"ГОСПОДЬ БОГ ВСЕ ВИДИТ: ОДНУ ДВЕРЬ ЗАКРЫЛ, А ДРУГАЯ - ПОЖАЛУЙТЕ, НАСТЕЖЬ!" (К юбилею Шона О'Кейси)
О'Кейси - гений трагикомедии; на человеческое страдание он реагирует сатирическим смехом и в то же время неподдельным сочувствием. Обыденной речи дублинского обывателя он сумел придать яркую выразительность и поэтическую образность. Начав с пацифистских трагикомедий, О'Кейси к середине жизни переходит к созданию нереалистических и пророческих драм с моральной направленностью, которые в конце сменяются яркими комедиями-фантазиями
Энциклопедия «Кругосвет»
"О'Кейси - известный ирландский драматург, но для пользователей айфонов он всего лишь непонятный, выводящий из себя чувак, мешающий написать "ОК"
Народный анекдот
Человек прочел вывеску - Театр «Эбби» - и вошел внутрь, сжимая в руке свернутую в трубку рукопись пьесы. Так Шоном О'Кейси был сделан первый шаг к славе.
Его пьеса «Плуг и звезды» к громадному его изумлению была принята к постановке. Принята театром, который столь же много значил и значит для ирландцев, как МХАТ для нас. Занятно, что эта пьеса сразу сделала знаменитой обоих - и автора, и театр.
Из воспоминаний очевидца:
- В тот вечер ни одного свободного места в театре не было. Это я помню хорошо. Мы все чего-то ждали и волновались ужасно. Некоторые видели пьесу не в первый раз и заранее рассказывали присутствующим её содержание, не обращая внимания на их протесты. Уже к середине первого действия в зале поднялся шум. Одни негодовали, другие восторгались. Несколько человек, повскакав с мест, кинулись к сцене. Один взобрался на самую сцену и набросился на самого Бэрри Фицджеральда. Но не на того напали. Бэрри в долгу не остался. Удар - и нападавший рухнул вниз, на пюпитры оркестра. Тут, наконец, дали занавес - догадались. Но шум в зале не утихал. Я был с приятелем, с худеньким таким, незаметным студентиком. И угораздило же его подняться и выступить в защиту пьесы! Ему даже договорить до конца не дали. Не успели мы опомниться, как нас обоих выдворили из зрительного зала, а на прощание дали такого пинка, что мы, грохоча, скатились вниз по ступенькам и пришли в себя уже на тротуаре перед подъездом. Потом мы с приятелем хохотали до слез каждый раз, вспоминая, как нас за шиворот поднял верзила-полицейский и эдак невозмутимо произнес: «Ну как, джентльмены, вы можете двигаться? Если да, прошу посторониться - за вами летит еще один».
Он был прав. Вскоре на улице, кроме нас, оказалась целая куча таких же помятых, как и мы, защитников О'Кейси. Не сговариваясь, мы направились в ближайший паб - заливать горечь поражения. А в общем, все это получилось очень по-ирландски: те, кому пьеса понравилась, оказались выкинутыми из театра, а те, кому она пришлась не по вкусу, остались, чтобы досмотреть ее до конца.
Из вечера в вечер пьеса «Плуг и звезды» делала полные сборы. Однако перед каждым представлением усиленные наряды полиции направлялись к театру, а полицейские агенты в штатском занимали места в зале и даже стояли в проходах. Впервые в истории «Эбби» публике было разрешено курить во время представления - это хоть немного нейтрализовало запах сероводорода: каждый раз, когда шла пьеса, не было ряда, где бы не лопались бомбы-вонючки - ампулы с крепко и недвусмысленно пахнущей смесью.
Но несмотря ни на что, именно с «Плуга и звезд» началась большая слава О'Кейси и то его длительное сотрудничество с театром «Эбби», которое знало свои взлеты и падения, но продолжалось долгие годы. Многие пьесы О'Кейси шли в «Эбби», но «Плуг и звезды» обеспечила себе все же исключительное место в его истории. И самый большой скандал был связан с ней - и самая громкая известность. С ее постановки театр "Эбби" на целое десятилетие стал самым знаменитым театром англоязычной Европе. Ради «Эбби» из Лондона и Нью-Йорка, из Сиднея и Торонто приезжали в Дублин режиссеры, актеры, критики. С «Плугом и звездами» связан и драматический конец старого «Эбби. Июльской ночью 1951 года, едва только на сцене погасли отблески пламени (пьеса завершается пожаром в Дублине в дни Пасхального восстания) и театр опустел, внезапно и, как часто бывает в подобных случаях, неизвестно по какой причине в театре вспыхнул пожар, на этот раз, увы, настоящий. Через четыре часа, на сорок седьмом году его существования, «Эбби» не стало. Сгорели костюмы, декорации, авторские рукописи, в том числе две пьесы О'Кейси - сгорело решительно все. Остались одни стены.
