Чип и Дейл - как всё начиналось, часть 1
Где-то на стыке границ Ангариона, Ангмарка и Свободных Земель ветреная осенняя ночь укутывала тьмой маленький храм Скеты. Длинный каменный дом, который представляло из себя основное здание, сарай для немногочисленного скота, ограда и могильные камни погоста за ней - всё тонуло во мраке. Плакальщик Агди, седовласый сгорбленный сакс, вышел из дома, чтобы запереть ворота. Он надеялся побыстрее сделать это и вернуться под крышу, где в эту ночь квартировал кавалерийский отряд Смертоносцев, скрашивая одиночество старика. Однако, идя по двору, Агди заметил в трепещущем свете фонаря, что одна створка ворот приоткрыта, а в следующий миг в луче света блеснула зелёным пара глаз. Плакальщик застыл на месте скорее от изумления, чем от страха: никогда на его памяти нежить не отваживалась даже близко подойти к арке, увенчанной священным изваянием ворона. Но в проёме показался вовсе не драуг, а смертельно уставший, едва волочащий ноги эльф очага. Увидев человека с фонарём, он начал хрипло и торопливо что-то говорить по-эльфийски, но зашёлся кашлем и осел на колени. "Да хранит нас Щитоносица!.." - всплеснул руками Агди и, подставив эльфу плечо, повёл его в дом. При свете очага Агди смог разглядеть ночного гостя получше: это оказался ярко-рыжий подросток, не больше тридцати лет отроду, к тому же изрядно потрёпанный. Его тёмно-зелёная охотничья рубаха была разодрана, грудь наискось пересекал красный воспалившийся рубец, похожий на след от хлыста, а на плечах, спине и шее буквально живого места не осталось от многочисленых укусов. Судя по пустому колчану за спиной и намертво зажатому в правой руке окровавленному охотничьему ножу, юноша не остался в долгу у нападавших, но дорога до храма под ветром и моросящим осенним дождём отняла у него последние силы - он опустился на пол возле очага, пытаясь что-то сказать сквозь кашель. Тут из-за деревянной перегородки, отделявшей одну из комнаток внутри длинного дома, показался заспанный сержант кавалерийского отряда. "Агди, что тут происходит?.. О Скета! Волки в этом году рановато начали безобразничать!" - воскликнул он, увидев нежданного гостя. "Хотя постой... Это не волчьи укусы! - кавалерист потемнел лицом, склоняясь над эльфом. - Кто на тебя напал? А главное, где?!" С этими словами сержант взял мальчишку за плечи, развернул к себе и как следует встряхнул. Эльф медленно поднял голову, но поняв, кто перед ним, сам ухватил солдата за ворот обеими руками, выронив нож, и с трудом выдавил из себя отрывочные слова на торговом наречии с небольшим акцентом: "Некромант... Северный Ангарион... День пешком на запад отсюда... Приграничное селение... Никого не осталось... С бичом... Идёт вглубь леса..." Выговорив это, он снова зашёлся кашлем. "Всё понятно, - сержант решительно сдвинул брови, - это наш давний знакомый, щёголь с магическим хлыстом. Выезжаем немедленно, пока он не натворил ещё больше дел". Пока смертоносец будил своих солдат и раздавал приказания, Агди осторожно оттащил эльфа в свой угол и уложил на грубо сделанную деревянную кровать с соломенным тюфяком. Выполнив свой долг перед погибшими родичами, подросток перестал сопротивляться ранам и усталости и больше не пытался встать, только кашлял и дрожал крупной дрожью - у него начинался жар.
