Кто громил “Адамон Ныхас”
Очень часто с уст бывших лидеров одной из ведущих общественных организаций Южной Осетии, возникших на волне гласности и перестройки, - гражданского движения «Адамон Ныхас» (можно перевести как Народное собрание) - можно услышать, о некоем разгроме этой организации, что в корне противоречит историческим фактам, собранным ними.
Становление организации происходило на фоне оголтелого грузинского национализма - с осени 1988 года грузин прорвало - “концепция” гостей на “грузинской” земле, лозунги “грузия - для грузин”, искусственности Южной Осетии, и т.д. и т.п., языковая политика. Все они - предпосылки “конфликта” хорошо известны и описаны в научной литературе и публицистике и нет необходимости их перечислять.
На этом фоне, при полном параличе официального руководства Южной Осетии - гнилой партийно-советской номенклатуры (и этим Южная Осетия ничем не отличалась от всей страны) представители интеллигенции опубликовали устав общества “Коста”, основная цель - защита интересов осетинского языка и языковой политики в Южной Осетии на фоне навязывания грузинского делопроизводства. Именно борьба в защиту родного языка и делопроизводства на русском языке (традиционного для Южной Осетии) была основной движущей силой - лейтмотивом событий той поры, знаменем умеренного крыла осетин.
Однако на фоне дальнейшей оголтелой истерии грузин, стало ясно, что одной заботой о языке дело не ограничится. Начали набирать популярность собрания в актовом зале Юго-осетинского пединститута, студенческого общества «Ныхас» и на которые приглашались представители научной и творческой интеллигенции.
Осознавая соотношение сил (100 тыс. Южная Осетия с 28 тыс. грузинским компонентом против 3,5 млн. грузин одурманенных националистами и своими псевдо учеными); помня о геноциде 1920 года (прошло всего 68 лет, и еще были живы свидетели того страшного преступления, совершенного грузинским правительством меньшевиков) и ясно понимая, что никакой “помощи” от рассеянных по Грузии осетин ожидать не приходится, с одной стороны это были люди унижаемые и забитые, с другой - стремящиеся ассимилироваться, (однако это им ничуть не помогло, что наглядно показали последующие события), народ требовал консолидации всех сил и создания единой организации.
Требование единения всех сил и ресурсов перед лицом столь коварного, подлого, ничем не гнушающегося и на все готового врага, объявившего открытую войну народу Осетии, было основным, и с этим приходилось считаться всем, стремящимся заняться политикой, в Южной Осетии. Народ отказывал в поддержке тем, кто шел на раскол сил, борющихся за правое дело. Оно продолжалось оставаться таким на протяжении длительного времени. Этим умело манипулировали “лидеры” - Чочиев Алан, Чибиров Людвиг, Кокоев Эдуард.
В начале 1989 года на общем собрании представителей творческой интеллигенции (более умеренной) и более радикального студенчества, возглавляемого преподавателем кафедры истории Чочиевым Аланом было принято решение о создании движения «Адамон ныхас». Казалось, победу одержали более радикальные силы и должны последовать определенные действия.
Однако движение ничем себя не проявляло, и почти не было заметно в общественной жизни Осетии вплоть до пресловутого т.н. “письма к абхазским друзьям” послужившего поводом, после его публикации в грузинской прессе для очередного витка антиосетинской истерии и в миг сделавшего того, чья подпись стояла под “документом” национальным героем. Именно “письмо” сделало Чочиева и организацию «Адамон ныхас» популярными в массах, и в благодарность за это оно именуется ими “самым знаменитым письмом когда либо написанным осетинами”.
Беда в том, что существуют стереотипы национального мышления, на которых играют не чистоплотные политики ради достижения своих корыстных целей. И от этих стереотипов никуда не деться - это образ мыслей этих людей. Я имею ввиду в данном случае чувство справедливости, защиты несправедливо угнетаемого и притесняемого, которое наиболее остро представлено у южной части осетин. Именно это благородное чувство позволило Чочиеву избежать ответственности за провокационное письмо т.н. «абхазским братьям», “уада, куыд раст бакодтой” “ну и что правильно сделали”! А где были эти самые абхазы в 1991 году? Я скажу где: в разгар антиосетинской истерии, когда выжигались села Южной Осетии, а Цхинвал был в блокаде и подвергался ежедневным обстрелам, когда десятки тысяч были изгнаны из Грузии, абхазы с Ардзинбой лобызались с грузинами и распивали шампанское в резиденции Звиада Гамсахурдиа! И это нормально - дураков нет! Я уже не говорю об их «поведении» во время войны августа 2008 года (которая принесла признание независимости в том числе и для Абхазии), и об интервью С. Шамбы с оскорбительными высказываниями и гримасничаньем в адрес Южной Осетии.
