MEDVED (II)
ПРОДОЛЖЕНИЕ:
Двери отворяются, в кабинет врывается КОРСОВ. Это рослый мужчина, одетый в медвежью шубу. Сходство с крупным животным усиливают всклокоченные седые волосы и окладистая борода.
За КОРСОВЫМ семенит камердинер АЛЕША.
АЛЕША. Сударь, в сотый раз говорю вам, барина нету дома!
Войдя в кабинет АЛЕША удивленно озирается.
КОРСОВ. Вот заладил, как попугай!
АЛЕША. Нету его! Нету!
КОРСОВ. Отстань, надоел!
АЛЕША. А куды же он подевался-то?
КОРСОВ. Что?
АЛЕША. Барина моего, говорю, нету.
КОРСОВ. Вижу, не слепой! Я подожду, пока он вернется.
АЛЕША обходит комнату: заглядывает за рояль, проверяет окно.
АЛЕША. ЧуднО!
КОРСОВ. Что ты там бормочешь?! Лучше помоги раздеться.
КОРСОВ скидывает шубу, остается в гетманском кафтане XVIII века.
КАМЕРДИНЕР с удивлением смотрит на странный наряд гостя.
КОРСОВ. Шубу прими, раззява! Ишь, рот раскрыл! Я прямо с репетиции, не переодевался. В образ вхожу.
АЛЕША. А?
КОРСОВ. Когда барин твой вернется, глухая ты тетеря?
АЛЕША. Да теперь уж и не знаю.
КОРСОВ. Что ты болтаешь, дурак?! Отвечай чётко, по-военному!
АЛЕША. Не могу знать, ваше… сия…превосх…благоро…
КОРСОВ. И чаю мне принеси! Да пошевеливайся!
АЛЕША. Так вы разве остаётесь?
КОРСОВ подходит к дивану, ложится на него, от чего из-под дивана доносится стон придавленного ЧАЙКОВСКОГО. АЛЕША вздрагивает, услышав этот звук.
КОРСОВ. А не похоже, что я остаюсь? Не похоже? Для чего я по-твоему шубу снял? Чтобы ты её в руках подержал, что ли? А? Чего молчишь?
АЛЕША. Не могу знать!
КОРСОВ. Я затем тебя и спросил, когда твой барин обещал вернуться?
Осененный догадкой, АЛЕША подходит к дивану, нагибается, видит ЧАЙКОВСКОГО.
КОРСОВ (АЛЕШЕ). Ну? Не слышу ответа!
ЧАЙКОВСКИЙ прикладывает палец к губам.
АЛЕША (выпрямляясь). Это, сударь, от вас зависит. Вот как вы уйдете, так барин и вернутся.
КОРСОВ. Идиот какой-то! (АЛЕШЕ.) Ты идиот, да?
АЛЕША. Не могу знать!
КОРСОВ. Тьфу!
АЛЕША идет к дверям.
КОРСОВ. Шубу не уноси, здесь где-нибудь положи.
АЛЕША возвращается, заглядывает за ширму; вскрикивает, увидев там КРУТИКОВУ.
КОРСОВ. Что ты раскричался? Огня подай!
КРУТИКОВА прикладывает палец к губам, протягивает руки. АЛЕША отдает ей шубу, подходит к КОРСОВУ, подкуривает ему сигарету.
КОРСОВ. И не надо чаю! Лучше водки мне принеси.
АЛЕША. Много вы позволяете себе, сударь…
КОРСОВ. Что?
ЧАЙКОВСКИЙ отчаянно жестикулирует из-под дивана.
АЛЕША. Я… я ничего… я собственно…
КОРСОВ. С кем ты разговариваешь?! Молчать!
АЛЕША. Навязался, леший, на нашу голову… (Идет к дверям.) Принесла нелегкая…
АЛЕША уходит. КОРСОВ затягивается сигаретой.
КОРСОВ. Ах, как я зол! Так зол, что, кажется, весь свет стер бы в порошок… Даже дурно делается… (Кричит.) Человек!
Входит АЛЕША, неся на подносе рюмку водки.
КОРСОВ. Не надо водки. Воды подай.
АЛЕША хочет уйти, но КОРСОВ жестом останавливает его.
КОРСОВ. А, впрочем, черт с тобой, давай свою водку. (Выпивает.)
ПАУЗА.
КОРСОВ. А что, пишет твой барин для меня арию?