Дисциплина Смертоносцев была безукоризненна: не успел погаснуть огарок свечи в фонаре, забытом Агди у ворот, как десяток всадников с факелами и в полном вооружении проскакал под аркой и скрылся в ночи. Заперев наконец ворота и подобрав светильник, Плакальщик вернулся к раненому. Жар усиливался. Остроухий подросток блуждал бессмысленным взглядом по потолку и хрипло бормотал что-то по-эльфийски. "Как тебя зовут-то?" - спросил плакальщик, освобождая эльфа от ремня и обрывков мокрой рубахи. Раны выглядели очень плохо, особенно длинный рубец на груди, воспалившийся и опухший. "Харлонд..." - эльф всё так же смотрел в потолок и даже не поморщился, когда Агди промывал многочисленные укусы. На шее у него остался висеть маленький кусочек отшлифованного янтаря на чудом уцелевшем кожаном шнурке - Плакальщик не стал его снимать, рассудив, что такие простые вещицы обычно бывают дороги владельцам. Вскоре подросток перестал бормотать и забылся. Агди тихо встал и принёс два факела: один он поставил Харлонду в изголовье, другой - в ноги. Раны, нанесённые служителями и отродьями Хелы, загнивали гораздо быстрее обычных, и даже будучи неглубокими, часто оказывались смертельными. Плакальщик понимал, что утром ему придётся начать собирать хворост для погребального костра. Старик присел на низкий табурет у постели умирающего и стал творить молитву Скете.
Идущий во тьме да найдёт Твой чертог,
О Скета, Хранящая души.
Проживший земную жизнь да будет судим Тобой по законам богов,
О Скета, Вершащая последнее правосудие.
Бренная плоть да покоится в мире, свободная от всякого духа,
О Скета, Божественная Привратница.
От смертного ложа взываю к Тебе,
О Скета, Хранительница двух ключей.
Посланники Твои да хранят эту душу от скверны на последнем пути.
***
Харлонд плыл и плыл в серо-красном горячечном тумане, потеряв чувство времени. В какой-то момент он почувствовал вокруг себя пространство, словно бы он вдруг оказался в огромном зале, но не мог разглядеть стен в колышащейся дымке. Всё было неясно и размыто, из тумана слышались шорохи и невнятный шёпот, но впереди как будто маячило что-то светлое. Харлонд потянулся к свету всем своим существом, и мутное пятно вдруг приобрело форму и цвет, особенно резкие на фоне всей этой мглы. Перед ним сидела высокая женщина в ослепительно белом платье, поверх которого был надет покрытый тёмными пятнами, следами зубов и когтей и боги знают чего ещё кожаный доспех. На коленях у женщины лежал меч. Её светло-серые глаза тоже были подобны заточенной стали - они словно пронзали шелуху мыслей и воспоминаний, достигая самой глубины сердца.
- Госпожа Скета... - Эльф низко поклонился Хранительнице Душ.
- Приветствую тебя, Харлонд Остролист, - ответила она, и её жёсткий, но не лишённый красоты и выразительности лик словно осветился изнутри - богиня улыбнулась.
- А ты борец, юный эльф. Мне нужны такие воины. Поэтому прежде, чем судить твою душу, я дам тебе выбор. Твоё тело сейчас на грани жизни и смерти. Ты можешь покинуть его, я взвешу твои деяния, и твоя душа, если она не запятнана грехами, отправится к Истер. И я вижу, что у Зелёной Богини есть все причины быть милостивой к тебе. Но я могу отправить твою душу обратно в тело, если ты готов принять моё покровительство и вновь сражаться на земле против сил тьмы, но уже с моей помощью. Выбирай.
- Я не боюсь суда, но если я могу служить Тебе, Щитоносица Богов, то прими моё служение! -
Эльф склонился к самому краю белоснежных одежд Скеты. Он успел почувствовать лёгкое прикосновение благословляющей длани богини, и пала тьма.
***
Задремавший было у постели тихо сгорающего в лихорадке эльфа Плакальщик вздрогнул от слабого стона. Похоже, юнец, который не должен был дожить до утра, пришёл в сознание. "Воды..." - прошелестел он одними губами. Старик дрожащими от удивления руками напоил эльфа из глиняной плошки, расплескав половину, а молодой эльф тут же уснул. Дыхание его было ровным, жар спадал, вот только бледное лицо с резко проступившими скулами теперь напоминало обтянутый кожей череп больше, чем когда-либо.
