Контроль над личностью в условиях либеральной модели - часть I: зарождение либеральной модели
С началом XX века на западе возник новый способ правления, характерной чертой которого является опосредованный контроль над гражданами. Классическим примером такого способа правления является неолиберальная идеология. Центральный принцип этого способа правления - реорганизация общественных отношений вокруг понятия "предприятия" (McNay, Lois. Self as Enterprise. Dilemmas of Control and Resistance in Foucault’s The Birth of Biopolitics. Theory, Culture and Society, 2009, vol. 26(6),p.56). Предметом данной работы является анализ неолиберального подхода к управлению и связанные с ним изменения в основании личности, проявившие себя с переходом восточноевропейских государств к системе функционирования в режиме рыночной экономики. Работа рассмотрит как саму теорию, так и ее применение на практике в книге Елизаветы Данн "Приватизируя Польшу: Детское питание, большой бизнес и новый подход к труду" (Elizabeth Dunn. Privatizing Poland: Baby food, big business and the re-making of labour. Ithaca: Cornell University Press, 2004). В конце работы будут подведены итоги и сделан вывод, что сопротивление попыткам изменения основания личности в пост-социалистических странах следует рассматривать как положительный фактор.
Тема управления людьми поднимается Мишелем Фуко в курсе лекций, который напечатан под общим названием "Рождение биополитики" (Фуко, Мишель. Рождение биополитики. Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1978-1979 учебном году"// Naissance de la Biopolitique. Cours au College de France, 1978-1979. Санкт-Петербург, 2010). Фуко выделяет важные изменения в управлении людьми, которые впервые проявились в середине XVIII столетия, когда имело место появление принципа внутренних ограничений на рациональность управления, или на "искусство управлять" (с.24). Он называет это временем "критики правительственных интересов". С этого момента вопрос критической рационализации правления перешел к обсуждению того, как "не управлять слишком много", и проблемой для государства стало видеться не "злоупотребление суверенитетом", а "излишнее управление" (с.27). Интеллектуальным инструментом, сделавшим возможным такое самоограничение правительственных интересов Фуко называет появление т.н. "политической экономии".
Под политической экономией понимается "что-то вроде рефлексии об организации, распределении и ограничении властей в обществе" (с.28); целью своей политическая экономия ставит, согласно Фуко, "обогащение государства", достижение достатка нации. С этого момента в рамках утилитаристской философии понятие "успех или поражение" правительства пришли на смену ранее существовавшему понятию "легитимности или иллегитимности" (с.32). Возник феномен, который Фуко именует "режим истины". Вот как это объясняет сам Фуко:
"По сути, в XVI и XVII вв., а то и раньше, и вплоть до середины XVIII в. существовала целая серия практик, таких как фискальные налоги, таможенные тарифы, регламенты производства, регламентации тарифов на зерно, защита и кодификация рыночных практик; но, в конце концов, чем они были и как их мыслили? Их мыслили как отправление государевых прав, феодальных прав, как поддержание обычаев, как эффективные способы обогащения казны, как техники, позволяющие избежать городских бунтов из-за недовольства той или иной категории подданных. В конце концов, все эти практики, конечно, осмыслялись, но осмыслялись исходя из событий и различных принципов рационализации. Между такими различными практиками, как таможенный тариф налогообложения, регламентация рынка и производства и т. п., начиная с середины XVIII века можно установить обдуманные, осмысленные связи; связи, создаваемые умопостигаемыми механизмами, которые связывают эти разнообразные практики и их результаты друг с другом и которые, таким образом, позволяют судить о них как о хороших или плохих не в зависимости от закона или нравственного принципа, но в зависимости от пропозиций, которые сами разделяются на истинные и ложные."
(указ. соч. с.34)
Этот "режим истины", по мнению Фуко, должен был сделать нечто несуществующее существующим:
"Цель всех этих обращений к безумию, болезни, преступности, сексуальности и к тому, о чем я теперь говорю, заключается в том, чтобы показать, как сочленение, серия практик, образует диспозитив знания-власти, эффективно маркирующий в реальности то, чего не существует, и закономерно подвергающий его разделению на истинное и ложное.
То, что не существует как реальность, что не существует релевантно легитимному режиму истинного и ложного, и есть тот момент, который занимает меня в той эпохе, отмеченное рождением этой асимметричной биполярности политики и экономии. Политики и экономики, которые не существуют, не являются ни ошибкой, ни иллюзией, ни идеологией. Это нечто, которое не существует и которое, тем не менее, вписывается в реальность, релевантную режиму истины, разделяющему истинное и ложное."
