MEDVED/История одного водевиля
(Шутка в одном действии. Почти по Чехову.)
Действующие лица
ЧАЙКОВСКИЙ - композитор.
КРУТИКОВА - певица.
КОРСОВ - солист Большого театра, баритон.
АЛЕША - камердинер Чайковского.
Москва, ноябрь 1883 года, квартира Петра Ильича Чайковского на Остоженке.
В кабинете, возле рояля стоит КРУТИКОВА - цветущая женщина средних лет, с ямочками на щеках. Красивым контральто она поёт романс Чайковского «Лишь ты один». Аккомпанирует ей сам композитор.
КРУТИКОВА (поёт).
Лишь ты один моим страданьям верил,
Один восстал на лживый суд людской
И поддержал мой дух изнемогавший
В те дни, как свет во мне боролся с тьмой.
Лишь ты один простер мне смело руку,
Когда к тебе, отчаянья полна,
Пришла я с сердцем, кровью истекавшим,
Безжалостной толпой оскорблена.
Лишь ты один мне в жизни ни мгновенья
Не отравлял... Один меня щадил,
Один берег от бурь с участьем нежным...
И никогда меня ты не любил!
Нет, никогда, никогда меня ты не любил...
ЧАЙКОВСКИЙ вдохновенно играет коду, КРУТИКОВА молитвенно вскидывает руки.
КРУТИКОВА. Божественно, Петр Ильич! Просто божественно! Поверить не могу, что сам великий Чайковский посвятил мне романс! Даже голова кружится!
ЧАЙКОВСКИЙ. Вам нравится? Вам правда нравится?!
КРУТИКОВА. Чудо! Кажется, ничего лучше в жизни не певала!
Закончив играть, ЧАЙКОВСКИЙ вскакивает, целует КРУТИКОВОЙ руки.
ЧАЙКОВСКИЙ. Александра Павловна, мамочка моя! Вы лучшее контральто Москвы. Да что Москвы - всей России!
КРУТИКОВА. Право же, Петр Ильич, вы мне льстите!
ЧАЙКОВСКИЙ. Ничуть, госпожа Крутикова! Писать для вас - наслаждение! Именины сердца! Не то что для некоторых… московских субъектов!
В этот момент из прихожей доносится длинный и настойчивый звонок.
ЧАЙКОВСКИЙ. Да боже ж ты мой! Чтоб вас черти!.. (КРУТИКОВОЙ.) О, пардон!
ЧАЙКОВСКИЙ идет к дверям кабинета.
ЧАЙКОВСКИЙ (в приоткрытую дверь). Алеша, мамочка моя, кто там? Меня нет дома! Ни для кого! (Закрыв дверь, возвращается к КРУТИКОВОЙ.) Публика здешняя просто невыносима. Стоит приехать в Москву - ежедневно таскаются с визитами. И добро бы по делу, а то… Работать мешают!
КРУТИКОВА. Вы должны простить москвичей. Мы так редко вас видим!
ЧАЙКОВСКИЙ. Но это же не повод, чтобы…
Из прихожей доносятся голоса: один (баритон) раздраженно выговаривает другому, а тот (тенор) что-то отвечает. Впрочем, ввиду удаленности прихожей от кабинета слов не разобрать, а слышно только бу-бу-бу да бу-бу-бу.
ЧАЙКОВСКИЙ (прислушиваясь.) Ах, мамочка моя! (Мечется по кабинету.) Это он!
КРУТИКОВА. Кто?
ЧАЙКОВСКИЙ. Он!
КРУТИКОВА. Да кто?
ЧАЙКОВСКИЙ. Мазепа!
КРУТИКОВА. Кто-о-о?
ЧАЙКОВСКИЙ. Ах, мамочка моя, да гетман же! Гетман Мазепа! Неужели не слышали?
КРУТИКОВА. Тот самый? Как у Пушкина?
ЧАЙКОВСКИЙ. Собственной персоной!
КРУТИКОВА. Вы шутите? Вы разыгрываете меня, да?
ЧАЙКОВСКИЙ. Ничуть! Каждый день ко мне является, проклятый!
