Й. Кауфманн в Большом зале Филармонии. 15 декабря 2014
Опера - это театр, искусство синтетическое, и музыка в нём - лишь один из элементов, возможно, не самый главный. Для меня - самый, и если с ней всё хорошо, я не обращаю внимание на остальное (сюжет, драматургия, мизансцены, декорации, внешний вид героев неважны, лишь бы не мешали и не напрягали). Но не возьмусь утверждать, что такая точка зрения - единственная. Да и у меня иногда бывает, что недостатки музыкальной части с лихвой компенсируются чем-то другим.
Возможно даже, что оперный певец - это не музыкант, и его основная задача состоит в том, чтобы создать убедительный театральный образ, используя пение лишь как одно из средств выразительности.
Совсем другое дело - камерная музыка. Здесь не может быть никаких компенсаций. Музыкальность певца - как на ладони. Он либо создаёт вокальное музыкальное произведение, которое слушаешь с наслаждением, либо нет, используя при этом исключительно музыкальные средства и приёмы, демонстрируя их понимание и уровень владения ими.
В этой разнице, по всей видимости, рождается парадокс, заключающийся в том, что оперный певец может быть хорошим музыкантом, а может - и не быть. Равно как и камерные певцы не всегда столь же убедительны в оперных спектаклях. Бывают и совпадения, но их число со временем, мне кажется, неумолимо сокращается. Каждому - своё, но мои глаза всё больше закрываются, уступая восприятие ушам. Поэтому я выбираю музыку и в опере, и в музыке. Я выбираю музыкантов, к которым, без сомнения…
Сложнейшая двухчасовая программа из вокальных произведений Шумана, Вагнера и Листа и четыре биса, несмотря на то, что певец был уставшим и не совсем здоровым. Разве важны случайные огрехи (а что, в живом концерте их у кого-то не бывает?) и некоторая скованность в начале концерта, если у Йонаса прекрасное чувство стиля, настроения, фразы, слова, тонкость, точность, аккуратность и целостность в исполнении? Целостность не только на уровне отдельных песен - на уровне цикла, на уровне композитора, на уровне истории европейской музыки. И всё это прекрасно слышно с первых слов: слышно образованного, глубокого, щедро одарённого музыканта!
Которому повезло встретиться и творить с не менее одарённым Хельмутом Дойчем: их дуэт представляет собой неизмеримо большее, чем сумма певца и аккомпаниатора. Это единое музыкальное сознание, которое естественно и легко воплощается в исполняемых произведениях.
Из трёх представленных композиторов я больше других люблю и знаю Шумана, люблю, но не слишком хорошо знаю Листа, и у меня трудные отношения с Вагнером. Но в этой программе хотелось, чтобы никогда не заканчивались ни Лист, ни даже Вагнер, а “Любовь поэта”, исполненная практически без пауз между песнями, подарила ощущение бесконечно длящегося счастья.
И ещё мне подумалось, что такой нежности, такой пронзительности, такой чувственности, как в этих немецких песнях, я не слышала ни на каком другом языке.
И уж точно, что бы ни пел Кауфманн, я пойду его слушать. И камерную музыку с гораздо большей готовностью, чем оперную.
P.S. Я продолжаю чувствовать себя не в своей тарелке среди филармонической публики.
P.P.S. Выбрать несколько песен для поста с имеющихся у меня альбомов песен Рихарда Штрауса, “Зимнего пути” и “Прекрасной мельничихи” оказалось совершенно непосильной задачей.