7 июля 2014
Чем ближе нынешнее лето, тем чаще вспоминается прошлое, дождливое и неласковое. Почти весь июль я провел на Северной Сосьве - дождь там лил почти не переставая. Даже картошка зацвести не могла. Царило минорное настроение. Начало экспедиции не задалось...Но злоключения всегда интересно описывать...в путь
7 июля. Приобье
Приехали в Приобье - конец железной дороги. Дождь, ветер. Недостроенный вокзал, разбитый перрон. Ксюша приехала на час раньше, уже на реч.вокзале, звонит: без паспортов не «Метеор» билеты нынче не продают. Ожидаемо.
Речной вокзал в двух шагах от железнодорожного, но путь к нему преграждает несколько грузовых составов. Конца и края им не видно. Перехода нет. Все лезут под вагонами: с детьми, чемоданами и прочим скарбом. И так с мая по октябрь. Сотни людей ежедневно - это главный пересадочный узел с железной дороги на речной транспорт в Среднем Приобье. Сразу понятно, что ты приехал на север. Раньше об удобстве человека не было времени подумать - надо было срочно Европу газифицировать. А потом забыли. Так и корячился северянин десятилетиями: ползал под составами, протискивался в катера, просиживал неделями в аэропорту. Ибо живуч и неприхотлив.
Самое отвратительное, что при пересечении железнодорожных путей можно попасть в лапы полиции. Именно в лапы - по-другому деятельность полиции на железной дороге не назовешь. Уставшего, потного, с баулами и детьми вас между вагонами ловит доблестная полиция.
За железкой - разбитая дорожка до Оби. Асфальта нет, тротуаров нет. Лужи, грязь. Дебаркадер - речной порт, выглядит неплохо. Но чтобы пройти на него надо обязательно преодолеть полосу препятствий из заборчиков и трапов. Никак не могу понять, почему речники вечно городят эту полосу препятствий, по которой невозможно пробраться с чемоданом. Почему не сделать подъем для людей!?
На речвокзале людно. Рейсы задерживаются или отменяются - Обь штормит. Отменен нарыкарский метеор, не идет белоярская заря не летит октябрьская ракета. В пути один лишь березовский метеор. Но официальной информации нет, одни слухи.
Низкая облачность, туман из мороси, ветер клонит деревья. В затоне где стоит дебаркадер волны почти нет, просто рябь. Трудно представить, что на Оби в это время девятый вал. Мимо порта проходит моторка - обычная жестяная «казанка». Ее провожают удивленными взглядами: кого и куда понесло в такую погоду. Видно, что люди в спасжилетах, а пассажир на переднем сиденье держит ребенка на коленях.
Через полчаса, стоя в очереди в кассу, я увидел, как приехала скорая помощь на пристань. «Кому-то плохо, наверное». Но люди зашептались: утонула та самая моторка. Правильнее сказать - разбилась: сильной волной вышибло стекло, выбросило ребенка, залило шлюпку. Родителей спасли, ребенка нет. Его нашли только через 20 минут захлебнувшимся. Страшное горе - истерика отца. Они поехали в Октябрьское на моторке-такси, потому что отменили рейс. Липкий животный страх при одной лишь мысли, что так могло случиться с твоей семьей, если б ты вот так торопился. Кого винить. Лучше даже не думать - гнать мысли прочь и не слушать, не слушать. Хорошо, что Света читала книгу в зале - ей ни к чему такие истории слушать.
И надо ж было так случиться, что когда мы пошли перекусить в кафе-палатку на берегу, ее хозяйка решила поделиться ужасом с другим посетителем. В красках…, чисто сорока потрещать о чужом горе. Ей бы кляп! Света все услышала и расплакалась. Долго не могла успокоиться - ход ее мыслей я легко представлял. Мы только что оставили у бабушки двухлетнего сына. Есть перехотелось. Тыкался в котлету пластмассовой вилкой - она не поддавалась. Северный ветер колыхал стенки - день не удался.
Люди в порту все прибывали: вся надежда оставалась на березовский метеор. Билеты после обеда так и начали продавать. Кассирша, от которой ждали объяснений, лишь отмахивалась и не открывала заветное окошечко. Одна молодая дама, разгоряченная слухами, не выдержала:
- Вы работать будете! Вас же ждем! И еще кое-что.
