фартук на чреслах
Читаю со студентами роман "Мешиех бен Эфроим" моего любимого, безумного Мойше Кульбака. Он совершенно гениальный, в прямом смысле слова.
Там в романе и сюрреализм, и юмор, и космос, и удивительный подбор слов, который звучит как страшный и прекрасный аккорд; там и низкое, и высокое, и глаза на лоб лезут на каждой странице. Там тебе и бывший ребе, который ушёл в лес и стал растаманом; и загадочные калики перехожие, которые возникают и исчезают, как Посланец в "Дибуке"; и шабес-гой Кирило бен Фёдор (Волька ибн Алёша, ептыть!), который сидит в бане, разглядывая свои пальцы ног, и размышляет о тайне творения (ну конечно, о чём же ещё).
Одна из глав начинается описанием распятия на перекрёстке дорог (действие романа происходит в беларусских деревнях и местечках): накренившийся деревянный крест с жестяным венком и исусом с тряпочкой на чреслах, которую Кульбак в одном абзаце называет просто "платочком", а в другом зато -- восторг! -- "фартуком":
"Фартук на его бёдрах подгнил, ветер трепал и приподымал его".
Роксоляна, дойдя до этого предложения, бормочет себе под нос: "Мерілін Монро..."
И мы все прыскаем.
А особенно меня радует то, что всё это происходит в стенах Украинского Католического Университета. С иконой в каждой аудитории. Ихихи! Знали бы они, каким жизнерадостным богохульством мы занимаемся на моих парах.
Там в романе и сюрреализм, и юмор, и космос, и удивительный подбор слов, который звучит как страшный и прекрасный аккорд; там и низкое, и высокое, и глаза на лоб лезут на каждой странице. Там тебе и бывший ребе, который ушёл в лес и стал растаманом; и загадочные калики перехожие, которые возникают и исчезают, как Посланец в "Дибуке"; и шабес-гой Кирило бен Фёдор (Волька ибн Алёша, ептыть!), который сидит в бане, разглядывая свои пальцы ног, и размышляет о тайне творения (ну конечно, о чём же ещё).
Одна из глав начинается описанием распятия на перекрёстке дорог (действие романа происходит в беларусских деревнях и местечках): накренившийся деревянный крест с жестяным венком и исусом с тряпочкой на чреслах, которую Кульбак в одном абзаце называет просто "платочком", а в другом зато -- восторг! -- "фартуком":
"Фартук на его бёдрах подгнил, ветер трепал и приподымал его".
Роксоляна, дойдя до этого предложения, бормочет себе под нос: "Мерілін Монро..."
И мы все прыскаем.
А особенно меня радует то, что всё это происходит в стенах Украинского Католического Университета. С иконой в каждой аудитории. Ихихи! Знали бы они, каким жизнерадостным богохульством мы занимаемся на моих парах.