-
И пусть тебе не видно моего лица, я все равно скажу, голос-то мой ты любишь, слышишь. Слышишь меня? Так вот, я скажу, что осталось мало лирических героев, которым можно писать письма, они превращаются в риторических, нет - прозаических, бытоцентричных. Почему так?
С этой осени все вдруг(кто все? - наверняка спросишь; - а ты их не знаешь - отвечу) замерзли так, что даже убрали иголки и не говорят друг другу гадостей. Как перед войной, знаешь, после которой нас может и не стать. Соседи занимаются любовью так громко и неистово, что и правда, а вдруг -война? Греются, будто бы тепла этого хватит на потом. Вот тебе хватает тепла после солнечных дней? Где оно хранится, в солнечном сплетении?
Ностальгия по виду из окна, по магии, которая непременно возникала даже из мигающей лампочки твоего подъеда, потому что тогда мы стремились все понять, а сейчас некоторые вещи понимаются сами, даже если не просишь, больше нет загадки. Даже грустишь как-то быстро, легко, осознанно - стыдно находиться в подавленном состоянии перед своим вторым или третьим по счету "я". Стыдно, потому что все понимаешь: почему, куда, откуда, что надо сделать, чтобы не грустить.
Вот и ты не грусти. Ведь нам всего, а не уже, и вокруг наших городов нет электрической ограды, и на номерах наших телефонах не наложено проклятье, ведь телефонную книжку всегда можно восстановить. И все, от чего мы смешно зарекались год назад, сегодня - настоящее, а может, и будущее. И все, о чем ты не смеешь мечтать и смешно шепчешь в Новый Год, через полгода приходит к тебе в виде потрясающих эмоций.
Ты, главное, не переставай желать и мечтать. Ведь когда не о чем, не о ком, это же почти смерть и есть.
С этой осени все вдруг(кто все? - наверняка спросишь; - а ты их не знаешь - отвечу) замерзли так, что даже убрали иголки и не говорят друг другу гадостей. Как перед войной, знаешь, после которой нас может и не стать. Соседи занимаются любовью так громко и неистово, что и правда, а вдруг -война? Греются, будто бы тепла этого хватит на потом. Вот тебе хватает тепла после солнечных дней? Где оно хранится, в солнечном сплетении?
Ностальгия по виду из окна, по магии, которая непременно возникала даже из мигающей лампочки твоего подъеда, потому что тогда мы стремились все понять, а сейчас некоторые вещи понимаются сами, даже если не просишь, больше нет загадки. Даже грустишь как-то быстро, легко, осознанно - стыдно находиться в подавленном состоянии перед своим вторым или третьим по счету "я". Стыдно, потому что все понимаешь: почему, куда, откуда, что надо сделать, чтобы не грустить.
Вот и ты не грусти. Ведь нам всего, а не уже, и вокруг наших городов нет электрической ограды, и на номерах наших телефонах не наложено проклятье, ведь телефонную книжку всегда можно восстановить. И все, от чего мы смешно зарекались год назад, сегодня - настоящее, а может, и будущее. И все, о чем ты не смеешь мечтать и смешно шепчешь в Новый Год, через полгода приходит к тебе в виде потрясающих эмоций.
Ты, главное, не переставай желать и мечтать. Ведь когда не о чем, не о ком, это же почти смерть и есть.