- Билетов нет! - выпалила ей в ответ кассирша.
Вспыхнула и тут же погасла совершенно бессмысленная перепалка. Ничего личного, просто нервы. Стало понятно, что кассирша не знает, есть ли на метеоре свободные места и продавать билеты не будет. Никто так и не отошел от кассы - наш народ не обманешь, не проведешь. Вскоре метеор пришел, но чуда не случилось - он был забит под завязку и взял лишь тех, кто заранее купил билеты. Быстро отчалил, оставив наполненный людьми порт. Я смотрел на счастливчиков, которые сидели в первом салоне с панорамным остеклением - казалось, там были свободные места. По-прежнему шел мелкий дождь, дул ветер.
фото следующего дня
Кто остался на дебаркадере стали питаться слухами, основанными на улучшении погоды: о запоздалом нарыкарском метеоре, вероятной заре, возможной ракете. Самые прозорливые сразу ушли искать гостиницу. Всем командировочным раздали справки, что рейсы отменены из-за погоды.
Не прошло и получаса как пришло известие, что тугая обская волна проломила лобовое стекло метеору - тому самому. Он возвращался в Приобье на ремонт. Начальница порта заговорила, какие мы все тут счастливые, что не поехали, но ее слова были слабым утешением - ей бы кляп!
По словам вернувшихся пассажиров, Обь раскачало так, что метеор прыгал с одной волны на другую. Метеор - огромная махина на подводных крыльях! Когда из первого салона во второй ворвалась мокрая взлохмаченная женщина, кричащая про спасжилеты, а вместе с ней по полу стала заливаться вода, началась паника. Капитан ничего не объявлял. Какая-то морская тетушка из команды судна скомандовала всем перейти с носа на корму, хотя большинство людей вообще не различают корму и нос. Да и как это быстро проделать в условиях переполненного салона, непонятно.
Пассажиров с поврежденного судна предоставили самим себе на время ремонта, и они занялись психотерапией, пересказывая подробности происшествия. Никто перед ними не извинился, никто ничего не объяснял, объявлений не делал. Сидите - ждите. Хотите полежать - есть койко-места в дебаркадерной ночлежке. Вышла начальница порта и сказала, чтобы не звонили в МЧС и прочие службы: мол, на нее уже обрушился вал звонков из дежурных служб, «а ведь никто не погиб». До нее никак не доходило, что раз люди звонят, значит, им нужна помощь. Из метеора многие вышли в состоянии шока. Особенно пострадали те, кто сидел прямо перед стеклом. Как нарочно там оказались дети - вода хлынула на них. Я видел, как глава семейства сдавал билеты: губы плотно сжаты, лицо каменное. Он, жена и трое детей ехали из Ханты-Мансийска в Березово. Итог: жена в шоке, дети насмерть перепуганы. Они дрожали, когда выходили из здания вокзала. Провожали их отнюдь не сотрудники МЧС, а то ли таксисты, то ли вызванные из Нягани родственники. Теперь эта семья возвращались в Ханты, но уже не рекой, а по дороге. О Березове речь вообще не шла. Им предстояло бы ехать туда на тех же местах, на том же метеоре, перед тем же злополучным стеклом. И погода могла быть ничуть не лучше.
Одна женщина делилась свежими переживаниями, смешанными с украинскими. Дорога для нее с сыном превратилась в один сплошной кошмар. Они сбежали из Ивано-Франковска на родину:
- Жить невозможно стало. Народ как подменили. Ни работать, ни жить…
- А чем вы там занимались?
- Да я вещами торгую. Такого нам наговорили - быстро собрались. Сына вот постоянно задирали! - оглядывается на него. Тот стоит молча. - А что на Луганщине творится, вы слышали! Людей же режут, нехристи!
- Вы сами видели? - спрашиваю.
- Нет, но люди же говорят.
- А здесь куда?
- В Березово, домой. Пять лет назад оттуда уехали - лучше б не дергались.
Сын, на вид двадцати-двадцати двух лет стоял и слушал мать.