Публикация письма в грузинской прессе, нападки на организацию со стороны не только грузинских “неформалов” - националистов, но и официальных тбилисских структур и подконтрольных им местных коллаборационистов подняло престиж организации в глазах народа (вспомним феномен Ельцина). Лозунг “Адамон ныхас - адамон ныфс” - “Адамон ныхас - надежда народа” стал определяющим для патриотов Южной Осетии.
Период с апреля по ноябрь 1989 года можно назвать “золотым” для движения. Стремясь не допустить разгона организации “патриотов и демократов”, единственной выступившей против грузинских ксенофобов, народ начал сплачиваться вокруг фигур “лидеров” этого движения, видя в них единственных защитников против темной силы, грозившей вымести их метлой за Рукский тоннель (Гамсахурдия). Кстати, митинг в с. Ередви, с большинством грузинского населения, на котором Звиад Гамсахурдия сделал данное заявление охранялся юго-осетинской милицией по прямому указанию тогдашнего 1-го секретаря Обкома КП Грузии - Чехоева.
В ответ “АН” (лидеры Чочиев и Газзаев) начал проводить собственные митинги, наиболее крупный митинг на стадионе в честь очередной годовщины провозглашения независимой Южной Осетии с возложением венков к могиле 13 коммунаров, расстрелянных грузинами в 1920 году.
События развивались по нарастающей. Съезд народных депутатов придал новый импульс чаяниям народа Южной Осетии на равноправие и достоинство. Требования о ликвидации позорной 4-х ступенчатой федерации, делившей народы страны на перво, второ и четырех сортных, поддержанное в том числе и демократическими силами (Сахаров) воодушевили народ на действия по повышению статуса Южной Осетии до автономной республики. Это было логическим завершением тех действий и шагов, которые предпринимало движение по защите народа от грузинского нацизма (автономная республика обладала большими правами и полномочиями).
Однако, последующие события показали всю ненадежность этих “лидеров” и аморфность перед лицом реальной угрозы - бумажные тигры. После того как Верховный Совет ГССР отменил данное решение Юго-Осетинского областного совета народных депутатов (что и собственно ожидалось - только наивные полагали, что они согласятся), а “неформалы” Грузии стали готовить многотысячный “мирный” поход на Цхинвал, чтобы наказать этих зарвавшихся осетин, лидеры “АН” реально перетрусили. Газзаев уехал в Тбилиси и оттуда вещал, что ничего страшного в данном марше нацистов нет (это после событий в Абхазии и Тбилисских митингов), всего удалось собрать от 20 до 40 тыс. озверелых, одурманенных пропагандой людей и любителей легкой наживы (в поход на 45 тыс. город).
Только благодаря мужеству, самоорганизации, отчаянию и самообладанию цхинвальских парней и осетин из районов Южной Осетии удалось остановить эту армаду на окраине г. Цхинвал и предотвратить погромы и насилие над мирными жителями.
Поведение другого лидера “АН” Чочиева, которого буквально “за шкирку” притащили к месту событий (в здание суда в 30-40 метрах от места противостояния) на переговоры с грузинами, вызвало чувство брезгливости к этому персонажу. “АН” показала себя слабой и явно не готовой к ожиданиям народа и надеждам, возлагаемым на ее “лидеров” .
Последующие события только подтвердили вышесказанное. Блокада города Цхинвал, устроенная “неформалами” националистами, сопровождавшаяся убийствами и насилием над мирным населением, женщинами и детьми, при попустительстве “властей” Грузии, и отсутствии какой бы то ни было реакции со стороны “центра” продолжалась около месяца. По пути отступающие орды Гамсахурдия и других лидеров националистов устроили погромы в городке Ленингор (районном центре Южной Осетии наиболее отдаленном от Цхинвала), чем спровоцировали исход осетинского населения с этих мест). Всем стало ясно, что ждет осетинский народ с случае неминуемого прихода грузинских националистов к власти.
