Смерть Джоан Воллмер Берроуз: продолжение 8
Снова на заседании присутствовали (по крайней мере): обвиняемый; его адвокат Хурадо; следователь Уртадо; судья Урсаис; и переводчик Мава. В этот раз с ними были свидетели: Эдди Вудс; Льюис Маркер; Бетти Джонс и Джон Хили. Они давали показания в таком порядке, это видел старший брат Берроуза, Мортимер Берроуз Младший. Мортимер прибыл в этот день самолетом из Сент-Луиса, его прислали родители, посмотреть, что бы он мог сделать, чтобы спасти своего брата.
На фотографии видны: (неизвестный, возможно Баррига Рибас); Бернабе Хурадо; стенографистка; Джон Хили; переводчик Мава; (неизвестный, возможно Перес Армента); и с правой стороны, в проволочной клетке, Уильям Берроуз.
Репортер «Эль Универсаль» отмечал, что Берроуз заметно нервничал, пока Вудс давал первые показания. Из того, что Вудс и Маркер сказали Теду Моргану много лет спустя, мы знаем, что они были вызваны из места, где прятались на организационную встречу с Хурадо в его роскошном пентхаусе в модной Зона Роса, недалеко от Колледжа Мехико Сити или - если говорить об этом - от сцены преступления. В 1985 году Вуд вспоминал:
Мы позвонили Хурадо и дважды, может, трижды… Маркер и я - мы пытались держаться вдалеке от дома 122 по Монтеррей и «Баунти» и всего этого дела - мы пришли в роскошный особняк Хурадо поздно ночью, чтобы обсудить все это с ним, и он придумал для нас легенду. И за нами следили [полицейские в штатском] каждый раз, когда мы оттуда уходили.
На следующей паре фотографий видны выражения лиц Хурадо, Вудса, Маркера и Джонс во время перекура во время слушаний 10 сентября. Маркер выглядит обеспокоенным, по сравнению с веселым, уверенным в себе Вудсом; Бетти Джонс выглядит измученной и тревожной, а у Хурадо на лице мелодраматически хмурое выражение.
В «Эль Универсаль» сообщали, что Берроуз встал, потянул затвор пистолета и случайно выстрелил, с трехметрового расстояния - иными словами, «версия №4».
Вудс утверждал, что знает Берроузов менее чем 25 дней, не знает никакого «мистера Адамса», но был знаком с «мистером Аддисоном», который, как он понял, был заинтересован в покупке пистолета. (Видимо, путаница с Адамсом-Аддисоном-Андерсоном произошла, когда ему задавали вопросы).
Бетти Джонс и Джон Хили оба поклялись, что не присутствовали в момент выстрела.
Только конец показаний Бетти Джон с все показания Джона Хили сейчас доступны из полицейских архивов. Оба свидетеля заявляли, что знали чету Берроузов менее года, и оба сказали, что их брак казался основанным на любви и привязанности, что пару часто видели пьющими или обедающими вместе.
Хили заявил, что он из Хиббинга, штат Миннесота, ему 35 лет, он проживает в квартире 10 в здании 122 по Монтеррей; что вечеринка началась около двух часов дня - но когда он ушел, чета Берроузов сидела вместе с мистером Аддисоном, и когда он вернулся около девяти часов вечера, он увидел только последствия и ему рассказали, что случилось.
Также выслушивались показания судебных медиков, которые выполняли вскрытие тела Джоан в больнице им. Хуареса:
На трупе имелись маленькие, похожие на царапины шрамы на коже, и обесцвечивания первой степени от ушибов на нижней части тела, и, кроме того, рана от огнестрельного оружия, с круглым входным отверстием 7 миллиметров в диаметре, углубленное на 3 миллиметра, располагающаяся на лбу, в 4-5 сантиметрах слева от центра и без выходного отверстия.
Отсутствие выходного отверстия при выстреле пулей калибра .38 с шести футов может означать, что «Стар» .380 чешского производства дал осечку, или что заряд не обладал достаточной мощностью. Но патрон .380 имеет соответствует стандартному короткому образцу, так что сквозное ранение головы было бы нестандартным случаем даже с такого расстояния.
