Кацабольшевия против закомплексованного сантехника
Рафал Засунь (Rafał Zasuń), "Gazeta Wyborcza", Польша.
C конца августа в России и Польше идет медийно-политический спектакль под названием «Историческая политика». Мифы сталкиваются с мифами, СМИ и политики обеих стран подогревают атмосферу, интернет-форумы в обеих странах полны проклятий. На польских форумах мы можем почитать о «кацабольшевии», на российских - о том, что поляки - «закомплексованная нация сантехников».
Ни поляки, ни россияне не осознают, насколько тот пыл, с которым они защищают собственную историю, делает их похожими друг на друга. В обеих странах в дело вступили органы, отвечающие за безопасность государства: в России Служба внешней разведки опубликовала сборник документов, якобы свидетельствующих о том, что в 1934-39 гг. Польша совместно с Германией вынашивала планы раздела СССР. Вдобавок, она обвинила министра иностранных дел довоенной Польши Юзефа Бека в том, что он был немецким агентом, правда, потом тихо сняла свои обвинения.
А у нас президентское Бюро национальной безопасности опубликовало доклад на тему… российской исторической политики при Путине. СМИ обеих стран пишут об этом на полном серьезе, не замечая абсурдности всей ситуации. Может ли кто-нибудь представить себе, чтобы ЦРУ, британская MI6 или другой западный институт [more]подобного рода занимался тем, как в другой стране интерпретируют историю?
Российские защитники «незапятнанной истории» находятся не в самой удобной ситуации, поскольку им трудно полемизировать с фактами. Пакт с немцами заключили, в Польшу 17 сентября вступили, польских офицеров в Катыни, Харькове и Медном расстреляли. Поэтому они выбрали традиционную советскую тактику «А у вас негров бьют». Кандидат философских наук Сергей Дрожжин (деятель, в российской историографии более ничем не примечательный, но имеющий возможность выступить в СМИ) пустился, как говорится, во все тяжкие и попрекнул нас идеями эндеков о высылке польских евреев на Мадагаскар и… пьянством Бека, у которого и правда были проблемы с алкоголем.
По российскому телевидению все время рассказывали о тайных протоколах, которые Польша якобы подписала с Германией в 1934 г. Кроме того, россияне упрекали нас в том, что в 1938 г. мы вместе с Германией совершили раздел Чехословакии, заняв Заользье. К счастью, чехи не помешались до такой степени на пункте «исторической политики» и не потребовали извинений год назад, в 70-ю годовщину раздела Чехословакии. Не только президент, но и вообще ни один польский политик даже не заикнулся тогда о необходимости в этом. Но когда в августе 2009 г. аргументом о Заользье начали орудовать россияне, Лех Качиньский в своем выступлении на Вестерплатте 1 сентября признал, что занятие Заользья было ошибкой и грехом. Он сделал это не для искупления вины перед чехами - времени на это у него было более, чем достаточно - а для того, чтобы выбить аргумент из рук Путина. Тот не остался в долгу - немедленно заявил, что у них сожаление по поводу пакта Молотова-Рибентропа имело форму парламентской резолюции, а не «заявлений политических лидеров».
Помимо этой польско-российской потасовки мы получили и польско-польскую войну, то есть, спор о том, был ли геноцидом расстрел польских офицеров в Катыни, Харькове и Медном. Бред политиков и журналистов по этому поводу принял воистину космический масштаб. Правые политики и СМИ смешали с грязью Стефана Неселовского, который, ссылаясь на определение геноцида согласно конвенции ООН, утверждал, что расстрел польских офицеров таковым быть признан не может. Интересно, многие ли из этих знатоков международного права удосужились прочесть две конвенции ООН и устав норнбергского трибунала, в которых содержатся определения геноцида и преступлений против человечности? Многие ли из них узнали, чем эти два термина отличаются друг от друга, и каково их происхождение? Многие ли из них знают, что Федерация катынских семей не требовала от российских судов признания этого преступления геноцидом?
Но ведь Катынь не может не быть геноцидом. Это аксиома нашей исторической политики.
Исторической политике нужны мифы
Ее любители даже не пытаются этого скрывать, объясняя, что мифы нужны национальному сознанию. А поскольку мифы, создаваемые якобы ради народа, чаще всего противоречат мифам других наций, им нужно неустанно разъяснять их заблуждения.