АЛЕША украдкой заглядывает под диван. ЧАЙКОВСКИЙ лихорадочно кивает.
АЛЕША. Пишет.
КОРСОВ. И много уже написал?
ЧАЙКОВСКИЙ кивает.
АЛЕША. Да уж довольно.
КОРСОВ. Что ты говоришь?
АЛЕША. Говорю: довольны будете.
КОРСОВ. Ты видел, однако ж, у него и другие арии? Ведь он и для других тоже пишет?
АЛЕША. Да, арий у него много.
КОРСОВ. Однако ж ведь моя-то, чай, получше, чем у других?
АЛЕША. Да, ваша будет поприглядистее, чем иные.
КОРСОВ. Что ты говоришь?
АЛЕША. Говорю: старается барин, ночей не спит.
КОРСОВ. Ну, а не говорит, когда кончит?
АЛЕША. Нет.
КОРСОВ. Не говорит ничего о том, что, дескать, скоро напишет?
АЛЕША. Нет, об этом не заговаривал.
КОРСОВ. Хорошо. Теперь ступай.
АЛЕША идет к двери.
КОРСОВ. А вот любопытно знать, как он однако ж их пишет?
АЛЕША (оборачиваясь). Кого?
КОРСОВ. Ну, известно - арии. Вот как?
АЛЕША. Ну, как-как… Знамо, как…
КОРСОВ. Ну?
АЛЕША. Как все! Через вдохновение!
КОРСОВ. Пшел вон, дурак!
АЛЕША уходит.
КОРСОВ. Я останусь и буду сидеть здесь, пока не напишет. Неделю будет писать, и я неделю просижу здесь… Год будет писать - и я год…
ЧАЙКОВСКИЙ с тоской и ужасом выглядывает из-под дивана. КОРСОВ стряхивает пепел сигареты на пол - прямо на композитора.
КОРСОВ. Я свое возьму, сударь ты мой! Меня не тронешь отговорками да разговорами про вдохновение… Знаем мы эти вдохновения! Ах, как я зол!
В этот момент КРУТИКОВА, которая все еще держит в руках шубу КОРСОВА, чихает.
КОРСОВ вскакивает с дивана, идет к ширме.
КОРСОВ. Кто здесь?! Это вы, Петр Ильич? Ну что ж это вы, голуба моя, прячетесь от меня, что ли? Нехорошо-с! Выходите-ка оттуда! Полноте ребячиться!
КОРСОВ отодвигает ширму, видит КРУТИКОВУ.
КОРСОВ. Какой пассаж! Прошу прощения, я не знал, что там дама!
КРУТИКОВА (выходя из-за ширмы). Вы, сударь, должно быть, удивлены?
КОРСОВ. Не скрою, сударыня, ваше присутствие стало для меня в некотором роде…
э-э-э… неожиданностью. (Галантно.) Приятной неожиданностью!
КРУТИКОВА. Мне, наверное, стоит объясниться, да?
КОРСОВ. Не смею настаивать, но было бы неплохо. Позвольте сперва отрекомендоваться. Корсов. Богомир Богомирович. (Кланяется.) С кем имею удовольствие?
КРУТИКОВА. О, фамилия моя вам ничего не скажет.
КОРСОВ. Кем же, однако, вы приходитесь хозяину этого дома?
КРУТИКОВА. Я… я…
КОРСОВ. Вы?..
КРУТИКОВА. Я его…
КОРСОВ. Ну?..
КРУТИКОВА. А я его дочь!
Из-под дивана раздается стон ЧАЙКОВСКОГО.
КОРСОВ. Какие, однако, пружины скрипучие у этого дивана. Так как вы сказали?..
КРУТИКОВА. Дочь. Я его дочь. Саша.
КОРСОВ. Сердечно рад, Александра… э-э-э?..
КРУТИКОВА. Павл… Пе-е-е…
КОРСОВ. Как?
КРУТИКОВА. Петровна.
КОРСОВ. Да, конечно! Дочка Петра Ильича - Петровна!. Не угодно ли вам присесть?
КРУТИКОВА. Охотно.
Идут к дивану.
КОРСОВ (тихо). Может, если приударить за его дочерью, то он арию быстрее напишет?
КРУТИКОВА(тихо). Надеюсь, мое вранье заставит его уйти.
Садятся на диван.
КОРСОВ. Осмелюсь спросить, а где сейчас ваш драгоценный папенька?
