Сны угарного субчика
Знайте, Ж уступает - либо перестаёт быть, дохнет бездетной.
Вот мой второй брак.
Лера, красавица, состоятельна и умна. Кто мыслит, я выбрал дуру типа блондинки, тот ошибётся. Дур не искал я. Дур как раз неподдельный М избегает. В них есть невнятное для мужского и непостижное. В дуру так можно вляпаться, что себя забыть. Нет уж! М, - неподдельный М! - любит умных, светлых ревнительниц всех искусственных штук, им созданных. Интерес следить, как твой враг («злое», «тёмное») усвояет твоё, как раб нрав барина. В общем, чистую женщину я б, скорей, миновал, не зная, справлюсь ли. У таких свой язык, свой свычай, даже и суть. Не зря они (Ма-Беллоны, Геи, Кибелы) вымерли, а коль живы, то не при нас здесь, а где-то в Конго. Мне дай культурных, вроде шалав LiveJournal, ýченных крепким фаллоцентризмом… Лера владела парой салонов, кончила Гарвард и знала датский. Не зазнавалась. Не было, чтоб мою мысль гнула своею, типа: о, милый, хоть ты и прав, но… Лера молчала, пусть знала больше. Лишь - оттеняла. Я ей Платона, что величайшее из несчастий стать мисологом, ворогом разума, - и она вставляла, что и Плоти́н сказал, что всё - разум, что, дескать, даже в áρχή 1 был разум. Я ей декартово, что «не верю в мир» - и она на латыни про «de omnibus», мол, «dubitandum» с милой улыбкой. С ней я был счастлив. Я выдавал мысль - Лера ей дула ласково в крылья. Я твердил, что у женщин души нет, - Лера крепила тезис мой Фрейдом. Мозг её, да и чувства были потатчики всех моих эксцентричностей. Весь состав её был мне раб; вторгаясь, я был уверен в «welcome», в пышных цветах в свой адрес.
Но… я развёлся с ней через месяц. Лерино тело больше не трогало, и я двигался в вульве, чувствуя, что мне скучно, как бы в обязанность, что мне даже и нудно. Я помнил прежний секс, когда женщина представлялась морем блаженства. Помнил отрочество, когда только намёк на секс исступлял… Всё сгинуло. Онанировать в руку, в Леру ли стало равным. Я впредь не видел эту вот Леру чем-то отличным от самого меня, от квартирной шторы. Вздумалось, что она безвкусная, а притом размытая. Лера вдруг умерла как женщина. Я, пытаясь спасти наш брак, мыслил позы, брал её в ракурсах, только б видеть в ней новое… Скука длилась. Это был фарс, не секс. Я был с Лерою в лифте и на Багамах с тем результатом, что скука множилась. Я купил в шопе всячин, взять хоть вибратор - вытрясти женское, вдруг умéршее. Звал напарника, что лежал на ней. Приглашал и других давах. Я устроил сюжет де Сада целой ватаги бравших друг друга, в том числе Леру, - nihil, бессмысленно.
Брак иссяк. И не только брак. Не одна только Лера - женщина прекращала быть откровением.
1 Начало, исток, архэ́, первооснова (др.-греч.).