Однако, в январе 1990 года лидер “АН” Чочиев спокойно уехал на стажировку в Москву, по линии пединститута, по направлению тогдашнего ректора и своего друга Чибирова Л. - следующего (после Кулумбегова) председателя Верховного Совета и первого Президента Южной Осетии. Вернулся он только после переговоров с главой преступного сообщества Южной Осетии Цховребовым Аликом “Джакъо”, чьи уголовники поддержали “избрание” на пост 1-го секретаря Юго-Осетинского обкома КП Грузии (первого лица в официальной иерархии власти) очередного ставленника Тбилиси - Цховребашвили Валника - чей отец из огрузинившихся осетин иже был 1-м секретарем Юго-Осетинского обкома КП Грузии.
В ситуации когда народ отказывал в поддержке бандитам, часть народа продолжала идти за “Адамон ныхас”, всячески обеляя своего горе-“лидера” и не видя другой альтернативы, а номенклатура уже не имела никакого авторитета и панически боялась народа, в Южной Осетии ни одна из этих сил не могла взять власть в свои руки и остро нуждалась в друг друге для стабилизации ситуации. Чочиев уже понимал, что былого всеобщего почитания не вернуть, и его имидж изрядно подпорчен, движение чахнет, но оно ему еще нужно, как тактически - именно как лидер “масс” он интересен своим визави по триумвирату, так и стратегически - не достигнута основная вожделенная цель - власть легитимная. Подробно данная ситуация описана в заметке “Бандитский триумвират”.
Под руководством Чочиева, Джикаева, Цховребова деятельность “АН” хоть и несколько оживилась, но приняла вялотекущий характер. На словах соглашаясь с необходимостью противостояния грузинским нацистам (союз националистов и коммунистов) лидеры “АН” все свои шаги стали согласовывать с цхинвальским уголовным миром - представителями грузинского преступного сообщества и ставленником Тбилиси - 1-м секретарем обкома КП Грузии, которому был подчинен весь советский государственный аппарат. Все свои действия Чочиев прикрывал словесной шелухой, значение которой даже не было понятно рядовому, неискушенному жителю. Здесь приходили на помощь прихлебатели, которые разъязняли людям, что хотел сказать Чочиев, и что он имел ввиду.
Но так долго продолжаться не могло. В условиях пакетной отмены ВС Грузии действия Конституции Союза ССР на ее территории, парада суверенитетов - принятия деклараций о суверенитете в том числе Россией, принятия в Грузии Закона о выборах, открывающего дорогу во власть Звиада Гамсахурдия, возмущение народа бездействием “АН” нарастало, вновь стали звучать обвинения лидера организации в предательстве интересов народа. Как видно из интервью очевидца и активного участника событий того времени Джуссоева Р.И. “АН” с большим трудом удалось избежать захвата власти в движении, подумать только, - предателем Газзаевым, который вернулся из Тбилиси и вновь предстал перед обманутым им народом в качестве сторонника решительных действий в противовес бросившего его на произвол судьбы Чочиева. Последнему по возвращению в г. Цхинвал все более сложно было оправдываться перед сторонниками за странную связь с Джакъо и тайные встречи с в обкоме партии, который он внешне продолжал “обличать”. От движения отходило все больше и больше людей. О реальном авторитете говорит количество избранных депутатов ВС - членов “АН”. По свидетельству “лидера” движения Чочиева их было не более 10%, а по собранным нами данным 15% (10 депутатов). Эти данные еще раз свидетельствуют о том, что национально-освободительное движение против навязанной народу власти Грузии в Южной Осетии имело более глубокие корни, чем деятельность какой-то организации или политика.
Проанализировав возникшую ситуацию триумвират, управлявший Южной Осетией, - уголовники, “старая ” номенклатура, контролирующая аппарат, и лидеры “АН” - задача которых контролировать народ, решил провести сессию Облсовета и принять декларацию подумать только “О суверенитете Юго-Осетинской автономной области” (?) по сути дела - ни к чему не обязывающую бумагу. Возмущению и недоумению патриотов Осетии не было предела. По свидетельству участника подготовки к этой сессии Джуссоева Р. на его недоуменные вопросы лидеры “АН”, которым он в свое время помог справится с кризисом в движении (см. заметку “Глазами очевидца”), не могли дать никакого вразумительного объяснения своей позиции. Своими сомнениями Джуссоев Родион поделился с Торезом Кулумбеговым, авторитетнейшим оппонентом действующей власти, на что получил ответ “Не переживай”.
