Метафизика: иное и различное
V, 9 (1018а 10-18).
Различаются (1) ἕτερα («разное» у Первова-Розанова, «иное, или инаковое» у Кубицкого-Иткина, other у Росса) - в тех случаях, когда у вещей «их формы, или их материя, или определение их сущности составляют нечто большее, чем одно» (т.е. у них разные формы, разная материя или разное «определение» - греч. λόγος - сущности); инаковость противоположна тождеству и (2) διάφορα («различное», different) применительно к вещам, которые (а) будучи инаковыми, в некотором отношении тождественны друг другу, но только не по числу, а или по виду, или по роду, или по соотношению (греч. αναλογίῃ, Росс так и переводит: by analogy); (б) род которых неодинаковый, а также противоположности и те вещи, в сущности которых заключена инаковость. При том, что не все удается понять однозначно, суть противопоставления ясна: существенно, абсолютно разное и разное по какому-то признаку, аспекту. Это, по-моему, хорошо поясняет Розанов: вещи - разные в том, что «есть самого существенного во всякой вещи, … что именно делает ее тем, что она есть; … под “разным” Аристотель разумел разнородное, что не соединимо в одну группу, что имеет неодинаковые способы происхождения и неодинаковый смысл или цель бытия». Напротив, «существа “различные” генетически и по внутреннему смыслу или цели своего бытия тожественны: в них только варьирует одно общее основание, окрашивается в каждом своеобразною краскою, видовым различием, индивидуальным выражением». И по видимости загадочное отнесение к «различному», т.е. менее чуждому друг другу, противоположностей понятно: такие вещи «одна к другой ближе, нежели разнородные: они отрицают друг друга и, следовательно, косвенно указывают друг на друга, и даже подразумевательно в себе содержат одна другую» (зло борется с добром, отвергает его, но в этом они как-то соотносимы, в отличие, например, от стыдливого и тяжелого, «из которых для одного как бы не существует другого, друг к другу эти понятия как бы глухи и слепы».
Я так подробно на этом различении остановился и так много цитировал красноречивого Вас. Вас. Розанова, чтобы вот на что обратить внимание. Мне кажется, что сейчас что в обыденном сознании, что в естественнонаучном (про философию говорить не рискну) вещь вообще представляется какой-то связкой свойств, атрибутивных и функциональных. А в рамках такого представления разному, инаковому в аристотелевском смысле просто нет места. И все драматическое смысловое богатство пары «иное - различное» пропадает…
Различаются (1) ἕτερα («разное» у Первова-Розанова, «иное, или инаковое» у Кубицкого-Иткина, other у Росса) - в тех случаях, когда у вещей «их формы, или их материя, или определение их сущности составляют нечто большее, чем одно» (т.е. у них разные формы, разная материя или разное «определение» - греч. λόγος - сущности); инаковость противоположна тождеству и (2) διάφορα («различное», different) применительно к вещам, которые (а) будучи инаковыми, в некотором отношении тождественны друг другу, но только не по числу, а или по виду, или по роду, или по соотношению (греч. αναλογίῃ, Росс так и переводит: by analogy); (б) род которых неодинаковый, а также противоположности и те вещи, в сущности которых заключена инаковость. При том, что не все удается понять однозначно, суть противопоставления ясна: существенно, абсолютно разное и разное по какому-то признаку, аспекту. Это, по-моему, хорошо поясняет Розанов: вещи - разные в том, что «есть самого существенного во всякой вещи, … что именно делает ее тем, что она есть; … под “разным” Аристотель разумел разнородное, что не соединимо в одну группу, что имеет неодинаковые способы происхождения и неодинаковый смысл или цель бытия». Напротив, «существа “различные” генетически и по внутреннему смыслу или цели своего бытия тожественны: в них только варьирует одно общее основание, окрашивается в каждом своеобразною краскою, видовым различием, индивидуальным выражением». И по видимости загадочное отнесение к «различному», т.е. менее чуждому друг другу, противоположностей понятно: такие вещи «одна к другой ближе, нежели разнородные: они отрицают друг друга и, следовательно, косвенно указывают друг на друга, и даже подразумевательно в себе содержат одна другую» (зло борется с добром, отвергает его, но в этом они как-то соотносимы, в отличие, например, от стыдливого и тяжелого, «из которых для одного как бы не существует другого, друг к другу эти понятия как бы глухи и слепы».
Я так подробно на этом различении остановился и так много цитировал красноречивого Вас. Вас. Розанова, чтобы вот на что обратить внимание. Мне кажется, что сейчас что в обыденном сознании, что в естественнонаучном (про философию говорить не рискну) вещь вообще представляется какой-то связкой свойств, атрибутивных и функциональных. А в рамках такого представления разному, инаковому в аристотелевском смысле просто нет места. И все драматическое смысловое богатство пары «иное - различное» пропадает…