(сс.35-36)
Именно с этого момента появляется то, что принято называть laissez-faire , принцип самоограничения правительственной рациональности, или то, что сейчас называют "либерализмом".
В своем узком смысле, согласно Фуко, либерализм можно определить как
"1. Утверждение принципа, согласно которому должно существовать некое ограничение правления, которое бы не было просто внешним правом.
2. Кроме того, либерализм - это практика: где следует искать принцип ограничения правления и как рассчитать результаты этого ограничения?
3. Либерализм в узком смысле - это решение, состоящее в том, чтобы максимально ограничить формы и сферы действия правительства.
4. Наконец, либерализм - это организация присущих трансакции способов определять ограничение правительственной практики:
- конституция, парламент;
- общественное мнение, пресса;
- комиссии, расследования"
(сс.36-37)
Либеральная модель создает, таким образом, новый способ взаимоотношений между народом и теми, кто им управляет. С этого момента рынок становится формативным принципом истины и нормативом либерального правления. Норматив, созданный таким образом, базируется в свою очередь на принципе утилитарности, или рыночной стоимости, в котором рынок выступает как мерило справедливости:
"Значимость экономической теории - я говорю о той теории, которая сложилась в дискурсе экономистов и которая оформилась в их головах, - значимость этой теории соотносимости цены-стоимости заключается в том, что она позволяет экономической теории указать на то, что становится отныне самым главным: дело в том, что рынок должен выявить такую вещь, как истина.
...
что обнаруживается в этот момент, одновременно в правительственной
практике и в рефлексии об этой практике, так это то, что цены в той мере, в какой они соответствуют естественным механизмам рынка, конституируют эталон истины, позволяющий различить, какие из правительственных практик правильны, а какие ошибочны...
Скажем в простых и варварских терминах, что рынок, место юрисдикции, каким он оставался до начала XVIII в., становится благодаря всем этим техникам, о которых я упоминал в прошлом году в связи с голодом, рынками зерна и т. п., местом того, что я называю веридикцией. Рынок должен высказать истину, истину о правительственной практике. Отныне его роль заключается в веридикции, а кроме того в том, чтобы внушать, диктовать, предписывать механизмы юрисдикции или отсутствие механизмов юрисдикции, посредством которых та должна артикулироваться."
(сс.50-51)
На протяжении XX века этот принцип рациональности управления был далее расширен и укреплен в рамках трандиционной либеральной и неолиберальной идеологии. Неолиберализм, как об этом неоднократно упоминал Фуко в своих многочисленных интервью, представляет собой вариант опосредованного контроля, или "ведение поведения". Корни основных неолиберальных идей уходят к группе немецких мыслителей известных под названием ордолибералов, существовавшей в 1930-1940-е годы (Lois McNay. указ. работа, с. 56). Центральным принципом ордо- и нео-либерализма является ре-организация отношений в обществе вокруг понятия "предприятия". Этот принцип предусматривает рассмотрение жизни и личности человека с точки зрения частного предприятия, или отношение к самому себе построенное на понятии экономического интереса. Такой подход обеспечивает "динамичный контроль со стороны неолиберальных режимов, оперирующих не посредством насаждения социального соответствия, а посредством организoванного распространения неравенства между люьдми в экономической модели развития" (там же).
Фактически это означало, что людьми более не нужно было управлять "снаружи"; в результате успешных манипуляций сознанием можно было ожидать предсказуемого поведения, контроль за которым осуществлялся бы самими субъектами управления "изнутри". Достигнуть этого можно было посредством того, что Миллер и Роуз именуют новым языком "личной свободы, персонального выбора и самореализации", возникшим в течении трех десятков лет по окончании Второй мировой войны (Nikolas Rose and Peter Miller. Governing the Present: Administering Economic, Social and Personal Life. Cambridge: Polity Press, 2008). Этот новый язык может рассматриваться как нечто
"не только служащее целям артикуляции и легитимации различных программ, предназначенных для выправления проблемных зон экономической и общественной жизни, но и давшее возможность самим этим программам превратиться в набор технологий управления личностями, группами и секторами согласно тому, что отвечало превалирующим этическим системам и политическим понятиям"
(там же).