Значение данных слов раскрылось непосредственно на сессии 20 сентября, когда Торез Кулумбегов выступил с инициативой провозгласить Республику, что явилось неприятной неожиданностью для лидеров “АН”, бандитов Джакъо, и номенклатурных работников. Но выступить “против” они не могли, т.к. сохраняли внешнюю лояльность “патриотической” риторике.
Однако Кулумбегов не был избран Председателем Исполкома Республики, чем и хотели воспользоваться наши “герои” тихой сапой намеревавшиеся спустить решения сессии на нет. Никакой работы над решениями сессии не велось ни со стороны аппарата исполкома, ни со стороны активистов “АН”, не говоря уже об уголовниках Джакхъо. А в Грузии тем временем подходила к концу избирательная компания, венцом которой должно было стать избрания националиста Гамсахурдия во власть.
Под напором народа, власть и лидеры движения, ввиду невозможности вразумительного объяснения дальнейшего затягивания принятия адекватных угрозе решений (предыдущей сессией был определен месячные срок) вынуждены были назначить сессию на 26 октября, на которой власть партийной номенклатуры была свергнута и Председателем Исполкома был избран Кулумбегов, и было утверждено положение о выборах, представленное ДСМ “Авзонгад”, в соответствии с которым выборы ВС РЮО были назначены на 9 декабря, что позволило сформировать органы власти и управления республикой до начала грузинской агрессии 6 января 1991 года.
Т.о., как мы видим, и как свидетельствуют документы и показания свидетелей лидеры “АН”, никак не причастны ни к провозглашению Республики ни к организации выборов ВС нового государственного образования. Если они что делали, так саботировали процесс как могли, но поезд истории не остановить маргиналом от политики.
Что касается лидеров “АН” то сразу после избрания депутатами ВС члены “АН” во главе с Чочиевым и Джигкаевым заявили о выходе из организации - случай беспрецедентный в истории парламентаризма. Тем самым ими были заложены традиции беспринципности в осетинской политике.
Сама же “АН” еще продолжала какое-то время существовать, не играя более никакой роли в общественно-политической жизни Южной Осетии, и в последствии тихо почила в бозе. Специального решения по роспуску организации, по свидетельству Джигкаева никто не принимал.
Чочиев использовал стремление народа к демократии и независимости в своих личных интересах и прогорел.
Становление организации происходило на фоне оголтелого грузинского национализма - с осени 1988 года грузин прорвало - “концепция” гостей на “грузинской” земле, лозунги “грузия - для грузин”, искусственности Южной Осетии, и т.д. и т.п., языковая политика. Все они - предпосылки “конфликта” хорошо известны и описаны в научной литературе и публицистике и нет необходимости их перечислять.
На этом фоне, при полном параличе официального руководства Южной Осетии - гнилой партийно-советской номенклатуры (и этим Южная Осетия ничем не отличалась от всей страны) представители интеллигенции опубликовали устав общества “Коста”, основная цель - защита интересов осетинского языка и языковой политики в Южной Осетии на фоне навязывания грузинского делопроизводства. Именно борьба в защиту родного языка и делопроизводства на русском языке (традиционного для Южной Осетии) была основной движущей силой - лейтмотивом событий той поры, знаменем умеренного крыла осетин.
Однако на фоне дальнейшей оголтелой истерии грузин, стало ясно, что одной заботой о языке дело не ограничится. Начали набирать популярность собрания в актовом зале Юго-осетинского пединститута, студенческого общества «Ныхас» и на которые приглашались представители научной и творческой интеллигенции.
Осознавая соотношение сил (100 тыс. Южная Осетия с 28 тыс. грузинским компонентом против 3,5 млн. грузин одурманенных националистами и своими псевдо учеными); помня о геноциде 1920 года (прошло всего 68 лет, и еще были живы свидетели того страшного преступления, совершенного грузинским правительством меньшевиков) и ясно понимая, что никакой “помощи” от рассеянных по Грузии осетин ожидать не приходится, с одной стороны это были люди унижаемые и забитые, с другой - стремящиеся ассимилироваться, (однако это им ничуть не помогло, что наглядно показали последующие события), народ требовал консолидации всех сил и создания единой организации.
