Воспоминания Королевы
Выполняю литзадание по воспоминаниям героев. Написалась модная душещипательная хрень типа "берем отрицательного героя и показываем, как он дошел до жизни такой".
Это она помнила четко: как прибегает домой, нащупывает родную дверь, а в глазах горят злость и обида такие острые и больные, что, кажется, можно сжечь этой обидой целый город. А мать смотрит ей в глаза и понимает абсолютно все. Осторожно, будто опасаясь обжечься, гладит ее по растрёпанным волосам:
- Тебя снова обзывали мальчишки.
Он смотрит на мать исподлобья: ты ведь знаешь, что ты сама виновата.
А мать в сотый раз рассказывает, как служила фрейлиной у Принца, и именно тогда началась эта сказка - когда она полюбила его всем сердцем. Прекрасной фрейлине удалось растопить ледяное сердце Принца и он тоже полюбил ее, как только мог. Принц не принимал простонародное имя своей возлюбленной и нарек ее Вильгельминой - благородным именем, подходящим невесте королевской крови. Немного погодя Принц с его известной прямотой объявил во всеуслышание, что женится на Вильгельмине. Да-да, он собрался жениться на своей фрейлине, несмотря на ее недворянское происхождение. И вот уже завершались последние приготовления к свадьбе, но тут во дворце случилось несчастье: умер Король-отец, и свадьбу пришлось отложить. После того, как Короля похоронили со всеми королевскими почестями, двор начал готовиться к коронованию единственного законного наследника - ее жениха-Принца. В пылу приготовлений, между примеркой новой мантии и обучением тонкостям политики, риторики и истинно королевским манерам, ее возлюбленный вдруг объявил, что теперь, будучи Королем, не сможет жениться на простолюдинке. Вильгельмина вспылила от обиды и отчаяния, и в ту же ночь бежала из Королевства как можно дальше.
А когда, наконец, поселилась в славном городе Роттердаме, оказалось, что она на сносях; через несколько месяцев Вильгельмина разрешилась здоровой девочкой и назвала ее Королевой: уж она-то несомненно станет королевой на своем веку, с таким-то именем и с текущей в венах голубой кровью, доставшейся от вероломного отца. Растить маленькую Королеву оказалось не так-то просто, тем более, что Вильгельмина отказывалась принимать какую-либо помощь от своего бывшего возлюбленного. Она вышивала, работала то прачкой, то кухаркой, но едва сводила концы с концами. А маленькая Королева переняла от матери гордый и обидчивый нрав.
- Они называли меня помойной королевой! И королевой очисток! Королевой отхожих мест!
- Я знаю, - тихо говорила мать и отворачивалась от ее испепеляющего взгляда. - Но ты же знаешь, что это не так. Ты - Огненная Королева, я вижу это по твоим глазам и твоему взгляду. И ты станешь настоящей королевой, я это тебе обещаю.
Она верила матери, закрывала глаза и тогда огонь, горевший внутри, затихал.
А когда Королеве было семь лет, мать заболела, стирая господское белье в ледяной воде. Несколько недель она лежала в кровати, а потом в одночасье умерла.
Осиротевшую Королеву отдали в воспитание соседке, холодной и сухой старухе. Старуха недолюбливала ее имя, считая, что оно не причитается бедняцкой девчонке, но Королева упрямо отказывалась отзываться на какое-либо другое. Тогда старуха невзлюбила ее саму, и кормила кашей и жидким супом только из милости. Ни о каком утешении теперь не могло быть и речи, и огонь в сердце Королевы постепенно затухал. Вместо него пришел ледяной холод, и на обидчиков маленькая Королева теперь смотрела гордо и надменно, не удостаивая их ответом, и они, словно ударившись об эту ледяную стену, постепенно перестали ее донимать.
А Королева росла девочкой столь же смышленой, сколь и гордой. Мать научила ее читать, и она читала все, что попадалось ей на глаза. Читала вывески, найденные на улице обрывки газет, читала чудом попавшие к ней книги. И в простодушии своем, верила всему, что было написано.
И вот однажды ночью, читая при свете украденной у старухи свечи, она закрыла очередную страницу невесть откуда взявшейся у нее сказки, и вдруг поняла, почувствовала, что нужно делать. И с тех пор каждый раз, когда по городу мела сильная метель, завывал ветер, и не было видно ни зги, Королева приникала к окну, высматривая в крутящихся вихрях белые крылья летучих снежных гоблинов, а завидев, выбегала на улицу, в самый центр разящего острыми снежинками вихря, и, с трудом удерживая глаза открытыми, высматривала сани.