Это можно проиллюстрировать, если обратить внимание на понятия "предприятия" и "выбора", центральных в доктрине "новых правых". Миллер и Роуз утверждают, что язык предприятия стал столь значим благодаря тому, что он смог «обеспечить перевод самой общей модели политического мышления в конкретный набор программ по управлению национальной экономикой, внутренним устройством фирм и целым рядом организаций, от школы до больницы, изменив взгляд на них как на отдельные субъекты преследующие определенные цели на правах частного предприятия». Такая рационализация позволила создать новый комплекс отношений между экономическим здоровьем нации и «личным» здоровьем человека. Гражданам была дарована роль потребителей, ищущих максимизацию своего «качества жизни» при помощи искусного подбора «стилей жизни» соединенных между собой посредством мира вещей.
*продолжение здесь*
Тема управления людьми поднимается Мишелем Фуко в курсе лекций, который напечатан под общим названием "Рождение биополитики" (Фуко, Мишель. Рождение биополитики. Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1978-1979 учебном году"// Naissance de la Biopolitique. Cours au College de France, 1978-1979. Санкт-Петербург, 2010). Фуко выделяет важные изменения в управлении людьми, которые впервые проявились в середине XVIII столетия, когда имело место появление принципа внутренних ограничений на рациональность управления, или на "искусство управлять" (с.24). Он называет это временем "критики правительственных интересов". С этого момента вопрос критической рационализации правления перешел к обсуждению того, как "не управлять слишком много", и проблемой для государства стало видеться не "злоупотребление суверенитетом", а "излишнее управление" (с.27). Интеллектуальным инструментом, сделавшим возможным такое самоограничение правительственных интересов Фуко называет появление т.н. "политической экономии".
Под политической экономией понимается "что-то вроде рефлексии об организации, распределении и ограничении властей в обществе" (с.28); целью своей политическая экономия ставит, согласно Фуко, "обогащение государства", достижение достатка нации. С этого момента в рамках утилитаристской философии понятие "успех или поражение" правительства пришли на смену ранее существовавшему понятию "легитимности или иллегитимности" (с.32). Возник феномен, который Фуко именует "режим истины". Вот как это объясняет сам Фуко:
"По сути, в XVI и XVII вв., а то и раньше, и вплоть до середины XVIII в. существовала целая серия практик, таких как фискальные налоги, таможенные тарифы, регламенты производства, регламентации тарифов на зерно, защита и кодификация рыночных практик; но, в конце концов, чем они были и как их мыслили? Их мыслили как отправление государевых прав, феодальных прав, как поддержание обычаев, как эффективные способы обогащения казны, как техники, позволяющие избежать городских бунтов из-за недовольства той или иной категории подданных. В конце концов, все эти практики, конечно, осмыслялись, но осмыслялись исходя из событий и различных принципов рационализации. Между такими различными практиками, как таможенный тариф налогообложения, регламентация рынка и производства и т. п., начиная с середины XVIII века можно установить обдуманные, осмысленные связи; связи, создаваемые умопостигаемыми механизмами, которые связывают эти разнообразные практики и их результаты друг с другом и которые, таким образом, позволяют судить о них как о хороших или плохих не в зависимости от закона или нравственного принципа, но в зависимости от пропозиций, которые сами разделяются на истинные и ложные."
(указ. соч. с.34)
Этот "режим истины", по мнению Фуко, должен был сделать нечто несуществующее существующим:
"Цель всех этих обращений к безумию, болезни, преступности, сексуальности и к тому, о чем я теперь говорю, заключается в том, чтобы показать, как сочленение, серия практик, образует диспозитив знания-власти, эффективно маркирующий в реальности то, чего не существует, и закономерно подвергающий его разделению на истинное и ложное.
То, что не существует как реальность, что не существует релевантно легитимному режиму истинного и ложного, и есть тот момент, который занимает меня в той эпохе, отмеченное рождением этой асимметричной биполярности политики и экономии. Политики и экономики, которые не существуют, не являются ни ошибкой, ни иллюзией, ни идеологией. Это нечто, которое не существует и которое, тем не менее, вписывается в реальность, релевантную режиму истины, разделяющему истинное и ложное."
(сс.35-36)
Именно с этого момента появляется то, что принято называть laissez-faire , принцип самоограничения правительственной рациональности, или то, что сейчас называют "либерализмом".
В своем узком смысле, согласно Фуко, либерализм можно определить как
"1. Утверждение принципа, согласно которому должно существовать некое ограничение правления, которое бы не было просто внешним правом.
2. Кроме того, либерализм - это практика: где следует искать принцип ограничения правления и как рассчитать результаты этого ограничения?
