Спасительная гей-паника
В психологии термин «гей‑паника» описывает страх гетеро быть принятым за гея, а в юриспруденции используется для объяснения «состояния аффекта», в котором было совершено преступление. Широкое распространение термин получил после процесса по делу молодого гея Мэттью Шеппарда, жестоко избитого двумя пидорасами и вскоре скончавшегося от полученных травм. На суде было много песен западных славян. Церковь, понятно, сразу объявила уебков мучениками.
В России волна убийств на гомофобной почве поднялась в далеком 2011 году, когда еще только питерский еще только законопроект еще только обсуждался, и довольно быстро превратилась в цунами. Вот уже пятый год одни без устали пишут в новостях про то, как не в меру ранимые граждане убивают коллег (знакомых, собутыльников) за откровенность (оскорбления, домогательства), а другие серьезно обсуждают, нормальна такая реакция или все же перебор.
Ни журналистам, ни читателям почти никогда не приходит в голову элементарное, казалось бы, соображение: в 99% случаев единственный свидетель преступления - сам убийца. Мы знаем подробности произошедшего только с его слов. Почему в таком случае ничем и никем не подтвержденная версия, выдвинутая, мягко говоря, заинтересованным лицом, преподносится и воспринимается как непреложный факт?
Объективная заметка может выглядеть так: «Убит такой‑то, подозреваемый задержан и дал признательные показания. По его словам, причиной убийства стало то‑то. Ведется следственная проверка». Но объективные заметки писать скучно, а заголовок «Водитель убил пассажира за непристойное предложение» очень уж эффектно смотрится. И участник любой бытовой поножовщины, пытаясь спасти свою шкуру, легко вспомнит такой заголовок и охотно станет героем следующего.
UPD. Вот свежий пример «беспристрастного» «изложения» «фактов». Если это профессионализм, то я ихтиандр.
В России волна убийств на гомофобной почве поднялась в далеком 2011 году, когда еще только питерский еще только законопроект еще только обсуждался, и довольно быстро превратилась в цунами. Вот уже пятый год одни без устали пишут в новостях про то, как не в меру ранимые граждане убивают коллег (знакомых, собутыльников) за откровенность (оскорбления, домогательства), а другие серьезно обсуждают, нормальна такая реакция или все же перебор.
Ни журналистам, ни читателям почти никогда не приходит в голову элементарное, казалось бы, соображение: в 99% случаев единственный свидетель преступления - сам убийца. Мы знаем подробности произошедшего только с его слов. Почему в таком случае ничем и никем не подтвержденная версия, выдвинутая, мягко говоря, заинтересованным лицом, преподносится и воспринимается как непреложный факт?
Объективная заметка может выглядеть так: «Убит такой‑то, подозреваемый задержан и дал признательные показания. По его словам, причиной убийства стало то‑то. Ведется следственная проверка». Но объективные заметки писать скучно, а заголовок «Водитель убил пассажира за непристойное предложение» очень уж эффектно смотрится. И участник любой бытовой поножовщины, пытаясь спасти свою шкуру, легко вспомнит такой заголовок и охотно станет героем следующего.
UPD. Вот свежий пример «беспристрастного» «изложения» «фактов». Если это профессионализм, то я ихтиандр.