Как наши психологические раны влияют на духовную практику
Считаю всё сказанное нужным, важным, правдивым и необходимым, и относящимся не только к буддизму, естественно. Потому продолжаю здесь цитировать "Духовное бегство", интервью с Джоном Уэлвудом:
ТФ: Итак, каким образом наши психологические раны влияют на духовную практику?
ДУ: Подобное стремление быть хорошим духовным практиком может превратиться в то, что я называю компенсаторной личностью, которая скрывает (и защищает от нее) находящуюся глубже ущербную личность, в рамках которой мы испытываем к себе не самые лучшие чувства, считаем, что недостаточно хороши или что нам фундаментально чего-то не хватает. И тогда, несмотря на то, что мы усердно практикуем, наша духовная практика может стать средством отрицания и защиты. А когда духовную практику применяют для того, чтобы уклониться от реально существующих человеческих проблем, она просто становится одним из сегментов нашей жизни. Получается, что мы не интегрируем ее в нашу повседневность.
ТФ: Можете ли вы привести ещё какие-нибудь примеры того, как это проявляется у практикующих буддизм на Западе?
ДУ: В моей психотерапевтической практике я часто работаю с учениками дхармы, которые занимаются духовной практикой в течение нескольких десятилетий. Я уважаю ту пользу, что принесла им практика. И всё же, несмотря на их искренность как практиков, то, что они практикуют, не пронизывает их жизнь до конца. Они ищут психологической помощи потому, что продолжают жить с ранами и не развиваются полностью на эмоциональном/межличностном/личностном уровне. А эти раны могут проявляться губительным образом.
Это довольно распространенное явление: красиво и образно говорить об основополагающем совершенстве нашей истинной природы, испытывая при этом сложности с доверием, стоит только кому-то иили чему-то задеть психологические раны. Очень часто ученики дхармы, выработавшие доброту и сострадательность к другим, очень требовательны к себе, считая, что не соответствуют своим духовным идеалам. Как результат, духовная практика становится сухой и формальной. Или стремление приносить другим пользу превращается в обязанность или в способ улучшить самооценку. Другие могут бессознательно использовать свои духовные достижения для того, чтобы подпитывать нарциссизм и принижать других или манипулировать ими.
Люди, обладающие склонностью к депрессии, которые, возможно, недополучили любящее понимание в детстве, и которым, как следствие, сложно ценить себя, могут использовать учения об отсутствии «я» для укрепления чувства собственной неполноценности. Они не только плохо к себе относятся, но ещё и считают, что заострять внимание на этом - ещё одна ошибка. Но в итоге мы получаем разновидность цепляния за «я», и эта ситуация - антитеза дхармы. И это только обостряет чувство вины или стыда. Так они вовлекаются в болезненную борьбу с тем самым «я», которое пытаются растворить.
Всё интервью тут.
ТФ: Итак, каким образом наши психологические раны влияют на духовную практику?
ДУ: Подобное стремление быть хорошим духовным практиком может превратиться в то, что я называю компенсаторной личностью, которая скрывает (и защищает от нее) находящуюся глубже ущербную личность, в рамках которой мы испытываем к себе не самые лучшие чувства, считаем, что недостаточно хороши или что нам фундаментально чего-то не хватает. И тогда, несмотря на то, что мы усердно практикуем, наша духовная практика может стать средством отрицания и защиты. А когда духовную практику применяют для того, чтобы уклониться от реально существующих человеческих проблем, она просто становится одним из сегментов нашей жизни. Получается, что мы не интегрируем ее в нашу повседневность.
ТФ: Можете ли вы привести ещё какие-нибудь примеры того, как это проявляется у практикующих буддизм на Западе?
ДУ: В моей психотерапевтической практике я часто работаю с учениками дхармы, которые занимаются духовной практикой в течение нескольких десятилетий. Я уважаю ту пользу, что принесла им практика. И всё же, несмотря на их искренность как практиков, то, что они практикуют, не пронизывает их жизнь до конца. Они ищут психологической помощи потому, что продолжают жить с ранами и не развиваются полностью на эмоциональном/межличностном/личностном уровне. А эти раны могут проявляться губительным образом.
Это довольно распространенное явление: красиво и образно говорить об основополагающем совершенстве нашей истинной природы, испытывая при этом сложности с доверием, стоит только кому-то иили чему-то задеть психологические раны. Очень часто ученики дхармы, выработавшие доброту и сострадательность к другим, очень требовательны к себе, считая, что не соответствуют своим духовным идеалам. Как результат, духовная практика становится сухой и формальной. Или стремление приносить другим пользу превращается в обязанность или в способ улучшить самооценку. Другие могут бессознательно использовать свои духовные достижения для того, чтобы подпитывать нарциссизм и принижать других или манипулировать ими.
Люди, обладающие склонностью к депрессии, которые, возможно, недополучили любящее понимание в детстве, и которым, как следствие, сложно ценить себя, могут использовать учения об отсутствии «я» для укрепления чувства собственной неполноценности. Они не только плохо к себе относятся, но ещё и считают, что заострять внимание на этом - ещё одна ошибка. Но в итоге мы получаем разновидность цепляния за «я», и эта ситуация - антитеза дхармы. И это только обостряет чувство вины или стыда. Так они вовлекаются в болезненную борьбу с тем самым «я», которое пытаются растворить.
Всё интервью тут.