продолжаем мееедленно понимать
Думал закончу этот большой кусок (посвященный толкованию аристотелева понятия времени) сегодня - ан нет, не хочется. Каждый шажок - приращение смысла.
Время - род "вместилища" для сущего, оно каким-то образом уже есть до того сущего, движение которого оно измеряет. Кант, напоминает Хайдеггер, называет время "то-внутри-чего" (das Worinnen) некоторого порядка".
В силу присущего времени характера перехода время, по Аристотелю, измеряет всегда только движущееся или - как предельный случай движущегося - покоящееся. Не само движущееся сущее, а его движение: ouch haplos estai metreton hypo chrono, he poson ti estin, all' he he kinesis autou pose (Так что движущееся измеряется временем не просто поскольку оно есть нечто количественное, но поскольку количественно его движение).
Требует пояснения отнесение к движению покоя. Покой - это остановка движения. С этим нельзя путать вневременное, например, геометрические фигуры; треугольник не покоится, он вне времени.
Как время измеряет движение? По величине перехода, по тому, сколько "теперь" ((условных, разумеется, таких, как деление часов)) в нем имеется.
Всем этим проясняется для нас сущность времени, то, что оно "исчисляется в движении": hama gar kineseos aisthavomena kai chronou - заодно с движением мы чувственно (глядя на движущееся) воспринимаем и время. Опыт движения открывает нам время.
Ну и последнее на сегодня. Вовсе не необходимо, что мы находим движение среди имеющегося в наличии. Даже когда темно, т.е. когда темнота скрывает от нас наличное сущее, если мы при этом обладаем опытом самих себя, т.е. действий нашей души, то вместе с этим опытом, сразу же заодно (euthus hama) всегда дано время. И замечательная иллюстрация внутреннего опыта покоя как остановки движения: удержание себя при предмете мысли. В "Об истолковании" Аристотеля сказано: histesi he dianoia (мышление стоит [при своем предмете].
Время - род "вместилища" для сущего, оно каким-то образом уже есть до того сущего, движение которого оно измеряет. Кант, напоминает Хайдеггер, называет время "то-внутри-чего" (das Worinnen) некоторого порядка".
В силу присущего времени характера перехода время, по Аристотелю, измеряет всегда только движущееся или - как предельный случай движущегося - покоящееся. Не само движущееся сущее, а его движение: ouch haplos estai metreton hypo chrono, he poson ti estin, all' he he kinesis autou pose (Так что движущееся измеряется временем не просто поскольку оно есть нечто количественное, но поскольку количественно его движение).
Требует пояснения отнесение к движению покоя. Покой - это остановка движения. С этим нельзя путать вневременное, например, геометрические фигуры; треугольник не покоится, он вне времени.
Как время измеряет движение? По величине перехода, по тому, сколько "теперь" ((условных, разумеется, таких, как деление часов)) в нем имеется.
Всем этим проясняется для нас сущность времени, то, что оно "исчисляется в движении": hama gar kineseos aisthavomena kai chronou - заодно с движением мы чувственно (глядя на движущееся) воспринимаем и время. Опыт движения открывает нам время.
Ну и последнее на сегодня. Вовсе не необходимо, что мы находим движение среди имеющегося в наличии. Даже когда темно, т.е. когда темнота скрывает от нас наличное сущее, если мы при этом обладаем опытом самих себя, т.е. действий нашей души, то вместе с этим опытом, сразу же заодно (euthus hama) всегда дано время. И замечательная иллюстрация внутреннего опыта покоя как остановки движения: удержание себя при предмете мысли. В "Об истолковании" Аристотеля сказано: histesi he dianoia (мышление стоит [при своем предмете].