По дороге с ветром: день 30-31, Баян-Улгий-Ховт
Первое утро в Монголии, тесная отельная комната. Ужасно не хочется вылезать из-под одеяла в враждебный мир, где все вокруг стремятся тебя надурить, а из-под раздолбанного крана капает ледяная вода. Усилием воли выпинываемся в «ресторан» на первом этаже, под растворимый кофе на авось отправляем пару реквестов по Каучсерфингу в следующий на пути крупный город.
Это по России и Украине 400-500 километров в световой день - стандартная скорость, а случается и тысячу сразу пропахать. По монгольским реалиям 200 километров - оптимистичная перспектива на день. Именно столько отделяет нас от Ховта. Дальше сложнее: участок Ховт-Гови-Алтай - 450 км, очагов цивилизации на пути не обнаружено. На самом деле, Ховт и Алтай - те еще очаги, скорее, костерки, даже удивительно, что там есть кто-то на Кауче (впрочем, потом становится ясно, как и почему). Пока остается вдохнуть поглубже, плюнуть через плечо, погладить амулеты, скрестить пальцы, поплясать с бубном, воззвать ко всем богам и отправляться-таки на трассу.
А прежде - рассчитаться за комнату в нашем прекрасном «отеле». Накануне нам называют цену в рублях, но сдачу с крупной купюры тугриками давать отказываются: мотают головой, делают вид, что не понимают. Мы плюем (очень хотелось сделать это в буквальном смысле) и валим - тем более, что про стандартный расчетный час в полдень тут явно не слышали, туристов вытуряют около 10 утра.
С невеселыми мыслями и скептическим настроем поднимаем большой палец. На удивление быстро нас подбирает дедушка на разваливающеся старезной машине: медленно, но уверенно мы ползем по поразительно хорошему асфальту. Впрочем, спустя 20 км все становится на свои места: асфальт заканчивается, начинается бездорожное нигде, а дедушка высаживает нас посреди пустыря и чешет…прямо в гору, неистово тарахтя всем телом видавшей виды машинки.
Авто скрывается за отвесным склоном, охреневшие мы остаемся в одиночестве. Второй автостопный день явно складывается куда лучше: тут даже ездят не только узики с рыночниками, но и вполне современные машины с молодыми монголами. Именное такие везут нас следующие километров 30: под Боба Марли мы чешем через невероятные пейзажи, мимо яков, верблюдов (впервые в жизни вижу их не в зоопарке). Кое-где можно заметить пожилого монгола в национальном халате, пасущего верблюдов - или стадо коров тупо посреди нигде. За окном пролетают ястребы и огромные дикие гуси, мелькают какие-то сараи и непонятные полукоровники, а главная задача - угадать, коровник это, туалет или заправка. Впрочем, второе навряд ли: у монголов вообще мало стеснения по этому поводу, потому по нужде выходят прямо в степь.
Экзотика и идиллия сопровождалась подъемом на высокогорье, где нас благополучно высадили в снежный буран. Начало мая, я достаю шапку-ушанку и радуюсь, что надела термобелье. Метет адски, мы стоим в долбаном Скайриме с единственным указателем на нужный нам Ховт. При этом дроги нет: есть колеи, и машины едут по той, что им нравится. Поэтому иногда приходится прыгать и махать руками, чтобы привлечь внимание проезжающему по параллельной траектории автобусу и внедорожнику: другие машины тут просто не проедут.
Первым останавливается как раз автобус: он едет в другую сторону, но водитель интересуется, все ли у нас ок. Неок, черт возьми: мы стоим в снежном буране посреди нигде, машин почти нет, холодно капец как, а впереди еще добрых сто километров!