Требование единения всех сил и ресурсов перед лицом столь коварного, подлого, ничем не гнушающегося и на все готового врага, объявившего открытую войну народу Осетии, было основным, и с этим приходилось считаться всем, стремящимся заняться политикой, в Южной Осетии. Народ отказывал в поддержке тем, кто шел на раскол сил, борющихся за правое дело. Оно продолжалось оставаться таким на протяжении длительного времени. Этим умело манипулировали “лидеры” - Чочиев Алан, Чибиров Людвиг, Кокоев Эдуард.
В начале 1989 года на общем собрании представителей творческой интеллигенции (более умеренной) и более радикального студенчества, возглавляемого преподавателем кафедры истории Чочиевым Аланом было принято решение о создании движения «Адамон ныхас». Казалось, победу одержали более радикальные силы и должны последовать определенные действия.
Однако движение ничем себя не проявляло, и почти не было заметно в общественной жизни Осетии вплоть до пресловутого т.н. “письма к абхазским друзьям” послужившего поводом, после его публикации в грузинской прессе для очередного витка антиосетинской истерии и в миг сделавшего того, чья подпись стояла под “документом” национальным героем. Именно “письмо” сделало Чочиева и организацию «Адамон ныхас» популярными в массах, и в благодарность за это оно именуется ими “самым знаменитым письмом когда либо написанным осетинами”.
Беда в том, что существуют стереотипы национального мышления, на которых играют не чистоплотные политики ради достижения своих корыстных целей. И от этих стереотипов никуда не деться - это образ мыслей этих людей. Я имею ввиду в данном случае чувство справедливости, защиты несправедливо угнетаемого и притесняемого, которое наиболее остро представлено у южной части осетин. Именно это благородное чувство позволило Чочиеву избежать ответственности за провокационное письмо т.н. «абхазским братьям», “уада, куыд раст бакодтой” “ну и что правильно сделали”! А где были эти самые абхазы в 1991 году? Я скажу где: в разгар антиосетинской истерии, когда выжигались села Южной Осетии, а Цхинвал был в блокаде и подвергался ежедневным обстрелам, когда десятки тысяч были изгнаны из Грузии, абхазы с Ардзинбой лобызались с грузинами и распивали шампанское в резиденции Звиада Гамсахурдиа! И это нормально - дураков нет! Я уже не говорю об их «поведении» во время войны августа 2008 года (которая принесла признание независимости в том числе и для Абхазии), и об интервью С. Шамбы с оскорбительными высказываниями и гримасничаньем в адрес Южной Осетии.
Публикация письма в грузинской прессе, нападки на организацию со стороны не только грузинских “неформалов” - националистов, но и официальных тбилисских структур и подконтрольных им местных коллаборационистов подняло престиж организации в глазах народа (вспомним феномен Ельцина). Лозунг “Адамон ныхас - адамон ныфс” - “Адамон ныхас - надежда народа” стал определяющим для патриотов Южной Осетии.
Период с апреля по ноябрь 1989 года можно назвать “золотым” для движения. Стремясь не допустить разгона организации “патриотов и демократов”, единственной выступившей против грузинских ксенофобов, народ начал сплачиваться вокруг фигур “лидеров” этого движения, видя в них единственных защитников против темной силы, грозившей вымести их метлой за Рукский тоннель (Гамсахурдия). Кстати, митинг в с. Ередви, с большинством грузинского населения, на котором Звиад Гамсахурдия сделал данное заявление охранялся юго-осетинской милицией по прямому указанию тогдашнего 1-го секретаря Обкома КП Грузии - Чехоева.
В ответ “АН” (лидеры Чочиев и Газзаев) начал проводить собственные митинги, наиболее крупный митинг на стадионе в честь очередной годовщины провозглашения независимой Южной Осетии с возложением венков к могиле 13 коммунаров, расстрелянных грузинами в 1920 году.
События развивались по нарастающей. Съезд народных депутатов придал новый импульс чаяниям народа Южной Осетии на равноправие и достоинство. Требования о ликвидации позорной 4-х ступенчатой федерации, делившей народы страны на перво, второ и четырех сортных, поддержанное в том числе и демократическими силами (Сахаров) воодушевили народ на действия по повышению статуса Южной Осетии до автономной республики. Это было логическим завершением тех действий и шагов, которые предпринимало движение по защите народа от грузинского нацизма (автономная республика обладала большими правами и полномочиями).
