Летчик жив - полет удался
В документах сайта Память народа встретилось донесение командира звена 38-го истребительного авиационного полка лейтенанта Мельникова о проведенной им разведке дорог Сольцы - Уторгош - Николаево и приключившейся неприятной истории с его истребителем И-153.
Собственно ссылка на документ.
При подлете к селу Николаево (ныне - Феофилова Пустынь) Плюсского района Псковской области на высоте 100 - 200 метров летчик вдруг ощутил сильный толчок, после чего справа из-под центроплана появилось пламя и самолет с правым креном стал падать в лес. На высоте верхушек деревьев летчику удалось выровнять машину и выключить двигатель.
После падения "Чайка" сгорела, но лейтенант Мельников Федор Антонович получил только легкие ранения, так как при ударе самолета о землю его выбросило из кабины.
Истребитель И-153 из 38-го истребительного авиаполка на взлетной полосе (РГБ)
В тот же день лейтенант Мельников в штабе одной из частей 41-го стрелкового корпуса составил вышеупомянутое донесение с ценными разведывательными данными, в котором высказал предположение, что его кто-то подбил, так как был толчок и самолет загорелся, а начальник штаба 41-го СК полковник Вербицкий в своей сопроводительной записке уточнил, что подбил самолет Мельникова явно противник.
Я же припомнил, что когда-то видел похожее описание возгорания самолета в воздухе в книге "Испытано в небе" известного летчика-испытателя Марка Галлая, которое и привожу ниже.
«В день, о котором идёт речь, я с самого утра успел сделать один полет, заполнил полётный лист, подождал, пока осмотрят и заправят бензином мой истребитель, и снова ушёл на нем в воздух.
Через несколько минут машина резво вынесла меня на нужную высоту. Я развернулся носом к аэродрому и с небольшим «прижимом» - снижением на сто-двести метров для более энергичного разгона скорости - вывел самолёт в режим горизонтального полёта. Площадка началась.
Все протекало нормально...
И вдруг - будто в нутро мотора подбросили какой-то посторонний, громоздкий, твёрдый предмет! Подбросили куда-то под самые шатуны, вращающие со скоростью двух тысяч четырехсот оборотов в минуту массивный коленчатый вал. Мотор загрохотал с таким надрывом, что по сравнению с этим грохотом весь обычный - тоже изрядный - шум полёта показался вкрадчивым шёпотом. Видимая сквозь прозрачный козырёк фонаря верхняя часть моторного капота дёргалась, как крупный вверь, силящийся вырваться из капкана. Вся машина лихорадочно тряслась...
В довершение всего откуда-то из-под капота выбило длинный язык пламени, хищно облизнувший фонарь кабины. Снизу, из-за ножных педалей, в кабину клубами пополз едкий сизый дым!
Почти автоматическими движениями - на них потребовалось куда меньше времени, чем для того, чтобы рассказать обо всем случившемся, - я убрал газ, выключил зажигание, перекрыл пожарный кран бензиновой магистрали, перевёл регулятор винта на минимальные обороты и заложил крутой разворот в сторону аэродрома...
Над самой землёй, нажав рычаг быстродействующей аварийной системы, выпускаю шасси. Оно чётко выходит - я ощущаю два лёгких толчка, а на приборной доске загораются зеленые лампочки.
Ещё несколько секунд - и «Лавочкин» катится по заснеженной земле, обгоняя пожарную машину, которая полным ходом мчится по краю полосы к тому месту, где я должен остановиться...
Первый же беглый осмотр самолёта подтвердил то, что мне стало ясно ещё в воздухе, - мотор развалился. Один из его цилиндров вырвало начисто (по-видимому, из образовавшейся дыры и хлестало пламя). У другого сорвало головку. Большая часть шатунов порвана и перекорёжена...»
Детали описания, конечно, отличаются, так как, возможно, лейтенант Мельников просто не успел насладиться ощущениями ввиду скоротечности развития аварийной ситуации, а его донесение все же не литературное произведение, хотя и основанное на реальных событиях.
В дальнейшем, Мельников вернулся в полк и продолжил участвовать в боевых вылетах. 14 октября 1941 года в ходе выполнения боевого задания Мельников был ранен и после излечения в госпитале переведен на преподавательскую работу.