КРУТИКОВА (оглядываясь). Вот я бы тоже очень хотела это знать. Как сквозь земл…
Высунувшись из-под дивана ЧАЙКОВСКИЙ осторожно дергает КРУТИКОВУ за край платья.
КРУТИКОВА (вскакивая). Ай!
КОРСОВ (вскакивая). Что? Что такое?!
КРУТИКОВА видит ЧАЙКОВСКОГО, загораживает его от КОРСОВА.
КРУТИКОВА. Пружина!
КОРСОВ. Укололись?
КРУТИКОВА. Испугалась. Вся дрожу.
КОРСОВ. Ничего. Это пройдет. Я могу вам чем-нибудь помочь?
КРУТИКОВА. Да. Уходите!
КОРСОВ. Что-о-о?!
КРУТИКОВА. Ах, простите, сударь! Я не хотела быть невежливой. Просто…
КОРСОВ. Отчего вы замолчали?
КРУТИКОВА. Просто…
КОРСОВ. Ну? Извольте же объясниться!
КРУТИКОВА. Я совсем не знаю своего отца!
КОРСОВ. Вот как?!
КРУТИКОВА. И он ничего не знает обо мне!
КОРСОВ. Да как такое возможно?!
КРУТИКОВА. О, это долгая история!
КОРСОВ. Я никуда не спешу.
ЧАЙКОВСКИЙ вздыхает под диваном.
КОРСОВ. Нет, ну какие, однако, пружины… Я еще не сел, а они… Присядем?
КРУТИКОВА. Хорошо, извольте, я всё вам расскажу.
КРУТИКОВА садится на диван, КОРСОВ устраивается с ней рядом.
КОРСОВ. Я весь одно сплошное ухо, сударыня.
КРУТИКОВА. Родом я из Черниговской губернии, из городка Почеп. Вряд ли вам что-нибудь говорит это название…
КОРСОВ. Отчего же! До 1708 года Почеп относился к уряду гетмана Мазепы.
КРУТИКОВА. Неужели?
КОРСОВ. Можете мне поверить!
КРУТИКОВА. Как это мило! Даже я, коренная почепчянка, не слыхала об этом!
КОРСОВ. Ну, все, что касаемо Мазепы, я изучил досконально. От и до!
КРУТИКОВА. Ах, как приятно иметь дело с ученым человеком! Уверена, вы меня поймете! И не осудите!
КОРСОВ. Как можно!
КРУТИКОВА. Отца своего я никогда не знала, а недавно скончалась и моя матушка.
КОРСОВ. Бедное дитя, мне очень жаль!
КРУТИКОВА. Перед смертью она открыла мне тайну моего рождения.
КОРСОВ. Я весь во внимании! Расскажите мне всё!
КРУТИКОВА. Как можно! Это же тайна! Я и так сказала вам больше, чем следовало!
ПАУЗА.
КОРСОВ. Сударыня, если вы будете молчать, то мы так с вами никуда не уйдем.
КРУТИКОВА. Хорошо, слушайте! Я - плод греховной страсти! Моя мать и Петр Ильич… Ах, нет, не могу!.. (Плачет, приложив платок к глазам.)
КОРСОВ. Успокойтесь, сударыня!
КРУТИКОВА. Ах, не успокаивайте меня! (Рыдает.)
КОРСОВ. Вы уверены?
ПАУЗА.
КРУТИКОВА. В чем?
КОРСОВ. Ну… В отцовстве Петра Ильича?
КРУТИКОВА. Сударь, у меня нет оснований сомневаться в словах матушки, произнесенных на смертном одре!
КОРСОВ. Простите!
КРУТИКОВА. А почему вы спрашиваете?
КОРСОВ. Да просто на Москве ходят слухи, что Петр Ильич… того-с…
КРУТИКОВА. Что это значит?
КОРСОВ. Ну… вроде как… не слишком расположен к женскому полу.
КРУТИКОВА. В каком смысле?
КОРСОВ. Забудьте!
КРУТИКОВА. Нет, ну все-таки…
КОРСОВ. Пустое! Всякие глупости болтают.
КРУТИКОВА. Какие же?
КОРСОВ. Не будем уточнять!
КРУТИКОВА. Ну, интересно же!
ЧАЙКОВСКИЙ кашляет из-под дивана.
ПАУЗА.
КОРСОВ. Вы, я слышу, простужены?
КРУТИКОВА. Да, чуть-чуть. В Москве очень холодно.