КРУТИКОВА. Не может быть.
ЧАЙКОВСКИЙ. Сам в ужасе!
КРУТИКОВА. А к доктору обращаться не пробовали?
ЧАЙКОВСКИЙ. Зачем?
ПАУЗА.
ЧАЙКОВСКИЙ. Вы что же?.. Вы думаете?..
КРУТИКОВА. Боже упаси! Нет! Как можно! Конечно, нет!
ЧАЙКОВСКИЙ. А мне показалось, что…
КРУТИКОВА. Нет-нет! Вам показалось! Ничего я думаю!
ПАУЗА.
ЧАЙКОВСКИЙ. Да?
КРУТИКОВА. Да!
ЧАЙКОВСКИЙ. Уверены?
КРУТИКОВА. Ну… Почти!
ЧАЙКОВСКИЙ. То есть все-таки сомневаетесь во мне?
КРУТИКОВА. Разве что чуть-чуть! Самую капельку. Капелюшечку.
ПАУЗА.
ЧАЙКОВСКИЙ. Александра Павловна, мамочка моя, я не сошел с ума!
КРУТИКОВА. Я этого и не говорила.
ЧАЙКОВСКИЙ. Но это и правда Мазепа!
КРУТИКОВА. Вот и хорошо!
ЧАЙКОВСКИЙ. Да я клянусь вам!
КРУТИКОВА. Вот и славно!
ЧАЙКОВСКИЙ. Вы мне не верите?
КРУТИКОВА. Верю, Петр Ильич! Верю! Только…
ЧАЙКОВСКИЙ. Что?
КРУТИКОВА. Мазепа умер. В осьмнадцатом веке. Разве нет?
ЧАЙКОВСКИЙ. Да живехонек! Вы только послушайте, как кричит! И мучает, мучает меня ежедневно! (Идет к дверям.) Ну, ничего, сейчас Алеша, мой камердинер, его прогонит.
ЧАЙКОВСКИЙ подходит к дверям, прислушивается.
ЧАЙКОВСКИЙ (шепотом.) Кажется, ушел.
КРУТИКОВА (шепотом). А чего он хочет?
ЧАЙКОВСКИЙ. Кто?
КРУТИКОВА. Ну, Мазепа. Чего ему от вас надо?
ЧАЙКОВСКИЙ. Так, известное дело, мамочка моя! Арию он хочет.
КРУТИКОВА. Ничего не понимаю.
ЧАЙКОВСКИЙ. Вот и я тоже! Опера почти готова! А ему выходную арию подавай! Каков наглец!
ПАУЗА.
КРУТИКОВА. Я пойду, пожалуй… Что-то нездоровится. Голова, знаете ли, совсем не…
ЧАЙКОВСКИЙ. Нет! Александра Павловна, прошу вас, останьтесь! А вдруг он вернется?!
КРУТИКОВА. Петр Ильич, вот сейчас я точно с ума сойду… Да кто вернется-то?
ЧАЙКОВСКИЙ. Да Корсов!
КРУТИКОВА. Кто?
ЧАЙКОВСКИЙ. Корсов! Баритон. В Большом театре поет.
КРУТИКОВА. Богомир Богомирович?
ЧАЙКОВСКИЙ. Он! Вообще-то его настоящая фамилия Геринг, а зовут его Годфрид Годфридович, ну да кто сейчас об этом помнит! Он репетирует моего «Мазепу». Скоро премьера, так он одолел меня требованиями написать ему выходную арию! Каждый день приходит!
КРУТИКОВА. О, господи! Так вы о будущем спектакле?..
ЧАЙКОВСКИЙ. А вы что подумали?
КРУТИКОВА. Да я чего уж только не подумала!
ЧАЙКОВСКИЙ. Так вы с ним знакомы?
КРУТИКОВА. О Корсове я премного наслышана. А вот лично - не доводилось.
ЧАЙКОВСКИЙ. Счастливица!
КРУТИКОВА. Но придется.
ЧАЙКОВСКИЙ. Ой, да не дай бог! Сплюньте!
КРУТИКОВА. Петр Ильич, у меня назначено прослушивание в Большом театре.