В общем, в данном случае, хотя и имеется предположение о подбитии самолета лейтенанта Мельникова противником, авиационное проишествие без человеческих жертв по причине аварии двигателя также исключать нельзя.
Собственно ссылка на документ.
При подлете к селу Николаево (ныне - Феофилова Пустынь) Плюсского района Псковской области на высоте 100 - 200 метров летчик вдруг ощутил сильный толчок, после чего справа из-под центроплана появилось пламя и самолет с правым креном стал падать в лес. На высоте верхушек деревьев летчику удалось выровнять машину и выключить двигатель.
После падения "Чайка" сгорела, но лейтенант Мельников Федор Антонович получил только легкие ранения, так как при ударе самолета о землю его выбросило из кабины.
Истребитель И-153 из 38-го истребительного авиаполка на взлетной полосе (РГБ)
В тот же день лейтенант Мельников в штабе одной из частей 41-го стрелкового корпуса составил вышеупомянутое донесение с ценными разведывательными данными, в котором высказал предположение, что его кто-то подбил, так как был толчок и самолет загорелся, а начальник штаба 41-го СК полковник Вербицкий в своей сопроводительной записке уточнил, что подбил самолет Мельникова явно противник.
Я же припомнил, что когда-то видел похожее описание возгорания самолета в воздухе в книге "Испытано в небе" известного летчика-испытателя Марка Галлая, которое и привожу ниже.
«В день, о котором идёт речь, я с самого утра успел сделать один полет, заполнил полётный лист, подождал, пока осмотрят и заправят бензином мой истребитель, и снова ушёл на нем в воздух.
Через несколько минут машина резво вынесла меня на нужную высоту. Я развернулся носом к аэродрому и с небольшим «прижимом» - снижением на сто-двести метров для более энергичного разгона скорости - вывел самолёт в режим горизонтального полёта. Площадка началась.
Все протекало нормально...
И вдруг - будто в нутро мотора подбросили какой-то посторонний, громоздкий, твёрдый предмет! Подбросили куда-то под самые шатуны, вращающие со скоростью двух тысяч четырехсот оборотов в минуту массивный коленчатый вал. Мотор загрохотал с таким надрывом, что по сравнению с этим грохотом весь обычный - тоже изрядный - шум полёта показался вкрадчивым шёпотом. Видимая сквозь прозрачный козырёк фонаря верхняя часть моторного капота дёргалась, как крупный вверь, силящийся вырваться из капкана. Вся машина лихорадочно тряслась...
В довершение всего откуда-то из-под капота выбило длинный язык пламени, хищно облизнувший фонарь кабины. Снизу, из-за ножных педалей, в кабину клубами пополз едкий сизый дым!
Почти автоматическими движениями - на них потребовалось куда меньше времени, чем для того, чтобы рассказать обо всем случившемся, - я убрал газ, выключил зажигание, перекрыл пожарный кран бензиновой магистрали, перевёл регулятор винта на минимальные обороты и заложил крутой разворот в сторону аэродрома...
Над самой землёй, нажав рычаг быстродействующей аварийной системы, выпускаю шасси. Оно чётко выходит - я ощущаю два лёгких толчка, а на приборной доске загораются зеленые лампочки.
Ещё несколько секунд - и «Лавочкин» катится по заснеженной земле, обгоняя пожарную машину, которая полным ходом мчится по краю полосы к тому месту, где я должен остановиться...
Первый же беглый осмотр самолёта подтвердил то, что мне стало ясно ещё в воздухе, - мотор развалился. Один из его цилиндров вырвало начисто (по-видимому, из образовавшейся дыры и хлестало пламя). У другого сорвало головку. Большая часть шатунов порвана и перекорёжена...»
Детали описания, конечно, отличаются, так как, возможно, лейтенант Мельников просто не успел насладиться ощущениями ввиду скоротечности развития аварийной ситуации, а его донесение все же не литературное произведение, хотя и основанное на реальных событиях.
В дальнейшем, Мельников вернулся в полк и продолжил участвовать в боевых вылетах. 14 октября 1941 года в ходе выполнения боевого задания Мельников был ранен и после излечения в госпитале переведен на преподавательскую работу.
В общем, в данном случае, хотя и имеется предположение о подбитии самолета лейтенанта Мельникова противником, авиационное проишествие без человеческих жертв по причине аварии двигателя также исключать нельзя.