Но сани так и не появились. Прошла зима, пришла весна, а затем жаркое лето, а Королева все ждала следующей зимы - ведь должны же появиться сани. Говорят, если в Сочельник случается вьюга, эти сани обязательно проносятся в самом сердце, именуемом глазом бури. Главное - не перепутать, ведь если правит санями бородатый дед в красном кафтане - это обычный рождественский Санта Клаус. О нет, Королева искала другие сани - ими правит прекрасная фея в белом халате, усыпанным хрустальными ледяными никогда не тающими звездами.
И, если повезет... говорят, Ледяная Фея сбрасывает всякого седока, если только не признает в нем наследника. И Королева чувствовала, как растет в ней этот ледяной ком, как от былого огня не осталось уже ни искорки, о, она была готова принять из рук феи ледяное наследство.
И вот случилось: снова наступила зима, холодная и снежная, как того жаждала Королева. Снежные бури следовали одна за другой, и случилось так, что в Сочельник разыгралась самая сильнейшая буря. И Королева, закутавшись в уже ставшее коротким пальтишко выбежала на улицу и стояла, пока совсем не закоченела. А когда почувствовала, что уже и кровь застыла в жилах, и мысли стали похожи на обрывки снов, наконец, увидела - огромные сани в ореоле кружащегося снега. Королева, утопая прохудившимися ботинкам в снегу, побежала к ним, и зацепилась голыми руками за ледяные полозья, и руки немедленно примерзли, так что не оторвать. Ей стало больно - то ли от замерзших до крови рук, то ли от колючего ветра, трепавшего ее, как вымпел. Она закрыла глаза, чтобы не чувствовать боли...
А когда проснулась, оказалась в огромном блистающем, будто сложенном из бриллиантов, ледяном дворце. И рядом сидела на императорском троне Ледяная Фея, и смотрела на нее почти тем же понимающим взглядом, как когда-то смотрела мать. Только во взгляде ее чувствовались холод, и острый, и гордый ум, и бесконечная власть. И Королева, глядя на нее, чувствовала, как все это растет и укрепляется в ней самой, и была бесконечно этому рада - настолько, насколько умеет радоваться почти заледеневшее сердце.
- Почти, - сказала Ледяная Фея, - ибо когда сердце заледеневает полностью, оно достигает совершенства, и в этом совершенстве вечноживущей ледяной душе уже не нужно бренного, слабого, требовательного тела; тогда сердце перестает толкать кровь, а душа улетает на просторы снежных равнин и становится едва заметным глазу сердцем бури: в каждой буре живет такая ледяная душа. И я, всевластная Ледяная Фея, императрица Лапландии, Аляски и Гренландии, и Северного, и Южного полюсов, чувствую, что этот час близок. И потому я нашла тебя, дитя мое, чье холодное сердце звало меня издали, светясь белым, как северное солнце, холодным огнем. И я, своей императорской и магической властью, беру тебя в свои наследницы.
И юная Королева кивнула три раза - так здесь было заведено, и тем выразила свое согласие. Ах, как она была счастлива!
В положенное время Ледяная Императрица обратилась в легкий белый туман; и Снежная Королева - она решила так и называться впредь - заняла пустующий трон.
Ах, какое это было легкое царствование! Королева объезжала свои владения, предварительно хорошенько проморозив дорогу для полозьев саней. Здесь почти не было людей с их страстями, жадностью и злоязычием. Лишь белки да зайцы да песцы, да белые медведи приветствовали ее полозную карету. Бывала она и на Южном Полюсе, впрочем, нечасто, ибо дорога туда была долгой и опасной. Там ее встречали императорские пингвины - именно она нарекла их императорскими, и на своем снежном гербе приказала изобразить эту огромную, в рост человека, птицу, никогда не расстающуюся с элегантным фраком.
Так прожила Снежная Королева целую долгую жизнь - а жизнь в ледяном царстве длится намного дольше нашей. И, наконец, когда стала чувствовать, что сердце ее в скором будущем полностью обратится в лед, то, вспомнив Ледяную Фею, решилась и направила свои сани обратно к людям. И надо же так случиться - ее ждали. Маленький замезший человечек с дерзким, холодным взглядом и сердцем, горящим ледяным, белым, как северное солнце, огнем. Он, как и она когда-то, уцепился за сани своими слабыми ручонками, так крепко, что она едва отцепила его, полуобморочного, и пригрела, а точнее, захолодила в своих ледяных объятиях, наполняя дыханием и ясной сосредоточенностью холода.
