Трудно быть богом
Вчера вечером я уложил домочадцев спать и отправился в ближайший кинотеатр на последний сеанс, чтобы три часа крупным планом смотреть на ад. О том, что Герман снимает "Трудно быть богом" стало известно, еще когда я учился в школе, поэтому впервые банальный поход в кино ощущался как историческое событие.
Сейчас прошли уже сутки, но этот фильм никак не выходит из головы, кажется, не выйдет уже никогда. Он поразительно, до неприличия красив, но это красота ночного кошмара, который смотреть жутко, а вспоминать удивительно. Говорить "мне очень понравилось" о таком фильме как-то не с руки; не тот масштаб. Но это действительно впечатление, от которого уже никуда не деться, как посещение Рима или девять симфоний Брукнера.
Бахтин в своей книге о карнавальной культуре критиковал одного французского литературоведа, сравнившего Рабле с озорным мальчишкой, который бежит по улице и забрызгивает грязью почтенных прохожих. Чтобы оставаться в истинно средневековой эстетике Рабле, писал Бахтин, этот мальчишка должен был забрызгивать прохожих не грязью, а мочой и калом. Арканарское средневековье Германа именно такое, здесь нет ничего романтического, один мрак, гниль, ржавчина, говно, кровь, вонь. Весь фильм проливной дождь, все ходят по колено в грязи. Большую часть фильма в кадре хаотично сменяющие друг друга хари, говорящие одновременно о своем - если хорошо помнить повесть Стругацких, можно выхватить реплики, соответствующие ее сюжету. А потом снова мрак, гниль, ржавчина, говно, кровь, вонь. Говорят, какие-то девушки с криками выбегали из зала через 20 минут после начала, но, по-моему, сама обстановка настолько запредельна, что натурализм особенно не шокирует (по-моему, даже в старой экранизации - стандартном боевике с богатыми декорациями - жестоких сцен больше). Смириться с пытками в аду проще, чем в современной Чечне, а здесь нам показывают именно ад, и вываливающиеся кишки с отрубленными головами здесь на своем месте. Камера болтается прямо в толпе и вызывает ощущение прямой трансляции из ада, от которой не оторваться. Вот кому-то выломали нос и бросили в лужу, чья-то жопа, стихи Пастернака, объедки, обрывки фраз, уставший главный герой, хари, еще хари, а потом снова мрак, гниль, ржавчина, говно, кровь, вонь. Ни с чем не сравнимое кино.
Сейчас прошли уже сутки, но этот фильм никак не выходит из головы, кажется, не выйдет уже никогда. Он поразительно, до неприличия красив, но это красота ночного кошмара, который смотреть жутко, а вспоминать удивительно. Говорить "мне очень понравилось" о таком фильме как-то не с руки; не тот масштаб. Но это действительно впечатление, от которого уже никуда не деться, как посещение Рима или девять симфоний Брукнера.
Бахтин в своей книге о карнавальной культуре критиковал одного французского литературоведа, сравнившего Рабле с озорным мальчишкой, который бежит по улице и забрызгивает грязью почтенных прохожих. Чтобы оставаться в истинно средневековой эстетике Рабле, писал Бахтин, этот мальчишка должен был забрызгивать прохожих не грязью, а мочой и калом. Арканарское средневековье Германа именно такое, здесь нет ничего романтического, один мрак, гниль, ржавчина, говно, кровь, вонь. Весь фильм проливной дождь, все ходят по колено в грязи. Большую часть фильма в кадре хаотично сменяющие друг друга хари, говорящие одновременно о своем - если хорошо помнить повесть Стругацких, можно выхватить реплики, соответствующие ее сюжету. А потом снова мрак, гниль, ржавчина, говно, кровь, вонь. Говорят, какие-то девушки с криками выбегали из зала через 20 минут после начала, но, по-моему, сама обстановка настолько запредельна, что натурализм особенно не шокирует (по-моему, даже в старой экранизации - стандартном боевике с богатыми декорациями - жестоких сцен больше). Смириться с пытками в аду проще, чем в современной Чечне, а здесь нам показывают именно ад, и вываливающиеся кишки с отрубленными головами здесь на своем месте. Камера болтается прямо в толпе и вызывает ощущение прямой трансляции из ада, от которой не оторваться. Вот кому-то выломали нос и бросили в лужу, чья-то жопа, стихи Пастернака, объедки, обрывки фраз, уставший главный герой, хари, еще хари, а потом снова мрак, гниль, ржавчина, говно, кровь, вонь. Ни с чем не сравнимое кино.