Записка десятая: о любви к революционерам, памятным датам и о подарке блокадному Ленинграду.
Десятая записка в некотором роде юбилейная, потому требует некоей особой темы, возможно, такой, которая позволила бы взглянуть на привычные вещи под иным углом. И, согласитесь, что может быть привычнее названий улиц, на которых мы живем?
1917 год положил конец многим привычным и традиционным явлениям Петрограда, в частности «подняв» целую волну переименований (возможно, «цунами» - более уместная метафора), которая до неузнаваемости изменила облик города и в итоге похоронила под собой целый культурный пласт топонимов, «подарив» городу святого Петра совершенно чуждые ему имена Марата, Дзержинского, Ленина, Робеспьера и даже 1-ю и 2-ю улицы Деревенской Бедноты!
Прежде всего, «топонимический каток» прошелся по центру города: появились проспект 25 Октября, улица 3 Июля, набережная 9 Января, площадь Урицкого... Сейчас эти названия звучат совершенно по-варварски, но именно эти имена одним росчерком большевистского пера заменили «имперские» и потому требующие немедленной замены названия: Невский проспект, Садовая улица, Дворцовая набережная и Дворцовая площадь, соответственно. Большая Морская носила имя Герцена, автора культа личности декабристов, Исаакиевская площадь стала площадью Воровского; Таврический сад, одно из самых уютных и любимых петербуржцами мест Центрального района был назван Парком культуры и отдыха имени Первой пятилетки, Казанские площадь и улица получили имя теоретика и пропагандиста марксизма Плеханова (именно на Казанской площади 6 декабря 1876 года состоялся его «общественно-политический дебют»).
Владимирские проспект и площадь получили имя товарища Нахимсона, при жизни обвинявшегося то в хищении средств, то в фальсификации собственной биографии и в итоге зарубленного в гостинице «Бристоль» в 1918 году в ходе Ярославского восстания. Кстати, проектное название станции метро Владимирская - «Площадь Нахимсона». Впрочем, «Площадь Восстания. Следующая станция - площадь Нахимсона» звучит весьма органично, хотя бытует мнение, что последовательность «Знаменская площадь» - «Владимирская» звучал бы справедливее.
Значительная часть наиболее одиозных ленинградских топонимов исчезла с карты 13 января 1944 года: возвращение имен стало одной из мер, предпринятых советским правительством для поднятия боевого духа жителей осажденного города. Новые названия, не прижившиеся в среде горожан по результатам «советизации» карты бывшей империи, либо игнорировались, либо были откровенно ненавидимы: вызывавшая крайнее раздражение партийного руководства фраза «Я иду воевать за Россию, а не за четыре буквы» (СССР), родилась именно в петроградско-ленинградской среде. 13 января 1944 Ленинград вписал себя в историю страны в том числе как единственный город, в котором имя Ульянова-Ленина на карте уступило место «несоветскому» названию: проспект Ленина был переименован в Пискаревский.
P.S. В определённом смысле «антисоветские» переименования случались и по окончании Великой Отечественной: в 1952 году Красная площадь в Ленинграде получила своё нынешнее название - площадь Александра Невского.
1917 год положил конец многим привычным и традиционным явлениям Петрограда, в частности «подняв» целую волну переименований (возможно, «цунами» - более уместная метафора), которая до неузнаваемости изменила облик города и в итоге похоронила под собой целый культурный пласт топонимов, «подарив» городу святого Петра совершенно чуждые ему имена Марата, Дзержинского, Ленина, Робеспьера и даже 1-ю и 2-ю улицы Деревенской Бедноты!
Прежде всего, «топонимический каток» прошелся по центру города: появились проспект 25 Октября, улица 3 Июля, набережная 9 Января, площадь Урицкого... Сейчас эти названия звучат совершенно по-варварски, но именно эти имена одним росчерком большевистского пера заменили «имперские» и потому требующие немедленной замены названия: Невский проспект, Садовая улица, Дворцовая набережная и Дворцовая площадь, соответственно. Большая Морская носила имя Герцена, автора культа личности декабристов, Исаакиевская площадь стала площадью Воровского; Таврический сад, одно из самых уютных и любимых петербуржцами мест Центрального района был назван Парком культуры и отдыха имени Первой пятилетки, Казанские площадь и улица получили имя теоретика и пропагандиста марксизма Плеханова (именно на Казанской площади 6 декабря 1876 года состоялся его «общественно-политический дебют»).
Владимирские проспект и площадь получили имя товарища Нахимсона, при жизни обвинявшегося то в хищении средств, то в фальсификации собственной биографии и в итоге зарубленного в гостинице «Бристоль» в 1918 году в ходе Ярославского восстания. Кстати, проектное название станции метро Владимирская - «Площадь Нахимсона». Впрочем, «Площадь Восстания. Следующая станция - площадь Нахимсона» звучит весьма органично, хотя бытует мнение, что последовательность «Знаменская площадь» - «Владимирская» звучал бы справедливее.
Значительная часть наиболее одиозных ленинградских топонимов исчезла с карты 13 января 1944 года: возвращение имен стало одной из мер, предпринятых советским правительством для поднятия боевого духа жителей осажденного города. Новые названия, не прижившиеся в среде горожан по результатам «советизации» карты бывшей империи, либо игнорировались, либо были откровенно ненавидимы: вызывавшая крайнее раздражение партийного руководства фраза «Я иду воевать за Россию, а не за четыре буквы» (СССР), родилась именно в петроградско-ленинградской среде. 13 января 1944 Ленинград вписал себя в историю страны в том числе как единственный город, в котором имя Ульянова-Ленина на карте уступило место «несоветскому» названию: проспект Ленина был переименован в Пискаревский.
P.S. В определённом смысле «антисоветские» переименования случались и по окончании Великой Отечественной: в 1952 году Красная площадь в Ленинграде получила своё нынешнее название - площадь Александра Невского.