Отец мне вставил в голову два завета. Сидя на бревне у циганского кладбища на Щегловке, он смотрел на террикон в небе, говноречку в земле, солнышко в небе и дерьвья в оврагах, курил и говорил мне клубами дыма:
- Нет, Дима, народа, кроме тебя, и нету мудрости, кроме той, что в тебе, - и колкие хлопья пепла оседали на моих избитых бровях.
С тех пор
(
Read more... )