КОРСОВ. Да, ноябрь нынче морозный. А как с погодой в Почепе?
КРУТИКОВА. Теплее. Много теплее.
ПАУЗА.
КРУТИКОВА (поднимаясь с дивана). Ну?
КОРСОВ (поднимаясь следом за ней). Да?
КРУТИКОВА. Я, наверное, отвлекаю вас от важных дел?
КОРСОВ. Нисколько! Ваше общество - удовольствие для меня!
КРУТИКОВА. Я рада. Смею надеяться, вы не обидитесь, если я попрошу вас… (Делает жест в сторону двери.)
КОРСОВ. С удовольствием останусь! Я счастлив, что смогу присутствовать при встрече великого композитора с дочерью!
КРУТИКОВА. О, господи! Я не…
КОРСОВ. Не стоит благодарности! Напротив, я горд вашим доверием!
КРУТИКОВА. Да послушайте…
КОРСОВ. Видите ли, я один из ближайших друзей Петра Ильича. Он поверяет мне все свои тайны.
КРУТИКОВА. Неужели?
КОРСОВ. Мы очень близки!
КРУТИКОВА. Как это мило! Так вы его сердечный друг?!
КОРСОВ. На что вы намекаете?
КРУТИКОВА. Я просто уточнила. Друг?
КОРСОВ. Исключительно в рамках приличий!
КРУТИКОВА (вскакивает с дивана). Как же мне повезло вас встретить!
КОРСОВ (вскакивает следом за ней). О, помилуйте…
КРУТИКОВА. Могу ли я просить… нет, могу ли я умолять вас об одолжении?!
КОРСОВ. Всё, что в моих силах!
КРУТИКОВА (схватив КОРСОВА за руки). Дело в том, что… Я ведь почти не знаю отца. Я знакома с ним только со слов моей покойной матушки… А вы, как я понимаю, порядочно изучили его…
КОРСОВ (пытаясь освободиться от её хватки). Да-да…
КРУТИКОВА. Привычки, склонности…
КОРСОВ. Да-да… Мы с ним… (Наконец, вырывается.) Ух!
КРУТИКОВА. Ух? Вот даже как?
КОРСОВ. Ну, не до такой степени…
КРУТИКОВА. Если бы вы сейчас поехали со мной!..
КОРСОВ. Зачем?
КРУТИКОВА. Чтобы рассказать мне об отце! О его натуре! О его гении! А потом, вооруженная этими бесценными знаниями, я бы предстала перед ним!.. Едемте!
КОРСОВ. Но … куда?
КРУТИКОВА. Какой же вы непонятливый! Я остановилась в «Славянском базаре»
КОРСОВ. Право же, сударыня, это никак не возможно!
КРУТИКОВА. Отчего же?! Вы отказываете мне в помощи?
КОРСОВ. Видите ли… Общество незнакомого мужчины может вас скомпрометировать.
КРУТИКОВА. Ах, ну что вы! Кто может заподозрить такого благородного старика?..
КОРСОВ. Секундочку! Обождите, сударыня!
КРУТИКОВА. В чем дело?
КОРСОВ. Должен вам признаться, что… я не вполне старик.
КРУТИКОВА. «Не вполне»? Это как? Что это значит, «не вполне»? А ваша борода?
А… все остальное?
КОРСОВ. А это грим! Это розыгрыш! Мы в Москве очень любим пошутить! Ха-ха!
КРУТИКОВА. Нет! Этого не может быть! Я вам не верю!
КОРСОВ. Да вот же - смотрите сами!
КОРСОВ срывает с лица бороду и усы, снимает с головы седой парик. Внезапно КРУТИКОВА падает в обморок. Аккурат на диван.
КОРСОВ. Черт бы меня побрал совсем! (Кричит.) Человек! Воды! (Выбегает из кабинета.)
КРУТИКОВА вскакивает с дивана.
КРУТИКОВА. Быстрее, Петр Ильич! Вылезайте!
ЧАЙКОВСКИЙ (выбираясь из-под дивана). Мамочка моя, а я совсем было поверил в ваш обморок! Но как же мы будем из всего этого выбираться?! Ведь это надо же такое придумать - дочь! Надо же!.. Да и не может у меня быть такой взрослой дочери!
КРУТИКОВА. Не время, Петр Ильич, мои года считать. Ах, он возвращается!
ЧАЙКОВСКИЙ привычно ныряет под диван, а КРУТИКОВА вновь падает в обморок.