ЧАЙКОВСКИЙ. Александра Павловна, мамочка моя! Отчего ж вы раньше-то ко мне не обратились?! Уж где-где, а в Большом-то я вам сделаю протекцию! С превеликим удовольствием!
КРУТИКОВА. Ах, Петр Ильич! Как можно! Вы же не видели меня на сцене!
ЧАЙКОВСКИЙ. Красавица! Зато я вас слышал! (Внезапно.) Слышите?
Совсем близко, из соседней комнаты слышны голоса:
- А я все-таки войду!
- Нет, сударь, не войдете! Барина нету дома!
- А я его подожду!
- Нет, сударь, не подождете!
- Это еще почему?
- Не дождетесь!
- А вот мы посмотрим!
- И смотреть нечего!
- Много воли тебе барин даёт, как я погляжу!
- А вы на мою волю не глядите!
… и т.д. и т.п.
ЧАЙКОВСКИЙ. Ах, боже мой! Опять Корсов! Сюда идет! Прячьтесь! Прячьтесь скорее!
КРУТИКОВА. Что?!
ЧАЙКОВСКИЙ. Умоляю вас! Он не должен узнать, что я дома!
КРУТИКОВА (упираясь). Но право же, это как-то странно!
ЧАЙКОВСКИЙ. Мамочка моя, не губите! Заклинаю!
КРУТИКОВА (оглядываясь). Но… куда?..
ЧАЙКОВСКИЙ. Вот! За ширму!
КРУТИКОВА. Только если ненадолго! (Прячется за ширмой.)
ЧАЙКОВСКИЙ. Ангел! (Посылает ей воздушный поцелуй.) Чистый ангел!
И снова голоса:
- Что здесь? Кабинет?
- Туда нельзя!
- Нельзя?! Для Богомира Корсова не существует такого слова!
- Не пущу!
- Прочь с дороги, каналья!
После недолгих, но лихорадочных метаний по комнате ЧАЙКОВСКИЙ замирает на месте и… перекрестившись, «рыбкой» ныряет под диван.
(Продолжение следует)
Действующие лица
ЧАЙКОВСКИЙ - композитор.
КРУТИКОВА - певица.
КОРСОВ - солист Большого театра, баритон.
АЛЕША - камердинер Чайковского.
Москва, ноябрь 1883 года, квартира Петра Ильича Чайковского на Остоженке.
В кабинете, возле рояля стоит КРУТИКОВА - цветущая женщина средних лет, с ямочками на щеках. Красивым контральто она поёт романс Чайковского «Лишь ты один». Аккомпанирует ей сам композитор.
КРУТИКОВА (поёт).
Лишь ты один моим страданьям верил,
Один восстал на лживый суд людской
И поддержал мой дух изнемогавший
В те дни, как свет во мне боролся с тьмой.
Лишь ты один простер мне смело руку,
Когда к тебе, отчаянья полна,
Пришла я с сердцем, кровью истекавшим,
Безжалостной толпой оскорблена.
Лишь ты один мне в жизни ни мгновенья
Не отравлял... Один меня щадил,
Один берег от бурь с участьем нежным...
И никогда меня ты не любил!
Нет, никогда, никогда меня ты не любил...
ЧАЙКОВСКИЙ вдохновенно играет коду, КРУТИКОВА молитвенно вскидывает руки.
КРУТИКОВА. Божественно, Петр Ильич! Просто божественно! Поверить не могу, что сам великий Чайковский посвятил мне романс! Даже голова кружится!
ЧАЙКОВСКИЙ. Вам нравится? Вам правда нравится?!
КРУТИКОВА. Чудо! Кажется, ничего лучше в жизни не певала!
Закончив играть, ЧАЙКОВСКИЙ вскакивает, целует КРУТИКОВОЙ руки.
ЧАЙКОВСКИЙ. Александра Павловна, мамочка моя! Вы лучшее контральто Москвы. Да что Москвы - всей России!
КРУТИКОВА. Право же, Петр Ильич, вы мне льстите!
