Питер-Таллинн
В то утро я, кажется, проснулась оттого, что открыла глаза, и по ним резанул свет.Белый свет, ослепительно белый, совершенно не питерский, он всё же значил возвращение домой. Я вдруг была рада этому городу, я смогла посмотреть на него глазами человека, который только что приехал, и может даже в первый раз. Я провела три дня в машине и две ночи в лесу, среди мрачной и суровой карельской зелени и первомайского холода, за это время успев отвыкнуть от серо-жёлтых камней и чугунных набережных. Я впервые в жизни была рада сюда вернуться. Прошло две недели, а я всё ещё хожу по Питеру как иностранец, кручу головой, хлопаю незамыленными глазами. И надеюсь, что это нескоро кончится.
Эстония занимает страшно мало места на карте и при этом ужасно много в моём сердце, и вернуться в Таллинн сейчас совсем не в том качестве, что раньше, было какой-то важной маленькой вехой, значение которой явно больше, нежели я пока способна оценить и осмыслить. От эстонского языка со всех сторон тепло и уютно, как в одеяле, а я помню по-эстонски всего-то несколько слов: «привет», «кровь», «пиво», «молоко», и то ли «независимость», то ли «свобода» ещё. Люблю такие города, где всё время вверх-вниз, где можно назначить встречу под крепостной стеной. Мне хорошо от мысли о том, что если кто-то решит со мной заговорить - это будет не мой язык, и я представлюсь Аной. Покупая незнакомые продукты и вставая по утрам лишь для того, чтобы к вечеру ноги гудели от километров пройденной брусчатки, сдувая с чая типичную для эстонской воды плёночку, я каждую минуту счастлива.
Эстония занимает страшно мало места на карте и при этом ужасно много в моём сердце, и вернуться в Таллинн сейчас совсем не в том качестве, что раньше, было какой-то важной маленькой вехой, значение которой явно больше, нежели я пока способна оценить и осмыслить. От эстонского языка со всех сторон тепло и уютно, как в одеяле, а я помню по-эстонски всего-то несколько слов: «привет», «кровь», «пиво», «молоко», и то ли «независимость», то ли «свобода» ещё. Люблю такие города, где всё время вверх-вниз, где можно назначить встречу под крепостной стеной. Мне хорошо от мысли о том, что если кто-то решит со мной заговорить - это будет не мой язык, и я представлюсь Аной. Покупая незнакомые продукты и вставая по утрам лишь для того, чтобы к вечеру ноги гудели от километров пройденной брусчатки, сдувая с чая типичную для эстонской воды плёночку, я каждую минуту счастлива.