Однако, последующие события показали всю ненадежность этих “лидеров” и аморфность перед лицом реальной угрозы - бумажные тигры. После того как Верховный Совет ГССР отменил данное решение Юго-Осетинского областного совета народных депутатов (что и собственно ожидалось - только наивные полагали, что они согласятся), а “неформалы” Грузии стали готовить многотысячный “мирный” поход на Цхинвал, чтобы наказать этих зарвавшихся осетин, лидеры “АН” реально перетрусили. Газзаев уехал в Тбилиси и оттуда вещал, что ничего страшного в данном марше нацистов нет (это после событий в Абхазии и Тбилисских митингов), всего удалось собрать от 20 до 40 тыс. озверелых, одурманенных пропагандой людей и любителей легкой наживы (в поход на 45 тыс. город).
Только благодаря мужеству, самоорганизации, отчаянию и самообладанию цхинвальских парней и осетин из районов Южной Осетии удалось остановить эту армаду на окраине г. Цхинвал и предотвратить погромы и насилие над мирными жителями.
Поведение другого лидера “АН” Чочиева, которого буквально “за шкирку” притащили к месту событий (в здание суда в 30-40 метрах от места противостояния) на переговоры с грузинами, вызвало чувство брезгливости к этому персонажу. “АН” показала себя слабой и явно не готовой к ожиданиям народа и надеждам, возлагаемым на ее “лидеров” .
Последующие события только подтвердили вышесказанное. Блокада города Цхинвал, устроенная “неформалами” националистами, сопровождавшаяся убийствами и насилием над мирным населением, женщинами и детьми, при попустительстве “властей” Грузии, и отсутствии какой бы то ни было реакции со стороны “центра” продолжалась около месяца. По пути отступающие орды Гамсахурдия и других лидеров националистов устроили погромы в городке Ленингор (районном центре Южной Осетии наиболее отдаленном от Цхинвала), чем спровоцировали исход осетинского населения с этих мест). Всем стало ясно, что ждет осетинский народ с случае неминуемого прихода грузинских националистов к власти.
Однако, в январе 1990 года лидер “АН” Чочиев спокойно уехал на стажировку в Москву, по линии пединститута, по направлению тогдашнего ректора и своего друга Чибирова Л. - следующего (после Кулумбегова) председателя Верховного Совета и первого Президента Южной Осетии. Вернулся он только после переговоров с главой преступного сообщества Южной Осетии Цховребовым Аликом “Джакъо”, чьи уголовники поддержали “избрание” на пост 1-го секретаря Юго-Осетинского обкома КП Грузии (первого лица в официальной иерархии власти) очередного ставленника Тбилиси - Цховребашвили Валника - чей отец из огрузинившихся осетин иже был 1-м секретарем Юго-Осетинского обкома КП Грузии.
В ситуации когда народ отказывал в поддержке бандитам, часть народа продолжала идти за “Адамон ныхас”, всячески обеляя своего горе-“лидера” и не видя другой альтернативы, а номенклатура уже не имела никакого авторитета и панически боялась народа, в Южной Осетии ни одна из этих сил не могла взять власть в свои руки и остро нуждалась в друг друге для стабилизации ситуации. Чочиев уже понимал, что былого всеобщего почитания не вернуть, и его имидж изрядно подпорчен, движение чахнет, но оно ему еще нужно, как тактически - именно как лидер “масс” он интересен своим визави по триумвирату, так и стратегически - не достигнута основная вожделенная цель - власть легитимная. Подробно данная ситуация описана в заметке “Бандитский триумвират”.
Под руководством Чочиева, Джикаева, Цховребова деятельность “АН” хоть и несколько оживилась, но приняла вялотекущий характер. На словах соглашаясь с необходимостью противостояния грузинским нацистам (союз националистов и коммунистов) лидеры “АН” все свои шаги стали согласовывать с цхинвальским уголовным миром - представителями грузинского преступного сообщества и ставленником Тбилиси - 1-м секретарем обкома КП Грузии, которому был подчинен весь советский государственный аппарат. Все свои действия Чочиев прикрывал словесной шелухой, значение которой даже не было понятно рядовому, неискушенному жителю. Здесь приходили на помощь прихлебатели, которые разъязняли людям, что хотел сказать Чочиев, и что он имел ввиду.