Он был еще совсем несмышленышем, и она варила ему ледяную кашу на ледяном молоке - только так можно выкормить настоящего Ледяного Короля. И он смотрел на нее с гордостью и ледяным восторгом, и она радовалась тому, что правильно сделала свой выбор, что она успеет взрастить истинного Снежного Императора - ведь ее сердце еще не окончательно застыло, у нее оставалось еще немного времени!
А тут появилась эта маленькая наглая девчонка с бесстрашным горячим сердцем, таким горячим, что лед плавился под ее ногами, и Королева даже забеспокоилась за целостность дворца. И потом оказалось, что не напрасно - это горячее, отчаянное сердце растопило и осколки ледяного зеркала в глазу у Наследника - а Королева так надеялась, что они сделают его зрение острее, чем у ледяного ястреба, и самое главное - растопило его ледяное сердце, то самое, которое она так старательно промораживала. И когда Королева встретилась с ней взглядом, с ее пылающими отчаянными глазами, вдруг почувствовала, как в ней пробуждается забытый, погребенный в памяти детства, внутренний огонь.
- Ты моя Огненная Королева, - говорила мать.
Ей вдруг стало нестерпимо жарко, и она покрылась горячей испариной, которая, впрочем, на ледяном ветру быстро прошла, а затем стало ощутимо холодно, впервые за много лет, до мурашек и зубовного стука, и она подобрала и завернулась в оброненную девчонкой оленью шкуру.
Нет, она не растаяла и не разбилась, как повествует старая сказка. Растаяло только сердце, та часть, которая заледенела бесконечно давно.
Она вдруг поняла, что отчаянно хочет, чтобы и ее полюбили - настолько сильно, чтоб добраться до самого сердца Ледяного Царства и спасти из рук Снежной Королевы.
Она вдруг поняла, что и сама страстно желает так полюбить.
И что также отчаянно она не хочет становиться сердцем страшной разрушительной бури.
- Глобальное потепление? - улыбнулась Королева. - Нет, это просто и в моем королевстве наступила весна.
Это она помнила четко: как прибегает домой, нащупывает родную дверь, а в глазах горят злость и обида такие острые и больные, что, кажется, можно сжечь этой обидой целый город. А мать смотрит ей в глаза и понимает абсолютно все. Осторожно, будто опасаясь обжечься, гладит ее по растрёпанным волосам:
- Тебя снова обзывали мальчишки.
Он смотрит на мать исподлобья: ты ведь знаешь, что ты сама виновата.
А мать в сотый раз рассказывает, как служила фрейлиной у Принца, и именно тогда началась эта сказка - когда она полюбила его всем сердцем. Прекрасной фрейлине удалось растопить ледяное сердце Принца и он тоже полюбил ее, как только мог. Принц не принимал простонародное имя своей возлюбленной и нарек ее Вильгельминой - благородным именем, подходящим невесте королевской крови. Немного погодя Принц с его известной прямотой объявил во всеуслышание, что женится на Вильгельмине. Да-да, он собрался жениться на своей фрейлине, несмотря на ее недворянское происхождение. И вот уже завершались последние приготовления к свадьбе, но тут во дворце случилось несчастье: умер Король-отец, и свадьбу пришлось отложить. После того, как Короля похоронили со всеми королевскими почестями, двор начал готовиться к коронованию единственного законного наследника - ее жениха-Принца. В пылу приготовлений, между примеркой новой мантии и обучением тонкостям политики, риторики и истинно королевским манерам, ее возлюбленный вдруг объявил, что теперь, будучи Королем, не сможет жениться на простолюдинке. Вильгельмина вспылила от обиды и отчаяния, и в ту же ночь бежала из Королевства как можно дальше.
А когда, наконец, поселилась в славном городе Роттердаме, оказалось, что она на сносях; через несколько месяцев Вильгельмина разрешилась здоровой девочкой и назвала ее Королевой: уж она-то несомненно станет королевой на своем веку, с таким-то именем и с текущей в венах голубой кровью, доставшейся от вероломного отца. Растить маленькую Королеву оказалось не так-то просто, тем более, что Вильгельмина отказывалась принимать какую-либо помощь от своего бывшего возлюбленного. Она вышивала, работала то прачкой, то кухаркой, но едва сводила концы с концами. А маленькая Королева переняла от матери гордый и обидчивый нрав.