(Окончание следует)
Двери отворяются, в кабинет врывается КОРСОВ. Это рослый мужчина, одетый в медвежью шубу. Сходство с крупным животным усиливают всклокоченные седые волосы и окладистая борода.
За КОРСОВЫМ семенит камердинер АЛЕША.
АЛЕША. Сударь, в сотый раз говорю вам, барина нету дома!
Войдя в кабинет АЛЕША удивленно озирается.
КОРСОВ. Вот заладил, как попугай!
АЛЕША. Нету его! Нету!
КОРСОВ. Отстань, надоел!
АЛЕША. А куды же он подевался-то?
КОРСОВ. Что?
АЛЕША. Барина моего, говорю, нету.
КОРСОВ. Вижу, не слепой! Я подожду, пока он вернется.
АЛЕША обходит комнату: заглядывает за рояль, проверяет окно.
АЛЕША. ЧуднО!
КОРСОВ. Что ты там бормочешь?! Лучше помоги раздеться.
КОРСОВ скидывает шубу, остается в гетманском кафтане XVIII века.
КАМЕРДИНЕР с удивлением смотрит на странный наряд гостя.
КОРСОВ. Шубу прими, раззява! Ишь, рот раскрыл! Я прямо с репетиции, не переодевался. В образ вхожу.
АЛЕША. А?
КОРСОВ. Когда барин твой вернется, глухая ты тетеря?
АЛЕША. Да теперь уж и не знаю.
КОРСОВ. Что ты болтаешь, дурак?! Отвечай чётко, по-военному!
АЛЕША. Не могу знать, ваше… сия…превосх…благоро…
КОРСОВ. И чаю мне принеси! Да пошевеливайся!
АЛЕША. Так вы разве остаётесь?
КОРСОВ подходит к дивану, ложится на него, от чего из-под дивана доносится стон придавленного ЧАЙКОВСКОГО. АЛЕША вздрагивает, услышав этот звук.
КОРСОВ. А не похоже, что я остаюсь? Не похоже? Для чего я по-твоему шубу снял? Чтобы ты её в руках подержал, что ли? А? Чего молчишь?
АЛЕША. Не могу знать!
КОРСОВ. Я затем тебя и спросил, когда твой барин обещал вернуться?
Осененный догадкой, АЛЕША подходит к дивану, нагибается, видит ЧАЙКОВСКОГО.
КОРСОВ (АЛЕШЕ). Ну? Не слышу ответа!
ЧАЙКОВСКИЙ прикладывает палец к губам.
АЛЕША (выпрямляясь). Это, сударь, от вас зависит. Вот как вы уйдете, так барин и вернутся.
КОРСОВ. Идиот какой-то! (АЛЕШЕ.) Ты идиот, да?
АЛЕША. Не могу знать!
КОРСОВ. Тьфу!
АЛЕША идет к дверям.
КОРСОВ. Шубу не уноси, здесь где-нибудь положи.
АЛЕША возвращается, заглядывает за ширму; вскрикивает, увидев там КРУТИКОВУ.
КОРСОВ. Что ты раскричался? Огня подай!
КРУТИКОВА прикладывает палец к губам, протягивает руки. АЛЕША отдает ей шубу, подходит к КОРСОВУ, подкуривает ему сигарету.
КОРСОВ. И не надо чаю! Лучше водки мне принеси.
АЛЕША. Много вы позволяете себе, сударь…
КОРСОВ. Что?
ЧАЙКОВСКИЙ отчаянно жестикулирует из-под дивана.
АЛЕША. Я… я ничего… я собственно…
КОРСОВ. С кем ты разговариваешь?! Молчать!
АЛЕША. Навязался, леший, на нашу голову… (Идет к дверям.) Принесла нелегкая…
АЛЕША уходит. КОРСОВ затягивается сигаретой.
КОРСОВ. Ах, как я зол! Так зол, что, кажется, весь свет стер бы в порошок… Даже дурно делается… (Кричит.) Человек!
Входит АЛЕША, неся на подносе рюмку водки.
КОРСОВ. Не надо водки. Воды подай.
АЛЕША хочет уйти, но КОРСОВ жестом останавливает его.
КОРСОВ. А, впрочем, черт с тобой, давай свою водку. (Выпивает.)
ПАУЗА.
КОРСОВ. А что, пишет твой барин для меня арию?
АЛЕША украдкой заглядывает под диван. ЧАЙКОВСКИЙ лихорадочно кивает.