Погребальные факелы всё же пригодились Агди через два дня, когда поредевший отряд Смертоносцев вернулся с победой и телами трёх бойцов, заплативших собственными жизнями за покой северных границ Ангариона. Сержант был поражён тем, что эльф, сообщивший о беде, умудрился выжить, и если бы не веское слово Плакальщика, не поверил бы, что в этом не было какого-то колдовства. А Харлонд, всё это время проспавший в уединённой келье, медленно, но верно выздоравливал. Раны всё ещё требовали ухода, но не гноились. Около недели эльф ничего не ел и не разговаривал, но в один из дней сам сел в постели, принял от Агди кружку молока и сбивчиво, то и дело переходя на эльфийский, рассказал старику свою историю. Оказалось, он возвращался с охоты и заподозрил неладное уже на подходе к селению - не было слышно ни детских голосов, ни пения птиц. В родном доме его встретила мертвенно-бледная мать с остановившимися глазами и вместо объятий молча попыталась задушить. Кое-как вырвавшись и оглядевшись, Харлонд понял, что все его домочадцы были убиты и подняты снова с помощью чёрной магии. Ему хватило хладнокровия и сил на то, чтобы упокоить тела тех, кого он любил, но когда на улице на него накинулись все соплеменники - точнее, то, что от них осталось - эльф был уверен, что это конец. А ходячие мертвецы вдруг отступили как по команде, оставив Харлонда посреди селения одного, в окружении упокоенных им тел. Здесь и произошла его встреча со жрецом Хелы, повинным в гибели селения. Некромант всё это время наблюдал за сражающимся эльфом, остался доволен и предложил Харлонду пойти к нему в ученики, обещая власть над всем Ангарионом. Вместо ответа эльф вскинул лук. Разъярённый некромант взмахнул хлыстом, но последняя стрела из колчана Харлонда нашла цель раньше, и только поэтому юноша отделался всего лишь рубцом на груди и успел раствориться в лесу, пока жрец Хелы, изрыгая страшные проклятия, выдёргивал наконечник из плеча.
Заканчивая свой печальный рассказ, эльф разрыдался. "Я помолюсь о твоих родных, хотя они, должно быть, уже возделывают прекрасные плодородные сады Истер, - говорил Агди, отечески похлопывая его по плечу. - А ты можешь оставаться здесь, сколько понадобится". Про себя старый Плакальщик с радостью подумал, что уж теперь-то жизнь Харлонда точно вне опасности.
***
Агди осторожно вывел шатающегося эльфа к южной стене храма, чтобы тот мог погреться на последнем осеннем солнце. Даже в это время года лучи низко идущего над горизонтом светила были лучшим лекарством от последствий чёрной магии. Усевшись не без помощи Плакальщика, подросток блаженно прислонился к чуть нагретой стене и закрыл глаза. Агди оставил его в таком положении и занялся повседневными делами: он жил один и помимо жречества занимался хозяйством, возделывал небольшой огород и ухаживал за могилами на погосте. По прошествии пары часов он собрался было отвести своего подопечного обратно в келью, где тот спал большую часть суток, но тут его взгляд упал на дорогу, ведущую с севера - к храму приближался всадник. Агди сразу узнал у нём Божественного Убийцу Гвидиона ап-Брона. Гвидион - невысокий широкоплечий анари с белоснежной окладистой бородой - был уже не молод, но пока его проницательным чуть насмешливым глазам под ещё чёрными бровями не изменяла зоркость, а жилистые руки твёрдо держали меч, он продолжал патрулировать Ангмарк и южную часть Свободных Земель, часто останавливаясь именно в этом храме Скеты. Обычно он путешествовал один, но сейчас Агди заметил маленькую фигурку в седле перед рыцарем. Ребёнок?..
