А теперь теургия по Ямвлиху
Добрался до классиков неоплатонизма. Плотин магию признавал, но ей особо не интересовался, не барское это дело.
Ямвлих же уделил магии, точнее теургии, малой и наименее значимой частью которой является магия, обстоятельные разъяснения. С подробностями ознакомиться легко - в Сети есть не только главная книга Ямвлиха на эту тему, "Египетские мистерии ( Read more... )
Ямвлих же уделил магии, точнее теургии, малой и наименее значимой частью которой является магия, обстоятельные разъяснения. С подробностями ознакомиться легко - в Сети есть не только главная книга Ямвлиха на эту тему, "Египетские мистерии ( Read more... )
Кого интересует вообще невежество хитрого многобожника? Разве доказано, что монотеистическая религия за две тысячи лет как-то продвинуло его языческую хитрость до любви к ближнему? Ни как не продвинула, и там и там сохранился нормальный эгоцентрик )
В этих рассуждениях интересно ещё одно, иррациональность религии как-то уж слишком легко смешивается с рациональностью философии, и мы словно обсуждаем не природу вещей в рамках доступной логики и опыта, а наши предпочтения по отношению к ней возносим в ранг таковости, как депутаты Думы. Вот нужно избавить хитрость многобожника от ресурса хитрости -- выносим постановление о монотеистичности. Как в анекдоте: "-- Прапорщик, остановите поезд! -- Поезд! Стой! Раз, два"
Reply
---
Нет возражений, так и стараемся :)
Но, согласитесь, опыт у меня не может быть иначе, как мой. Откуда же тогда упреки в эгоцентризме? Я честно и смиренно признаюсь в эгоцентризме и антропоцентризме как неизбежных ограничениях своего опыта и разума. И в этом моем/нашем опыте есть абсолютно непостижимое в самом себе, которое мы именуем: Бог. И которому доверяем. Мои предпочтения - часть этого моего опыта. Мое движение - в мысли и опыте - это взаимоуточнение опыта (включая предпочтения) и неведомой Реальности.
Ямвлих же это прекрасно выразил в цитатах, которыми я заканчиваю пост: Бог немыслим и неопределим, но открывается нашей мысли в соответствии с ее возможностями; Он не видим и не вообразим, но открывается нам в образах, символах.
Барабашку сотоварищи я припомнил потому, что мир большинства христианских богословов сильно подсушен позитивизмом и почем-то мыслится механическим, бездушным. Поэтам я здесь больше доверяю и готов поклониться солнышку или морю-окияну без ущерба для достоинства Бога-Творца. Но границу между тварным и нетварным надо блюсти как Верещагин границу Державы Российской :) Иначе - блуд, по-моему.
Reply
Что особенно интересно, учитывая ход речи и мысли, такая централизация автоматически инициирует не меньшую фокусировку мыслителя на охране периферии. Средний мыслитель (массовое сознание) болтается внутри своего кольца как в поруби, ни центра ни периферии особо не наблюдая, "путая края", но продвинутый мыслитель обретая "могущество центрального положения" обретает не только власть "царя в голове", но и власть "Верещагина на границе" своего мышления, а это именно граница между тварным и нетварным. Если есть таможня -- значит есть и царь, всё сходится удивительным образом.
Но всё же, что тогда есть "логика" и "философия" как универсальные ментальные сферы? Их тоже не существует без экзистенции конкретного философа и логика (методолога в том числе) и по сути в них нельзя найти реального безличного согласия, если оно противоречит эгоцентричной личной позиции и опыту?
Reply
И еще одно, важное. Персональность, личный характер тем больше, чем это больше меня касается. Я без размышлений принимаю большую часть того, что мне науки сообщают, но, выросший в без-традиционном мире, где "Бог умер", стоя голенький на ветру, вынужден принимать свое эгоцентрическое решение... ничего не остается другого.
Reply
Это не риторический вопрос, и довольно интересный. Мы ведь понимаем, что на самом деле кроме себя самих на самом деле не знаем как "у кого", и не узнаем даже если захотим даже у одного, куда уж до всех. Или нет?
Reply
Reply
Reply
Reply
Leave a comment