В качестве вывода слушаний судья Урсаис решил, что по рассмотрении всех обстоятельств, Берроуз может законно содержаться в тюремном заключении. В связи со своим решением он зачитал статьи закона:
Состав преступления полностью подтвержден в соответствии со статьями 94, 96, 105 и 121 свода законов об уголовном деле, в соответствие со статьями от 302 до 304 уголовного кодекса… и, также, поскольку смерть произошла в период времени, предусматриваемый секцией II статьи 303 уголовного кодекса…
По мнению подписавшихся, расследование дало достаточно фактов, которые позволяют предъявить Уильяму Сьюарду Берроузу официальное обвинение по подозрению в преднамеренном убийстве, так как он сам признает, что выстрел, который ранил и повлек за собой смерть Джоан Воллмер Берроуз, был произведен из пистолета, который, в момент происшествия, находился у него в руках…
Убийство подлежит физическому наказанию, в соответствии со статьями 307 и прочими в уголовном кодексе.
Большая часть цитируемых статей уголовного кодекса Дистрито Федераль остается неизменной, в «Кодиго Пеналь пара эль Дистрито Федераль».
Статьи 94 и 96 находятся в Разделе Пять («Погашение уголовной ответственности»), главе IV, озаглавленной «Обнаружение невиновности и смягчающих обстоятельств». Они говорят об освобождении обвиняемого «в случае, если оказывается, что получивший приговор человек невиновен».
В статье 105 в главе VI того же раздела, озаглавленной «Предписания», говорится: «Срок до вынесения приговора может быть равен половине срока лишения свободы по статье обвинения, но ни в коем случае не может быть менее трех лет».
Статьи 302, 303, 304 и 307 находятся в Разделе Девятнадцатом («Преступления против жизни и телесной целостности»), главе II, озаглавленной «Убийство»:
Статья 302: «Тот, кто лишает другого жизни, совершает убийство».
Статья 303, перефразированная: для применения соответствующих карательных действий, рана не будет признана смертельной, до тех пор, пока не будут выполнены эти условия: 1) смерть вследствие физиологических изменений наступила вследствие раны, или немедленных последствий, или неизбежных осложнений; 2) [отменено в 1994 году]; и 3) что если тело убитого найдено, два эксперта, после проведения вскрытия, признают, что рана была смертельной.
Статья 304, перефразированная: когда подтверждены эти три обстоятельства, рана признается смертельно даже в случае если: 1) смерти можно было избежать при соответствующем медицинском вмешательстве; или 2) рана была бы не смертельной для другого человека; или 3) что смерть наступила из-за физического состояния жертвы, или обстоятельств, в которых произошло нанесение раны.
И статья 307: «На сторону, несущую ответственность в простом преднамеренном убийстве накладывается, кроме особых случаев, рассматриваемых в настоящем Кодексе, накладывается наказание в виде тюремного заключения на срок от 8 до 20 лет».
Берроуз предстал перед действительно серьезными обвинениями.
На следующий день, 11 сентября, Бернабе Хурадо заполнил петицию о защите («ампаро»). Это был стандартный законнический маневр, требующий судебного приказа о доставке подсудимого в суд. Петиция представляла запрос в другой суд, о том, что обвиняемый должен быть защищен от любых противоправных действий суда, потребовавшего заключения, и, соответственно, начальника исправительного заведения, который несправедливо содержит обвиняемого под стражей. Насколько это обычно, мы можем судить по тому, что Лола-Кошка подала петицию об ампаро, будучи обвиняемой в организации наркотраффика в мае 1951 года.
Сам Берроуз позже сказал что один, или более экспертов по баллистике, контролируемых Хурадо, подтвердивших историю со случайным выстрелом - «версию №4» - был согласен с заявлениями о траектории пули и смертельных последствиях. Но таких показаний не упоминается в записях исправительного учреждения, касающихся слушаний по ампаро (месяцем позже) - которые содержат только доступные страницы из документов, записанных после слушаний 10 сентября - и нет никаких официальных документов, касающихся того, когда или при каких обстоятельствах Берроуза выпустили из тюрьмы после двух недель.