Но так долго продолжаться не могло. В условиях пакетной отмены ВС Грузии действия Конституции Союза ССР на ее территории, парада суверенитетов - принятия деклараций о суверенитете в том числе Россией, принятия в Грузии Закона о выборах, открывающего дорогу во власть Звиада Гамсахурдия, возмущение народа бездействием “АН” нарастало, вновь стали звучать обвинения лидера организации в предательстве интересов народа. Как видно из интервью очевидца и активного участника событий того времени Джуссоева Р.И. “АН” с большим трудом удалось избежать захвата власти в движении, подумать только, - предателем Газзаевым, который вернулся из Тбилиси и вновь предстал перед обманутым им народом в качестве сторонника решительных действий в противовес бросившего его на произвол судьбы Чочиева. Последнему по возвращению в г. Цхинвал все более сложно было оправдываться перед сторонниками за странную связь с Джакъо и тайные встречи с в обкоме партии, который он внешне продолжал “обличать”. От движения отходило все больше и больше людей. О реальном авторитете говорит количество избранных депутатов ВС - членов “АН”. По свидетельству “лидера” движения Чочиева их было не более 10%, а по собранным нами данным 15% (10 депутатов). Эти данные еще раз свидетельствуют о том, что национально-освободительное движение против навязанной народу власти Грузии в Южной Осетии имело более глубокие корни, чем деятельность какой-то организации или политика.
Проанализировав возникшую ситуацию триумвират, управлявший Южной Осетией, - уголовники, “старая ” номенклатура, контролирующая аппарат, и лидеры “АН” - задача которых контролировать народ, решил провести сессию Облсовета и принять декларацию подумать только “О суверенитете Юго-Осетинской автономной области” (?) по сути дела - ни к чему не обязывающую бумагу. Возмущению и недоумению патриотов Осетии не было предела. По свидетельству участника подготовки к этой сессии Джуссоева Р. на его недоуменные вопросы лидеры “АН”, которым он в свое время помог справится с кризисом в движении (см. заметку “Глазами очевидца”), не могли дать никакого вразумительного объяснения своей позиции. Своими сомнениями Джуссоев Родион поделился с Торезом Кулумбеговым, авторитетнейшим оппонентом действующей власти, на что получил ответ “Не переживай”.
Значение данных слов раскрылось непосредственно на сессии 20 сентября, когда Торез Кулумбегов выступил с инициативой провозгласить Республику, что явилось неприятной неожиданностью для лидеров “АН”, бандитов Джакъо, и номенклатурных работников. Но выступить “против” они не могли, т.к. сохраняли внешнюю лояльность “патриотической” риторике.
Однако Кулумбегов не был избран Председателем Исполкома Республики, чем и хотели воспользоваться наши “герои” тихой сапой намеревавшиеся спустить решения сессии на нет. Никакой работы над решениями сессии не велось ни со стороны аппарата исполкома, ни со стороны активистов “АН”, не говоря уже об уголовниках Джакхъо. А в Грузии тем временем подходила к концу избирательная компания, венцом которой должно было стать избрания националиста Гамсахурдия во власть.
Под напором народа, власть и лидеры движения, ввиду невозможности вразумительного объяснения дальнейшего затягивания принятия адекватных угрозе решений (предыдущей сессией был определен месячные срок) вынуждены были назначить сессию на 26 октября, на которой власть партийной номенклатуры была свергнута и Председателем Исполкома был избран Кулумбегов, и было утверждено положение о выборах, представленное ДСМ “Авзонгад”, в соответствии с которым выборы ВС РЮО были назначены на 9 декабря, что позволило сформировать органы власти и управления республикой до начала грузинской агрессии 6 января 1991 года.
Т.о., как мы видим, и как свидетельствуют документы и показания свидетелей лидеры “АН”, никак не причастны ни к провозглашению Республики ни к организации выборов ВС нового государственного образования. Если они что делали, так саботировали процесс как могли, но поезд истории не остановить маргиналом от политики.
Что касается лидеров “АН” то сразу после избрания депутатами ВС члены “АН” во главе с Чочиевым и Джигкаевым заявили о выходе из организации - случай беспрецедентный в истории парламентаризма. Тем самым ими были заложены традиции беспринципности в осетинской политике.
Сама же “АН” еще продолжала какое-то время существовать, не играя более никакой роли в общественно-политической жизни Южной Осетии, и в последствии тихо почила в бозе. Специального решения по роспуску организации, по свидетельству Джигкаева никто не принимал.
Чочиев использовал стремление народа к демократии и независимости в своих личных интересах и прогорел.