АЛЕША. Пишет.
КОРСОВ. И много уже написал?
ЧАЙКОВСКИЙ кивает.
АЛЕША. Да уж довольно.
КОРСОВ. Что ты говоришь?
АЛЕША. Говорю: довольны будете.
КОРСОВ. Ты видел, однако ж, у него и другие арии? Ведь он и для других тоже пишет?
АЛЕША. Да, арий у него много.
КОРСОВ. Однако ж ведь моя-то, чай, получше, чем у других?
АЛЕША. Да, ваша будет поприглядистее, чем иные.
КОРСОВ. Что ты говоришь?
АЛЕША. Говорю: старается барин, ночей не спит.
КОРСОВ. Ну, а не говорит, когда кончит?
АЛЕША. Нет.
КОРСОВ. Не говорит ничего о том, что, дескать, скоро напишет?
АЛЕША. Нет, об этом не заговаривал.
КОРСОВ. Хорошо. Теперь ступай.
АЛЕША идет к двери.
КОРСОВ. А вот любопытно знать, как он однако ж их пишет?
АЛЕША (оборачиваясь). Кого?
КОРСОВ. Ну, известно - арии. Вот как?
АЛЕША. Ну, как-как… Знамо, как…
КОРСОВ. Ну?
АЛЕША. Как все! Через вдохновение!
КОРСОВ. Пшел вон, дурак!
АЛЕША уходит.
КОРСОВ. Я останусь и буду сидеть здесь, пока не напишет. Неделю будет писать, и я неделю просижу здесь… Год будет писать - и я год…
ЧАЙКОВСКИЙ с тоской и ужасом выглядывает из-под дивана. КОРСОВ стряхивает пепел сигареты на пол - прямо на композитора.
КОРСОВ. Я свое возьму, сударь ты мой! Меня не тронешь отговорками да разговорами про вдохновение… Знаем мы эти вдохновения! Ах, как я зол!
В этот момент КРУТИКОВА, которая все еще держит в руках шубу КОРСОВА, чихает.
КОРСОВ вскакивает с дивана, идет к ширме.
КОРСОВ. Кто здесь?! Это вы, Петр Ильич? Ну что ж это вы, голуба моя, прячетесь от меня, что ли? Нехорошо-с! Выходите-ка оттуда! Полноте ребячиться!
КОРСОВ отодвигает ширму, видит КРУТИКОВУ.
КОРСОВ. Какой пассаж! Прошу прощения, я не знал, что там дама!
КРУТИКОВА (выходя из-за ширмы). Вы, сударь, должно быть, удивлены?
КОРСОВ. Не скрою, сударыня, ваше присутствие стало для меня в некотором роде…
э-э-э… неожиданностью. (Галантно.) Приятной неожиданностью!
КРУТИКОВА. Мне, наверное, стоит объясниться, да?
КОРСОВ. Не смею настаивать, но было бы неплохо. Позвольте сперва отрекомендоваться. Корсов. Богомир Богомирович. (Кланяется.) С кем имею удовольствие?
КРУТИКОВА. О, фамилия моя вам ничего не скажет.
КОРСОВ. Кем же, однако, вы приходитесь хозяину этого дома?
КРУТИКОВА. Я… я…
КОРСОВ. Вы?..
КРУТИКОВА. Я его…
КОРСОВ. Ну?..
КРУТИКОВА. А я его дочь!
Из-под дивана раздается стон ЧАЙКОВСКОГО.
КОРСОВ. Какие, однако, пружины скрипучие у этого дивана. Так как вы сказали?..
КРУТИКОВА. Дочь. Я его дочь. Саша.
КОРСОВ. Сердечно рад, Александра… э-э-э?..
КРУТИКОВА. Павл… Пе-е-е…
КОРСОВ. Как?
КРУТИКОВА. Петровна.
КОРСОВ. Да, конечно! Дочка Петра Ильича - Петровна!. Не угодно ли вам присесть?
КРУТИКОВА. Охотно.
Идут к дивану.
КОРСОВ (тихо). Может, если приударить за его дочерью, то он арию быстрее напишет?
КРУТИКОВА(тихо). Надеюсь, мое вранье заставит его уйти.
Садятся на диван.
КОРСОВ. Осмелюсь спросить, а где сейчас ваш драгоценный папенька?