Мы можем предполагать, что Хурадо хвастался Берроузу своей способностью управлять мнением «экспертов по баллистике», поскольку «Нобедадес» со скептической интонацией пишут, что такие эксперты могут «полагать, что ни одна из версий не верна, так как слишком высока траектория пули», а «Эль Насьональ» замечает, что «до этого было опасение, что защита Берроуза падет, так как эксперты по баллистике представят траекторию, по которой проследовала пуля». Но ни одна из газет, а также ни один судебный документ не сообщают какого-либо мнения этих экспертов, или каких-либо их показаний.
Слушание по ампаро было назначено на полдень 27 октября и в качестве судьи был назначен Антонио Фернандес Вера, первый судья Дистрито Федераль.
Я не нашел никаких сообщений ни в одной из пяти газет о том, что Берроуз был условно выпущен из тюрьмы в пятницу, 21 сентября, но несколько источников указывали на тринадцать дней как на точный срок его пребывания в Лекумберри, начавшееся 7 сентября. Когда мексиканские репортеры позволяли себе предполагать результаты слушаний, они упоминали «низкие связи» и «условное освобождение», как возможный итог - то есть, освобождение под залог. Также могло случиться так, что петиция ампаро вызвала бы сомнения в легальности содержания Берроуза под стражей и дала бы ему временную свободу, до слушаний по петиции.
Как будто для того, чтобы удостовериться, что заключенный не пытается сбежать, 19 сентября первый секретарь судьи Урсаиса, Мануэль Монрой Байхен, написал начальнику тюрьмы запрос на любые данные, в которых бы упоминались, содержался ли обвиняемый в этой тюрьме ранее. 17 октября Хосе Фаба, главный секретарь тюрьмы, ответил, что Берроуз ранее никогда не подвергался заключению в Лекумберри.
После освобождения Берроуз воссоединился с братом Мортимером, которому в том году уже исполнилось 40. Последние три года они нечасто видели друг друга; последний раз, возможно, в начале 1948 года, перед тем как Берроуз отправился в Лексингтон, штат Кентукки на лечение от наркозависимости, когда он посетил свою семью в Сент-Луисе, перед тем как вернуться в Техас.
Много лет спустя Берроуз вспоминал, что в Мехико в 1951 у него с братом произошло эмоциональное, пьяное воссоединение, которое закончилось тем, что они спали - или вырубились - в одной постели.
Хотя он казался бесстрастным, даже суровым человеком, трезвым до невозможности, Мортимер, однако, был замечен в пьяных кутежах, которые могли продолжаться по нескольку дней, даже в поздние его годы (по словам его дочери Лоры). Возможно, напряженность его миссии по спасению в Мексике, или свобода вдалеке от жены «Мигги» и дочерей-двойняшек Доркас и Лоры, заставили Мортимера пить слишком много на протяжении двух недель в Мехико после 9 сентября.
В любом случае, Морт сразу составил неблагоприятное впечатление обо всех друзьях Берроуза: Маркера, Хили, Джонс и Вудса. Они считали его надменным и высокомерным, и когда он одним вечером пьяный полез к Бетти Джонс, они были обозлены. Как вспоминал Вудс в 1985-м:
Мы пошли в квартиру Берроуза на Орисаба через несколько дней после выстрела - насколько я помню, по указанию его адвоката - чтобы убрать все, что могло вызывать подозрения, на всякий случай, потому что у мексиканских полицейских была репутация ребят, которые просто заходят и подбрасывают что-нибудь, или берут что хотят.
И Морт был с нами - потому что, в конце концов, он всем этим руководил - и он был слегка навеселе - и Льюис Маркер, Джон Хили, Бетти Джонс - которая была женой Гленна Джонса, одного из людей, с которыми я делил квартиру - и Мортимер, который был слегка пьян в тот момент…
Он очень некрасиво напрямую подкатил к Бетти Джонс, которая тоже была слегка пьяна, и я почувствовал себя оскорбленным за моего друга, Гленна, отсутствующего мужа, и сказал что-то такое Мортимеру - и Мортимер отозвался о ней как о «еще одной дешевой девке», или что-то в этом роде… и тогда я понял, что он мне не особо-то нравится, но зауважал, сравнив, его брата.
Была серьезная разница, тогда-то мое отношение к Берроузу начало меняться.