- Они называли меня помойной королевой! И королевой очисток! Королевой отхожих мест!
- Я знаю, - тихо говорила мать и отворачивалась от ее испепеляющего взгляда. - Но ты же знаешь, что это не так. Ты - Огненная Королева, я вижу это по твоим глазам и твоему взгляду. И ты станешь настоящей королевой, я это тебе обещаю.
Она верила матери, закрывала глаза и тогда огонь, горевший внутри, затихал.
А когда Королеве было семь лет, мать заболела, стирая господское белье в ледяной воде. Несколько недель она лежала в кровати, а потом в одночасье умерла.
Осиротевшую Королеву отдали в воспитание соседке, холодной и сухой старухе. Старуха недолюбливала ее имя, считая, что оно не причитается бедняцкой девчонке, но Королева упрямо отказывалась отзываться на какое-либо другое. Тогда старуха невзлюбила ее саму, и кормила кашей и жидким супом только из милости. Ни о каком утешении теперь не могло быть и речи, и огонь в сердце Королевы постепенно затухал. Вместо него пришел ледяной холод, и на обидчиков маленькая Королева теперь смотрела гордо и надменно, не удостаивая их ответом, и они, словно ударившись об эту ледяную стену, постепенно перестали ее донимать.
А Королева росла девочкой столь же смышленой, сколь и гордой. Мать научила ее читать, и она читала все, что попадалось ей на глаза. Читала вывески, найденные на улице обрывки газет, читала чудом попавшие к ней книги. И в простодушии своем, верила всему, что было написано.
И вот однажды ночью, читая при свете украденной у старухи свечи, она закрыла очередную страницу невесть откуда взявшейся у нее сказки, и вдруг поняла, почувствовала, что нужно делать. И с тех пор каждый раз, когда по городу мела сильная метель, завывал ветер, и не было видно ни зги, Королева приникала к окну, высматривая в крутящихся вихрях белые крылья летучих снежных гоблинов, а завидев, выбегала на улицу, в самый центр разящего острыми снежинками вихря, и, с трудом удерживая глаза открытыми, высматривала сани.
Но сани так и не появились. Прошла зима, пришла весна, а затем жаркое лето, а Королева все ждала следующей зимы - ведь должны же появиться сани. Говорят, если в Сочельник случается вьюга, эти сани обязательно проносятся в самом сердце, именуемом глазом бури. Главное - не перепутать, ведь если правит санями бородатый дед в красном кафтане - это обычный рождественский Санта Клаус. О нет, Королева искала другие сани - ими правит прекрасная фея в белом халате, усыпанным хрустальными ледяными никогда не тающими звездами.
И, если повезет... говорят, Ледяная Фея сбрасывает всякого седока, если только не признает в нем наследника. И Королева чувствовала, как растет в ней этот ледяной ком, как от былого огня не осталось уже ни искорки, о, она была готова принять из рук феи ледяное наследство.
И вот случилось: снова наступила зима, холодная и снежная, как того жаждала Королева. Снежные бури следовали одна за другой, и случилось так, что в Сочельник разыгралась самая сильнейшая буря. И Королева, закутавшись в уже ставшее коротким пальтишко выбежала на улицу и стояла, пока совсем не закоченела. А когда почувствовала, что уже и кровь застыла в жилах, и мысли стали похожи на обрывки снов, наконец, увидела - огромные сани в ореоле кружащегося снега. Королева, утопая прохудившимися ботинкам в снегу, побежала к ним, и зацепилась голыми руками за ледяные полозья, и руки немедленно примерзли, так что не оторвать. Ей стало больно - то ли от замерзших до крови рук, то ли от колючего ветра, трепавшего ее, как вымпел. Она закрыла глаза, чтобы не чувствовать боли...
А когда проснулась, оказалась в огромном блистающем, будто сложенном из бриллиантов, ледяном дворце. И рядом сидела на императорском троне Ледяная Фея, и смотрела на нее почти тем же понимающим взглядом, как когда-то смотрела мать. Только во взгляде ее чувствовались холод, и острый, и гордый ум, и бесконечная власть. И Королева, глядя на нее, чувствовала, как все это растет и укрепляется в ней самой, и была бесконечно этому рада - настолько, насколько умеет радоваться почти заледеневшее сердце.
