Нежный возраст
Марк дорос до первого паспорта. Впервые отмечал день рождения без нас. Даже в прошлом году, в его тринадцать, мы были на подхвате и играли с юными гостями в Alias в котокафе. Было здорово, никто не хотел расходиться! А в этом году Марик выбрал столик в пиццерии на четверых друзей и прогулки по городу. Группа веселых нердов, две девочки и два мальчика, они, если не заняты бесконечными гимназическими уроками и домашкой, то сидят в видеочатах, провожают друг друга до остановок, болтают в пустеющих школьных коридорах до первого родительского звонка. Любят историю и даже создали свою политическую партию (с кондитерской имени партии), презентовали программу на уроке обществознания, имели успех и пятерки за четверть. Марк заказал на день рождения бюст Александра II, мы приплюсовали к этому еще и кресло-мешок ему в комнату, и собратья по политической партии однозначно сказали, что бюст - это топ.
Неделю после дня рождения мы гуляли по Москве, и я к стыду своему осознала, что промечтала о чем-то все школьные уроки по истории. Мой четырнадцатилетний сын комментировал со знанием дела и устройство двойного трона в Оружейной палате, и первый букварь царевича в реконструированном дворце Алексея Михайловича в Коломенском, и все колена царской династии с годами правления и особенностями здоровья. Новое осознание - понимать, что твой ребенок делится с тобой знаниями, которых у тебя то ли не было, то ли они улетучились за давностью лет.
Как по учебнику, в 14 лет наступило время сепарации. Мама вспоминает, что и я отпустила ее руку в четырнадцать, когда впервые поехала в лагерь. Летняя смена в «Орленке» привела меня в такой восторг, что едва мы вышли из автобуса по возвращении, я сразу спросила маму, можно ли поехать на вторую смену. Так и Марика, доросшего до отметки «мама» на дверной планке, ждет первое самостоятельное путешествие. Что я понимаю с каждым днем, так это то, что когда ребенок становится старше, все чаще приходится выбирать не в пользу родительского спокойствия, а в пользу детского (подросткового, взрослого…) счастья. Это не с первого раза легко, но все-таки неизбежно и чувствуется единственно возможным этапом взросления.
Четырнадцатилетний сын - это все советские фильмы вроде «Розыгрыша» и «Нежного возраста» вместе взятые. Думала ли я еще пару лет назад, что Марик, заявлявший, что девчонки - это неинтересно, так трепетно будет дружить с девочкой. Весь этот год они неразлучны. Весь этот год ее имя произносится особенным образом. И когда за час до запланированной прогулки она пишет, что не может прийти, а мы заранее всей семьей выстроили выходные планы в соответствии с их намеченной встречей, я вижу грустное лицо Марика и думаю: милый мой. Будто это со мной не пошли гулять. Милый мой. Как сжималось сердце моей мамы, сколько раз, господи, она хотела стереть в порошок всех обидчиков мира, когда видела, что мне больно. Как осторожна, как предупредительна она была в своих комментариях, а мне казалось: резка! Теперь понятно, что из тысячи вариантов она подбирала нужное слово и то и дело приходила к невозможности угадать. Ведь все понятно, отцы и дети. Невероятная, болезненная и в то же время прекрасная спираль жизни.
Важные правила: никаких лишних слов, никаких дурацких шуток про первую любовь, никакой категоричности. Ценить все, чем он делится. Обнимать и радовать тем, что доступно. Понимать, что пока это просто дружба. Понимать, что это может перерасти в большее. Через три месяца после моей поездки в лагерь, у меня начались первые важные отношения и длились пять лет, и сейчас, спустя два с половиной десятилетия, мне вовсе не кажется, что это было рано. Это было органично и естественно - хотеть любить, обнимать, держать за руку и постепенно, не сразу, а в свое время, проходить все первое вместе. Как майская природа за окном, сын мой сейчас в начале цветения. И можно лишь смотреть и радоваться этому расцвету, вовремя, по миллиметру отпуская в большой мир.
Неделю после дня рождения мы гуляли по Москве, и я к стыду своему осознала, что промечтала о чем-то все школьные уроки по истории. Мой четырнадцатилетний сын комментировал со знанием дела и устройство двойного трона в Оружейной палате, и первый букварь царевича в реконструированном дворце Алексея Михайловича в Коломенском, и все колена царской династии с годами правления и особенностями здоровья. Новое осознание - понимать, что твой ребенок делится с тобой знаниями, которых у тебя то ли не было, то ли они улетучились за давностью лет.
Как по учебнику, в 14 лет наступило время сепарации. Мама вспоминает, что и я отпустила ее руку в четырнадцать, когда впервые поехала в лагерь. Летняя смена в «Орленке» привела меня в такой восторг, что едва мы вышли из автобуса по возвращении, я сразу спросила маму, можно ли поехать на вторую смену. Так и Марика, доросшего до отметки «мама» на дверной планке, ждет первое самостоятельное путешествие. Что я понимаю с каждым днем, так это то, что когда ребенок становится старше, все чаще приходится выбирать не в пользу родительского спокойствия, а в пользу детского (подросткового, взрослого…) счастья. Это не с первого раза легко, но все-таки неизбежно и чувствуется единственно возможным этапом взросления.
Четырнадцатилетний сын - это все советские фильмы вроде «Розыгрыша» и «Нежного возраста» вместе взятые. Думала ли я еще пару лет назад, что Марик, заявлявший, что девчонки - это неинтересно, так трепетно будет дружить с девочкой. Весь этот год они неразлучны. Весь этот год ее имя произносится особенным образом. И когда за час до запланированной прогулки она пишет, что не может прийти, а мы заранее всей семьей выстроили выходные планы в соответствии с их намеченной встречей, я вижу грустное лицо Марика и думаю: милый мой. Будто это со мной не пошли гулять. Милый мой. Как сжималось сердце моей мамы, сколько раз, господи, она хотела стереть в порошок всех обидчиков мира, когда видела, что мне больно. Как осторожна, как предупредительна она была в своих комментариях, а мне казалось: резка! Теперь понятно, что из тысячи вариантов она подбирала нужное слово и то и дело приходила к невозможности угадать. Ведь все понятно, отцы и дети. Невероятная, болезненная и в то же время прекрасная спираль жизни.
Важные правила: никаких лишних слов, никаких дурацких шуток про первую любовь, никакой категоричности. Ценить все, чем он делится. Обнимать и радовать тем, что доступно. Понимать, что пока это просто дружба. Понимать, что это может перерасти в большее. Через три месяца после моей поездки в лагерь, у меня начались первые важные отношения и длились пять лет, и сейчас, спустя два с половиной десятилетия, мне вовсе не кажется, что это было рано. Это было органично и естественно - хотеть любить, обнимать, держать за руку и постепенно, не сразу, а в свое время, проходить все первое вместе. Как майская природа за окном, сын мой сейчас в начале цветения. И можно лишь смотреть и радоваться этому расцвету, вовремя, по миллиметру отпуская в большой мир.