ЧАЙКОВСКИЙ. Ничуть, госпожа Крутикова! Писать для вас - наслаждение! Именины сердца! Не то что для некоторых… московских субъектов!
В этот момент из прихожей доносится длинный и настойчивый звонок.
ЧАЙКОВСКИЙ. Да боже ж ты мой! Чтоб вас черти!.. (КРУТИКОВОЙ.) О, пардон!
ЧАЙКОВСКИЙ идет к дверям кабинета.
ЧАЙКОВСКИЙ (в приоткрытую дверь). Алеша, мамочка моя, кто там? Меня нет дома! Ни для кого! (Закрыв дверь, возвращается к КРУТИКОВОЙ.) Публика здешняя просто невыносима. Стоит приехать в Москву - ежедневно таскаются с визитами. И добро бы по делу, а то… Работать мешают!
КРУТИКОВА. Вы должны простить москвичей. Мы так редко вас видим!
ЧАЙКОВСКИЙ. Но это же не повод, чтобы…
Из прихожей доносятся голоса: один (баритон) раздраженно выговаривает другому, а тот (тенор) что-то отвечает. Впрочем, ввиду удаленности прихожей от кабинета слов не разобрать, а слышно только бу-бу-бу да бу-бу-бу.
ЧАЙКОВСКИЙ (прислушиваясь.) Ах, мамочка моя! (Мечется по кабинету.) Это он!
КРУТИКОВА. Кто?
ЧАЙКОВСКИЙ. Он!
КРУТИКОВА. Да кто?
ЧАЙКОВСКИЙ. Мазепа!
КРУТИКОВА. Кто-о-о?
ЧАЙКОВСКИЙ. Ах, мамочка моя, да гетман же! Гетман Мазепа! Неужели не слышали?
КРУТИКОВА. Тот самый? Как у Пушкина?
ЧАЙКОВСКИЙ. Собственной персоной!
КРУТИКОВА. Вы шутите? Вы разыгрываете меня, да?
ЧАЙКОВСКИЙ. Ничуть! Каждый день ко мне является, проклятый!
КРУТИКОВА. Не может быть.
ЧАЙКОВСКИЙ. Сам в ужасе!
КРУТИКОВА. А к доктору обращаться не пробовали?
ЧАЙКОВСКИЙ. Зачем?
ПАУЗА.
ЧАЙКОВСКИЙ. Вы что же?.. Вы думаете?..
КРУТИКОВА. Боже упаси! Нет! Как можно! Конечно, нет!
ЧАЙКОВСКИЙ. А мне показалось, что…
КРУТИКОВА. Нет-нет! Вам показалось! Ничего я думаю!
ПАУЗА.
ЧАЙКОВСКИЙ. Да?
КРУТИКОВА. Да!
ЧАЙКОВСКИЙ. Уверены?
КРУТИКОВА. Ну… Почти!
ЧАЙКОВСКИЙ. То есть все-таки сомневаетесь во мне?
КРУТИКОВА. Разве что чуть-чуть! Самую капельку. Капелюшечку.
ПАУЗА.
ЧАЙКОВСКИЙ. Александра Павловна, мамочка моя, я не сошел с ума!
КРУТИКОВА. Я этого и не говорила.
ЧАЙКОВСКИЙ. Но это и правда Мазепа!
КРУТИКОВА. Вот и хорошо!
ЧАЙКОВСКИЙ. Да я клянусь вам!
КРУТИКОВА. Вот и славно!
ЧАЙКОВСКИЙ. Вы мне не верите?
КРУТИКОВА. Верю, Петр Ильич! Верю! Только…
ЧАЙКОВСКИЙ. Что?
КРУТИКОВА. Мазепа умер. В осьмнадцатом веке. Разве нет?
ЧАЙКОВСКИЙ. Да живехонек! Вы только послушайте, как кричит! И мучает, мучает меня ежедневно! (Идет к дверям.) Ну, ничего, сейчас Алеша, мой камердинер, его прогонит.
ЧАЙКОВСКИЙ подходит к дверям, прислушивается.
ЧАЙКОВСКИЙ (шепотом.) Кажется, ушел.