- А тебя в армию призвать не пытались - спрашиваю.
- Не, у меня же паспорт российский. Местных, да, тех забирают.
Рядом сидела не менее любопытная пара. Русская жена из Игрима, и шри-ланкийский муж из Коломбо. Она - стюардесса на Etihad Airlines, он - повар в ресторане. Живут в Эмиратах. Едут в гости на родину жены. Почему-то водой. Ланкиец пил чай из пластикового стаканчика и выглядел умиротворенно, чего нельзя было не сказать о его жене, дочери и теще.
- Когда вода потекла, я подумала всё - тонем - говорит Надя. - Женщина к нам забежала вся в панике, мы сильно испугались, стали спасжилеты искать... До сих пор отойти не могу.
Муж смотрел на свою белокожую семью, улыбаясь - воплощение буддийского смирения. Я сначала долго присматривался к нему, пытаясь понять, откуда он такой взялся. Наконец, собрав в голове паззл из английских слов, спросил его про случившееся. Он заулыбался и ответил что ничего страшного не произошло, просто водичка потекла, да баба какая-то суматошная забежала. Он взял меня доверительно за руки (у нас это бывает только по большой пьяне) и начал объяснять, что у него на родине и не такое бывает. Я ему сказал, что бывал на Шри-Ланке и видел последствия цунами 2010-го - прибрежные поселки сровняло как Нагасаки, тысячи людей погибли. Такого тут не бывает - это правда. Кажется, во всем зале ожидания ланкиец оставался единственным пассажиром, кого не напрягла вся эта история. Он и ехал стоя - не было сидячих мест, прямо как в бешеных ланкийских автобусах. Я так его и запомнил: с пластиковым стаканчиком "настоящего цейлонского" чая, в белых чоботах и спортивном костюме «Россия» с олимпийскими вензелями - ..., и кто его так нарядил! Вторая мысль: нарядил его так человек прозорливый - дресс для Игрима самый что ни на есть правильный.
Метеор ремонтировали весь вечер. Из Приобья он уехал только утром. Мы заселились в гостиницу - бывший пионерлагерь. Отопление было отключено "на лето" и было не по-летнему зябко. Мы еще думали, что погода наладится. Еще надеялись, что лето будет.
7 июля. Приобье
Приехали в Приобье - конец железной дороги. Дождь, ветер. Недостроенный вокзал, разбитый перрон. Ксюша приехала на час раньше, уже на реч.вокзале, звонит: без паспортов не «Метеор» билеты нынче не продают. Ожидаемо.
Речной вокзал в двух шагах от железнодорожного, но путь к нему преграждает несколько грузовых составов. Конца и края им не видно. Перехода нет. Все лезут под вагонами: с детьми, чемоданами и прочим скарбом. И так с мая по октябрь. Сотни людей ежедневно - это главный пересадочный узел с железной дороги на речной транспорт в Среднем Приобье. Сразу понятно, что ты приехал на север. Раньше об удобстве человека не было времени подумать - надо было срочно Европу газифицировать. А потом забыли. Так и корячился северянин десятилетиями: ползал под составами, протискивался в катера, просиживал неделями в аэропорту. Ибо живуч и неприхотлив.
Самое отвратительное, что при пересечении железнодорожных путей можно попасть в лапы полиции. Именно в лапы - по-другому деятельность полиции на железной дороге не назовешь. Уставшего, потного, с баулами и детьми вас между вагонами ловит доблестная полиция.
За железкой - разбитая дорожка до Оби. Асфальта нет, тротуаров нет. Лужи, грязь. Дебаркадер - речной порт, выглядит неплохо. Но чтобы пройти на него надо обязательно преодолеть полосу препятствий из заборчиков и трапов. Никак не могу понять, почему речники вечно городят эту полосу препятствий, по которой невозможно пробраться с чемоданом. Почему не сделать подъем для людей!?
На речвокзале людно. Рейсы задерживаются или отменяются - Обь штормит. Отменен нарыкарский метеор, не идет белоярская заря не летит октябрьская ракета. В пути один лишь березовский метеор. Но официальной информации нет, одни слухи.