Сначала я спускал эти штучки просто потому, что мой друг Маркер попросил меня, и потому что я-то видел, что произошло на самом деле… но когда я увидел, каким козлом был Мортимер - который представлял американский Средний Запад, и вечернюю школу, и обеспеченную жизнь вместе с усердной работой, знаете, и никаких недостатков - а он был ноющее сладкоречивое говно.
По сравнению с ним, его брат мне вполне нравился…
Морт был нытиком, одним словом. Он жаловался, он не держал рюмку, и когда напивался - что несколько раз происходило - он клеветал на своего брата и ныл о том, как мало у него было возможностей, когда они были детьми.
Особенно запомнилось: «Но я-то должен был ходить в вечернюю школу и получить образование, и я всегда работал», знаете, «а этот сукин сын никогда не работал» - вот такая болтовня.
И я сказал: «Эй, Берроуз там парится в тюрьме, а тут приезжает его брат, которому совершенно наплевать, что с ним будет…»
Определенно было похоже на то, что он хочет чтобы все это просто улеглось, а потом свалить.
От него потребовали сделать это. Он не делал это по своей воле. Его явно послала семья.
В 1991 году Джон Хили сказал Берроузу:
Ну, мы пошли в твою квартиру там, пока ты был в Черном Дворце, потому что ты хотел, чтобы мы избавились от всякого, что было у тебя в квартире. Когда мы поднялись туда, чертова полицейская машина патрулировала место, так что мы ушли и влезли через окно, залезли в квартиру и нашли там трубку, которая выглядела так, словно сделана из цемента или чего-то вроде, и взяли ее, а еще пару шприцов и прочего говна, и выбрались обратно - и как нас только не арестовали, не понимаю?
Помнишь театр, который был там внизу? Мы пошли туда и вытряхнули все барахло в какой-то ящик там, в театре.
Морт имел дело с Хурадо и его партнерами, и (как говорят) разбирался с вопросами погребения тела Джоан в Пантеон Американо. Он также противостоял мистеру и миссис Дэвид Воллмер, родителям Джоан; они приехали из Олбани, штат Нью-Йорк, вскоре после выстрела, и все еще были в городе, когда Берроуза выпустили. Во время неловкой, болезненной встрече с Воллмерами, которую Берроуз никогда не забыл, было решено, что Морт заберет маленьких детей, Джулию и Билли, в Сент-Луис, где родители самого Берроуза предложили вырастить их. Воллмеры решили растить свою внучку самостоятельно в Олбани, оставив Билли с его дедом и бабушкой в Сент-Луисе.
На фотографии видны: (неизвестный, возможно Баррига Рибас); Бернабе Хурадо; стенографистка; Джон Хили; переводчик Мава; (неизвестный, возможно Перес Армента); и с правой стороны, в проволочной клетке, Уильям Берроуз.
Репортер «Эль Универсаль» отмечал, что Берроуз заметно нервничал, пока Вудс давал первые показания. Из того, что Вудс и Маркер сказали Теду Моргану много лет спустя, мы знаем, что они были вызваны из места, где прятались на организационную встречу с Хурадо в его роскошном пентхаусе в модной Зона Роса, недалеко от Колледжа Мехико Сити или - если говорить об этом - от сцены преступления. В 1985 году Вуд вспоминал:
Мы позвонили Хурадо и дважды, может, трижды… Маркер и я - мы пытались держаться вдалеке от дома 122 по Монтеррей и «Баунти» и всего этого дела - мы пришли в роскошный особняк Хурадо поздно ночью, чтобы обсудить все это с ним, и он придумал для нас легенду. И за нами следили [полицейские в штатском] каждый раз, когда мы оттуда уходили.
На следующей паре фотографий видны выражения лиц Хурадо, Вудса, Маркера и Джонс во время перекура во время слушаний 10 сентября. Маркер выглядит обеспокоенным, по сравнению с веселым, уверенным в себе Вудсом; Бетти Джонс выглядит измученной и тревожной, а у Хурадо на лице мелодраматически хмурое выражение.
В «Эль Универсаль» сообщали, что Берроуз встал, потянул затвор пистолета и случайно выстрелил, с трехметрового расстояния - иными словами, «версия №4».
Вудс утверждал, что знает Берроузов менее чем 25 дней, не знает никакого «мистера Адамса», но был знаком с «мистером Аддисоном», который, как он понял, был заинтересован в покупке пистолета. (Видимо, путаница с Адамсом-Аддисоном-Андерсоном произошла, когда ему задавали вопросы).