Потом останавливается газелька с молодой девушкой и монголом-афроамериканцем: машина у них забита, зато барышня неплохо владеет английским и успевает объяснить следующей остановившейся машине, кто мы и что нам надо. Едем с двумя парнями, которым нужно в «кантрисайд», то есть очередную затерянную в степях юрту. Когда видим на дороге авто с номерами Ховта, просим посигналить. Объясняемся с водителями грузовика, жалобно смотрим и указываем на снегопад и то, что очень «хуйтен» (холодно). Кое-как рыночники соглашаются нас подвезти: и начинается веселая дорога с форсированием рек и озер, подпрыгиванием на кочках и охреневанием, КАК, как они тут определяют, куда ехать, если даже направление посреди этого нигде теряешь моментально. Впрочем, иногда я подозреваю, что вот сейчас мы описали круг почета просто потому, что местные тоже пытались найти дорогу)
Один из монголов в машине кое-как знает русский. Спросить, как нас зовут, у него выходит с трудом - зато запросто заводит речь о политике, рассказывает, как не любит Китай и расспрашивает о войне и России. Саундтреком идет народная монгольская музыка: красивая, но, признаться, крайне заунывная.
Посреди всего этого нам случается счастье: приходит sms от хоста Бриоша: француз пишет, что будет рад нас принять. И вот мы высаживаемся на окраине Ховта. До последнего ждем подвоха: но нет, прощупывания почвы со стороны водителя («А работаете? А деньги на еду есть? А деньги вообще есть? А фотоаппарат? А где останавливаетесь?») хватило - нас благополучно высаживают и желают счастливого пути.
Ховт после всего пережитого - просто центр цивилизации. Пятый по величине город в стране, фигли. По краям города юрты, в центре (до которого 5 минут пешком с окраины) архитектурные изыски, пагоды, театр, университет, качели и даже площадь с фонариками. Нас успевает окучить местный пьяница, когда приходит Бриош: французский студент, приехавший на годовую практику учить монгольских детей французской мове. Скидываем рюкзаки, пьем иранский чай - подарок от предыдущего вписчика - и идем обедать в злачную корейскую кафешку.
Система там любопытная: заказываешь основное блюдо, а к нему приносят кучу мелких добавок вроде салатиков, чипсов, овощей и фруктов + по тарелке риса каждому. К нам присоединяется афроамериканка Доминик, волонтер Корпуса мира. Пьем пиво, меряемся культурными шоками от этой страны: мы тут два дня, Бриош - год, Доминик - второй, впечатления сходится.
Ребятам непросто: если мы, дети лихих 90ых, еще привычны к плановым отключениям электричества и системе купания «чайник+тазик», для благополучных француза и американки это просто шок. А горячей воды у них нет, электричества может не быть сутками, и это норма. Доминик, как и все волонтеры, получает немного - а вот Бриошу платят хорошие деньги, но ему некуда их тратить. И главное - даже не отсутствие фруктов и овощей, не совковая квартира и маленький городок, где нечем заняться. Главное - это культурная пропасть, иной менталитет, кардинально другой взгляд на мир.
Мир, где мало что изменилось со времен Чингисхана, и он до сих пор - главное божество и гордость. Мир, где люди не понимают, зачем им учить что-то новое, не могут найти свой город на карте страны, мир, где учителя уходят посреди рабочего дня с урока, потому что «друзья пригласили на обед». Мир, где большинство спивается, потому что иммунитета к водке нет, а делать тут больше нечего. Мир, где причудливым образом смешиваются шаманские, языческие традиции и буддизм, перерастая в новую религию.
Вечерние улицы полны выползающих из караоке-баров в стельку пьяных местных. Дома за пивом Бриош продолжает делиться наблюдениями. Еще пару лет назад в Ховте было всего 10 машин, сейчас они уже у каждого второго. До этого ничего не менялось веками: и теперь капитализм и цивилизация наступают слишком быстро, чтобы люди успели с этими переменами освоиться.