Низкая облачность, туман из мороси, ветер клонит деревья. В затоне где стоит дебаркадер волны почти нет, просто рябь. Трудно представить, что на Оби в это время девятый вал. Мимо порта проходит моторка - обычная жестяная «казанка». Ее провожают удивленными взглядами: кого и куда понесло в такую погоду. Видно, что люди в спасжилетах, а пассажир на переднем сиденье держит ребенка на коленях.
Через полчаса, стоя в очереди в кассу, я увидел, как приехала скорая помощь на пристань. «Кому-то плохо, наверное». Но люди зашептались: утонула та самая моторка. Правильнее сказать - разбилась: сильной волной вышибло стекло, выбросило ребенка, залило шлюпку. Родителей спасли, ребенка нет. Его нашли только через 20 минут захлебнувшимся. Страшное горе - истерика отца. Они поехали в Октябрьское на моторке-такси, потому что отменили рейс. Липкий животный страх при одной лишь мысли, что так могло случиться с твоей семьей, если б ты вот так торопился. Кого винить. Лучше даже не думать - гнать мысли прочь и не слушать, не слушать. Хорошо, что Света читала книгу в зале - ей ни к чему такие истории слушать.
И надо ж было так случиться, что когда мы пошли перекусить в кафе-палатку на берегу, ее хозяйка решила поделиться ужасом с другим посетителем. В красках…, чисто сорока потрещать о чужом горе. Ей бы кляп! Света все услышала и расплакалась. Долго не могла успокоиться - ход ее мыслей я легко представлял. Мы только что оставили у бабушки двухлетнего сына. Есть перехотелось. Тыкался в котлету пластмассовой вилкой - она не поддавалась. Северный ветер колыхал стенки - день не удался.
Люди в порту все прибывали: вся надежда оставалась на березовский метеор. Билеты после обеда так и начали продавать. Кассирша, от которой ждали объяснений, лишь отмахивалась и не открывала заветное окошечко. Одна молодая дама, разгоряченная слухами, не выдержала:
- Вы работать будете! Вас же ждем! И еще кое-что.
- Билетов нет! - выпалила ей в ответ кассирша.
Вспыхнула и тут же погасла совершенно бессмысленная перепалка. Ничего личного, просто нервы. Стало понятно, что кассирша не знает, есть ли на метеоре свободные места и продавать билеты не будет. Никто так и не отошел от кассы - наш народ не обманешь, не проведешь. Вскоре метеор пришел, но чуда не случилось - он был забит под завязку и взял лишь тех, кто заранее купил билеты. Быстро отчалил, оставив наполненный людьми порт. Я смотрел на счастливчиков, которые сидели в первом салоне с панорамным остеклением - казалось, там были свободные места. По-прежнему шел мелкий дождь, дул ветер.
фото следующего дня
Кто остался на дебаркадере стали питаться слухами, основанными на улучшении погоды: о запоздалом нарыкарском метеоре, вероятной заре, возможной ракете. Самые прозорливые сразу ушли искать гостиницу. Всем командировочным раздали справки, что рейсы отменены из-за погоды.
Не прошло и получаса как пришло известие, что тугая обская волна проломила лобовое стекло метеору - тому самому. Он возвращался в Приобье на ремонт. Начальница порта заговорила, какие мы все тут счастливые, что не поехали, но ее слова были слабым утешением - ей бы кляп!
По словам вернувшихся пассажиров, Обь раскачало так, что метеор прыгал с одной волны на другую. Метеор - огромная махина на подводных крыльях! Когда из первого салона во второй ворвалась мокрая взлохмаченная женщина, кричащая про спасжилеты, а вместе с ней по полу стала заливаться вода, началась паника. Капитан ничего не объявлял. Какая-то морская тетушка из команды судна скомандовала всем перейти с носа на корму, хотя большинство людей вообще не различают корму и нос. Да и как это быстро проделать в условиях переполненного салона, непонятно.