Довольно много лет эти обгоревшие стены так и стояли, нетронутые, пугая прохожих пустыми провалами окон. Но труппа не распалась. Она продолжала играть в другом здании.
(Из книги И. Железновой «Эрин изумрудный»)
Энциклопедия «Кругосвет»
"О'Кейси - известный ирландский драматург, но для пользователей айфонов он всего лишь непонятный, выводящий из себя чувак, мешающий написать "ОК"
Народный анекдот
Человек прочел вывеску - Театр «Эбби» - и вошел внутрь, сжимая в руке свернутую в трубку рукопись пьесы. Так Шоном О'Кейси был сделан первый шаг к славе.
Его пьеса «Плуг и звезды» к громадному его изумлению была принята к постановке. Принята театром, который столь же много значил и значит для ирландцев, как МХАТ для нас. Занятно, что эта пьеса сразу сделала знаменитой обоих - и автора, и театр.
Из воспоминаний очевидца:
- В тот вечер ни одного свободного места в театре не было. Это я помню хорошо. Мы все чего-то ждали и волновались ужасно. Некоторые видели пьесу не в первый раз и заранее рассказывали присутствующим её содержание, не обращая внимания на их протесты. Уже к середине первого действия в зале поднялся шум. Одни негодовали, другие восторгались. Несколько человек, повскакав с мест, кинулись к сцене. Один взобрался на самую сцену и набросился на самого Бэрри Фицджеральда. Но не на того напали. Бэрри в долгу не остался. Удар - и нападавший рухнул вниз, на пюпитры оркестра. Тут, наконец, дали занавес - догадались. Но шум в зале не утихал. Я был с приятелем, с худеньким таким, незаметным студентиком. И угораздило же его подняться и выступить в защиту пьесы! Ему даже договорить до конца не дали. Не успели мы опомниться, как нас обоих выдворили из зрительного зала, а на прощание дали такого пинка, что мы, грохоча, скатились вниз по ступенькам и пришли в себя уже на тротуаре перед подъездом. Потом мы с приятелем хохотали до слез каждый раз, вспоминая, как нас за шиворот поднял верзила-полицейский и эдак невозмутимо произнес: «Ну как, джентльмены, вы можете двигаться? Если да, прошу посторониться - за вами летит еще один».
Он был прав. Вскоре на улице, кроме нас, оказалась целая куча таких же помятых, как и мы, защитников О'Кейси. Не сговариваясь, мы направились в ближайший паб - заливать горечь поражения. А в общем, все это получилось очень по-ирландски: те, кому пьеса понравилась, оказались выкинутыми из театра, а те, кому она пришлась не по вкусу, остались, чтобы досмотреть ее до конца.
Из вечера в вечер пьеса «Плуг и звезды» делала полные сборы. Однако перед каждым представлением усиленные наряды полиции направлялись к театру, а полицейские агенты в штатском занимали места в зале и даже стояли в проходах. Впервые в истории «Эбби» публике было разрешено курить во время представления - это хоть немного нейтрализовало запах сероводорода: каждый раз, когда шла пьеса, не было ряда, где бы не лопались бомбы-вонючки - ампулы с крепко и недвусмысленно пахнущей смесью.
Но несмотря ни на что, именно с «Плуга и звезд» началась большая слава О'Кейси и то его длительное сотрудничество с театром «Эбби», которое знало свои взлеты и падения, но продолжалось долгие годы. Многие пьесы О'Кейси шли в «Эбби», но «Плуг и звезды» обеспечила себе все же исключительное место в его истории. И самый большой скандал был связан с ней - и самая громкая известность. С ее постановки театр "Эбби" на целое десятилетие стал самым знаменитым театром англоязычной Европе. Ради «Эбби» из Лондона и Нью-Йорка, из Сиднея и Торонто приезжали в Дублин режиссеры, актеры, критики. С «Плугом и звездами» связан и драматический конец старого «Эбби. Июльской ночью 1951 года, едва только на сцене погасли отблески пламени (пьеса завершается пожаром в Дублине в дни Пасхального восстания) и театр опустел, внезапно и, как часто бывает в подобных случаях, неизвестно по какой причине в театре вспыхнул пожар, на этот раз, увы, настоящий. Через четыре часа, на сорок седьмом году его существования, «Эбби» не стало. Сгорели костюмы, декорации, авторские рукописи, в том числе две пьесы О'Кейси - сгорело решительно все. Остались одни стены.
Довольно много лет эти обгоревшие стены так и стояли, нетронутые, пугая прохожих пустыми провалами окон. Но труппа не распалась. Она продолжала играть в другом здании.
(Из книги И. Железновой «Эрин изумрудный»)