Бетти Джонс и Джон Хили оба поклялись, что не присутствовали в момент выстрела.
Только конец показаний Бетти Джон с все показания Джона Хили сейчас доступны из полицейских архивов. Оба свидетеля заявляли, что знали чету Берроузов менее года, и оба сказали, что их брак казался основанным на любви и привязанности, что пару часто видели пьющими или обедающими вместе.
Хили заявил, что он из Хиббинга, штат Миннесота, ему 35 лет, он проживает в квартире 10 в здании 122 по Монтеррей; что вечеринка началась около двух часов дня - но когда он ушел, чета Берроузов сидела вместе с мистером Аддисоном, и когда он вернулся около девяти часов вечера, он увидел только последствия и ему рассказали, что случилось.
Также выслушивались показания судебных медиков, которые выполняли вскрытие тела Джоан в больнице им. Хуареса:
На трупе имелись маленькие, похожие на царапины шрамы на коже, и обесцвечивания первой степени от ушибов на нижней части тела, и, кроме того, рана от огнестрельного оружия, с круглым входным отверстием 7 миллиметров в диаметре, углубленное на 3 миллиметра, располагающаяся на лбу, в 4-5 сантиметрах слева от центра и без выходного отверстия.
Отсутствие выходного отверстия при выстреле пулей калибра .38 с шести футов может означать, что «Стар» .380 чешского производства дал осечку, или что заряд не обладал достаточной мощностью. Но патрон .380 имеет соответствует стандартному короткому образцу, так что сквозное ранение головы было бы нестандартным случаем даже с такого расстояния.
В качестве вывода слушаний судья Урсаис решил, что по рассмотрении всех обстоятельств, Берроуз может законно содержаться в тюремном заключении. В связи со своим решением он зачитал статьи закона:
Состав преступления полностью подтвержден в соответствии со статьями 94, 96, 105 и 121 свода законов об уголовном деле, в соответствие со статьями от 302 до 304 уголовного кодекса… и, также, поскольку смерть произошла в период времени, предусматриваемый секцией II статьи 303 уголовного кодекса…
По мнению подписавшихся, расследование дало достаточно фактов, которые позволяют предъявить Уильяму Сьюарду Берроузу официальное обвинение по подозрению в преднамеренном убийстве, так как он сам признает, что выстрел, который ранил и повлек за собой смерть Джоан Воллмер Берроуз, был произведен из пистолета, который, в момент происшествия, находился у него в руках…
Убийство подлежит физическому наказанию, в соответствии со статьями 307 и прочими в уголовном кодексе.
Большая часть цитируемых статей уголовного кодекса Дистрито Федераль остается неизменной, в «Кодиго Пеналь пара эль Дистрито Федераль».
Статьи 94 и 96 находятся в Разделе Пять («Погашение уголовной ответственности»), главе IV, озаглавленной «Обнаружение невиновности и смягчающих обстоятельств». Они говорят об освобождении обвиняемого «в случае, если оказывается, что получивший приговор человек невиновен».
В статье 105 в главе VI того же раздела, озаглавленной «Предписания», говорится: «Срок до вынесения приговора может быть равен половине срока лишения свободы по статье обвинения, но ни в коем случае не может быть менее трех лет».
Статьи 302, 303, 304 и 307 находятся в Разделе Девятнадцатом («Преступления против жизни и телесной целостности»), главе II, озаглавленной «Убийство»:
Статья 302: «Тот, кто лишает другого жизни, совершает убийство».
Статья 303, перефразированная: для применения соответствующих карательных действий, рана не будет признана смертельной, до тех пор, пока не будут выполнены эти условия: 1) смерть вследствие физиологических изменений наступила вследствие раны, или немедленных последствий, или неизбежных осложнений; 2) [отменено в 1994 году]; и 3) что если тело убитого найдено, два эксперта, после проведения вскрытия, признают, что рана была смертельной.
Статья 304, перефразированная: когда подтверждены эти три обстоятельства, рана признается смертельно даже в случае если: 1) смерти можно было избежать при соответствующем медицинском вмешательстве; или 2) рана была бы не смертельной для другого человека; или 3) что смерть наступила из-за физического состояния жертвы, или обстоятельств, в которых произошло нанесение раны.