Пассажиров с поврежденного судна предоставили самим себе на время ремонта, и они занялись психотерапией, пересказывая подробности происшествия. Никто перед ними не извинился, никто ничего не объяснял, объявлений не делал. Сидите - ждите. Хотите полежать - есть койко-места в дебаркадерной ночлежке. Вышла начальница порта и сказала, чтобы не звонили в МЧС и прочие службы: мол, на нее уже обрушился вал звонков из дежурных служб, «а ведь никто не погиб». До нее никак не доходило, что раз люди звонят, значит, им нужна помощь. Из метеора многие вышли в состоянии шока. Особенно пострадали те, кто сидел прямо перед стеклом. Как нарочно там оказались дети - вода хлынула на них. Я видел, как глава семейства сдавал билеты: губы плотно сжаты, лицо каменное. Он, жена и трое детей ехали из Ханты-Мансийска в Березово. Итог: жена в шоке, дети насмерть перепуганы. Они дрожали, когда выходили из здания вокзала. Провожали их отнюдь не сотрудники МЧС, а то ли таксисты, то ли вызванные из Нягани родственники. Теперь эта семья возвращались в Ханты, но уже не рекой, а по дороге. О Березове речь вообще не шла. Им предстояло бы ехать туда на тех же местах, на том же метеоре, перед тем же злополучным стеклом. И погода могла быть ничуть не лучше.
Одна женщина делилась свежими переживаниями, смешанными с украинскими. Дорога для нее с сыном превратилась в один сплошной кошмар. Они сбежали из Ивано-Франковска на родину:
- Жить невозможно стало. Народ как подменили. Ни работать, ни жить…
- А чем вы там занимались?
- Да я вещами торгую. Такого нам наговорили - быстро собрались. Сына вот постоянно задирали! - оглядывается на него. Тот стоит молча. - А что на Луганщине творится, вы слышали! Людей же режут, нехристи!
- Вы сами видели? - спрашиваю.
- Нет, но люди же говорят.
- А здесь куда?
- В Березово, домой. Пять лет назад оттуда уехали - лучше б не дергались.
Сын, на вид двадцати-двадцати двух лет стоял и слушал мать.
- А тебя в армию призвать не пытались - спрашиваю.
- Не, у меня же паспорт российский. Местных, да, тех забирают.
Рядом сидела не менее любопытная пара. Русская жена из Игрима, и шри-ланкийский муж из Коломбо. Она - стюардесса на Etihad Airlines, он - повар в ресторане. Живут в Эмиратах. Едут в гости на родину жены. Почему-то водой. Ланкиец пил чай из пластикового стаканчика и выглядел умиротворенно, чего нельзя было не сказать о его жене, дочери и теще.
- Когда вода потекла, я подумала всё - тонем - говорит Надя. - Женщина к нам забежала вся в панике, мы сильно испугались, стали спасжилеты искать... До сих пор отойти не могу.
Муж смотрел на свою белокожую семью, улыбаясь - воплощение буддийского смирения. Я сначала долго присматривался к нему, пытаясь понять, откуда он такой взялся. Наконец, собрав в голове паззл из английских слов, спросил его про случившееся. Он заулыбался и ответил что ничего страшного не произошло, просто водичка потекла, да баба какая-то суматошная забежала. Он взял меня доверительно за руки (у нас это бывает только по большой пьяне) и начал объяснять, что у него на родине и не такое бывает. Я ему сказал, что бывал на Шри-Ланке и видел последствия цунами 2010-го - прибрежные поселки сровняло как Нагасаки, тысячи людей погибли. Такого тут не бывает - это правда. Кажется, во всем зале ожидания ланкиец оставался единственным пассажиром, кого не напрягла вся эта история. Он и ехал стоя - не было сидячих мест, прямо как в бешеных ланкийских автобусах. Я так его и запомнил: с пластиковым стаканчиком "настоящего цейлонского" чая, в белых чоботах и спортивном костюме «Россия» с олимпийскими вензелями - ..., и кто его так нарядил! Вторая мысль: нарядил его так человек прозорливый - дресс для Игрима самый что ни на есть правильный.
Метеор ремонтировали весь вечер. Из Приобья он уехал только утром. Мы заселились в гостиницу - бывший пионерлагерь. Отопление было отключено "на лето" и было не по-летнему зябко. Мы еще думали, что погода наладится. Еще надеялись, что лето будет.