На следующий день по Ховту гуляет самая странная компания ever: две американки, одна черно-, другая белокожая, француз, двое украинцев и россиянин-байкер. Последний - одно из крутейших знакомств поездки, Илья, который в свое время сделал трип Санкт-Петербург Морокко на велосипеде, а сейчас дожидается свою попутчицу из Германии, чтобы продолжить путешествие н мотоцикле в пустыню Гоби.
Карабкались в гору, сидели на обзорке среди монгольских школьников, смотрели на городок и пустынно-скалистые пейзажи вокруг. Съездили в дацан неподалеку: внутрь не заходили, но снаружи он показался уютным и симпатичным. На такси едем во все ту же корейскую кафешку (там есть овощи и вай-фай, манна небесная в этих краях! и еда - не только пресное мясо, которое, по словам Бриоша, местные едят каждый день). А вот цены не очень радуют: даже в Монголии для нас все сейчас довольно дорого. Радуется только Бриош: с его французской зарплатой он может пошиковать и даже угостить нас пивом и ужином.
Фотографируемся, обсуждаем приключения, делимся историями. Ребята говорят, что если бы мы дали местным денег, когда они просят, то не отделались бы так просто: с нас стали бы требовать еще и еще, такая тут система развода.
Вокруг гудят монголы, и сами мы - затеряны посреди большой неизведанной страны, но в этот момент нашей странной интернациональной компании все ни по чем.
Вечером на главной площади зажигаются фонарики. Неожиданно встречаем русскоязычных туристов: «Байкеры?» - «Не», - «Как же вас сюда занесло?» - «Сами удивляемся».
Доминик звонит свое подруге в Гови-Алтай: нас будут рады вписать там, Корпус мира спасает путешественников) Вообще, меня поражают эти ребята: они приезжают в глухую глушь из комфортного привычного мира, живут без элементарных удобств в совершенно чуждой среде, получают копейки - чтобы повышать квалификацию местных учителей, давать основы иностранного языка детям, помогать местным школам и больницам развиваться. Учат монгольским, искренне любят то, что они делают: но живут, в основном, тесными гетто, общаются со своими коллегами по Корпусу мира - при всем желании, интегрироваться в локальную среду здесь слишком непросто.
Что ж, хорошо, если нам хотя бы есть, где упасть: до Гови-Алтая предстоит самая сложная часть пути, самый длинный перегон через пустыню.
Это по России и Украине 400-500 километров в световой день - стандартная скорость, а случается и тысячу сразу пропахать. По монгольским реалиям 200 километров - оптимистичная перспектива на день. Именно столько отделяет нас от Ховта. Дальше сложнее: участок Ховт-Гови-Алтай - 450 км, очагов цивилизации на пути не обнаружено. На самом деле, Ховт и Алтай - те еще очаги, скорее, костерки, даже удивительно, что там есть кто-то на Кауче (впрочем, потом становится ясно, как и почему). Пока остается вдохнуть поглубже, плюнуть через плечо, погладить амулеты, скрестить пальцы, поплясать с бубном, воззвать ко всем богам и отправляться-таки на трассу.
А прежде - рассчитаться за комнату в нашем прекрасном «отеле». Накануне нам называют цену в рублях, но сдачу с крупной купюры тугриками давать отказываются: мотают головой, делают вид, что не понимают. Мы плюем (очень хотелось сделать это в буквальном смысле) и валим - тем более, что про стандартный расчетный час в полдень тут явно не слышали, туристов вытуряют около 10 утра.
С невеселыми мыслями и скептическим настроем поднимаем большой палец. На удивление быстро нас подбирает дедушка на разваливающеся старезной машине: медленно, но уверенно мы ползем по поразительно хорошему асфальту. Впрочем, спустя 20 км все становится на свои места: асфальт заканчивается, начинается бездорожное нигде, а дедушка высаживает нас посреди пустыря и чешет…прямо в гору, неистово тарахтя всем телом видавшей виды машинки.