И статья 307: «На сторону, несущую ответственность в простом преднамеренном убийстве накладывается, кроме особых случаев, рассматриваемых в настоящем Кодексе, накладывается наказание в виде тюремного заключения на срок от 8 до 20 лет».
Берроуз предстал перед действительно серьезными обвинениями.
На следующий день, 11 сентября, Бернабе Хурадо заполнил петицию о защите («ампаро»). Это был стандартный законнический маневр, требующий судебного приказа о доставке подсудимого в суд. Петиция представляла запрос в другой суд, о том, что обвиняемый должен быть защищен от любых противоправных действий суда, потребовавшего заключения, и, соответственно, начальника исправительного заведения, который несправедливо содержит обвиняемого под стражей. Насколько это обычно, мы можем судить по тому, что Лола-Кошка подала петицию об ампаро, будучи обвиняемой в организации наркотраффика в мае 1951 года.
Сам Берроуз позже сказал что один, или более экспертов по баллистике, контролируемых Хурадо, подтвердивших историю со случайным выстрелом - «версию №4» - был согласен с заявлениями о траектории пули и смертельных последствиях. Но таких показаний не упоминается в записях исправительного учреждения, касающихся слушаний по ампаро (месяцем позже) - которые содержат только доступные страницы из документов, записанных после слушаний 10 сентября - и нет никаких официальных документов, касающихся того, когда или при каких обстоятельствах Берроуза выпустили из тюрьмы после двух недель.
Мы можем предполагать, что Хурадо хвастался Берроузу своей способностью управлять мнением «экспертов по баллистике», поскольку «Нобедадес» со скептической интонацией пишут, что такие эксперты могут «полагать, что ни одна из версий не верна, так как слишком высока траектория пули», а «Эль Насьональ» замечает, что «до этого было опасение, что защита Берроуза падет, так как эксперты по баллистике представят траекторию, по которой проследовала пуля». Но ни одна из газет, а также ни один судебный документ не сообщают какого-либо мнения этих экспертов, или каких-либо их показаний.
Слушание по ампаро было назначено на полдень 27 октября и в качестве судьи был назначен Антонио Фернандес Вера, первый судья Дистрито Федераль.
Я не нашел никаких сообщений ни в одной из пяти газет о том, что Берроуз был условно выпущен из тюрьмы в пятницу, 21 сентября, но несколько источников указывали на тринадцать дней как на точный срок его пребывания в Лекумберри, начавшееся 7 сентября. Когда мексиканские репортеры позволяли себе предполагать результаты слушаний, они упоминали «низкие связи» и «условное освобождение», как возможный итог - то есть, освобождение под залог. Также могло случиться так, что петиция ампаро вызвала бы сомнения в легальности содержания Берроуза под стражей и дала бы ему временную свободу, до слушаний по петиции.
Как будто для того, чтобы удостовериться, что заключенный не пытается сбежать, 19 сентября первый секретарь судьи Урсаиса, Мануэль Монрой Байхен, написал начальнику тюрьмы запрос на любые данные, в которых бы упоминались, содержался ли обвиняемый в этой тюрьме ранее. 17 октября Хосе Фаба, главный секретарь тюрьмы, ответил, что Берроуз ранее никогда не подвергался заключению в Лекумберри.
После освобождения Берроуз воссоединился с братом Мортимером, которому в том году уже исполнилось 40. Последние три года они нечасто видели друг друга; последний раз, возможно, в начале 1948 года, перед тем как Берроуз отправился в Лексингтон, штат Кентукки на лечение от наркозависимости, когда он посетил свою семью в Сент-Луисе, перед тем как вернуться в Техас.
Много лет спустя Берроуз вспоминал, что в Мехико в 1951 у него с братом произошло эмоциональное, пьяное воссоединение, которое закончилось тем, что они спали - или вырубились - в одной постели.
Хотя он казался бесстрастным, даже суровым человеком, трезвым до невозможности, Мортимер, однако, был замечен в пьяных кутежах, которые могли продолжаться по нескольку дней, даже в поздние его годы (по словам его дочери Лоры). Возможно, напряженность его миссии по спасению в Мексике, или свобода вдалеке от жены «Мигги» и дочерей-двойняшек Доркас и Лоры, заставили Мортимера пить слишком много на протяжении двух недель в Мехико после 9 сентября.