КРУТИКОВА (шепотом). А чего он хочет?
ЧАЙКОВСКИЙ. Кто?
КРУТИКОВА. Ну, Мазепа. Чего ему от вас надо?
ЧАЙКОВСКИЙ. Так, известное дело, мамочка моя! Арию он хочет.
КРУТИКОВА. Ничего не понимаю.
ЧАЙКОВСКИЙ. Вот и я тоже! Опера почти готова! А ему выходную арию подавай! Каков наглец!
ПАУЗА.
КРУТИКОВА. Я пойду, пожалуй… Что-то нездоровится. Голова, знаете ли, совсем не…
ЧАЙКОВСКИЙ. Нет! Александра Павловна, прошу вас, останьтесь! А вдруг он вернется?!
КРУТИКОВА. Петр Ильич, вот сейчас я точно с ума сойду… Да кто вернется-то?
ЧАЙКОВСКИЙ. Да Корсов!
КРУТИКОВА. Кто?
ЧАЙКОВСКИЙ. Корсов! Баритон. В Большом театре поет.
КРУТИКОВА. Богомир Богомирович?
ЧАЙКОВСКИЙ. Он! Вообще-то его настоящая фамилия Геринг, а зовут его Годфрид Годфридович, ну да кто сейчас об этом помнит! Он репетирует моего «Мазепу». Скоро премьера, так он одолел меня требованиями написать ему выходную арию! Каждый день приходит!
КРУТИКОВА. О, господи! Так вы о будущем спектакле?..
ЧАЙКОВСКИЙ. А вы что подумали?
КРУТИКОВА. Да я чего уж только не подумала!
ЧАЙКОВСКИЙ. Так вы с ним знакомы?
КРУТИКОВА. О Корсове я премного наслышана. А вот лично - не доводилось.
ЧАЙКОВСКИЙ. Счастливица!
КРУТИКОВА. Но придется.
ЧАЙКОВСКИЙ. Ой, да не дай бог! Сплюньте!
КРУТИКОВА. Петр Ильич, у меня назначено прослушивание в Большом театре.
ЧАЙКОВСКИЙ. Александра Павловна, мамочка моя! Отчего ж вы раньше-то ко мне не обратились?! Уж где-где, а в Большом-то я вам сделаю протекцию! С превеликим удовольствием!
КРУТИКОВА. Ах, Петр Ильич! Как можно! Вы же не видели меня на сцене!
ЧАЙКОВСКИЙ. Красавица! Зато я вас слышал! (Внезапно.) Слышите?
Совсем близко, из соседней комнаты слышны голоса:
- А я все-таки войду!
- Нет, сударь, не войдете! Барина нету дома!
- А я его подожду!
- Нет, сударь, не подождете!
- Это еще почему?
- Не дождетесь!
- А вот мы посмотрим!
- И смотреть нечего!
- Много воли тебе барин даёт, как я погляжу!
- А вы на мою волю не глядите!
… и т.д. и т.п.
ЧАЙКОВСКИЙ. Ах, боже мой! Опять Корсов! Сюда идет! Прячьтесь! Прячьтесь скорее!
КРУТИКОВА. Что?!
ЧАЙКОВСКИЙ. Умоляю вас! Он не должен узнать, что я дома!
КРУТИКОВА (упираясь). Но право же, это как-то странно!
ЧАЙКОВСКИЙ. Мамочка моя, не губите! Заклинаю!
КРУТИКОВА (оглядываясь). Но… куда?..
ЧАЙКОВСКИЙ. Вот! За ширму!
КРУТИКОВА. Только если ненадолго! (Прячется за ширмой.)
ЧАЙКОВСКИЙ. Ангел! (Посылает ей воздушный поцелуй.) Чистый ангел!
И снова голоса:
- Что здесь? Кабинет?
- Туда нельзя!
- Нельзя?! Для Богомира Корсова не существует такого слова!
- Не пущу!
- Прочь с дороги, каналья!
После недолгих, но лихорадочных метаний по комнате ЧАЙКОВСКИЙ замирает на месте и… перекрестившись, «рыбкой» ныряет под диван.
(Продолжение следует)