Самый важный миф, сотни раз повторенный в СМИ, вкратце звучит так: пакт Молотова-Риббентропа позволил Германии напасть на Польшу и развязать Вторую мировую войну, ведь, если бы не пакт с СССР, то Гитлер не решился бы напасть. «Вторая мировая война началась потому, что Гитлер и Сталин стали союзниками - исторические исследования не дают в этом усомниться. Это трюизм», - заявил в интервью «Речи Посполитой» председатель Института национальной памяти Януш Куртыка (Janusz Kurtyka).
«Председатель Куртыка распространяет явную неправду, а выяснить его мотивы мне сложно», - ответил ему в «Политике» видный знаток генезиса Второй мировой войны, доктор наук Станислав Жерко (Stanisław Żerko) из Западного института.
Но ведь проникнуть в мотивы Куртыки не так сложно. Просто проф. Станислав Жерко занимается историей, а доктор Януш Куртыка в своем ИНП - «исторической политикой». Если какие-то факты противоречат исторической политике, то тем хуже для них.
А эти факты таковы: директива о составлении плана "Fall Weiss" - то есть, о нападении Германии на Польшу - была издана в апреле 1939 г. Наступление должно было начаться до сентября 1939 г., то есть, до осенней распутицы, которая могла затруднить быстрое продвижение танковых колонн. Нет таких источников, которые подтверждали бы тезис о том, что из-за неопределенности с реакцией СССР нападение могло быть отменено. Зато имеется предостаточно источников, которые говорят, что Гитлер хотел войны как можно скорее: прежде, чем западные государства успеют довооружиться, и прежде, чем устареет современная на тот момент немецкая боевая техника. «Твердо намерившись воевать, Гитлер еще в июне 1939 г. колебался, заключать ли ему соглашение с Москвой», - пишет Жерко.
Конечно, никому нельзя запретить выдвигать гипотезы о том, что без пакта со Сталиным Гитлер не напал бы на Польшу. Но можно с таким же успехом писать, что он не только отменил бы наступление, но и восстановил бы демократию и извинился перед евреями за преследования.
Польша не может согласиться с какими-либо попытками оправдания убийств и репрессий поляков на землях, занятых СССР. Но думать, что поляки и русские, поляки и литовцы или даже поляки и немцы будут когда-нибудь совершенно одинаково смотреть на историю, - это иллюзия. Мы будем отличаться. И очень хорошо. Важно, чтобы спор шел не о фактах, а об их интерпретации.
Так давайте введем истгорды
В Польше существуют две школы мышления об истории. Позицию первой из них лучше всего выразил один из ведущих апологетов исторической политики профессор Анджей Новак в программе Яна Поспешальского на TVP: «У поляков больше причин гордиться собственной историей, чем у соседей».
Простым следствием этой теории будет разработка системы единиц «исторической гордости» (например, за выигранное сражение - 1 истгорд, за научное открытие - 2 истгорда) и присуждение их отдельными народам, чтобы раз и навсегда установить иерархию.
Этому сопутствует убежденность в том, что историк должен обслуживать «польские национальные интересы». «Польский историк не должен публично вспоминать о делах, которые могут бросить тень на образ нашей страны», - дословно цитирую брошенную в кулуарах фразу одного из участников научной дискуссии о генезисе Второй мировой войны.
К счастью, есть и другая школа. Она временно перешла в оборону, но думаю, что будущее принадлежит именно ей, ведь история останется наукой, а «историческая политика» по поводу Второй мировой войны станет такой же бессмысленной, как сегодня была бы историческая политика на тему наполеоновских войн.
Источник: "Голос России"
_________________________________________
Э.Александер: Уроки Второй мировой ("The Daily Mail", Великобритания)
Н.Фергюсон: Причины Второй мировой войны: альтернативная версия ("The Guardian", Великобритания)
Ш.Милн: Это переписывание истории распространяет европейский яд ("The Guardian", Великобритания)
Преступления Кремля ("The Wall Street Journal", США)
Ностальгия по военным временам мешает Британии осознать изменившиеся реалии ("The Guardian", Великобритания