Створки окон, как фотоальбом, пролистав и недужно горя, человек утыкается лбом в бесконечную ночь декабря. Ночь повсюду: и вне, и не вне, по любую из этих сторон - для того, кто купается в ней или дремлет за старым столом.
Снег летит штукатуркой, и там, где осыпалось небо сильней, начинают сквозить чернота и холодные отблески в ней. Пляшет зарево дальних зарниц, люди молча летят к небесам, только снег осыпается вниз и тому удивляется сам. Воспаряет зверьё из берлог, океан свою рыбу изверг, только птицы летят поперёк всеохватному странствию вверх.
Эта ночь не имеет числа, эта ночь изнутри проросла, захватила, взяла, понесла, как ладью без руля и весла. И не вспомнить далёкий исток, под вопросом - туманная цель. Остаётся искать между строк, бесконечно меняясь в лице.
Остаётся по капле терять то, что было с тобою всегда: оловянную храбрую рать, на прибрежном песке города. И при этом, стараясь сберечь то, чем жизнь хороша и жива, - по-другому почувствовать речь, с головой зарываясь в слова. Тихо сбрасывать пригоршни лет, разрывая их, точно бинты, обнажая божественный свет, без которого нет темноты.