажова. Смотрительница сказала, что студенты сюда не ходят, обидно, ведь журфак, филологи, а не ходят к Бажову...
И там же я запомнила первую в своей жизни крысу. Не в самом Бажовском домике, а в переулке, домашнем, полынном, простеньком, с канавкой и прилаженной через канавку толстой веткой-мостиком. По мостику, чуть вперевалку, шла крыса. Большая, тяжелая, увесистая, как чайка, на ловких изящных лапках. Деловито и грациозно. Я и не поняла сперва, что это за зверь. Лапки. Цепкие пальчатые лапки.
Я иду по весеннему, грязному, снежному, мокрому питерскому бульвару, по бурым лужам и остаткам гололеда, и смотрю вниз, вниз, под ноги, на ноги... поймать, зацепиться, увернуться, уцелеть... маленькие изящные сапожки, каблучки, легкость и хваткость шага - как я выгляжу со стороны? Я, девочка из тайги, способная чувствовать стопой все неровности земли и травы, без боли ходить по гравию, прыгать по мокрым камням, по горячим камням, держаться ногой, как рукой, за скальный выступ...
Сапожки. Каблучки. Асфальт.