- Доброго вечера, Гвидион! Я было решил, что у нас сегодня один гость, а оказывается, целых два! - улыбнулся Агди, распахивая створку ворот перед всадником. Божественный Убийца был его старым другом.
- Да услышит Щитоносица твои молитвы, Агди! - печально ответил Гвидион. Ребёнок, которого он привёз, оказался худым лопоухим мальчишкой лет десяти-двенадцати со всклокоченными чёрными волосами. Одежда на нём была старая и рваная, тут и там на коже темнели синяки, один, особенно крупный, расплылся слева по нижней челюсти. Он был бы жалок, если бы не глаза: огромные, почти чёрные, они неотрывно смотрели куда-то в пространство, словно мальчик наблюдал что-то недоступное простым смертным.
- Я привык видеть самые чудовищные последствия некромантии, но до сих пор не могу смириться с тем, что могут делать с себе подобными обычные люди, - тихо сказал Божественный Убийца, снимая мальчика с коня. Тот не проронил ни слова, даже не взглянул на Агди и вообще вёл себя как неодушевлённый предмет.
- Надо его накормить, - заметил Агди. - Как тебя зовут, мальчик?
Ребёнок будто не услышал вопроса.
- Кейл, - ответил вместо него Гвидион. - Ну попробуй, накорми. У меня не вышло за те двое суток, что мы ехали сюда. А это ещё что?.. То есть, кто?
Между тем до ворот храма, опираясь о стену, доковылял эльф-подросток. Длинная чёрная рубаха из храмовых запасов висела на нём мешком, плечи, локти и лопатки острыми углами торчали из-под плотной шерстяной ткани, свалявшиеся рыжие волосы свисали на глаза.
- Это эльф из Ангариона, Харлонд. Дошёл сюда сам, раненый, чтобы предупредить о сильном некроманте. Как он вообще выжил, ума не приложу! - На последней фразе старый плакальщик немного понизил голос. А тем временем приехавший с Гвидионом мальчик, до сих пор просто стоявший там, где поставил его рыцарь, оживился. Его тёмные глаза сфокусировались на эльфе. "Она до тебя дотронулась... Вот здесь, где макушка..." - бесцветным голосом сообщил ребёнок, указывая на голову эльфа. Харлонд вздрогнул всем телом и едва удержался на ногах - видимо, это странное высказывание имело для него какой-то непостижимый смысл. Агди недоумённо взглянул на Гвидиона. Тот стоял неподвижно и внимательно наблюдал за ребёнком, будто заранее ожидал увидеть что-то необычное, но не был уверен, что именно.
- Храм Скеты - не лучшее место для ребёнка, Гвидион. Куда ты повезёшь его дальше? У него остались какие-то родственники? - Агди и Гвидион сидели возле очага поздним вечером того же дня. Кейл уснул на тёплых камнях у огня, свернувшись клубком, как дикий котёнок. Гвидион осторожно укрыл его своим дорожным плащом.
- Остались, целый хутор. Да толку-то... Понимаешь, Агди, это необычный ребёнок. Несколько дней назад умерла его мать. И он видел посланника Скеты, пришедшего за ней. Так называемая родня боялась мальчика едва ли не больше, чем тех посланников. Если бы не мать, его утопили бы как паршивого щенка ещё лет пять назад, когда он впервые увидел то, чего не видят другие люди. А когда её не стало... Сам видишь, сколько на нём синяков. Слава Скете, что я проезжал мимо, и мне пришло в голову зачем-то заглянуть на внешне благополучный хутор. Ты бы видел, как они радовались, когда я сказал, что заберу мальчика. Предлагали мне деньги, - лицо Гвидиона оставалось спокойным и задумчивым, но Агди заметил, как вздрогнули желваки у него на висках при воспоминании о семье, готовой отдать первому встречному ребёнка, уродившегося не таким, как они.
- Да, печальная история... И что будешь делать с Кейлом дальше?
