Над фрагментом Гераклита
Мы отказались наконец от одномерного понимания войны как лишь вооруженного конфликта. Война в значении традиционном есть лишь кульминационная, самая терминальная форма проявления войны многомерной. Война всегда ведется на нескольких полях: противника нужно лишить ресурса, деморализовать, дезинформировать. И всё это в идеале начинается задолго до вооруженного вторжения. А совсем в идеале - должно заменить вторжение.
Понимали это и древние. «Илиада» может быть прочитана как древнейшее пособие по многомерной войне (тогда война включала еще и культовый аспект - жертвы богам и осквернения храмов). Изнутри этого представления о многомерной войне понятен знаменитый Гераклитов фрагмент: «Война - отец всего и царь всего, она являет одних богами, других людьми, она делает одних рабами, других свободными».
Вообще-то не война, а - строго говоря - культура «являет» и «делает». Война с культурой и война культур - то поле, в котором «делают» богов, господ и рабов. Из того, кто этого не понимает, делают раба. Культура (сфера символов и смыслов) - не только инструмент господства, это место пребывания господства. Человек, подключенный к мощной культурной традиции, не может быть рабом до конца. Крестьянин, подключенный к великой фольклорной культуре, всегда свободнее лакея, от всякой большой культуры отчужденного.
От подлинной волшебной сказки кровь стынет в жилах, она будоражит архетипы такой глубины, до которой даже гений Карла Гюстава Юнга добраться не смог. Но эту сказку сказывали в том числе детям. С малых лет человек вводится в пространство, где можно хранить идентичность, ценности, память - духовность, иными словами. Себя в подлинном смысле.
Там общаются со своими богами, там обретают волю. Сдать всё это врагу, а то и просто выбросить это на помойку можно, лишь переселившись в лакейскую.
Итак, культура «являет одних богами, других людьми, она делает одних рабами, других свободными». А потому за культуру ведутся войны, в ходе которых возникают новые боги - и новые рабы. Не бывает войны лезвий и огня без войны символических систем. Поэтому огнепоклонник Гераклит приписал креативное начало войне. В сущности, его решение было верным - во всяком случае, оно верно в эпоху социального отчуждения и сдерживаемой войны всех против всех. Подлинно креативный потенциал культуры должен раскрыться за пределом «нашей истории»: там культура перестает рождать идолов и господ. Так, по крайней мере, должно быть.