Авто скрывается за отвесным склоном, охреневшие мы остаемся в одиночестве. Второй автостопный день явно складывается куда лучше: тут даже ездят не только узики с рыночниками, но и вполне современные машины с молодыми монголами. Именное такие везут нас следующие километров 30: под Боба Марли мы чешем через невероятные пейзажи, мимо яков, верблюдов (впервые в жизни вижу их не в зоопарке). Кое-где можно заметить пожилого монгола в национальном халате, пасущего верблюдов - или стадо коров тупо посреди нигде. За окном пролетают ястребы и огромные дикие гуси, мелькают какие-то сараи и непонятные полукоровники, а главная задача - угадать, коровник это, туалет или заправка. Впрочем, второе навряд ли: у монголов вообще мало стеснения по этому поводу, потому по нужде выходят прямо в степь.
Экзотика и идиллия сопровождалась подъемом на высокогорье, где нас благополучно высадили в снежный буран. Начало мая, я достаю шапку-ушанку и радуюсь, что надела термобелье. Метет адски, мы стоим в долбаном Скайриме с единственным указателем на нужный нам Ховт. При этом дроги нет: есть колеи, и машины едут по той, что им нравится. Поэтому иногда приходится прыгать и махать руками, чтобы привлечь внимание проезжающему по параллельной траектории автобусу и внедорожнику: другие машины тут просто не проедут.
Первым останавливается как раз автобус: он едет в другую сторону, но водитель интересуется, все ли у нас ок. Неок, черт возьми: мы стоим в снежном буране посреди нигде, машин почти нет, холодно капец как, а впереди еще добрых сто километров!
Потом останавливается газелька с молодой девушкой и монголом-афроамериканцем: машина у них забита, зато барышня неплохо владеет английским и успевает объяснить следующей остановившейся машине, кто мы и что нам надо. Едем с двумя парнями, которым нужно в «кантрисайд», то есть очередную затерянную в степях юрту. Когда видим на дороге авто с номерами Ховта, просим посигналить. Объясняемся с водителями грузовика, жалобно смотрим и указываем на снегопад и то, что очень «хуйтен» (холодно). Кое-как рыночники соглашаются нас подвезти: и начинается веселая дорога с форсированием рек и озер, подпрыгиванием на кочках и охреневанием, КАК, как они тут определяют, куда ехать, если даже направление посреди этого нигде теряешь моментально. Впрочем, иногда я подозреваю, что вот сейчас мы описали круг почета просто потому, что местные тоже пытались найти дорогу)
Один из монголов в машине кое-как знает русский. Спросить, как нас зовут, у него выходит с трудом - зато запросто заводит речь о политике, рассказывает, как не любит Китай и расспрашивает о войне и России. Саундтреком идет народная монгольская музыка: красивая, но, признаться, крайне заунывная.
Посреди всего этого нам случается счастье: приходит sms от хоста Бриоша: француз пишет, что будет рад нас принять. И вот мы высаживаемся на окраине Ховта. До последнего ждем подвоха: но нет, прощупывания почвы со стороны водителя («А работаете? А деньги на еду есть? А деньги вообще есть? А фотоаппарат? А где останавливаетесь?») хватило - нас благополучно высаживают и желают счастливого пути.
Ховт после всего пережитого - просто центр цивилизации. Пятый по величине город в стране, фигли. По краям города юрты, в центре (до которого 5 минут пешком с окраины) архитектурные изыски, пагоды, театр, университет, качели и даже площадь с фонариками. Нас успевает окучить местный пьяница, когда приходит Бриош: французский студент, приехавший на годовую практику учить монгольских детей французской мове. Скидываем рюкзаки, пьем иранский чай - подарок от предыдущего вписчика - и идем обедать в злачную корейскую кафешку.
Система там любопытная: заказываешь основное блюдо, а к нему приносят кучу мелких добавок вроде салатиков, чипсов, овощей и фруктов + по тарелке риса каждому. К нам присоединяется афроамериканка Доминик, волонтер Корпуса мира. Пьем пиво, меряемся культурными шоками от этой страны: мы тут два дня, Бриош - год, Доминик - второй, впечатления сходится.