3. Либерализм в узком смысле - это решение, состоящее в том, чтобы максимально ограничить формы и сферы действия правительства.
4. Наконец, либерализм - это организация присущих трансакции способов определять ограничение правительственной практики:
- конституция, парламент;
- общественное мнение, пресса;
- комиссии, расследования"
(сс.36-37)
Либеральная модель создает, таким образом, новый способ взаимоотношений между народом и теми, кто им управляет. С этого момента рынок становится формативным принципом истины и нормативом либерального правления. Норматив, созданный таким образом, базируется в свою очередь на принципе утилитарности, или рыночной стоимости, в котором рынок выступает как мерило справедливости:
"Значимость экономической теории - я говорю о той теории, которая сложилась в дискурсе экономистов и которая оформилась в их головах, - значимость этой теории соотносимости цены-стоимости заключается в том, что она позволяет экономической теории указать на то, что становится отныне самым главным: дело в том, что рынок должен выявить такую вещь, как истина.
...
что обнаруживается в этот момент, одновременно в правительственной
практике и в рефлексии об этой практике, так это то, что цены в той мере, в какой они соответствуют естественным механизмам рынка, конституируют эталон истины, позволяющий различить, какие из правительственных практик правильны, а какие ошибочны...
Скажем в простых и варварских терминах, что рынок, место юрисдикции, каким он оставался до начала XVIII в., становится благодаря всем этим техникам, о которых я упоминал в прошлом году в связи с голодом, рынками зерна и т. п., местом того, что я называю веридикцией. Рынок должен высказать истину, истину о правительственной практике. Отныне его роль заключается в веридикции, а кроме того в том, чтобы внушать, диктовать, предписывать механизмы юрисдикции или отсутствие механизмов юрисдикции, посредством которых та должна артикулироваться."
(сс.50-51)
На протяжении XX века этот принцип рациональности управления был далее расширен и укреплен в рамках трандиционной либеральной и неолиберальной идеологии. Неолиберализм, как об этом неоднократно упоминал Фуко в своих многочисленных интервью, представляет собой вариант опосредованного контроля, или "ведение поведения". Корни основных неолиберальных идей уходят к группе немецких мыслителей известных под названием ордолибералов, существовавшей в 1930-1940-е годы (Lois McNay. указ. работа, с. 56). Центральным принципом ордо- и нео-либерализма является ре-организация отношений в обществе вокруг понятия "предприятия". Этот принцип предусматривает рассмотрение жизни и личности человека с точки зрения частного предприятия, или отношение к самому себе построенное на понятии экономического интереса. Такой подход обеспечивает "динамичный контроль со стороны неолиберальных режимов, оперирующих не посредством насаждения социального соответствия, а посредством организoванного распространения неравенства между люьдми в экономической модели развития" (там же).
Фактически это означало, что людьми более не нужно было управлять "снаружи"; в результате успешных манипуляций сознанием можно было ожидать предсказуемого поведения, контроль за которым осуществлялся бы самими субъектами управления "изнутри". Достигнуть этого можно было посредством того, что Миллер и Роуз именуют новым языком "личной свободы, персонального выбора и самореализации", возникшим в течении трех десятков лет по окончании Второй мировой войны (Nikolas Rose and Peter Miller. Governing the Present: Administering Economic, Social and Personal Life. Cambridge: Polity Press, 2008). Этот новый язык может рассматриваться как нечто
"не только служащее целям артикуляции и легитимации различных программ, предназначенных для выправления проблемных зон экономической и общественной жизни, но и давшее возможность самим этим программам превратиться в набор технологий управления личностями, группами и секторами согласно тому, что отвечало превалирующим этическим системам и политическим понятиям"
(там же).
Это можно проиллюстрировать, если обратить внимание на понятия "предприятия" и "выбора", центральных в доктрине "новых правых". Миллер и Роуз утверждают, что язык предприятия стал столь значим благодаря тому, что он смог «обеспечить перевод самой общей модели политического мышления в конкретный набор программ по управлению национальной экономикой, внутренним устройством фирм и целым рядом организаций, от школы до больницы, изменив взгляд на них как на отдельные субъекты преследующие определенные цели на правах частного предприятия». Такая рационализация позволила создать новый комплекс отношений между экономическим здоровьем нации и «личным» здоровьем человека. Гражданам была дарована роль потребителей, ищущих максимизацию своего «качества жизни» при помощи искусного подбора «стилей жизни» соединенных между собой посредством мира вещей.
*продолжение здесь*