- Возьму в ученики. Я уже не молод, мне пригодится помощник. Думаю, для этого ребёнка храм Скеты - самое что ни на есть подходящее место. Если его ясновидческий дар не направлять, он в лучшем случае сойдёт с ума. В худшем - станет служить Хеле, и, видят боги, у него хорошо получится.
- Это верно. Хорошо, что ты вовремя нашёл его. Вот только пока мальчик не выглядит способным к обучению...
- Да, он напуган и обескуражен. Слишком много событий за несколько дней. Ему нужно время и человеческое тепло. Мне придётся заменить ему и родителей тоже. Знаешь, Агди, я ведь когда-то в юности мечтал о сыне, - по умиротворённому лицу Гвидиона промелькнула тень, - но судьба распорядилась иначе... А что этот эльф, Харлонд? Ты говорил, он тоже потерял семью? Мне кажется, эти двое сирот могли бы друг другу помочь. Меня вообще не оставляет ощущение, что наши тропы пересеклись в этом храме не случайно.
- Ничто не случайно, - улыбнулся Агди, подкладывая дров в очаг.
***
За неделю, проведённую при храме Скеты, Кейл так больше ничего и не произнёс. Старому Агди всё-таки удалось накормить его и даже отмыть, но вытянуть из мальчика хоть слово казалось невозможным. Большую часть дня он просто неподвижно сидел у очага, напоминая нахохлившегося совёнка, и глядел в одну точку. Харлонд же, едва встав на ноги, порывался помогать Агди по хозяйству. В один из дней, когда моросящий осенний дождь ненадолго сменился бледным солнечным светом, Харлонд устроился на своём теперь уже привычном месте у южной стены храма и занялся оперением стрел. Он был ещё слишком слаб, чтобы выполнять тяжёлую работу, а Агди как раз собирался привести в порядок храмовые запасы оружия. Через некоторое время к эльфу подошёл Гвидион, ведя за руку Кейла, и попросил приглядеть за мальчиком, пока он отлучится по делам в ближайшее селение. Харлонд охотно согласился - ему хотелось быть полезным, хотя он слабо себе представлял, что будет делать с человеческим ребёнком, к тому же таким странным. Гвидион оседлал коня и уехал, а Кейл так и сидел, куда посадили. Харлонд попытался завязать разговор, но мальчик не реагировал ни на повседневные вопросы, ни на рассуждения о преимуществах разных наконечников для стрел, так что эльф скоро оставил эти попытки и сконцентрировался на своей работе. Так они сидели в полной тишине, пока из-за угла длинного дома не вышла храмовая корова чёрной масти, без особых затей именуемая Чернушкой. Чернушка была немолода, своенравна и плохо доилась, но Агди наотрез отказывался её забивать. Корова подошла сначала к эльфу и ткнулась мордой ему в плечо. Харлонд рассеянно почесал Чернушку между рогами и снова занялся стрелами. Корову это вполне устроило, и она потянулась к Кейлу. Мальчик словно не замечал влажного носа, оставляющего пятна на его рубахе. Чернушка возмущённо замычала, но когда и на это не последовало никакой реакции (только эльф удивлённо поднял голову), ей пришлось повалить непочтительного мальчишку на землю одним точным движением морды и вылизать от одного оттопыренного уха до другого. Чернушка "помыла" бы Кейла целиком, как новорождённого телёнка, но тут с громким "Кыш!" вмешался Харлонд, вспомнивший, что ему было поручено присматривать за человеческим ребёнком. Поняв, что её воспитательные методы тут не ценят, корова неторопливо, с достоинством удалилась. "Ты в порядке?" - спросил эльф, помогая мальчику подняться. Кейл кивнул, неловко утираясь рукавом. Он продолжал молчать ещё некоторое время, но теперь украдкой поглядывал на стрелы в руках Харлонда. "А что ты делаешь?.." - неожиданно спросил мальчик на ломаном торговом.