КРУТИКОВА (оглядываясь). Вот я бы тоже очень хотела это знать. Как сквозь земл…
Высунувшись из-под дивана ЧАЙКОВСКИЙ осторожно дергает КРУТИКОВУ за край платья.
КРУТИКОВА (вскакивая). Ай!
КОРСОВ (вскакивая). Что? Что такое?!
КРУТИКОВА видит ЧАЙКОВСКОГО, загораживает его от КОРСОВА.
КРУТИКОВА. Пружина!
КОРСОВ. Укололись?
КРУТИКОВА. Испугалась. Вся дрожу.
КОРСОВ. Ничего. Это пройдет. Я могу вам чем-нибудь помочь?
КРУТИКОВА. Да. Уходите!
КОРСОВ. Что-о-о?!
КРУТИКОВА. Ах, простите, сударь! Я не хотела быть невежливой. Просто…
КОРСОВ. Отчего вы замолчали?
КРУТИКОВА. Просто…
КОРСОВ. Ну? Извольте же объясниться!
КРУТИКОВА. Я совсем не знаю своего отца!
КОРСОВ. Вот как?!
КРУТИКОВА. И он ничего не знает обо мне!
КОРСОВ. Да как такое возможно?!
КРУТИКОВА. О, это долгая история!
КОРСОВ. Я никуда не спешу.
ЧАЙКОВСКИЙ вздыхает под диваном.
КОРСОВ. Нет, ну какие, однако, пружины… Я еще не сел, а они… Присядем?
КРУТИКОВА. Хорошо, извольте, я всё вам расскажу.
КРУТИКОВА садится на диван, КОРСОВ устраивается с ней рядом.
КОРСОВ. Я весь одно сплошное ухо, сударыня.
КРУТИКОВА. Родом я из Черниговской губернии, из городка Почеп. Вряд ли вам что-нибудь говорит это название…
КОРСОВ. Отчего же! До 1708 года Почеп относился к уряду гетмана Мазепы.
КРУТИКОВА. Неужели?
КОРСОВ. Можете мне поверить!
КРУТИКОВА. Как это мило! Даже я, коренная почепчянка, не слыхала об этом!
КОРСОВ. Ну, все, что касаемо Мазепы, я изучил досконально. От и до!
КРУТИКОВА. Ах, как приятно иметь дело с ученым человеком! Уверена, вы меня поймете! И не осудите!
КОРСОВ. Как можно!
КРУТИКОВА. Отца своего я никогда не знала, а недавно скончалась и моя матушка.
КОРСОВ. Бедное дитя, мне очень жаль!
КРУТИКОВА. Перед смертью она открыла мне тайну моего рождения.
КОРСОВ. Я весь во внимании! Расскажите мне всё!
КРУТИКОВА. Как можно! Это же тайна! Я и так сказала вам больше, чем следовало!
ПАУЗА.
КОРСОВ. Сударыня, если вы будете молчать, то мы так с вами никуда не уйдем.
КРУТИКОВА. Хорошо, слушайте! Я - плод греховной страсти! Моя мать и Петр Ильич… Ах, нет, не могу!.. (Плачет, приложив платок к глазам.)
КОРСОВ. Успокойтесь, сударыня!
КРУТИКОВА. Ах, не успокаивайте меня! (Рыдает.)
КОРСОВ. Вы уверены?
ПАУЗА.
КРУТИКОВА. В чем?
КОРСОВ. Ну… В отцовстве Петра Ильича?
КРУТИКОВА. Сударь, у меня нет оснований сомневаться в словах матушки, произнесенных на смертном одре!
КОРСОВ. Простите!
КРУТИКОВА. А почему вы спрашиваете?
КОРСОВ. Да просто на Москве ходят слухи, что Петр Ильич… того-с…
КРУТИКОВА. Что это значит?
КОРСОВ. Ну… вроде как… не слишком расположен к женскому полу.
КРУТИКОВА. В каком смысле?
КОРСОВ. Забудьте!
КРУТИКОВА. Нет, ну все-таки…
КОРСОВ. Пустое! Всякие глупости болтают.
КРУТИКОВА. Какие же?
КОРСОВ. Не будем уточнять!
КРУТИКОВА. Ну, интересно же!
ЧАЙКОВСКИЙ кашляет из-под дивана.
ПАУЗА.
КОРСОВ. Вы, я слышу, простужены?
КРУТИКОВА. Да, чуть-чуть. В Москве очень холодно.
КОРСОВ. Да, ноябрь нынче морозный. А как с погодой в Почепе?