В любом случае, Морт сразу составил неблагоприятное впечатление обо всех друзьях Берроуза: Маркера, Хили, Джонс и Вудса. Они считали его надменным и высокомерным, и когда он одним вечером пьяный полез к Бетти Джонс, они были обозлены. Как вспоминал Вудс в 1985-м:
Мы пошли в квартиру Берроуза на Орисаба через несколько дней после выстрела - насколько я помню, по указанию его адвоката - чтобы убрать все, что могло вызывать подозрения, на всякий случай, потому что у мексиканских полицейских была репутация ребят, которые просто заходят и подбрасывают что-нибудь, или берут что хотят.
И Морт был с нами - потому что, в конце концов, он всем этим руководил - и он был слегка навеселе - и Льюис Маркер, Джон Хили, Бетти Джонс - которая была женой Гленна Джонса, одного из людей, с которыми я делил квартиру - и Мортимер, который был слегка пьян в тот момент…
Он очень некрасиво напрямую подкатил к Бетти Джонс, которая тоже была слегка пьяна, и я почувствовал себя оскорбленным за моего друга, Гленна, отсутствующего мужа, и сказал что-то такое Мортимеру - и Мортимер отозвался о ней как о «еще одной дешевой девке», или что-то в этом роде… и тогда я понял, что он мне не особо-то нравится, но зауважал, сравнив, его брата.
Была серьезная разница, тогда-то мое отношение к Берроузу начало меняться.
Сначала я спускал эти штучки просто потому, что мой друг Маркер попросил меня, и потому что я-то видел, что произошло на самом деле… но когда я увидел, каким козлом был Мортимер - который представлял американский Средний Запад, и вечернюю школу, и обеспеченную жизнь вместе с усердной работой, знаете, и никаких недостатков - а он был ноющее сладкоречивое говно.
По сравнению с ним, его брат мне вполне нравился…
Морт был нытиком, одним словом. Он жаловался, он не держал рюмку, и когда напивался - что несколько раз происходило - он клеветал на своего брата и ныл о том, как мало у него было возможностей, когда они были детьми.
Особенно запомнилось: «Но я-то должен был ходить в вечернюю школу и получить образование, и я всегда работал», знаете, «а этот сукин сын никогда не работал» - вот такая болтовня.
И я сказал: «Эй, Берроуз там парится в тюрьме, а тут приезжает его брат, которому совершенно наплевать, что с ним будет…»
Определенно было похоже на то, что он хочет чтобы все это просто улеглось, а потом свалить.
От него потребовали сделать это. Он не делал это по своей воле. Его явно послала семья.
В 1991 году Джон Хили сказал Берроузу:
Ну, мы пошли в твою квартиру там, пока ты был в Черном Дворце, потому что ты хотел, чтобы мы избавились от всякого, что было у тебя в квартире. Когда мы поднялись туда, чертова полицейская машина патрулировала место, так что мы ушли и влезли через окно, залезли в квартиру и нашли там трубку, которая выглядела так, словно сделана из цемента или чего-то вроде, и взяли ее, а еще пару шприцов и прочего говна, и выбрались обратно - и как нас только не арестовали, не понимаю?
Помнишь театр, который был там внизу? Мы пошли туда и вытряхнули все барахло в какой-то ящик там, в театре.
Морт имел дело с Хурадо и его партнерами, и (как говорят) разбирался с вопросами погребения тела Джоан в Пантеон Американо. Он также противостоял мистеру и миссис Дэвид Воллмер, родителям Джоан; они приехали из Олбани, штат Нью-Йорк, вскоре после выстрела, и все еще были в городе, когда Берроуза выпустили. Во время неловкой, болезненной встрече с Воллмерами, которую Берроуз никогда не забыл, было решено, что Морт заберет маленьких детей, Джулию и Билли, в Сент-Луис, где родители самого Берроуза предложили вырастить их. Воллмеры решили растить свою внучку самостоятельно в Олбани, оставив Билли с его дедом и бабушкой в Сент-Луисе.