- Почти, - сказала Ледяная Фея, - ибо когда сердце заледеневает полностью, оно достигает совершенства, и в этом совершенстве вечноживущей ледяной душе уже не нужно бренного, слабого, требовательного тела; тогда сердце перестает толкать кровь, а душа улетает на просторы снежных равнин и становится едва заметным глазу сердцем бури: в каждой буре живет такая ледяная душа. И я, всевластная Ледяная Фея, императрица Лапландии, Аляски и Гренландии, и Северного, и Южного полюсов, чувствую, что этот час близок. И потому я нашла тебя, дитя мое, чье холодное сердце звало меня издали, светясь белым, как северное солнце, холодным огнем. И я, своей императорской и магической властью, беру тебя в свои наследницы.
И юная Королева кивнула три раза - так здесь было заведено, и тем выразила свое согласие. Ах, как она была счастлива!
В положенное время Ледяная Императрица обратилась в легкий белый туман; и Снежная Королева - она решила так и называться впредь - заняла пустующий трон.
Ах, какое это было легкое царствование! Королева объезжала свои владения, предварительно хорошенько проморозив дорогу для полозьев саней. Здесь почти не было людей с их страстями, жадностью и злоязычием. Лишь белки да зайцы да песцы, да белые медведи приветствовали ее полозную карету. Бывала она и на Южном Полюсе, впрочем, нечасто, ибо дорога туда была долгой и опасной. Там ее встречали императорские пингвины - именно она нарекла их императорскими, и на своем снежном гербе приказала изобразить эту огромную, в рост человека, птицу, никогда не расстающуюся с элегантным фраком.
Так прожила Снежная Королева целую долгую жизнь - а жизнь в ледяном царстве длится намного дольше нашей. И, наконец, когда стала чувствовать, что сердце ее в скором будущем полностью обратится в лед, то, вспомнив Ледяную Фею, решилась и направила свои сани обратно к людям. И надо же так случиться - ее ждали. Маленький замезший человечек с дерзким, холодным взглядом и сердцем, горящим ледяным, белым, как северное солнце, огнем. Он, как и она когда-то, уцепился за сани своими слабыми ручонками, так крепко, что она едва отцепила его, полуобморочного, и пригрела, а точнее, захолодила в своих ледяных объятиях, наполняя дыханием и ясной сосредоточенностью холода.
Он был еще совсем несмышленышем, и она варила ему ледяную кашу на ледяном молоке - только так можно выкормить настоящего Ледяного Короля. И он смотрел на нее с гордостью и ледяным восторгом, и она радовалась тому, что правильно сделала свой выбор, что она успеет взрастить истинного Снежного Императора - ведь ее сердце еще не окончательно застыло, у нее оставалось еще немного времени!
А тут появилась эта маленькая наглая девчонка с бесстрашным горячим сердцем, таким горячим, что лед плавился под ее ногами, и Королева даже забеспокоилась за целостность дворца. И потом оказалось, что не напрасно - это горячее, отчаянное сердце растопило и осколки ледяного зеркала в глазу у Наследника - а Королева так надеялась, что они сделают его зрение острее, чем у ледяного ястреба, и самое главное - растопило его ледяное сердце, то самое, которое она так старательно промораживала. И когда Королева встретилась с ней взглядом, с ее пылающими отчаянными глазами, вдруг почувствовала, как в ней пробуждается забытый, погребенный в памяти детства, внутренний огонь.
- Ты моя Огненная Королева, - говорила мать.
Ей вдруг стало нестерпимо жарко, и она покрылась горячей испариной, которая, впрочем, на ледяном ветру быстро прошла, а затем стало ощутимо холодно, впервые за много лет, до мурашек и зубовного стука, и она подобрала и завернулась в оброненную девчонкой оленью шкуру.
Нет, она не растаяла и не разбилась, как повествует старая сказка. Растаяло только сердце, та часть, которая заледенела бесконечно давно.
Она вдруг поняла, что отчаянно хочет, чтобы и ее полюбили - настолько сильно, чтоб добраться до самого сердца Ледяного Царства и спасти из рук Снежной Королевы.
Она вдруг поняла, что и сама страстно желает так полюбить.
И что также отчаянно она не хочет становиться сердцем страшной разрушительной бури.
- Глобальное потепление? - улыбнулась Королева. - Нет, это просто и в моем королевстве наступила весна.