Ребятам непросто: если мы, дети лихих 90ых, еще привычны к плановым отключениям электричества и системе купания «чайник+тазик», для благополучных француза и американки это просто шок. А горячей воды у них нет, электричества может не быть сутками, и это норма. Доминик, как и все волонтеры, получает немного - а вот Бриошу платят хорошие деньги, но ему некуда их тратить. И главное - даже не отсутствие фруктов и овощей, не совковая квартира и маленький городок, где нечем заняться. Главное - это культурная пропасть, иной менталитет, кардинально другой взгляд на мир.
Мир, где мало что изменилось со времен Чингисхана, и он до сих пор - главное божество и гордость. Мир, где люди не понимают, зачем им учить что-то новое, не могут найти свой город на карте страны, мир, где учителя уходят посреди рабочего дня с урока, потому что «друзья пригласили на обед». Мир, где большинство спивается, потому что иммунитета к водке нет, а делать тут больше нечего. Мир, где причудливым образом смешиваются шаманские, языческие традиции и буддизм, перерастая в новую религию.
Вечерние улицы полны выползающих из караоке-баров в стельку пьяных местных. Дома за пивом Бриош продолжает делиться наблюдениями. Еще пару лет назад в Ховте было всего 10 машин, сейчас они уже у каждого второго. До этого ничего не менялось веками: и теперь капитализм и цивилизация наступают слишком быстро, чтобы люди успели с этими переменами освоиться.
На следующий день по Ховту гуляет самая странная компания ever: две американки, одна черно-, другая белокожая, француз, двое украинцев и россиянин-байкер. Последний - одно из крутейших знакомств поездки, Илья, который в свое время сделал трип Санкт-Петербург Морокко на велосипеде, а сейчас дожидается свою попутчицу из Германии, чтобы продолжить путешествие н мотоцикле в пустыню Гоби.
Карабкались в гору, сидели на обзорке среди монгольских школьников, смотрели на городок и пустынно-скалистые пейзажи вокруг. Съездили в дацан неподалеку: внутрь не заходили, но снаружи он показался уютным и симпатичным. На такси едем во все ту же корейскую кафешку (там есть овощи и вай-фай, манна небесная в этих краях! и еда - не только пресное мясо, которое, по словам Бриоша, местные едят каждый день). А вот цены не очень радуют: даже в Монголии для нас все сейчас довольно дорого. Радуется только Бриош: с его французской зарплатой он может пошиковать и даже угостить нас пивом и ужином.
Фотографируемся, обсуждаем приключения, делимся историями. Ребята говорят, что если бы мы дали местным денег, когда они просят, то не отделались бы так просто: с нас стали бы требовать еще и еще, такая тут система развода.
Вокруг гудят монголы, и сами мы - затеряны посреди большой неизведанной страны, но в этот момент нашей странной интернациональной компании все ни по чем.
Вечером на главной площади зажигаются фонарики. Неожиданно встречаем русскоязычных туристов: «Байкеры?» - «Не», - «Как же вас сюда занесло?» - «Сами удивляемся».
Доминик звонит свое подруге в Гови-Алтай: нас будут рады вписать там, Корпус мира спасает путешественников) Вообще, меня поражают эти ребята: они приезжают в глухую глушь из комфортного привычного мира, живут без элементарных удобств в совершенно чуждой среде, получают копейки - чтобы повышать квалификацию местных учителей, давать основы иностранного языка детям, помогать местным школам и больницам развиваться. Учат монгольским, искренне любят то, что они делают: но живут, в основном, тесными гетто, общаются со своими коллегами по Корпусу мира - при всем желании, интегрироваться в локальную среду здесь слишком непросто.
Что ж, хорошо, если нам хотя бы есть, где упасть: до Гови-Алтая предстоит самая сложная часть пути, самый длинный перегон через пустыню.