ИЛЛЮЗИИ И ДОРОГА
Окно моего кабинета выходит на небольшой т-образный перекресточек, от главной улицы провинциального городка, гордящегося присутствием на карте, с помпезным названием, ответвляется растительная улица (почти таки себе "сойду на абрикосовой, сверну на виноградную"). И несколько раз каждый день, несколько раз каждый день, несколько раз каждый день я вижу, как бравые водители паркуют свои лошадиные силы посреди поворота. Вернее перегораживают поворот своими лошадиными силами. Вот просто останавливают машину посреди улицы. Растительной. Движение там хлипенькое, все ездят по главной и помпезной, а на ботаническую мало кто, а оттуда еще меньше. Некоторые просто останавливаются, выпустить кого или подобрать. Или подождать. А некоторые вот прямо таки оставляют машину посреди улицы (растительного переулка), перпендикулярно движению, и уходят. В киоск за сигаретами, али еще куда. Но ненадолго, на несколько минут всего. Парковаться больше негде, это само собой, когда это место застраивали, то кто мог подумать, что людям нужно будет столько парковок. Вначале я помыслил грешным делом, что это единичное явление. Потом предположил, что где-то в округе собирается кружок анонимных идиотов. Или нахалов. В смысле, хуцпанов (да, та самая знаменитая израильская хуцпа). Потом замыслил предложить доблестной израильской полиции поставить под моим окном камеру с условием, что на полученные деньги наконец построят нам в городе больницу. А теперь смирился. Не все в мире зависит от меня, хотя очень хотелось бы иногда, но не дай Господь.
В России, говорят, за десять лет меняется все, а за сто лет ничего. Это не только в России. Это везде. Когда мой папа был в том возрасте, в котором я встретил мировой коронокризис, была вторая интифада, когда дедушка - карибский кризис, а когда прадедушка - вообще началась война.
Люди они вообще такие. Одинаковые. Нерациональные. Неменяющиеся. Не поддающиеся логике и неизмеримые общим аршином, за отсутствием такового. Коня на скаку остановят, а потом раз - и нет всех полимеров. Каждый день бой, каждый день праздник. Сначала вусмерть переругаются на ровном месте, а потом вдруг мирный договор и бывшие враги, все на одно лицо, поют в три голоса "Прощайте, скалистые горы". То два месяца слова не издадут, а то из нарушений правил дорожного движения вдруг разведут излишне пафосную трехгрошовую философию.
В России, говорят, за десять лет меняется все, а за сто лет ничего. Это не только в России. Это везде. Когда мой папа был в том возрасте, в котором я встретил мировой коронокризис, была вторая интифада, когда дедушка - карибский кризис, а когда прадедушка - вообще началась война.
Люди они вообще такие. Одинаковые. Нерациональные. Неменяющиеся. Не поддающиеся логике и неизмеримые общим аршином, за отсутствием такового. Коня на скаку остановят, а потом раз - и нет всех полимеров. Каждый день бой, каждый день праздник. Сначала вусмерть переругаются на ровном месте, а потом вдруг мирный договор и бывшие враги, все на одно лицо, поют в три голоса "Прощайте, скалистые горы". То два месяца слова не издадут, а то из нарушений правил дорожного движения вдруг разведут излишне пафосную трехгрошовую философию.