КРУТИКОВА. Теплее. Много теплее.
ПАУЗА.
КРУТИКОВА (поднимаясь с дивана). Ну?
КОРСОВ (поднимаясь следом за ней). Да?
КРУТИКОВА. Я, наверное, отвлекаю вас от важных дел?
КОРСОВ. Нисколько! Ваше общество - удовольствие для меня!
КРУТИКОВА. Я рада. Смею надеяться, вы не обидитесь, если я попрошу вас… (Делает жест в сторону двери.)
КОРСОВ. С удовольствием останусь! Я счастлив, что смогу присутствовать при встрече великого композитора с дочерью!
КРУТИКОВА. О, господи! Я не…
КОРСОВ. Не стоит благодарности! Напротив, я горд вашим доверием!
КРУТИКОВА. Да послушайте…
КОРСОВ. Видите ли, я один из ближайших друзей Петра Ильича. Он поверяет мне все свои тайны.
КРУТИКОВА. Неужели?
КОРСОВ. Мы очень близки!
КРУТИКОВА. Как это мило! Так вы его сердечный друг?!
КОРСОВ. На что вы намекаете?
КРУТИКОВА. Я просто уточнила. Друг?
КОРСОВ. Исключительно в рамках приличий!
КРУТИКОВА (вскакивает с дивана). Как же мне повезло вас встретить!
КОРСОВ (вскакивает следом за ней). О, помилуйте…
КРУТИКОВА. Могу ли я просить… нет, могу ли я умолять вас об одолжении?!
КОРСОВ. Всё, что в моих силах!
КРУТИКОВА (схватив КОРСОВА за руки). Дело в том, что… Я ведь почти не знаю отца. Я знакома с ним только со слов моей покойной матушки… А вы, как я понимаю, порядочно изучили его…
КОРСОВ (пытаясь освободиться от её хватки). Да-да…
КРУТИКОВА. Привычки, склонности…
КОРСОВ. Да-да… Мы с ним… (Наконец, вырывается.) Ух!
КРУТИКОВА. Ух? Вот даже как?
КОРСОВ. Ну, не до такой степени…
КРУТИКОВА. Если бы вы сейчас поехали со мной!..
КОРСОВ. Зачем?
КРУТИКОВА. Чтобы рассказать мне об отце! О его натуре! О его гении! А потом, вооруженная этими бесценными знаниями, я бы предстала перед ним!.. Едемте!
КОРСОВ. Но … куда?
КРУТИКОВА. Какой же вы непонятливый! Я остановилась в «Славянском базаре»
КОРСОВ. Право же, сударыня, это никак не возможно!
КРУТИКОВА. Отчего же?! Вы отказываете мне в помощи?
КОРСОВ. Видите ли… Общество незнакомого мужчины может вас скомпрометировать.
КРУТИКОВА. Ах, ну что вы! Кто может заподозрить такого благородного старика?..
КОРСОВ. Секундочку! Обождите, сударыня!
КРУТИКОВА. В чем дело?
КОРСОВ. Должен вам признаться, что… я не вполне старик.
КРУТИКОВА. «Не вполне»? Это как? Что это значит, «не вполне»? А ваша борода?
А… все остальное?
КОРСОВ. А это грим! Это розыгрыш! Мы в Москве очень любим пошутить! Ха-ха!
КРУТИКОВА. Нет! Этого не может быть! Я вам не верю!
КОРСОВ. Да вот же - смотрите сами!
КОРСОВ срывает с лица бороду и усы, снимает с головы седой парик. Внезапно КРУТИКОВА падает в обморок. Аккурат на диван.
КОРСОВ. Черт бы меня побрал совсем! (Кричит.) Человек! Воды! (Выбегает из кабинета.)
КРУТИКОВА вскакивает с дивана.
КРУТИКОВА. Быстрее, Петр Ильич! Вылезайте!
ЧАЙКОВСКИЙ (выбираясь из-под дивана). Мамочка моя, а я совсем было поверил в ваш обморок! Но как же мы будем из всего этого выбираться?! Ведь это надо же такое придумать - дочь! Надо же!.. Да и не может у меня быть такой взрослой дочери!
КРУТИКОВА. Не время, Петр Ильич, мои года считать. Ах, он возвращается!
ЧАЙКОВСКИЙ привычно ныряет под диван, а КРУТИКОВА вновь падает в обморок.
(Окончание следует)